Портрет Николая I . Дон Кихот самодержавия или император-труженик

Правители нередко получали и получают от современников и потомков «титулы». Проходят годы, градус истории выравнивается. Но клише продолжают бытовать в общественном сознании, и случается, что, когда из прошлого приходит к любителям и знатокам истории что-то новое, загадочно противоречивое и непривычное, реакция оказывается самой косной. Например, такой: «Как возможно сравнивать защитника людей Дон Кихота и душителя свобод Николая I?»; «Это не история, а игра в литературщину»; «Самодержцу донкихотство категорически не подходит… Заявив в заголовке имя благородного идальго, а не более привычное для советской историографии «Николай-палочник» авторы захотели привнести свою интригу и зацепить зрителя «за живое».

Образность сравнений привлекательна и познавательна. В них кристаллизуется явное и скрытое отношение к историческим лицам. Они позволяют лучше понять культурный контекст эпох, создают возможность по-иному взглянуть на многое, воспринимаемое подчас поверхностно. Особенно познавательны соотнесения литературных героев с реальными фигурами, на первый взгляд совершенно с ними не сопоставимыми. Ну, действительно, что может быть общего у русских самодержцев и чудаковатого испанского идальго? Но «великие художественные выдумки помогают порою понять самые реальные», но очень не простые, вещи. Проницательность Сервантеса, творца «Дон Кихота», была значительней конкретных задач его времени. Он смог уловить человеческие искания и социальные метания, стремление к нравственным опорам и нестандартному вдохновенному поведению, которые свойственны людям вообще и особенно в «эпохи перемен». Именно потому образ Дон Кихота, «донкихотство» вышли за узкие рамки литературной пародии и стали выражением явления вневременного, частного и общественного, национального и цивилизационного.

«Донкихотская» самодержавная коллизия привнесена в Россию не мыслью историков, а современниками ещё в конце XVIII века, в царствование императора Павла I. И, как ни странно, досталась она в наследство его сыну, великому князю Николаю Павловичу, неожиданно, вместе с русским троном.

Творение испанского гуманиста, первоначально желавшего всего лишь «свергнуть увлечение и власть рыцарских романов в высшем обществе и у простонародья», стало по воле автора и времени «величайшим гимном человечности». Но эпохой Просвещения «Дон Кихот» был воспринят прежде всего как показательный антигерой в своей пародийно-сатирической привлекательности, а сам роман ценился в свете антифеодальной направленности.

Ёмкий карикатурный образ был запущен для выражения насмешки, характеристики поступка или политических пристрастий монарха. Вот фрагмент безымянного памфлета, который смог увидеть свет лишь в начале XX века: «Нет, Павлуша, не тягайся //Ты за Фридрихом Вторым://Как ты хочешь умудряйся -//Дон Кихот лишь перед ним…»

А.Ф. Тютчева дала следующую характеристику Николаю: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был донкихотом самодержавия, донкихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять всё своей фанатической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. Вот почему этот человек, соединявший с душою великодушной и рыцарской характер редкого благородства и честности, сердце горячее и нежное и ум возвышенный и просвещённый, хотя и лишённый широты, вот почему этот человек мог быть для России в течение своего 30-летнего царствования тираном и деспотом, систематически душившим в управляемой им стране всякое проявление инициативы и жизни».

Тем не менее, существуют результаты его деятельности, безусловно оценённые положительно.

