Частные характеристики современного международного терроризма

Это автономность и прочность сетей, ячеек, расширение географии, расширение круга лиц, принимающих решение. Последнее обстоятельство особенно характерно. Как только была выбита верхняя ступень «Аль-Каиды», процесс принятия решений опустился на уровень среднего звена, а следовательно, значительно расширился круг лиц, принимающих решения.
Сегодня террористические организации имеют общую стратегическую цель, но многовариантность тактики. На орбите «Аль-Каиды» вращаются сегодня сотни структур, связанных идеологически, а иногда вообще не связанных между собой. «Аль-Каида», по сути дела, превратилась сегодня в торговую марку, своего рода «лейбл», который выгодно продавать как лицензионно, так и пиратским образом. И это выгодно как тому, кто присваивает себе эту марку, так и тому, который добровольно отдает эту марку в пользование. В отличие от легального бизнеса этот бизнес удовлетворен возможностью того, что эта марка распространяется. Сегодня мы много говорим об Ираке. С тревогой отмечаем, что это, по сути дела, инкубатор терроризма. Это в каком-то смысле большой «Гарвард-клуб» для будущих ячеек терроризма. Опасно не только то, что сейчас там происходит. Гораздо опаснее то, что там накапливается корпоративный профессиональный террористический солидаризм, который потом разойдется во все те страны, во все те регионы, откуда прибыли в Ирак участвующие в боевых действиях люди. Но у них уже будут связи, будет идеологическое, практическое, боевое, технологическое единство. И каждый из них уже будет ощущать себя не просто как какой-то человек с Балканских предгорий, из пустыни Афганистана или из Чечни, а как часть большой выпускной школы.

Неуклонно растет и техническая оснащенность терроризма. Это заметно по Афганистану. Мы с тревогой наблюдаем, что это зло стало привлекательным. Есть масса составляющих этого: отчасти от разочарования цивилизацией, отчасти от безуспешного поиска справедливости, отчасти от неудовлетворенности социальными и другими условиями.

Но терроризм кроме политики одновременно выступает как совершенная технология зла, как очень хорошая и удобная, притягательная, оправдывающая все несправедливости мира «упаковка». Одно дело совершать убийство, уголовное насилие, другое дело – найти красивую лакировку, красивую одежду в странной конфигурации политики и религиозного радикализма.

Мы сегодня много говорим о постмодернистском терроризме. Что в это вкладывается? Конечно, терроризм очень быстро развивается. Терроризм прошлого века, позапрошлого века во многом это не тот, с которым мы имеем дело сегодня. Прежде всего, сегодняшний терроризм – это, как сейчас принято говорить, терроризм апокалипсиса. Ему не важен политический результат. Есть ближайшая цель, после этого будут другие цели, но остановки, конечного политического маршрута у него нет. Есть своеобразный «миражный» маршрут, хотя он может от маршрута апокалипсиса выйти и на политические требования.

Еще одна особенность терроризма сегодняшнего дня – это переплетение криминальных и террористических сетей. Раньше они лишь иногда соприкасались, решали взаимовыгодные какие-то вопросы и затем расходились. Их контакты были не продолжительные и не широкие, локальные. Сегодня мы наблюдаем симбиоз. «Холдинги», «совместные предприятия», образно говоря, которые буквально удесятеряют их возможности, у них появляется одна силовая структура, у них появляется возможность легко переходить из одного состояния в другое. Классический пример – это Балканы. На Балканах создан унифицированный «трубопровод», по которому криминальные сети качают наркотики, живой товар, иные преступные ресурсы, но тут же могут предоставить эту «трубопроводную» инфраструктуру для «прокачки» оружия, для проводки и документирования террористических людских ресурсов. Еще одна чрезвычайно актуальная проблема – это стремление террористов к обладанию оружием массового уничтожения. Она лежит рядом с тематикой нераспространения. Пока эти две линии идут параллельно и мы все – и государственные структуры, и эксперты, и общество с тревогой наблюдаем возможность их сближения, и тем более пересечения.