Очень Дикий Альбион. Глава 3.

Майло сидел на берегу ручья и рассматривал свое отражение в воде. Для коня он очень даже ничего. В детстве он был вороной масти, но с каждым годом его кожа становилась все светлее. Сейчас он представлял собой белоснежного коня с серебристой гривой, поджарого, с длинными стройными ногами. Кобылы индейцев на него засматривались, но Майло смущало их внимание. Он понимал лошадей так же, как понимал людей, но не чувствовал с ними родства. Люди были ему ближе, ведь он был человеком. Но он не знал, каким человеком был? Мог ли он понравиться другим людям? Влюбилась бы в него девушка? Серена Маленькая Пепперони сказала ему однажды, что для бледнолицего он симпатичный, но у индианок были свои понятия о мужской красоте.

Близилась полночь, а Серены все не было. Обычно Майло и она ходили к Хрустальному ручью вместе, но сегодня ей понадобилось в город за покупками. Ему наскучило слушать пьяные оры вождя Янниса, доносившиеся из его шатра, и он побрел к ручью один. До того, как вождь чересчур увлекся огненной водой, они много времени проводили вместе: скакали по прерии навстречу ветру, посещали другие племена, уходили от погони бандитов; пули свистели у них над головами, но дух свободы и приключений затмевал страх. Майло любил Янниса как брата. Он встретил его, будучи жеребенком, и вырос вместе с ним. На Майло учились верховой езде все шесть детей вождя. Но потом появился этот шаман Джек Белая Ворона и затуманил мысли вождя огненной водой. Майло знал, что шаман задумал зло. Дурного человека он чуял за версту. Свою тайну Майло раскрывал только людям с чистым сердцем.

Майло начал волноваться за Серену и уже миллион раз успел пожалеть, что не отправился в город с ней. Сестра вождя умела постоять за себя, но мало ли что могло случиться? А может она решила зайти в гости к тому ковбою с ранчо? Майло помнил, как тот посмотрел на Серену, а та посмотрела на него, при их первой встрече. Это было где-то полгода назад, но с того времени они с Сереной стали подозрительно часто прогуливаться неподалеку от ранчо. При виде индианки ковбой Том всегда снимал свою шляпу в знак приветствия. Ковбою издалека было не видно, но щеки Серены каждый раз заливал румянец. Однажды Майло решил сократить дистанцию между ними и, не слушаясь Серену, поскакал на ранчо. Он остановился впритык у забора, за которым был сад. Серена чуть не вылетела из седла прямо в объятия к Тому. В тот день они с Сереной в первый раз разговорились. Майло был доволен, да и к тому же Том угостил его яблоками.

«Наверное, они любят друг друга», - думал Майло, сидя на берегу. Он много раз видел, как индейцы образовывали пары, и в такие моменты наряду с радостью в его сердце появлялась грусть, ведь для него в этом мире не было пары.

Вид сидящего коня у всякого вызвал бы недоумение, ведь такая поза неестественна для лошади. Удивленный, Алекс на пару минут застыл на месте. Казалось, что конь не просто сидит, а еще и разглядывает себя в воде. И Тернер сам удивился своим мыслям: он подумал, что этот прекрасный белоснежный конь грустит, но его рука с лассо при этом не дрогнула. Алекс ловко закинул петлю на шею коню. Но реакция коня его поразила. Тот повернул голову и бросил вполне осмысленный взгляд на своего похитителя как бы говорящий «Ты это серьезно?». Тернер слегка растерялся, но тут услышал за спиной голос Лиама.

- Помочь? – поинтересовался он.

- Не припоминаю, Галлахер, чтобы звал вас с собой.

- Я решил, что даже самому опасному преступнику не помешает помощь в таком деле, как кража индейского коня.

- Как благородно с вашей стороны, но я бы и сам справился.

Майло с интересом наблюдал за своими похитителями. Он встал и подошел к тому, что набросил на него лассо, чтобы хорошенько обнюхать. Второго он сразу узнал. Это был Лиам, мальчик, который когда-то его пожалел и отпустил на волю. Только теперь мальчик вырос и превратился в плохого человека. Майло чувствовал, что нужен ему только из-за золота.

- Так и будем стоять здесь и трепаться, пока все племя не сбежится? – начал выходить из себя Лиам. – Или, может, вернемся в лагерь?

Алекс не понимал, почему Лиам так помешан на этом коне. Да он тоже слышал пьяные бредни вождя вчера у костра. Но неужели кто-то в здравом уме может в это поверить?

