Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть. (1Кор.10:12)

 

Том Минтурн, стоя на высоком табурете, прикреплял красивую гирлянду вокруг большой доски, висящей на стене. В класс вошел господин Бернс. 

- К экзамену все готово! - объявил Том, соскакивая с табуретки.

- Обстановка вполне соответствует этому, - добавил учитель. - Надеюсь, то же самое можно сказать и о ваших знаниях. Полюбовавшись на работу Тома и мимоходом сказав ученикам несколько ободрительных слов, он, между прочим, спросил Типа: 

- Ну что, Эдуард, не страшно тебе? 

- Нет! - улыбнулся Тип. И в самом деле, он был полон нетерпения и веселого ожидания. Учебный год закончился, и начинались экзамены. Многие ученики усердно занимались этой зимой, но ни один из них не работал так много, как Тип. Он первый раз в жизни ожидал этот день с удовольствием. До сих пор, будучи на счету невежды и лентяя, Тип, обыкновенно, совсем не появлялся на экзаменах. Если же и приходил, то проваливался самым блестящим образом и принимал свою неудачу совершенно беззаботно. Теперь же все было по- другому: Тип принадлежал к лучшему отделению школы и смотрел немного снисходительно на противоположный лагерь, во главе которого стоял Боб Тернер. 

Для Типа этот день был вовсе немаловажен. Хотя он и не догнал еще своих сверстников, которые должны были экзаменоваться только завтра, Тип все же сознавал, что его успехи настолько велики, что не останутся незамеченными. 

Сегодня мать, чтобы доказать свое участие и внимание, собственноручно причесала Типа и пришила к его куртке чистый воротник. Да и как можно было не заметить перемену, происшедшую в нем? Теперь никто не сомневался, что Тип стал прилежным, хорошим учеником. 

Раздался звонок, и ребята заняли свои места. В стороне поместились преподаватели, пришедшие послушать экзамен. За столом сидели экзаменующие во главе с господином Гольбруком. Отделение, в котором учился Тип, первым было вызвано для чтения. Лицо Типа сияло, глаза блестели - он умел читать правильно, бегло. Много труда и терпения стоило ему выучиться этому, все же Тип достиг того, что ни один ученик в его классе не читал так хорошо, как он. 

По окончании экзамена совет экзаменующих решил, кто из учеников может перейти в, так называемый, класс истории. Сердце Типа усиленно забилось, когда господин Гольбрук

приготовился читать имена этих счастливчиков. Их оказалось только двое: Томас Джонс и Эдуард Леви. 

- Молодец, Тип! - воскликнул Том Минтурн, подходя к нему во время перерыва. - Как я рад, что ты переходишь в класс истории! Это трудный предмет, но зато такой интересный! А Тип весело смеялся и, слушая поздравления одноклассников, изредка бросал самодовольные взгляды в сторону Боба и его товарищей. "Какое счастье, - думал Тип, - не слышать больше своего имени вместе с именем Боба!"

 Диктовка была также триумфом для Типа - он написал без единой ошибки. Оставался только экзамен по арифметике, и испытание будет окончено. Тип чувствовал, как волнение все больше и больше охватывает его. Отделение, к которому он принадлежал, по этому предмету прошло за зиму деление и перешло к дробям. Тип уверенно ответил правило - недаром же он настойчиво занимался!

Но вот его вызвали к доске. Он должен был решить задачу на деление. До двенадцати часов оставалось десять минут. "Еще немного, - думал Тип, - и мое имя появится на почетной доске, рядом с именами тех, кто без ошибок сдал экзамены!" Рука его дрожала, мысли в голове начали путаться. Вот сейчас он закончит! Но что же это?.. Ответ неверен! Где же ошибка? Неужели начинать все сначала? Тип чувствовал, с каким напряжением все смотрели на него... В углу раздался сдержанный смех. Что же делать, что делать? В эту минуту он услышал спокойный голос учителя: 

- Успокойся, Эдуард! Пересмотри последнее вычитание. В тридцать одном сколько раз по девять? Фред Гольбрук сидел совсем близко от доски. Взволнованный и растерянный Тип слышал, как он прошептал: "семь" и, не раздумывая, с лихорадочной поспешностью ответил: 

- Семь раз! Раздался общий смех. Сконфуженный, в полном отчаянии, Тип уронил мел на пол и со злобой повернулся к одноклассникам. Часы пробили двенадцать... Все было кончено - Тип не попал на почетную доску. Экзамен закончился. Ребята расходились и лишь некоторые из них окружили Типа. 

