Глава двадцатая. Наследство Барти Крауча

Это были самые худшие выходные за несколько прошедших месяцев.

По всему Хогвартсу царил полный разброд. Гриффиндорцы оплакивали предательство Невилла и потерю всех своих баллов, Рэйвенкло сокрушались о том, что победу буквально выхватили у них из рук, хаффлпаффцы о чем-то постоянно шушукались, и лишь слизеринцы, казалось, успокоились – похоже, их утешила мысль о том, что у Гриффиндора еще меньше шансов выиграть кубок факультетов.

За эти два дня Невилл превратился чуть ли не в исчадие ада.

– Совсем слетел с катушек, – шептали одни.

– Тайный слуга Сами-Знаете-Кого! – вторили им другие.

И лишь два человека во всем Хогвартсе осмелились его защищать: и Джинни, и Гермиона твердо верили в то, что должны были помочь Невиллу, а Рон стоял на том, что тот сам должен отвечать за свои поступки. Что до Гарри, он старался избегать разговоров. Ему не хотелось защищать Невилла, но он не мог оставаться в стороне, когда нападки становились уж слишком абсурдными.

– Нет, Эрни, Невилл не пытался зарезать меня в кровати, – в отчаянии убеждал он Эрни Мак-Миллана.

История с покушением попала в газеты. Передовица воскресного «Пророка» гласила:

«Поцелуй иуды: Мальчик-Который-Выжил предан другом!»

Ниже шел подзаголовок: «Гарри Поттер чуть не убит одноклассником во время квиддичного матча!»

Увидев подпись Риты Скитер, Гарри отложил газету в сторону. Рон же прочитал статью от корки до корки.

– Вы только взгляните! – зачитал он Гарри и Гермионе. – «Источники, пожелавшие остаться неизвестными»… интересно, кто бы это мог быть… «сообщили, что Лонгботтом уже долгое время ненавидел Гарри Поттера. Другой источник подтвердил, что он неоднократно высказывался против него и «других гриффиндорцев, которые задирали нос»…» Не верю своим глазам! Когда это мы «задирали носы»? Когда отгоняли от него слизеринцев и помогали делать домашние задания?! Интересно, кто мог наговорить ей такой чуши…

– Малфой, – тихо сказал Гарри, глядя на слизеринский стол, за которым Драко Малфой злорадно показывал газету Крэббу и Гойлу. Увидев, что Гарри на него смотрит, Малфой торжествующе ухмыльнулся.

Гарри с удивлением понял, что вместо ожидаемой ярости – шума в ушах, красного марева перед глазами, страстного желания вскочить с места и проклясть Малфоя здесь и сейчас – его охватило холодное спокойствие. Глядя на улыбающееся лицо слизеринца, Гарри с глубоким удовлетворением знал, что его время еще не пришло, но непременно наступит. Это чувство было успокаивающим. Даже приятным. Очень приятным.

Оно давало ощущение силы.

Губы Гарри изогнулись в легкой улыбке, и улыбка Малфоя как-то увяла, а потом он и вовсе отвернулся.

– Думаю, ты прав, – согласился Рон. – Малфой известный любитель давать интервью! – Рон с негодованием глянул в сторону слизеринца, но Малфой на них больше не смотрел.

– Давайте, наконец, поговорим о чем-нибудь другом! – раздраженно сказала Гермиона, но затем улыбнулась. – Я слышала, что Джордж прислал тебе вчера сову, Гарри.

– А, да, – странный холод рассеялся, и Гарри почувствовал, что неудержимо краснеет. – Он написал, что рад, что со мной все в порядке.

– И он продемонстрировал свою радость, послав Гарри открытку с пошлыми лимериками, – с отвращением сказал Рон. – Она не заткнулась даже после того, как Шеймус запихнул ее под подушку. Мы были вынуждены ее сжечь.

Гермиона захихикала. Гарри мрачно посмотрел на учительский стол, где Северус сидел над тарелкой с кашей. Его глаза вспыхнули, на секунду встретившись с взглядом Гарри, но он тут же отвернулся.

И это была еще одна причина, по которой выходные вышли такими ужасными. За всей этой суматохой Гарри видел Северуса только за столом и уже начинал потихоньку сходить с ума, и у него были основания подозревать, что и Северус тоже. Если бы не его подарок, Гарри уже бы умер – и тяга пойти и показать Северусу, что его стараниями он до сих пор жив, с каждым часом становилась все сильнее. Но, судя по всему, ему опять придется подождать.

Отвернувшись от Северуса, Гарри обнаружил, что и Рон, и Гермиона смотрят туда же. Похоже, он начинает терять чувство опасности.

– Странно, что Снейп недоволен, – тихо прошипел Рон. – Казалось бы, он должен прыгать от счастья, что Невилла вышибли из школы. Этот ублюдок всегда его ненавидел!