Его царствование совпало с эпохой гегемонии колониального хищника - Британии. Единственной крупной страной, сохранившей самостоятельность, была николаевская Россия. Она не клянчила деньги у иностранных кредиторов, обращая собственные капиталы на развитие русского хозяйства, а не на обогащение западных воротил. Казак с шашкой и мужик с топором осваивали "фронтир" на Амуре и в предгорьях Тянь-Шаня. Русские товары завоевывали восточные рынки. Угнетенные народы Балкан и Малой Азии видели в русском царе спасителя и защитника. Ему приписывали агрессивность, а он был миротворцем. Он надолго отсрочил начало всеевропейской бойни и кровавый передел Европы, остановил грубое насилие османских и персидских властей, принёс мир туда, где ранее царила жестокая сила, живущая набегом и захватом рабов. Его обвиняли в отсталости страны. А за время его царствования в четыре раза увеличилось промышленное производство, установилась стабильная финансовая система, множились фабрики, шоссе и каналы, протягивались железнодорожные, и пароходные линии. Россия стала страной с сильным образованием, начался "золотой век" нашей культуры. Его клеймили за крепостничество. А он, разрубив сети "дворяновластия", запустил процессы раскрепощения владельческого крестьянства, развитие местного самоуправления и хозяйственной инициативы низших сословий. Его эпоха была временем роста - культурного, хозяйственного, территориального, демографического - и громадной работы. Причем важная ее часть пришлась на долю императора-труженика.

Вступил в решающую фазу переход от традиционного общества к промышленному машинному, активно складывался мировой рынок с глобальными потоками товаров, сырья и капиталов. Впервые в истории сформировался "однополярный мир", когда одна страна сумела использовать к своей пользе неравенство в темпах перехода разных регионов планеты.

Можно сказать, что единственной крупной страной, сохранившей самостоятельность в установившемся миропорядке была Российская империя, которой правил тогда император Николай I. Он закрывал им доступ к ресурсам Средней Азии, Кавказа, Дальнего Востока. Он не желал вхождения великой страны в "мировой рынок" в роли должника и сырьевого придатка, как то произошло со скопищем "банановых республик" Латинской Америки. Его усилиями в Европе поддерживался большой мир, который уже трещал под напором национал-либеральных революций, он на полвека отсрочив приход всеевропейской бойни и кровавый передел Европы.

При нем были распаханы миллионы десятин ранее дикой степи, в четыре раза увеличилось промышленное производство. Его стараниями Россия стала страной с сильным образованием и развитой наукой, русский язык был возращен в обиход образованного класса, спасены уцелевшие памятники древнерусской культуры.

Увы, в нашей стране объективный взгляд на царствование Николая I был долгое время сопряжен с риском для благополучия и даже жизни.

Российская интеллигенция (во многом созданная его усилиями) более чем на полтора века сделала его врагом номер один всего прогрессивного человечества.

К сожалению, наши гуманитарии опирались не на изучение феноменов русской жизни, а на заимствованные идеи и поверхностные сравнения. Как писал Бердяев, интеллигенция "была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической, группировкой".

На протяжении полутора веков Николай I изображался в виде коварного жестокого чудовища, который вешает декабристов, мучает поляков, пытается отнять у турок Константинополь и Проливы, порет крестьян и душит таланты. "Николай Палкин" занял центральное место в павильоне ужасов у каждого порядочного либерала и революционного демократа. И каждый бездарный обличитель чувствовал себя так, будто царь лично задушил его талант.

Любопытно, что будучи противником представительской системы, император Николай I скрупулезно исполнял обязанности конституционного правителя Польши, пока сами поляки не уничтожили эту форму правления. Он указывал и королю Карлу французскому на отклонения от конституционных правил. Тут мы видим другую характерную особенность политической философии Николая - преданность закону, правилу, одинаковому для всех. Этот долг он ставил выше своих эмоций и предпочтений.

Образ Николая I, наверное, не годится для прославления и любования. Его нельзя назвать героической личностью, подобной Святославу Храброму и Дмитрию Донскому. Его эпоха была временем без великих побед и свершений, с непреодоленным национальным и социальным расколом, с техническим отставанием от наиболее развитых и агрессивных "морских наций". Но, в то же время, то была эпоха громадной внутренней работы, эпоха развития и роста - культурного, хозяйственного, территориального, демографического. Причем исключительно важная часть этой работы пришлась на долю императора-труженика Николая Первого. "Будь милостив и доступен ко всем несчастным, но не расточая казны, свыше ее способов. Пренебрегай ругательствами и пасквилями, но бойся своей совести",- пишет император в завещании своему сыну. В этих словах суть взглядов и дел государя Николая Павловича.