- Эх, Тип! - сказал ему Том. - Ну подумал бы минуту! Ты, наверное, справился бы с этой задачей. 

- Конечно справился, если бы не этот негодяй Фред! - дрожа от гнева, сказал Тип. 

- Что- что?- вмешался Вилли.- Как же он тебе помешал? 

Стоя рядом с ними, Фред холодно и гордо смотрел на выходящего из себя Типа.

 - Что он сделал? Да подсказал неверный ответ, чтобы сбить меня с толку! Впрочем, Фред сам отлично об этом знает, спросите лучше у него! 

И Тип, вне себя, выбежал вон. Том Минтурн был поражен. Неужели Фред, его лучший друг и самый честный мальчик в классе, был способен на такую низость? Но если он не виновен, значит Тип сказал неправду? 

- Фред, в чем дело?- наконец спросил Том. 

- Если ты хочешь знать в чем дело, обратись к Типу, он, наверное, знал, что хотел этим сказать! 

Выйдя из школы, Боб и его компания окружили Типа. Случай подразнить бывшего товарища был слишком хорош, и они не хотели пропустить его. 

- Бедный мальчик, не знал сегодня урока! - заговорил Боб жалобным голосом.

- Не плачь, я тебе конфетку дам! 

- Держи язык за зубами! - с яростью ответил Тип. 

- Как жаль! - насмехался Боб. - Малыш так много зубрил! Он так мило причесан и чисто оделся! Не плачь, ты испортишь хороший вид!.. 

Побледнев, Тип оглянулся. Голос его был неузнаваем. 

- Боб! Если ты скажешь еще хоть одно слово, то я тебе покажу, что умеют мои кулаки! Лучше оставь меня в покое... - и Тип произнес ужасное бранное слово. 

Неужели это Эдуард Леви сказал такое слово? Тот, который исповедовал и чтил имя Божие? Как только оно у него вырвалось? Сам не помня себя, Тип, закрыв лицо руками, со всех ног бросился прочь... 

Многие ребята были свидетелями этой сцены: Фред, Том, Вилли и другие. Когда Тип исчез, Фред с презрением сказал: 

- А еще и христианин называется! Вы говорили, что Тип изменился! Не раз я слышал от него красноречивые проповеди, и все- таки, хотя я и не умею проповедовать, никогда в жизни не говорил таких ругательств. 

Какой это был ужасный день! На всю жизнь Тип запомнил его. Прибежав к пруду, он бросился под старую иву, которая начинала уже покрываться почками и, пригнув голову к коленям, предался стыду и горю... Как он мог сказать такое слово? С того дня, когда Тип обратился к Богу, он всегда остерегался этого греха, всегда страшился поддаться старой привычке - сквернословию, и потому часто молился об этом. Последнее время Тип как- то ослабил свою бдительность и ему казалось, что этот грех больше не представляет для него никакой опасности.

Сегодня утром Тип чувствовал себя таким сильным, что забыл попросить помощи Божьей. Боясь потерять хотя бы одну минуту, он готовился к экзаменам и не нашел времени попросить у Господа силы для предстоящего испытания. Поэтому неудивительно, что он так споткнулся. Что же теперь делать? Как он презирал и ненавидел себя! Простит ли Бог когда-нибудь его? Да, Бог может простить. В глубине сердца Тип был уверен в этом. Все же он чувствовал себя таким низким и скверным, что не смел даже просить прощения...

В отчаянии он не вспомнил о том, что Бог послал Иисуса не для праведников, а для грешников. 