Вместо того чтобы отчитать Рона за употребление грубых выражений, Гермиона покачала головой:

– Он всегда так плохо относился к Невиллу, – произнесла она. – И Невилл так его ненавидел… ты правильно сказал Дамблдору, он пытался убить тебя из-за него… Конечно, он действительно серьезно болен, но я думаю, что, если бы только Снейп обращался с ним лучше…

– Мы возились с ним шесть лет, и посмотри, к чему это привело! – оборвал ее Гарри, с излишней силой вонзая вилку в сосиску. – Он предпочел слушать не меня, а Малфоя. Снейп был прав с самого начала. – Запихнув сосиску в рот, Гарри принялся яростно ее жевать, совершенно не чувствуя вкуса. Это была чистая правда. С какой легкостью Невилл предпочел дружбу Малфоя его – даже до той судьбоносной стычки в коридоре. Как просто ему было поверить в лживые обещания. Тот, кто настолько глуп, чтобы верить Малфою, не заслуживает ничего, кроме Мунго.

– Ты не можешь так говорить, Гарри! – воскликнула шокированная Гермиона.

– Почему нет? – Гарри резко встал. Он больше не смог бы проглотить ни кусочка.

– Куда ты? – удивленно спросил Рон.

– Не знаю… в библиотеку наверное, – с тем же успехом он мог пойти куда угодно. Единственное, чего ему сейчас по-настоящему хотелось, это полетать над квиддичным полем, но на эти выходные стадион был закрыт.

– Мы пойдем с тобой, – решила Гермиона. – Я объясню вам обоим задание по астрономии…

– Хорошо, – согласился Гарри.

Но не успев выйти из Большого зала, гриффиндорская троица натолкнулась на Снейпа. В прямом смысле этого слова: Гермиона буквально налетела на него. Рон придержал ее за руку, Гарри показалось, что он пробормотал: «О, только не это!»

– Смотрите куда идете! – гаркнул Снейп, пристально глядя на Гарри.

Поняв намек, Гарри с радостью включился в игру:

– Это была случайность! – огрызнулся он. – Она не виновата!

Гермиона бросила на Гарри предостерегающий взгляд, но было слишком поздно. Северус получил, что хотел. Не спеша отряхнув мантию, он шелковым голосом произнес:

– Я ни на миг не поверю в случайность там, где дело касается вас, мистер Поттер. Как вы смеете так разговаривать с преподавателем! Дайте подумать… не вижу никакого смысла снимать с вашего факультета баллы, вполне подойдет отработка. В два часа, Поттер. Сегодня. Искренне надеюсь, что вы отыщете время! – Глаза Северуса горели. Теперь Гарри знал, что Северус получает удовольствие, играя на публику. Зная, что все окружающие принимают его игру за чистую монету. Что ж, хоть кто-то получает от этого удовольствие.

Рон мрачно оскалился вслед удаляющемуся Снейпу.

– Ну что за гад, – пробормотал Рон. – Можно подумать, он специально пошел нам наперерез, чтобы подстроить какую-нибудь пакость!

– Очень может быть, – согласился Гарри, развернувшись в сторону гриффиндорской башни и прилагая все усилия, чтобы не улыбнуться.

Кажется, день начинает налаживаться.

* * *

И Рон, и Гермиона списали нервозность Гарри на ожидающую его отработку. Что ж, по-своему они были правы. Рон предположил, что Гарри придется перечистить всех улиток, раз любимый объект издевательств Снейпа – Невилл – больше ему не доступен. Гермиона была настроена более оптимистически:

– Может, он поручит тебе подмести пол или… или подмести пол, – обнадеживающе предположила она. Второе понравилось Гарри гораздо больше: в самом деле, не может же он потом рассказывать, что часами резал улиток, даже не запачкав рук (хоть и помяв при этом одежду), – в этом отношении пол был гораздо лучшим объяснением.

Ему казалось, что два часа никогда не наступят. К полудню Гарри не мог усидеть на месте. К часу дня он разве что не кидался на стены. В четверть второго Рон и Гермиона были счастливы от него избавиться. Что ж, может быть, теперь у них появится время заняться тем, чем он сам собирался заниматься. Что бы это ни было.

Спускаясь с гриффиндорской башни, Гарри думал, по-прежнему ли Северус хочет…

Вероятно, да. Гарри твердо решил позволить ему все, что угодно – даже если ему придется потрудиться. Это чертово воскресенье вымотало ему все нервы. Ведь они опять могли потерять друг друга – на этот раз навсегда. И это все еще могло случиться – нельзя забывать о Волдеморте. Да и мало ли чего…

Странно, как быстро забывается все плохое. Как и то, что на размышления и страхи может просто не остаться времени. И Гарри забыл об этом – похоже, ему придется учить этот урок снова и снова.

С мыслями об этом Гарри спешил в подземелья. Внезапно он почувствовал неприятное ощущение, показавшееся ему очень знакомым. Так и есть – именно такое ощущение предупредило его о заколдованном снитче. Что-то было неправильно – и совсем рядом.

О нет, только не сейчас!

