Я нашел путь к преодолению трудностей

 

Естественное побуждение в подобной ситуации – активно бороться, отвечать на критику. Некоторые друзья предлагали: «Объясни им, кто они такие, так, чтобы они поняли». Но это не казалось мне целесообразным, а кроме того, противоречило бы тому, во что я верил и излагал другим. Поэтому, не без внутреннего сопротивления, я решил активно проводить в жизнь принципы, помогавшие людям в трудных ситуациях.

 

1. Я решил не отвечать на критику, не давать никаких объяснений, не защищаться, хранить молчание.

2. Я решил изучить каждое критическое замечание, чтобы проверить, обоснованно оно или нет. Если упрек был справедливым, я пытался скорректировать собственную позицию. Например, однажды в Чикаго меня остановили журналисты и показали резкое выступление тогдашнего декана Йельской богословской школы. Один репортер прочел мне это выступление и попросил его прокомментировать. Я сказал: «Декан – известный человек, и если он считает, что я такой, то мой долг – заново обратиться к изучению себя и своих произведений». Журналисты ждали, что я подолью масла в огонь, и были явно разочарованы – с их точки зрения сенсации не получилось.

3. Я решил быть добрым со своими недругами. Время от времени я публиковал список рекомендованных книг и отмечал высокими оценками работы одного из моих главных обвинителей. Это делалось лишь потому, что я считал его книги действительно превосходными и оценивал их объективно, а не эмоционально.

4. Я спокойно продолжил объяснять прихожанам, что христианство – научное, практичное, действенное учение, пригодное для их жизни, что оно является философией мышления и действий, способной помочь каждому при любых обстоятельствах. Каждый день тысячи людей извлекали пользу из моих уроков, что доказывается массой писем от них.

 

Что ж, либо я переубедил своих критиков, либо они начали смотреть на вещи иначе, либо мои взгляды приобрели большую популярность, чем прежде. Как бы то ни было, оппозиция в конце концов иссякла. Многие из тех, кто когда‑то яростно на меня нападал, написали мне, что изменили свое мнение – не о моих идеях, а обо мне лично. Я вовсе не ожидал от этих людей, чтобы они признали свою неправоту (и мою правоту). На самом деле я хотел продемонстрировать себе (а возможно, и другим), что духовные принципы жизнеспособны, они действенны, если с ними правильно работать. Моим желанием было доказать – прежде всего к моему собственному удовлетворению – что я могу конструктивно реагировать на трудную ситуацию. И я обнаружил, что действительно, с Божьей помощью, могу держаться позитивного принципа. Энтузиазм относительно послания, которое я нес другим, не уменьшился ни на йоту.

 

Когда приходит скорбь

 

Поскольку в своих книгах я касаюсь, прежде всего, человеческих проблем, отражающих саму природу людей, то получаю тысячи писем из разных концов мира, в которых рассказывается о горестях, переживаемых адресатами. Просто прочитать, допустим, сотню этих писем – глубоко волнующий, даже душераздирающий опыт – столь объемна панорама человеческих страданий. Каждую Добрую пятницу, например, наш «Foundation for Christian Living» проводит 24‑часовое молитвенное бдение, во время которого мы используем от 25 до 40 тысяч просьб о молитвах, пришедших к тому дню. Если бы вы желали знать, что волнует, пугает, раздражает людей, достаточно было бы наугад взять несколько писем. Возможно, они ужаснули бы вас размахом и глубиной ежедневных страданий и тревог, царящих повсеместно. Глядя на людей в церкви, на концерте, в театре или на спортивном мероприятии, не замечаешь признаков подобных проблем. Человек скрывает страхи, волнующие его. Но на тех, чья работа – сочувствовать, обрушивается весь груз человеческих страданий.

Одна из величайших горестей – скорбь, вызванная смертью дорогого человека. Вряд ли какая‑либо другая душевная боль сравнится с этим переживанием. Это удар, шок, опустошение, которое глубоко и остро поражает человека, понесшего утрату. Но потери со временем ждут каждого, и их следует встретить с достоинством, мужеством и пониманием. Конечно, это нелегко. На самом деле восстановление, исцеление может быть крайне трудным процессом.