Между тем время шло и Тип услышал звон колокола, возвещавший о начале урока. Однако он не обратил на него никакого внимания: ему было не до школы... Тип открыл Библию, чтобы найти в ней помощь и свет. Первые, попавшиеся слова, были из 116 псалма: "Хвалите Господа, все народы". Нет, это было не для него. Он перелистнул несколько страниц и прочитал: "Веселитесь о Господе и радуйтесь, праведные". Нет, нет! Не о радости ему надо думать теперь, на сердце у него камень... Тип продолжал листать, жадно ища слова помощи. "Господи! не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня", - вот что ему нужно! Эта молитва словно для него написана! Весь псалом соответствовал его внутреннему состоянию. Предпоследний стих: "Услышал Господь моление мое; Господь примет молитву мою!" Тип перечитывал несколько раз и наконец с рыданием упал на колени. - Дорогой Иисус, прости меня! Прости за те слова, что вырвались из уст моих сегодня! Я люблю Тебя и не хочу больше грешить, не хочу говорить плохие слова и бесчестить Тебя! Прости меня, Боже!.. 

Короткий весенний день закончился. Наступил вечер. Тип пришел домой, наколол дров, отнес работу матери в магазин, поужинал и поднялся в свою комнату. На душе у него было спокойно, но все же очень грустно. Несмотря на то, что был четверг, он не собирался идти на молитвенное собрание, хотя Мария и звала его. 

- Не сегодня, - коротко сказал он ей. Типу было страшно очутиться перед господином Бернсом и пастором, которому Фред, конечно, уже все рассказал. Он еще раз перечитал псалом, который так помог ему и, намереваясь лечь спать, стал на колени помолиться.

 Но тут его ожидала новая трудность. Вот уже несколько месяцев подряд, каждый вечер, Тип молился за Фреда и Боба. Сегодня же слова молитвы словно застряли в горле. Оба они - и Фред, и Боб причинили ему зло. Конечно, Тип не хотел им ничего плохого, он уже не хотел их поколотить, как это было утром. Однако же при мысли молиться о них, все его существо возмутилось. Тип поднялся, сел на ящик, служивший ему стулом, и задумался.

 Негодные, скверные мальчишки... Как молиться о них? Наконец ему пришла мысль прочитать только молитву "Отче наш", а завтра, может быть, что- то переменится... Тип снова опустился на колени. - Отче наш, Сущий на небесах! - начал он с благоговением, - да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим... - Тип остановился посреди этой фразы. Он не простил ни Фреду, ни Бобу, как же закончить молитву? В смущении Тип снова поднялся, не зная, как ему молиться - продолжать было бы насмешкой.

Долго сидел он на ящике, как наконец с облегчением вздохнул: выход был найден! Была только одна молитва, которую он мог произнести. 

- Господи! - с волнением воскликнул он. - Расположи мое сердце молиться за Фреда и Боба. Помоги мне простить им... В душе у него поднялась жестокая борьба, и он некоторое время стоял на коленях, не проронив ни слова. Наконец победа была одержана. 

- Господи, я прощаю им обоим... - теперь он мог закончить начатую молитву: - И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.  

 

Когда Тип поднялся, мир Божий и тихая радость победы наполнила все его существо. И вместо того, чтобы ложиться спать, как он собирался, Тип тут же принял новое решение. Схватив шапку, он спустился в кухню. 

- Мария, я иду на собрание, одевайся скорее! Мария очень обрадовалась и побежала за своим пальто и шляпой. И все же в этот вечер Тип не мог открыть уста для молитвы. Его душил стыд, и он не мог даже смотреть в сторону Тома, Вилли и других мальчиков. Как только собрание закончилось, Тип поспешно вышел, чтобы как- то избежать встречи с господином Гольбруком. В ожидании Марии он встал в самый темный угол у двери, но уже через несколько минут услышал приветливый голос пастора: 

- Эдуард, пока моя жена разговаривает с твоей сестрой, пойдем со мной до угла улицы. Почему я не видел тебя в школе после обеда? - Разве Фред вам не рассказал все, что произошло?- неохотно спросил Тип. 

- Фред ничего не говорил, но от одного из младших учеников я услышал очень грустную историю... Я хочу слышать это из твоих уст.  - Все, что вы слышали, правда, - проговорил Тип еле слышно. - Я был слишком сердит и произнес ужасные слова. Я... сделал еще хуже... Я огорчил Иисуса... 

Господин Гольбрук был очень печален. Помолчав немного, он спросил;

 - Неужели ты собираешься свернуть с доброго пути? 

- Нет. С Божьей помощью, нет! Сердце пастора наполнилось благодарностью. Несмотря на несколько часов глубокой тьмы, которые пережил Тип, Бог удержал его в Своей руке! 