К сожалению, игнорирование опасности не заставит ее самоустраниться. Гарри попытался сделать вид, что ничего не происходит, на случай если кто-нибудь за ним наблюдает, и осторожно осмотрелся. В этой части подземелий находились только классы и кабинет Северуса – пустые в воскресенье. Никого не увидев, Гарри все равно вытащил палочку.

Он пытался убедить себя, что ему это только кажется. Что это чувство – результат волнений пережитой недели. Но оно не желало уходить.

Если здесь действительно была какая-то опасность, лучше уйти, но за дверью Северус, и Гарри не мог оставить его одного… неужели с ним уже что-то случилось? Может быть, именно это почувствовал Гарри?

Подавив внезапный приступ паники, Гарри направился к кабинету. Чувство опасности усилилось, под конец превратившись в настойчивый зуд, который сводил его с ума. Гарри не мог понять, что с ним, что…

Когда Гарри поднял руку, чтобы постучать в дверь кабинета, то краем глаза заметил какое-то движение.

Быстрая белая тень. Он видел что-то подобное прежде…

Не раздумывая, Гарри стремительно обернулся, направив палочку в направлении движения, и крикнул:

– "Petrificus totalus!"

Если бы это был призрак или дух, чары недвижимости не сработали бы, но Гарри услышал судорожный топот, тихий визг и затем удар. Похоже, его преследователь был вполне материален.

Приглядевшись, Гарри заметил на полу белеющее в полумраке пятно. Дверь в кабинет Северуса даже не шелохнулась – но она была зачарована на касание его руки, не на голос, а дерево было очень толстым: должно быть, Северус его просто не слышал. Страх Гарри за любимого и непонятное чувство опасности исчезли, сменившись любопытством. Не опуская палочку, Гарри поспешил к зачарованному рыцарскому доспеху, возле ног которого лежала находка. Через несколько шагов он сумел разглядеть, что это какое-то животное… а через секунду он понял, какое именно.

Гарри замер. Хорек с ненавистью глядел прямо на Гарри. Его серебристые глазки-бусинки буквально сочились злобой.

Гарри никогда не видел хорьков с глазами серого цвета.

Но Гарри не было нужды задумываться об этом. Как только он разглядел кто это, Гарри тотчас же понял, что происходит. Он поднял с пола застывшую фигурку зверька, чувствуя, как в его груди поднимается уже знакомое чувство холодной уверенности.

– Малфой, – прошептал он.

Конечно, хорек не мог ему ответить, но Гарри показалось, что в его глазах промелькнуло отчаяние. Может, это было обычное выражение для хорьков, но что-то подсказывало Гарри, что нет.

И это жалкое существо внушало ему такой страх? Драко Малфой, такой неподвижный и такой беспомощный?

Гарри не смог бы объяснить, с чего он взял, что хорек в его руках – это Малфой. Он просто знал это. Так же как знал как летать на метле или есть. Инстинктивно.

Так же как знал, что у него никогда не будет другой такой возможности.

Это ведь так легко… Гарри чувствовал хрупкие косточки под мягкой белой шерсткой. Всего лишь слегка надавить в нужном месте… Движение пальцев, хруст – останется только избавиться от крошечного тела. Драко Малфой таинственно исчезнет, и никто не будет знать, куда. Северус, Невилл, Гермиона, Рон – все те, кого Малфой когда-либо оскорбил, обидел или тем или иным образом причинил вред… Гарри отплатит ему за всех…

Он чувствовал, как внутри него разливается странное холодное тепло: это было так просто.

– Ты не должен был переходить мне дорогу, – прошептал он прямо в застывшую пушистую мордочку.

Теперь он был уверен, что в глазах хорька появилось отчаяние. Его руки стали сжиматься на беззащитном горле…

В шестнадцать лет… был вполне способен на убийство, – Гарри внезапно вспомнил слова Северуса. Я надеюсь, в тебе нет той тьмы, которая есть во мне…

Гарри разжал пальцы.

Словно очнувшись от сна, Гарри в ужасе уставился на животное в своих руках. Нет, он не мог этого сделать! Он не такой, как Невилл, не такой, как Сириус… и даже не такой, как Северус! Он хочет, чтобы Драко Малфой был наказан, чтобы страдал так же, как все те, кому он причинил зло, – но это… Это было неправильно… Гарри не был убийцей!

Чего бы он стоил, если бы скатился до уровня Малфоя? Дамблдор был абсолютно прав: люди сами принимают свои решения, за которые должны платить. И Малфой должен заплатить за все, что сделал, но Гарри не станет марать об него руки. И это был его сознательный выбор – оставить Малфоя в живых.

Когда Гарри разжал руки, странное холодное тепло отступило, и вернулся его обычный здравый смысл, который тут же сказал ему, каким идиотом нужно быть, чтобы не подумать о последствиях. А что если бы Малфой превратился обратно в человека? Гарри не смог бы спрятать труп! Его бы обязательно поймали и отправили к Невиллу в Мунго, а то и в Азкабан…

– Ты родился под счастливой звездой, подонок, – прошептал он хорьку. – Под очень счастливой звездой.