- Зачем вам этот конь? Это же просто конь. Что в нем особенного?

Майло ткнулся своей мордой в шею Алекса. Тот обернулся, чтобы погладить коня, а в это время Лиам достал револьвер. Конь встал на дыбы. Алекс отскочил в сторону, не выпуская веревку из рук. Лиам попятился назад и, споткнувшись о камень, упал. Как только конь опять встал на землю всеми копытами, Тернер вскочил на него, и поскакал. Вслед ему прозвучали несколько выстрелов. Одна пуля задела плечо.

Луна скрылась за тучами. Тьма окутала прерию. Алекс уже был не уверен, что скачет в сторону почтового тракта. Да и ранение, видимо, было не таким уж пустяковым. У него закружилась голова. Он крепко ухватился за гриву коня, чтобы не упасть.

Иногда во время очень быстрой скачки человеческое сознание Майло отключалось, уступая место животным инстинктам. В такие моменты он полностью подчинялся наезднику. Только вот в этот раз его наездник не понимал, куда едет, потому что был в предобморочном состоянии. Наступила полночь, когда человеческое сознание вновь вернулось к Майло, он резко замедлил ход, но было уже поздно. Обрыв. Вместе со всадником он упал прямиком в бурную реку. «Как же вовремя», - иронично подумал Майло, погружаясь в холодную воду и чувствуя, как его тело меняется.

Последнее, что запомнил Алекс перед тем, как потерять сознание - он пытался плыть, но тело не слушалось его, течение было слишком сильным, и он начал тонуть. Вдруг кто-то схватил его и вытащил на берег. Оказавшись на суше, он увидел, что над ним склонился обнаженный мужчина. В свете луны его облик отливал серебром. Чтобы тот не собирался с ним делать, у Тернера не было никаких сил сопротивляться. Он закрыл глаза и отдался на волю случая.

Когда Алекс очнулся, было еще темно. Он лежал у костра. Его раненное плечо было перевязано куском ткани, оторванным от его рубашки. Из остальной части рубашки незнакомец, сидящий у костра, сделал себе что-то вроде набедренной повязки, чтобы прикрыть наготу.

- Кто ты? – спросил Тернер.

- О, ты очнулся! Я Майло, - мужчина широко улыбнулся.

- Майло, - задумчиво произнес Алекс, думая про себя, что это подозрительно странное совпадение имени коня и незнакомца. – А я Алекс.

- Не могу сказать, что мне приятно с тобой познакомиться, потому что не умею врать. Ты меня украл, а, значит, ты вор, - выдал Майло как на духу. – Воры плохие люди. Но ты не похож на плохого человека. Я вот смотрю на тебя и не могу понять почему, но чувствую, что ты мне нравишься, а плохие люди мне не нравятся. Из этого можно сделать вывод, что ты только хочешь казаться плохим человеком.

Тернер пытался осмыслить полученную информацию, но мысли путались. «Уж не сошел ли я с ума? А может я сильно ударился головой и мне кажется, что я разговариваю с конем?».

- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - прервал его размышления Майло. – Я разговариваю с конем! Я сошел с ума! Но успокойся. С тобой все в порядке. Я это я. Большую часть суток я конь, а с полуночи и до рассвета – человек. Не знаю, что это за чертовщина, но я такой, сколько себя помню.

Глаза Алекса заметно округлились от удивления, но он все равно не верил Майло. Что за бред?

- Ты что вроде как оборотень? – недоверчиво спросил Тернер.

Майло звонко рассмеялся и Алекс мог поклясться, что отчетливо расслышал в его смехе отзвуки конского ржания.

- Если тебе так проще понять мою сущность, то да, пусть я буду оборотнем. Только вот этим ребятам повезло больше, чем мне, хотя, если честно, я ни одного не встречал. И думаю, что все это выдумки.

Алексу вдруг стало очень смешно. Он улыбнулся.

- То есть ты превращаешься в коня, но сам при этом не веришь в существование оборотней?

- На самом деле я бы очень хотел, чтобы такие, как я, еще были. Одиноко, знаешь ли, быть единственным в своем роде.

Тернер по-прежнему не верил Майло, но что-то в нем располагало к себе: то ли улыбка, то ли манера говорить, то ли все сразу. Да и к тому же он спас его. Надо быть благодарным.

- Сочувствую. И спасибо, что не дал мне утонуть, и перевязал рану.