- Как ты думаешь, простил ли тебе Бог? 

- Да, простил! Но мне стыдно перед вами, учителем и ребятами... И потому я не мог сегодня помолиться вслух. 

- А перед Богом тебе разве не стыдно? 

- Бог все знает!.. Он видит, как я несчастен... Я покаялся перед Ним. - Эдуард, что ты намерен делать завтра? 

- Не знаю... 

- А если бы знал, как поступить, сделал бы то, что нужно? 

- Думаю, что да. 

- Скажи мне, своим поступком ты прославил или обесчестил Христа? 

- Обесчестил... - прошептал Тип. 

- А знают ли мальчики, что ты раскаялся? Знают ли они, что ты попросил прощения у Бога? 

- Нет. 

- Может быть, чтобы снять это пятно, надо сказать им об этом? Как ты думаешь? 

- Но как это сделать? Я должен сказать каждому из них? 

- Может быть, проще сказать им всем вместе? Все равно, рано или поздно, об этом узнают все. 

- Да, но ведь я могу это сделать только в школе, а завтра экзамен?! - Ну и что же?

Тип глубоко задумался. 

- Господин Гольбрук, - наконец сказал он.- Вы не представляете, как это трудно! 

- Скажу тебе, Эдуард, что ты тоже не представляешь, как больно было Спасителю слушать твои слова сегодня! На этом они расстались. А борьба в сердце Типа все продолжалась.

 

 

  Глава 20

 Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его. (Пс.90:15)

 

 На следующий день, перед самым началом экзамена, Тип подошел к учителю. Слушателей было мало, но экзаменующие уже все сидели за столом. Господин Бернс сначала удивился такому необычному поведению ученика, но, прочитав сильное волнение на лице Типа, ничего не сказал, а наоборот, нагнулся, чтобы выслушать, что тот шептал ему на ухо. 

- Не лучше ли подождать до конца экзамена? Я задержу ребят на несколько минут. 

- Нет, - ответил Тип. - Я боюсь, что тогда у меня не хватит храбрости. Лучше сейчас.

Тогда учитель обратился к классу: 

- Прошу общего внимания. Эдуард Леви желает что- то сказать вам. Для Типа настала решительная минута. Красный от волнения, ответив твердым взглядом на вопросительное выражение пятидесяти пар глаз, устремленных на него, он сказал: 

- Я хочу сказать всем, что очень сожалею о том, что произошло вчера. Я ужасно рассердился... Я сказал скверное слово... Я не думал, что способен на такой грех. Мне очень, очень тяжело... Не думайте, что я больше не люблю Иисуса. Я его люблю и верю, что Он мне все простил.

 Глубокое молчание было ответом на эти слова. Господин Бернс, прикрыв глаза рукой, тоже молчал. Тип вернулся на свое место и сел. Тогда учитель, подняв голову, сказал: 

- Надеюсь, что никто не позволит себе вспоминать тот поступок, который Бог простил. Прозвенел звонок, и экзамен начался.

Опустив голову, Тип сидел неподвижно, счастливый от сознания, что победа одержана. Да, борьба, через которую он прошел, была ужасной. Только отчаянным усилием, с помощью Бога, он заставил себя встать и во всем признаться перед ребятами. 

Во время перемены мальчики с видимым уважением обступили Типа. Даже Боб Тернер не высказал ни одной шутки, ничем не подразнил его. Все старались доказать, что они не помнят вчерашнего. Только Фред, подойдя, довольно надменно, сказал: 

- Тип, я должен заявить, что ты вчера ошибся, напрасно обвинив меня. У меня не было ни малейшего намерения подсказать тебе неверный ответ. Я догадался, почему ты так подумал. Пока ты решал задачу, господин Брей нагнулся ко мне и спросил, сколько учеников было в моем классе. Я ответил: "семь", а ты услышал это! 

Тип был поражен. 

- Почему же ты раньше не объяснил мне это? 

- Ты ведь даже не дал мне возможности что- либо сказать! Обозвал меня лгуном... - холодно ответил Фред. 

- Ты прав, - согласился Тип. - Я был такой злой, что убежал, не выслушав твоих слов. Прости меня, Фред! 