Он должен отнести Малфоя к Дамблдору. Гарри подумал, не лучше ли взять с собой Северуса – в конце концов, Малфой был его слизеринцем. Но Гарри не был уверен, что Северус не захочет разделаться с Малфоем на месте… возможно, именно тем способом, которым чуть не воспользовался Гарри. Северусу не нужно подвергаться такому же искушению. Они подождут. Они оба подождут.

Гарри отошел от двери, чувствуя острое сожаление. Он был уверен, что скоро увидит Северуса, так как Дамблдор призовет его к себе, но все равно… день был потерян. Неся хорька по коридору, Гарри слегка сжал пальцы у него на шее. Если он подарил ублюдку жизнь, это еще не значит, что тот может расслабиться.

Заработав не один косой взгляд, Гарри наконец подошел к гаргулье.

– "Тарталетки"! – назвал он, и она послушно отпрыгнула в сторону.

Пока он поднимался по лестнице, перешагивая через две ступеньки, ему пришло в голову, что Дамблдор может быть занят. Может, стоило сначала сходить к Мак-Гонагалл? В конце концов, она тоже была анимагом. Но когда Гарри постучал в дверь, та открылась, обнаружив в кабинете и директора, и декана Гриффиндора. Дамблдор беседовал с Мак-Гонагалл, сидя в удобных креслах у окна. Глаза Мак-Гонагалл были подозрительно красными. Сжимая в руках клетчатый платок, она окинула Гарри негодующим взглядом.

– Не хочу об этом даже слышать, – сурово сказал Дамблдор, а затем повернулся к Гарри:

– Входи, Гарри. Могу я поинтересоваться, что за срочная необходимость заставила тебя прийти сюда во время моей встречи с… – он внезапно замолчал, и его глаза вспыхнули. – Хорек?

– Это Драко Малфой, сэр, – выпалил Гарри, протягивая хорька Дамблдору в качестве доказательства.

Дамблдор поднялся с места. Громко шмыгнув носом, Мак-Гонагалл промокнула глаза платком и гнусаво произнесла: – Надеюсь, вы понимаете, мистер Поттер, что трансфигурировать другого ученика в…

– Нет! – быстро вставил Гарри. – Это не я! Я видел его весь этот год и только сейчас догадался, что… он анимаг, профессор!

Взгляд Мак-Гонагалл ясно показывал, что Гарри сошел с ума, но Дамблдор махнул рукой, чтобы Гарри подошел ближе. Оказавшись перед хорьком, Дамблдор осторожно тыкнул в него морщинистым пальцем.

– Очень интересно, – пробормотал он. – Посмотри, Минерва! Полагаю, ты наш лучший специалист в этом вопросе.

Мак-Гонагалл, по-прежнему недоверчиво глядя на Гарри, вытащила палочку и легонько постучала по боку животного. Внезапно выражение ее лица изменилось.

– МИСТЕР МАЛФОЙ! – воскликнула она. – Как вы…

Гарри возликовал, однако Дамблдор спокойно сказал:

– Он не может тебе ответить, Минерва.

– Естественно! – отрезала она и, выхватив хорька из рук Гарри, положила его на коврик возле камина. Направив на него палочку, она произнесла: – Animagum restituo!

На глазах Гарри хорек вырос, и, потеряв шерсть, обрел одежду. Превращение заняло не больше секунды. Насколько он помнил, трансформация Сириуса проходила даже еще быстрее – но у Малфоя не было столько практики, сколько было у его крестного. И теперь у камина лежал обездвиженный Драко Малфой, глаза которого пылали яростью.

– Добрый день, мистер Малфой, – доброжелательно сказал Дамблдор. – Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, ах да, конечно, вы ведь не сможете на них ответить в вашем состоянии… Finite incantatem!

Чары рассеялись и, на секунду распластавшись на полу, Малфой с трудом вскарабкался на ноги, пытаясь отдышаться. Его лицо покраснело от злости. Указывая дрожащим пальцем на Гарри, Малфой произнес:

– Это ложь! Поттер трансфигурировал меня, и когда мой папа об этом узнает…

– Уверен, ваш отец узнает об этом очень скоро, мистер Малфой, – добродушно сказал Дамблдор, приглашая их сесть у стола. Гарри сел, но Малфой остался стоять на месте, все также трясясь от еле сдерживаемой ярости. – А учитывая, что снять трансфигурацию заклинанием, предназначенным для развоплощения анимагов, довольно затруднительно… я прав, профессор Мак-Гонагалл?

– Вполне, – губы Мак-Гонагалл превратились в тонкую линию.

Малфой побледнел.

– Вынужден сообщить, что вы попались, Драко, – сказал Дамблдор. – Не изволите ли вы присесть и ответить на пару моих вопросов?