- Пустяки. И, кстати, ранение легкое. Пуля прошла на вылет. Ты везунчик. А насчет твоего сочувствия - мне оно не нужно. Я знаю, что ты мне не веришь, - сказал Майло.

- Но откуда?

- У меня особое чутье.

- Ты распознаешь ложь?

- И не только. Вообще, всякие дурные намерения, - ответил Майло, разминая шею. – Ты так сильно вцепился в мою гриву, что теперь у меня болит шея.

Алекс даже и не знал, что на это сказать.

- Извини.

- Да ладно, я привык. Когда ты конь, то надо быть готовым, что и обращаться с тобой будут, как с конем.

Тернер приподнялся. Теперь он полулежал у костра. Майло эта поза показалось весьма неудобной, но люди вообще странные.

- А что насчет золота? Говорят, что ты каким-то чудесным образом делаешь его.

Майло посмотрел на него отстраненно.

- Это так предсказуемо. Всем нужно только золото.

- Мне просто интересно.

Теперь Майло бросил на него более внимательный взгляд.

- Странно, но я не чувствую в тебе алчности. Неужели тебе и, правда, плевать на золото?

- У меня есть деньги. Много денег. Мне на всю жизнь хватит, и еще внукам останется. Куда я дену еще? Не есть же мне их, в самом деле, - усмехнулся Алекс.

Майло не нравилось, что этот преступник вызывает в нем столько противоречивых эмоций. В первый раз он не мог до конца довериться своей интуиции, которая еще ни разу его не подводила.

- Я бы очень хотел тебе верить, - неуверенно произнес он.

- Я тоже хотел бы верить тебе, - сказал Алекс вполне искренно и сам этому удивился.

- Ну, это легко устроить, - грустно улыбнувшись, сказал Майло. - Просто дождись рассвета…

(Несколькими часами ранее)

В салуне кипели нешуточные страсти. Один из завсегдатаев видел, как банкир Мартин выпал из окна комнаты Мэри Керр, и тут же побежал рассказать об этом Албарну, а потом и всему Альбиону. Деймон мгновенно протрезвел. Он со всех ног бросился в комнату младшей дочери, ожидая застать ее в слезах, но Мэри не рыдала, а раскладывала пасьянс.

- Мэри, почему ты не позвала на помощь?

- О чем ты, папа? – не отрываясь от карт, спросила она.

- Ну как же! Да уже весь город знает, что этот негодяй Мартин пытался тебя обесчестить!

Тут до Мэри дошло.

- Но он не пытался. Мне кажется, ему вообще не нравятся женщины, его больше возбуждают деньги. Я не знаю, что ему было нужно в моей комнате, но точно не я.

Хладнокровие дочери обескуражило Деймона.

- Я все равно буду с ним стреляться! – заявил он. – Он портит твою репутацию. Если твоя мать когда-то зарабатывала на жизнь дурной профессией, то это, не значит, что ты пошла в нее! Это не передается по наследству, но все в этом проклятом городке за моей спиной распространяют гнусные сплетни про вас с сестрой. А теперь еще этот хлыщ банкир решил, что ему все дозволено. Я больше не намерен это терпеть!

- Да будет тебе, папа. Неблагоразумно в твоем возрасте устраивать стрельбу на пустом месте. Да и все эти сплетни…, - тут Мэри замялась. – Люди всегда будут рассказывать небылицы.

- Но этот сброд говорит, что Оливия развлекается с индейцами! Будто бы ее видели в племени Фета и не раз! Кстати, где твоя сестра?

Мэри сделала вид, что не расслышала вопрос.

- Мэри Керр, я тебя спрашиваю? Где эта бесстыдница?!

В дверях появилась Оливия. Ее прическа растрепалась от верховой езды, да и весь ее вид говорил о том, что она только с дороги.

- Папочка, ты имел в виду, где моя, красавица? Не так ли?

Оливия Сайкс буквально вплыла в комнату, расточая очарование, как водяная лилия расточает свой аромат. И Деймон тоже поплыл, сменив гнев на милость.

- Конечно, я хотел сказать «красавица». Оговорился. Куда ты ездила, доченька?

- На ранчо к мистеру Капраносу. Хотела купить у него слив. Ты же пригласил к нам завтра на ужин мэра, а все знают, как он любит сливовый пирог.

- И где сливы? – поинтересовался Деймон.

- Так все украли, - развела руками Оливия. – Ты разве не слышал? На урожай мистера Капраноса в этом году идет настоящая охота. Ни дня без жертв.