Сказав это, Тип ушел, а Фреду стало так стыдно от того, что товарищ, к которому он относился свысока, смог попросить у него прощения... 

Наконец экзамены были закончены. Ученики с нетерпением ожидали результата, желая знать, какие имена попадут на почетную доску. Типу было грустно. Еще накануне он надеялся быть в числе лучших, а теперь, несмотря на усиленную работу в течение всей зимы, все было потеряно... Тяжело вздохнув, он приготовился слушать отчет господина Гольбрука, который уже поднялся со своего места. Но пастор что- то медлил. 

- Господин Бернс! - обратился он к учителю.- Разрешите мне сказать несколько слов ученикам. Все вы,- продолжал он, - присутствовали на вчерашнем экзамене Эдуарда Леви и знаете, сколько он занимался, хотя ему и не повезло с задачей деления. Господин Бернс, я предлагаю сообщить ученикам о предложении, сделанном Томом Минтурном от имени нескольких учеников. 

Господин Бернс кивнул головой в знак согласия. 

- Предлагаю Эдуарду Леви заново решить вчерашнюю задачу, чтобы сегодняшний результат определил его место в классе. Кто согласен, прошу поднять руку. 

Фред Гольбрук первый поднял руку.

Остальные последовали его примеру. Один Тип остался неподвижным. Лицо его горело, и он не смел поднять глаз. 

- Отлично, - сказал господин Гольбрук. Учитель обратился к Типу:

 - Эдуард, подойди к доске. 

Тип стал решать задачу. Глаза всех устремились на него. Цифра за цифрой прибавлялась на доске. И хотя рука Типа немного дрожала, лицо его было счастливо. Дойдя до того места, где вчера он ошибся, Тип немного подумал и без запинки написал еще несколько цифр. Затем, положив мел, сияющий, вернулся на свое место. Раздались несмелые рукоплескания и вскоре перешли в бурные аплодисменты. Тогда господин Бернс, улыбаясь, встал и, сделав знак рукой, попросил пастора прочесть отчет. 

На следующий день Тип попросил у Тома местную газету, где был помещен этот отчет. Он несколько раз читал и с наслаждением перечитывал одну фразу; "Один из учеников господина Бернса, Эдуард Леви, особенно отличился в этом году своими быстрыми успехами... " В конце статьи стояло следующее: "На почетную доску занесены ученики, получившие высшие отметки по всем предметам: Вильям Брей, Фридрих Гольбрук, Гарри Дженгинс, Эдуард Леви". 

Иисус говорит: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. (Ин. 5:39)

 

 

Глава 21

 И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути - прямыми; вот что Я сделаю для них, и не оставлю их. (Ис. 42:16)

 

 В открытое окно своего кабинета господин Минтурн увидел Типа, переходящего улицу, и окликнул его: 

- Тип, зайди- ка на минутку ко мне! Я хочу сказать тебе что- то.

 Тип оставил у подъезда тяжелую корзину, которую нес. 

- Я очень тороплюсь, - сказал он. - Кажется, у вас дома ожидают то, что я несу. 

- Ничего, я долго не задержу тебя. Скажи, что ты хочешь делать теперь, когда школьные занятия закончены? 

- Во время каникул я хотел бы поработать. 

- Ты хочешь продолжать школу?.. А я думал, что из- за болезни отца ты будешь искать постоянную работу, чтобы помогать матери... Сказав так, господин Минтурн дал намек Типу, что теперь его долг - работать. 

- Не знаю... - смутившись, проговорил Тип. - Для меня здесь нет работы, и потом... я так хочу учиться!.. 

- У меня есть брат в другом городе. Он коммерсант и держит много приказчиков. Недавно один из них причинил ему большие неприятности: злоупотребив доверием, обокрал его. Брат мой теперь гостит у нас и просил меня, чтобы я порекомендовал ему честного мальчика, которого он взял бы с собой и позаботился бы о его будущем. Я думал о тебе. Но если ты решил продолжать учиться, нам не стоит об этом говорить... 

Господин Минтурн умолчал о том, как долго он рассказывал брату про Типа, как тот заинтересовался его судьбой и от всей души предложил свою помощь. Тип был очень польщен рекомендацией господина Минтурна и все- таки, уходя, сказал: 

- Благодарю вас за беспокойство, но я твердо решил после каникул вернуться в школу.