– Я не хочу, чтобы он был здесь! – Малфой метнул на Гарри ненавидящий взгляд.

– Он шпионил за мной весь год, профессор! – воскликнул Гарри.

– Мистер Поттер может остаться, – сказал Дамблдор, и Малфой, ни на кого не глядя, плюхнулся на стул. Мак-Гонагалл обошла стол и встала рядом с Дамблдором, все так же неверяще глядя на него.

– Как я уже говорил, у меня к вам есть несколько вопросов, мистер Малфой, – продолжил Дамблдор все тем же безмятежным тоном, но взгляд, которым он смотрел на Малфоя, был остр как бритва. – Давайте начнем с самого очевидного: когда вы поняли, что стали анимагом?

Малфой открыл рот.

– Я узнаю, если вы солжете, – предупредил Дамблдор.

Малфой закрыл рот и сглотнул. Через некоторое время он неохотно пробормотал:

– Летом после четвертого курса.

Гарри чувствовал себя так, словно его ударили пыльным мешком по голове. У Мак-Гонагалл от изумления открылся рот. Малфой был анимагом уже два года?!

И внезапно Гарри понял. Малфой обращался в маленькое юркое животное на протяжении двух лет. Такое животное вполне могло тихо и незаметно следовать за кем-то… к примеру, следить за двумя людьми, целующимися на балконе… теперь стало понятным, как он об этом узнал…

А что если Малфой про это расскажет? Что если Дамблдор спросит его о том, что он видел, пока шпионил за Гарри? Радость Гарри испарилась, как будто ее и не было. Вместо нее живот свела судорога. А Мак-Гонагалл здесь и тоже все слышит…

У стен есть глаза. И что он мог увидеть? Гарри был абсолютно уверен, что Малфой не мог проникнуть в комнаты Северуса. Или анимаги умеют проходить сквозь магические барьеры? Гарри почувствовал тошноту.

– Два года, – задумчиво сказал Дамблдор. – Смею заметить, это весьма серьезное достижение… Если не принимать во внимание законы, ограничивающие использование магии несовершеннолетними… но я полагаю, ваш отец не считает подобное зазорным… Интересно. Кто вас учил?

– Петтигрю, – с вызовом сказал Малфой. – Питер Петтигрю.

При упоминании этого имени руки Гарри сами собой сжались в кулаки.

– По моей информации, которая, смею вас уверить, достаточно надежна, – Дамблдор бросил взгляд на Гарри, и тот понял, что он говорит о Сириусе, – летом, о котором вы говорите, Петтигрю находился в Латвии вместе с Волдемортом. – Малфой дернулся, но от того ли, что Дамблдор разоблачил его ложь, или от того, что он назвал Волдеморта по имени, Гарри не знал. – Похоже, здесь возникло некое противоречие…

– Я… я говорю правду! – запинаясь, сказал Малфой. – Меня учил Петтигрю! Он… он аппарировал в Малфой-Мэнор!

– Из Латвии? В Англию? Каждый божий день на протяжении всего лета?

– Я не… он не аппарировал, он… он перемещался с помощью порт-ключа!

– Так как Петтигрю сейчас находится под надзором Министерства, – сказал Дамблдор. – То с ним вполне можно устроить встречу с применением сыворотки правды. Я должен устроить эту встречу?

Если такое было возможно, Малфой стал еще бледнее.

– Кто научил тебя, Драко? – повторил Дамблдор. Теперь его голос был таким же холодным, как его глаза.

И Малфой заговорил. Его голос вышел таким же визгливым и тонким, как у хорька, в которого он обращался.

– Рита Скитер, – выдавил он.

Гарри неверяще уставился на него. Дамблдор кивнул, не отрывая глаз от лица Драко.

– И это, разумеется, было тем самым летом, когда мисс Грейнджер запретила ей писать… – размышлял он вслух. – Полагаю, мисс Скитер решила не терять времени даром.

– Да, сэр, – бледно прошептал Малфой.

– Она оказалась хорошим учителем, не так ли?

– Да, сэр.

– Позволю себе высказать предположение, что первый раз вы познакомились с этой очаровательной леди для серии весьма любопытных интервью… Полагаю, первое интервью было о Хагриде? – Гарри видел, что за ледяным тоном Дамблдора скрывается самая настоящая ярость.

– Люди имеют право знать правду! – выпалил Малфой. – Правду о том, какие чудовища учат детей…

– Молчать! – ледяным тоном оборвал его Дамблдор. Гарри невольно поежился, а Малфой еще больше вжался в свой стул. – Также подозреваю, что ты дал еще одно интервью, уже в этом году. Это так?

Прикусив губу, Малфой все-таки ответил:

– И что?

– Если вы помните, я обещал, что, когда найду того, кто в ответе за эту статью, этот человек будет сурово наказан. «Исключен из Хогвартса», если быть точным.

Гарри не осмеливался издать ни звука. Кажется, Мак-Гонагалл тоже затаила дыхание.