Мэри за спиной отца беззвучно смеялась, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос.

- Да что же происходит в этом городе! Честному человеку уже и жить спокойно не дают. Надо пойти проверить кладовую, а то вдруг и к нам уже эти воры наведывались.

Как только отец вышел из комнаты, Оливия раскинула руки в стороны и упала на кровать.

- Фух, пронесло!

Мэри собрала карты, и, достав из корсажа сигарету и спички, закурила.

- Твои поездки в племя становятся опасными. Весь Альбион только об этом и судачит.

- Ой, да пусть идут к черту! Лучше посмотри на это, - и Оливия задрала юбку, оголив правую ногу.

Чуть выше колена была свежая татуировка. Кривые буквы гласили «This is sempiter a nal». Слово «вечный» было написано с ошибкой.

- Ты опять сделала это! – ужаснулась Мэри. – Оливия, у тебя уже все ноги в этих наколках. И посмотри - в надписи ошибка!

- Драный койот! – воскликнула та, внимательно присмотревшись. – Так и знала, что выбрала слишком длинное слово. Но я же просила этого индейца быть внимательней. Черт!

- Надеюсь, это послужит тебе уроком, и ты остановишься.

- Вот еще! Чем еще мне заниматься в этой дыре? Я так самовыражаюсь.

- Да я уж вижу, как ты выражаешься! - расхохоталась Мэри. – Отца хватил бы удар.

- Не поверишь, кого я встретила, когда проезжала мимо Хрустального ручья! Своего кузена Тернера.

Глаза Мэри вспыхнули озорными огоньками.

- Так это правда! Самый опасный преступник Дикого Запада действительно в наших краях! А он знает, что наш доблестный шериф уже его ищет?

- Пфф, конечно. Ну, ты же знаешь мою шеффилдскую родню по маминой линии. Их ищут шерифы в каждом штате.

- Все эти шерифы не наш Беллами, он помешанный. Что-то мне подсказывает, что Алексу надо быть осторожнее.

Тут в дверь постучали.

- Кто там? – быстро потушив сигарету, спросила Мэри.

- Это Бен, мисс Керр. Извините, что беспокою. Просто хотел узнать все ли у вас в порядке?

Оливия бросила на сестру многозначительный взгляд – мол, я-то, знаю, зачем он пришел. Мэри показала ей язык. Потом быстро подбежала к зеркалу, поправила прическу и вылила на себя полфлакона духов.

Окутанная облаком сладкого цветочного аромата, сквозь который все же пробивался запах ядреного табака, Мэри открыла дверь. Бена буквально снесло волной дурманящих ароматов. Он закашлялся и подумал: «Вот уж действительно сногсшибательная девушка!».

- Со мной все прекрасно. Это все, что вы хотели узнать?

Бен ответил не сразу, завороженный то ли красотой девушки, то ли ее декольте.

- Нет, не только. Но я рад, что с вами все хорошо. Я пришел в такое бешенство, когда узнал, что банкир… ну…повел себя с вами не как джентльмен.

- И вы туда же! Да что я вам кисейная барышня! Я стреляю не хуже шерифа, а уж как я кидаю ножи. С банкиром вышло какое-то недоразумение, если бы он действительно хотел меня оскорбить, то с него уже снимал бы мерки гробовщик! – с этими словами Мэри захлопнула дверь. После чего Бен услышал парочку отборных ругательств.

«Черт подери, а эта девушка с характером! – мечтательно думал он, спускаясь по лестнице на первых этаж, в салун. – А язычок у нее покрепче текилы будет. Я должен добиться ее расположения!».

Шериф Беллами изучал карту местности вокруг Альбиона. Он чертил линии и рисовал знаки, понятные только ему одному. Вот он отметил звездочкой Хрустальный ручей, провел от него линию к почтовому тракту, потом нахмурился, и от этой линии прочертил еще одну к обрыву Дьявола. Мэтт нарисовал двух человечков на берегу Радужной реки, но через минуту одного зачеркнул. Его помощники Доминик и Крис в это время тоже были заняты картами, только игральными. Они играли на раздевание. Проигрывал Дом. Он уже сидел в одном нижнем белье и шляпе. Крис же снял только сапоги.

Мэтт отвлекся от карты и бросил удивленный взгляд на помощников, как будто только что заметил их присутствие.