 И все же мысли Типа неотвязно возвращались к этому разговору. Конечно, пора уже было помогать матери, потому что он видел, как она, чтобы прокормить семью, работала с утра до вечера. Сколько раз Тип уже думал об этом! Однако он успокаивал свою совесть тем, что в их городке нет работы для мальчиков его возраста.

Во время каникул он готов был делать что угодно, чтобы заработать хоть немного денег. До сих пор Тип удовлетворялся этими рассуждениями. Когда же господин Минтурн предложил ему хорошее место и вполне обеспеченное будущее, он не обрадовался. Почему? Дело вот в чем: с тех пор, как Тип отдался Христу, он лелеял в сердце мечту, о которой никому еще не говорил: он хотел быть учителем воскресной школы. Еще до своего обращения Тип невольно подчинялся могущественному влиянию господина Бернса, учителя- христианина, который, как он узнал позже, ежедневно молился о своих учениках.

За последний год он всем сердцем полюбил господина Бернса. Учитель, как верный друг, часто помогал ему, ободрял, укреплял на пути следования за Христом. О, с какой радостью Тип отдал бы себя на служение невежественным и заброшенным детям, чтобы передать им то, чему он научился у пастора и учителя!

Конечно, Тип сознавал огромные препятствия, которые ему придется преодолеть, но это только усиливало его желание. "Разве хорошо бросить школу именно теперь, когда я преодолел трудности?- рассуждал Тип. - Да и господин Бернс будет недоволен... Ведь он приложил столько стараний, чтобы научить меня арифметике... " 

Тип размышлял о матери, которая работает одна за всех; об отце, который, возможно, уже не поправится: он слабеет с каждым днем; о Марии, которой давно пора ходить в школу, а мать не может ее отпустить. И при всем этом он, единственный сын, ничего не делает, чтобы помочь им. Как ни отгонял Тип эти навязчивые мысли, они не оставляли его в покое и противоречили заветной мечте. Окончив поручение господина Броуна, Тип вернулся домой.

 

Жилище их выглядело совсем иначе, чем прежде, потому что Мария держала все в чистоте и порядке. И все же оно было бедно, без всяких удобств. Особенно сегодня, после всех его размышлений, вид этот поразил Типа. Он молча управился по дому и пообедав, поднялся в свою каморку. Напрасно ждала его Мария, сидевшая с шитьем возле матери. Он пришел только через час. 

- Тип, - обратилась к нему мать,- сбегай, купи пастилы от кашля для отца. Он весь день не может успокоиться! 

Тип схватил шапку и выбежал, что- то насвистывая. Купив, что было нужно, он помчался к дому господина Минтурна и безо всяких вступлений спросил: 

- Господин Минтурн, когда уезжает ваш брат? 

- В следующий понедельник. 

- Я передумал. Если отец согласится и отпустит меня, я с удовольствием поеду! 

- Хорошо! 

Не сказав больше ни слова, Тип быстро вышел.

 Господин Минтурн так и не узнал, как Тип пришел к такому решению. В этот вечер Тип с тяжелым сердцем пошел на молитвенное собрание. Пение и молитвы не ободряли его, словно он ничего не слышал. Апатия его прошла только тогда, когда господин Гольбрук прочитал: 

- "И весьма рано, в первый день недели, приходят ко гробу, при восходе солнца, и говорят между собою: кто отвалит нам камень от двери гроба?" Тип удивился, недоумевая, что можно об этом сказать? Когда же пастор заговорил, Тип сразу же понял смысл его проповеди и надолго запомнил слова, полные веры и ободрения. "Да, да, - думал Тип, уходя с собрания, - все это правда! Как много заботились и страшились эти женщины - кто же отвалит им камень? А между тем им и пальцем не пришлось его тронуть. Сам Ангел до их прихода отвалил его. Когда увижу на дороге большие камни, постараюсь не переживать. Кто знает, может быть, и я найду их уже отваленными... 

Через несколько дней Тип познакомился с братом господина Минтурна. Он пообещал Типу жалованье, показавшееся ему целым состоянием, и дал немного денег на покупку необходимой одежды. 

 

Глава 22