– Мой отец… – Малфой запнулся.
– К сожалению, ничего не сможет сделать. Я боюсь, что в данном случае решение о том, оставлять ли вас в школе, абсолютно не входит в область его компетенции. Мистер Малфой, вы предоставили прессе информацию, наносящую серьезный ущерб репутации и доброму имени преподавателя Хогвартса, а также другого ученика нашей школы. Вы также являетесь незарегистрированным анимагом. Вы использовали свои способности для того, чтобы шпионить за своими товарищами. Вы нарушили закон о применении магии несовершеннолетними волшебниками. По всем правилам я должен исключить вас. Но… – Дамблдор помолчал. – Я знаю, к кому вы обратитесь, если я это сделаю. И я не желаю вам такой судьбы.

Гарри едва выдохнул от изумления. Малфой побледнел так, что его кожа казалась прозрачной.

– Думаю, нам нужно поговорить наедине, – продолжал Дамблдор. – А после этого, разумеется, мы должны обсудить ситуацию с главой вашего факультета.

При этих словах кожа Малфоя из белой стала ярко-красной.

– Я не магглолюбец, предавший наши традиции, – прошептал он. – Папа предостерегал меня… он говорил, что вы попытаетесь это сделать… Можете об этом забыть! Мне ничего от вас не нужно! Я Малфой, а не какой-то грязный извращенец Сне…

Мак-Гонагалл вскрикнула от ярости. Гарри едва удержался от того, чтобы выхватить палочку. Его опередил Дамблдор.

– Достаточно, – очень тихо произнес он.

– Я никогда не перейду на вашу сторону, – воскликнул Малфой. – Можете катиться к черту!

– Мистер Малфой! – с негодованием воскликнула Мак-Гонагалл, в то же самое время как Гарри тихо сказал «Сначала ты».

Обернувшись, Малфой смерил Гарри злобным взглядом. Тот вспомнил, какими хрупкими казались тонкие косточки под его пальцами.

– Можете меня исключать сколько вам угодно, – крикнул Малфой, повернувшись обратно к Дамблдору. – Мне на это наплевать! В следующем семестре я все равно поеду в Дурмштранг – отец уже пообещал меня туда отправить... – глаза Малфоя опасно сузились. – Раз вы так много обо мне знаете, вы должны догадываться, зачем мне это нужно.

В глазах Дамблдора была непонятная печаль.

– Да будет так, мистер Малфой, – тихо сказал он. – Мы все должны сделать свой собственный выбор. – Махнув рукой Мак-Гонагалл, он добавил: – Минерва, прошу вас, проводите мистера Малфоя до гостиной и проследите, чтобы он начал собираться. Попросите также профессора Снейпа подняться сюда. Я хочу видеть его немедленно. А сейчас мне бы хотелось кое-что обсудить с мистером Поттером.

Мак-Гонагалл недоуменно нахмурилась, но не стала ничего спрашивать, а резко указала Малфою на дверь. Он, шатаясь, поднялся со стула и бросил на Гарри убийственный взгляд.

– Еще увидимся, – сказал Гарри, стараясь скрыть торжествующую улыбку.

– Обязательно, Поттер, – тихо пообещал Малфой. – Не слишком-то радуйся.

– Достаточно, мистер Малфой! – прикрикнула Мак-Гонагалл. – Вниз!

Насмешливо отсалютовав Дамблдору, впрочем, избегая смотреть ему в глаза, Малфой вышел, сопровождаемый Мак-Гонагалл. Дверь закрылась, и Гарри остался наедине с Дамблдором, который молча разглядывал его со своего места за массивным столом.

– Это была поистине насыщенная неделя, – Дамблдор протянул Гарри круглую жестяную коробочку. – Лимонную дольку?

– Нет, спасибо, – Гарри с опаской посмотрел на Дамблдора. Ему мучительно хотелось узнать, зачем тот его оставил. Он был уверен, что директор захочет поговорить прежде всего с Малфоем. Да, после всех сказанных слов было понятно, что этот разговор ни к чему не приведет, но зачем ему понадобился Гарри? Именно сейчас?

Отправив в рот лимонную дольку, Дамблдор откинулся на своем стуле и задумчиво посмотрел на Гарри.

– Где вы нашли мистера Малфоя? – спросил он.

Гарри почувствовал, что краснеет и мысленно дал себе пинка.

– В… в подземельях, – запнулся он. – Я спускался на отработку и увидел… и я пошел сразу к вам.

– Вместо отработки? С профессором Снейпом? – спросил Дамблдор.

Как будто есть еще какие-то варианты, ядовито подумал Гарри, но сказал только:

– Да, сэр.

– Что ж, профессор Снейп подойдет сюда через несколько минут. Думаю, мы сможем извинить твое отсутствие.

– Я могу отработать позже, – Гарри изо всех сил постарался, чтобы в его голос не прокралась надежда.

Дамблдор поднял серебристую бровь, но сказал всего лишь:

– Ты говоришь, что мистер Малфой следил за тобой на протяжении всего года?