- Какого черта вы тут делаете? Я же час назад отправил вас на ранчо Капраноса сидеть в засаде. Эти воры скоро украдут самого фермера, а мы их так и не поймаем. И что у вас за вид, мистер Ховард? Вас что моль обокрала?

- Шериф, так мы думали, что вы как обычно просто озвучивали свои планы вслух. Вы же постоянно разговариваете сам с собой, - сказал Крис, а Доминик согласно кивнул.

- Шериф, шериф! – ворвался в офис, раскрасневшийся от бега, Капранос. – Я видел вора! Он совсем потерял страх. Бедная моя капуста. Я гнался за ним до самого города, но этот подлец все-таки улизнул от меня.

- Вы разглядели его лицо? – спросил Мэтт.

- Нет. Он закрыл лицо платком.

- А вдруг это самый опасный преступник, ну, этот Тертый? – предположил Доминик, натягивая штаны.

Шериф тяжело вздохнул. Фермер непонимающе посмотрел на полураздетого Дома. И даже Крис сделал вид, что не знает своего напарника.

- Значит так, мистер Капранос, садитесь. Вот вам бумага и чернила. Опишите, как можно подробнее все, что запомнили о воре, - прервав неловкую паузу, сказал Беллами. – А потом мои помощники проводят вас на ранчо и осмотрят место преступления.

Время было далеко за полночь. Мэтт остался ночевать в офисе. Утром он собирался поехать по намеченному на карте маршруту, чтобы проверить некоторые свои предположения. Но, если бы кто-нибудь спросил его - на чем основаны эти предположения, то он не смог бы ответить так, чтобы его не посчитали психом. Шериф никому не говорил, что его прадед был индейским шаманом, но именно этим родством Мэтт объяснял себе свои внезапные откровения.

В дверь офиса постучали.

- Кто там? – спросил шериф.

- Лиам Галлахер.

Уж кого-кого, а пропавшего брата мэра, Мэтт точно не ожидал сегодня увидеть. Он отпер дверь и впустил его.

- Возвращение блудного брата, - не удержался Беллами от сарказма.

- Брата еще не видел. Оставлю эту долгожданную встречу на потом. Я пришел сообщить о преступлении.

- Слушаю.

- Алекс Тернер пытался меня убить.

Шериф напрягся.

- Когда и при каких обстоятельствах?

- Сегодня, пару часов назад. Покинув дом, я вел жизнь отшельника. Пытался, так сказать, слиться с природой, найти в ней покой и умиротворение. Этой ночью я решил устроить ночлег у Хрустального ручья, но там уже обосновался этот преступник Тертый. Он хотел застрелить меня, но я защищался, возможно, даже ранил его в перестрелке. Не знаю. Он ускакал в сторону почтового тракта.

Беллами бросил взгляд на свои пометки на карте. Да, чтоб тебя, индейский прадед!

- Почему я должен вам верить, мистер Галлахер? Вы, конечно же, в курсе, что Тертый известен, как самый опасный преступник, но вот в чем загвоздка. Его ни разу не обвиняли в убийстве или покушении на него. Многочисленные ограбления банков и поездов, похищения с целью выкупа, нарушения общественного порядка и прочее, но убийство – это не его стиль. Простой народ считает его чуть ли не героем. Эдакий Робин Гуд Дикого Запада. Зачем ему убивать вас? Чтобы вы не рассказали, что видели его? Да ему все равно. Он провернул столько дел, но его ни разу не ловили, поэтому он и «самый опасный», просто «неуловимый» звучало бы как укор правосудию.

- Мне кажется или вы симпатизируете ему, шериф?

- Ничуть. Я лишь руководствуюсь фактами.

- Тогда вот вам факт. Я пытался его схватить, чтобы передать в руки правосудия, то есть в ваши, шериф. Это ведь мой гражданский долг.

- Что же вы сразу не сказали?

- Решил, что это и так понятно.

Интуиция подсказывала Мэтту, что Лиам врет. Индейский прадед с бубном кружился в его мыслях, напевая: «Тебя водят за нос, правнучек. Это все бред сивой кобылы».

- Что ж, спасибо за вашу гражданскую ответственность, мистер Галлахер, - натянуто улыбнувшись, сказал Беллами. – Я уже занят поисками Тернера по делу об ограблении банковского дилижанса. Где мне вас искать в случае, если я захочу еще раз расспросить вас о случившемся?

- Дома, конечно. В нашем с братом оазисе семейного уюта.

- Уверен, Ноэль будет рад вашему возвращению.

- О, я не сомневаюсь.