Лучшая помощь скорбящему человеку – это поделиться с ним любовью. Многие люди признают, что с трудом могут выразить свое сочувствие при подобных обстоятельствах. Но слова не так важны. Есть иные способы проявить любовь. Главное, чтобы сочувствие выражалось искренне, тогда оно будет обладать целительной силой.

Когда я был еще очень молодым человеком, меня позвали провести похороны маленькой девочки из Бруклина. В моем служении священником это были лишь вторые похороны, и впервые хоронили ребенка. Тело красивой маленькой девочки лежало в белом гробу. Ее одели в белое и завязали белые банты в золотых волосах. Все это меня ошеломило. Я стоял в нерешительности, пытаясь сказать что‑нибудь утешительное разбитым горем молодым родителям, но слова не приходили. Наконец, я подошел к ним (матери был 21 год, отцу – 23), импульсивно обнял и сказал надломленным голосом: «Послушайте, Джим и Хелен. Послушайте и никогда не забывайте… Бог любит вас». Это было все, что я мог сказать. Примерно через 40 лет Джим сказал мне: «Когда вы обняли нас в тот ужасный день, мы знали, что вы любите нас. Кроме того, вы действительно дали нам знать, что любовь Господа реальна. И я полюбил Его – и вас – с того времени». Любовь, которая окутала нас в тот день, научила скорбящих, раздавленных горем родителей, как продолжать жить, несмотря ни на что.

 

Любовь – великий целитель

 

Красноречие, умение рассуждать, даже убедительные заявления о вере – ни одно из этих качеств не обладает такой силой согреть душу, как выражение подлинной дружбы и любви. Действительно, я часто чувствовал, что сила Писания в утешении скорбящих во многом объясняется тем, что его слова заверяют людей в Господней любви. Поэтому‑то они всегда утешают и умиротворяют. Как много людей, испытывавших горе, скорбь и одиночество, нашли мир и покой в целительных словах «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Евангелие от Иоанна 11:25–26), «В доме Отца Моего обителей много… И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я» (Евангелие от Иоанна 14:2–3). А вот великое свидетельство заботы любящего Отца: «Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной: Ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод, и отрет Бог всякую слезу с очей их» (Откровение 7:16–17).

Крупный промышленник, бывший президент «General Motors», потерял жену после более чем 50 лет брака. Вскоре после этого общие друзья сообщили, что безутешный Альфред Слоун хочет поговорить со мной. Когда я пришел, Слоун взглянул на меня пронизывающим взглядом и со своей фирменной прямотой сказал:

– Хочу задать вам прямой вопрос и получить прямой ответ. Чтобы не было общих слов и уловок.

– Хорошо, – сказал я. – Вы зададите вопрос, я прямо на него отвечу.

– Вот что я хочу узнать: окажусь ли я снова рядом со своей женой, или она навсегда ушла от меня?

– Если вы живете в вере, как жила она, то вы встретите ее на Небесах, там, где нет разлуки. А прежде вы ощутите ее близость даже здесь, в земной жизни.

Он пытливо посмотрел мне в глаза и спросил:

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно.

Мой собеседник обладал слишком большим умом, чтобы требовать доказательств. Все, чего он хотел, – держаться позитивного принципа, который мог бы служить опорой для его на мгновение пошатнувшейся веры. Затем Слоун рассказал мне, как сильно полагался на жену, как доверял ее суждениям даже в вопросах бизнеса. Это было трогательно – узнать, что сильный человек, казалось бы, самодостаточный, ощущал зависимость от своей спутницы на протяжении многих лет. Глядя на этого большого, умного, но надломленного и одинокого человека, я ощутил прилив любви к нему. Но вряд ли можно сказать такому прямому и резкому человеку, что вы его любите, так что я, не размышляя, подошел к нему и мягко положил ему руку на голову. Он смотрел на меня, как ребенок, и в глазах его стояли слезы. Когда бизнесмен проводил меня до двери и попрощался, сжав руку до хруста костей, он сказал одно: «Спасибо. Теперь я в порядке, я буду держаться».