– Может даже больше, – пробормотал Гарри.

– Может, – согласился Дамблдор. Его взгляд опять стал печальным. – Я надеялся… – он замолчал.

Гарри не мог допустить, чтобы Дамблдор страдал из-за такого, как Малфой.

– Это было безнадежно с самого начала, сэр! – выпалил он. – Он всегда был таким, и он не стоит…

Дамблдор окинул Гарри пронизывающим взглядом.

– По моему скромному мнению, Гарри, – начал он, – все дети… также как и почти все взрослые «стоят» того, чтобы за них бороться. – Гарри опустил голову, чувствуя жгучий стыд. – Я понимаю, – мягко добавил Дамблдор, – что ты видишь все происходящее совершенно по-другому. И это правильно – каким бы был этот мир, если бы все думали одинаково? – он взял в рот еще одну дольку. – Профессор Снейп скоро придет, Гарри, – неожиданно сказал он. – Боюсь, что сейчас я вынужден просить тебя уйти. В последнее время он кажется очень рассеянным в твоем присутствии, а сейчас мне требуется его полное внимание. Но, перед тем как ты уйдешь… ты ничего не хочешь спросить… – взгляд Дамблдора опять стал острым, – …или сказать?

В голове Гарри, словно стая пчел, закружились тысячи вариантов ответа на этот вопрос: Это из-за меня Невилл окончательно съехал с катушек… Я почти убил Малфоя… дважды… Иногда у меня бывают неконтролируемые приступы ярости… Я так хочу остаться в Хогвартсе на лето…

Но он ничего не сказал. Вместо этого он задал вопрос, который вертелся у него в голове с того самого мгновения, как он обнаружил на полу слизеринского подземелья обездвиженного хорька.

– А почему Малфой превратился именно в это животное? – спросил он. – Вы знали, что такое может произойти? Это же тот же самый зверь, в которого превратил его Барти Крауч.

– Я тоже подозреваю, что то происшествие имеет к этому отношение, – сказал Дамблдор. – Мистер Малфой очевидно весьма свободно чувствует себя именно в этой форме… конечно, нахождение своей истинной анимагической формы уже полдела, так что, может быть, именно благодаря этому Драко удалось достигнуть совершенства за такое короткое время. Ну и то, что у него был учитель.

– «Истинной анимагической формы», – медленно повторил Гарри, думая о своем отце, превращавшемся в оленя, о Сириусе, чьей анимагической формой была собака, животное, славящееся своей верностью, и о Петтигрю, обращавшемся в крысу. Малфой тоже превращался в скользкую пронырливую тварь.

– Значит ли это… что анимагическая форма… то есть, отражает ли анимагическая форма внутреннюю природу человека? – Гарри сам не знал, имеет ли его вопрос какой-то смысл.

Но Дамблдор одобряюще ему улыбнулся. Выйдя из-за стола, он проводил Гарри до двери.

– Это очень интересный вопрос, Гарри, – сказал он. – И этот вопрос вызывает оживленнейшие дискуссии среди анимагов на протяжении не одного столетия. Профессор Мак-Гонагалл даже написала целую монографию на эту тему. Полагаю, ты можешь найти ее занимательной.

– А вы, сэр, вы тоже анимаг? – отважно спросил Гарри, когда они остановились у двери.

– Я? Нет, что ты, мой мальчик. Но, только между нами… – наклонившись к нему, Дамблдор подмигнул. – Я всегда считал, что если бы был, то превратился бы в утконоса.

* *

К его разочарованию, на пути в гриффиндорскую башню Гарри так и не столкнулся с Северусом. Вопреки всему он надеялся, что они еще смогут сегодня встретиться. Он не знал, переживет ли еще одну одинокую ночь.

А сейчас ему хотелось поделиться с Роном и Гермионой замечательной новостью – пока она не стала известна всей школе. Малфой исключен из Хогвартса! Рон умрет от радости!

Но в гостиной их не было. Гарри нетерпеливо расхаживал по комнате целых десять минут, когда они, наконец, соизволили появиться – чуть раскрасневшиеся, но и только. Не иначе как влияние Гермионы. Гарри подавил укол зависти при мысли о своем неудавшемся свидании, но твердо напомнил себе, что то, что случилось, этого стоило. Увидев его, друзья заметно удивились, но быстро подошли к уединенной нише у окна, когда Гарри сделал знак, что хочет поговорить без свидетелей.

– А почему ты не на отработке? – спросил Рон, как только приблизился. – Так быстро?

«Не быстрее тебя», мрачно подумал Гарри, но вместо этого сказал:

– Помните, я рассказывал вам о странной светлой тени, которую я видел в подземельях?

После его рассказа Рон и Гермиона неверяще уставились на него. Этот момент почти искупил его страдания.

– Малфой стал анимагом? В четырнадцать лет? – воскликнула Гермиона. – Но… за одно лето?! У твоего отца и его друзей на это ушли годы! Как такое возможно?!

– Наверняка все дело в частном преподавателе, – с горечью сказал Рон, повторяя мысли Дамблдора. – Рита Скитер! Кто бы мог подумать! А отец Гарри научился сам!

– Дамблдор также сказал, что ему помогло то, что он заранее знал свою истинную анимагическую форму, – добавил Гарри. – А в этом ему помог Барти Крауч. – От этой мысли Гарри стало немного легче. Не так легко знать, что твой соперник умеет что-то, чего не можешь ты.

Кроме того… может быть, Гарри тоже когда-нибудь станет анимагом. Может быть, Сириус сможет научить его этому. Почему бы и нет? После того как Гарри выучит все остальное. Он наверняка будет гораздо лучше, чем Малфой! Малфой наверняка не знает и десятой части того, чему успел научиться Гарри за этот год… Пусть катится к своему Волдеморту, лично ему Малфой был абсолютно не нужен. Он сам был гораздо сильнее его. С Малфоем или без, Волдеморту ничего не светило – Гарри позаботится об этом. Они все еще увидят…

– Неужели Малфоя действительно исключили из Хогвартса? – задумчиво сказала Гермиона. Ее улыбка постепенно становилась все больше. – Навсегда?

– После всего, что он наговорил Дамблдору? – Рон фыркнул. – Он правда сказал ему… – Рон понизил голос, словно боялся, что Дамблдор через несколько этажей мог его услышать, – …идти к черту?

– Да, – подтвердил Гарри.

– Не могу поверить! Неужели этот трус действительно это сказал! – Рон, казалось, готов кричать от счастья. – Жалко, что он так долго собирался! Если бы он стал анимагом на первом курсе, нам бы не пришлось так долго ждать…

– Но тогда бы мы не были и в половину так счастливы, – заметила Гермиона. – А знаешь… Малфой получил то, что заслуживал! Если ты прав, Гарри, и Малфой… Малфой специально внушал все это… Невиллу… То тогда это только справедливо, что и он должен быть наказан?

– Да, – тихо сказал Гарри. – Я тоже так думаю.

Они помолчали. Наконец Гермиона мечтательно сказала:

– Это просто чудесно! Но я счастлива, что завтра у нас нет зельеделия. У Снейпа наверняка будет чудовищное настроение – ведь на этот раз исключили слизеринца!
Зная Северуса, Гарри очень в этом сомневался, но придержал свои мысли при себе.

* * *

Записка, обнаруженная Гарри на подушке, подтвердила его самые смелые предположения. На ней было написано всего одно слово: «СПУСКАЙСЯ», огромными налезающими друг на друга буквами, как будто Северус писал в спешке. Но Гарри не нуждался в подобном понукании: сейчас его не остановил бы сам Волдеморт. Он твердо решил зачаровать любого из своих соседей по комнате, если хоть кто-нибудь из них вздумает не заснуть.

К счастью, этого делать не пришлось. Заснул даже Рон, который так скакал от радости при известии об исключении Малфоя, что Гарри всерьез опасался, что он так и будет скакать всю ночь. Но, судя по всему, его опасения оказались напрасными. Гарри накинул плащ и прокрался к выходу из комнаты. Да даже если он и проснется, то будет думать, что Гарри пошел в библиотеку или по тайному ходу в Хогсмид – к Джорджу. И какая вообще разница, что он подумает!

На протяжении всего пути в подземелья Гарри представлял голос Северуса, ему казалось, что он чувствует его поцелуи на своих губах. Кровь, кипящая в его жилах, и не думала остывать, Гарри уже позабыл все плохое, что случилось за прошедшую неделю. Все, что имело значение, это то, что он выжил: он пережил покушение Невилла, а Малфоя исключили из школы. Два человека, угрожавшие ему и его любимому навсегда исчезли из поля его зрения. Разве это не повод для счастья?

И он подарил Малфою жизнь. Это было его сознательное решение. И это было не то же самое, что спасти кого-нибудь от опасности. Он мог собственноручно убить Малфоя, но решил этого не делать. И то, что у него хватило силы принять такое решение, означало, что ему нечего бояться того, что он может причинить вред человеку, которого любил.

Поэтому Гарри вошел к Северусу с легким сердцем, предвкушая встречу. Когда он зашел в комнату, Северус занимался тем, что мерил ее решительными шагами. Гарри сбросил плащ, и Северус резко обернулся, раздувая ноздри. Несколько мгновений они смотрели друг на друга.

– Малфоя больше нет, – сказал Гарри.

– Да, – темные глаза Северуса блеснули.

– И Невилла тоже.

– Да, – Северус улыбнулся.

– А мы с тобой живы и все еще здесь…

Северус пересек разделяющее их расстояние тремя гигантскими шагами и схватил Гарри в свои объятия.

– Да, – сказал он низким, полным страсти голосом. – …да, – повторил он, целуя Гарри. – …да, – он поцеловал