Развитие кипрского вопроса и формализация процедур вступления Республики Кипр в ЕС (1992-2004)

«Если бы Кипр в первые годы становления как независимого государства стал бы страной-членом Евросоюза, на острове не возник бы затяжной этнический конфликт между кипрскими греками и турками <…> турецкая часть населения острова не стала бы «марионеткой» в руках Турции, поскольку все их «особые» интересы удовлетворила бы общеевропейская политика», - смело рассуждает шестой президент Кипра Г.Василиу в статье «Вступление Кипра в ЕС и урегулирование кипрской проблемы».

История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Перед Европейским Союзом после того, как в июле 1990 года правительство Республики Кипр подало официальную заявку на вступление в ЕС, стояла непростая задача. От Евросоюза требовался реалистичный подход в оценке рисков: предстояло за короткий срок тщательно проанализировать не только особенности политического, социально-экономического развития острова, но и принять решение о целесообразности зажигать «зеленый свет» на пути к евроинтеграции для государства с незалеченной травмой межобщинного конфликта.

От объединенной Европы греческие киприоты ждали скорого и положительного решения, надеясь на «появление новой переменной в кипрском уравнении». Наверное, в этой мысли Г.Василиу речь идет о выраженной переменной в рамках решения системы уравнений, подставив которую, легко и просто найти неизвестное значение первого уравнения системы. Нельзя было затягивать с решением «системы уравнений», особенно в связи с провалом ооновского «Пакета идей» в апреле 1992 года.

Не секрет, что прямым следствием крушения биполярной системы стало появление «межслойного вакуума» в комплексной системе кипрской проблемы. В период 1992-1993 гг. значимые региональные и международные акторы казуса Кипра проводили рекогносцировку сил и возможностей друг друга. Происходила «перегруппировка» основных интересов Вашингтона и Лондона. Москва, ослабленная внутриполитическим кризисом, и вовсе до начала XXI века «выпала» из обоймы влиятельных акторов ситуации. Афины и Анкара, в свою очередь, вели бескомпромиссную борьбу за региональное влияние. Все это и сместило баланс сил. Для его восстановления, как считает Г.Василиу, требовалось подключение к кипрской ситуации Европейского Союза.

Евросоюз «включился», удовлетворив просьбу Республики Кипр о рассмотрении ее кандидатуры на вступление в ЕС. Значимым результатом положительного заключения со стороны Брюсселя нам видится не столько закономерное «окно возможностей» для РК, сколько структуризация кипрского казуса в связи с подключением к нему нового актора.

Однако какими соображениями руководствовались в ЕС, принимая положительное решение по открытию переговорного процесса с фактически разделенным государством с неразрешенным конфликтом? Ведь это решение, на первый взгляд, прямо противоречило нормам общеприменимого законодательства Евросоюза?!

«Не бывает правил без исключений», - гласит всеобщая истина. Как справедливого отмечает Н.М. Михеева, «Европейские Сообщества (название Евросоюза до вступления в силу Лиссабонского договора в 2010 г. - А.М.) рассматривали установление и развитие стабильных взаимоотношений с Кипром как политический шаг, поскольку Кипр всегда привлекал страны Европы выгодным геополитическим положением, которое объясняется рядом геополитических факторов».

Итак, назовем эти факторы: географический, ближневосточный и экономический. Конечно, несмотря на наличие «зеленой линии», разделяющей остров на непризнанную ТРСК и легитимную РК, Кипр продолжает находиться в архиважной геостратегической позиции на стыке трех континентов. Ближневосточный фактор объясняется давним экономически-мотивированным интересом Евросоюза к ближневосточному региону. Экономический фактор объясняется высоким уровнем развития экономики официального Кипра.

В Брюсселе, привыкшем жить за счет расширения на восток, понимали, что Евросоюз только выиграет от присоединения Республики Кипр к Сообществу. Поэтому, 30 июня 1993 г. Еврокомиссия приняла положительное решение по заявке ЕС. Заключение Еврокомиссии было одобрено Евросоветом 17 октября 1993 года. Как следствие, была формализована важная процедура - sine qua non для старта переговорного процесса по вопросу интеграции РК в ЕС.

Официальные переговоры по гармонизации положений законодательства РК с общеприменимыми нормами Евросоюза, приведению в соответствие с необходимыми общеевропейскими критериями экономической системы Республики Кипр, дополнению кипрского законодательства стартовали 31 марта 1998 года. Пятилетний промежуток между положительным заключением по кандидатуре Кипра на вступление в ЕС и фактическим эффективным стартом процесса евроинтеграции для Кипра объясняется не только казуистическими особенностями цепи взаимоотношений «страна-кандидат в члены ЕС - Ассоциативный совет - триумвират Еврокомиссия, Евросовет, Европарламент»: важнейшим фактором здесь стала особенность локального уровня кипрской ситуации. Специфика казуса Кипра в свете раскрытия «евросоюзовских» перспектив, как точно заметил американский ученый Р. Фишер, заключалась в «твердолобой бескомпромиссности лидера турецких киприотов Р.Денкташа, который был глух к продуктивным предложениям и идеям греческих киприотов и Евросоюза». Как следствие, отсутствие всеобщего прогресса в кипрском вопросе прямо отражалось и на «евросоюзовском треке».

Понимали ли в Брюсселе тенденции «нулевой продуктивности» попыток внешних акторов разорвать «порочный круг» межобщинного противостояния? Ведь налицо были провал ооновского «Пакета идей», изначальный крах разработанных ООН «мер по укреплению доверия», рассчитанных на выполнение в период 1994-1996 гг.

В целом, изначально объединенная Европа скептически оценивала общеевропейскую перспективу Кипра, поскольку вопрос о серьезном рассмотрении кандидатуры на присоединение к Сообществу государства с неурегулированной территориально-политической проблемой не соответствовал букве и духу Маастрихсткого договора и Копенгагенских критериев 1993 года. Так, в Лондоне были уверены, что разделенный надвое остров не может стать членом ЕС. Такой же логики придерживался политический истэблишмент в Париже и Риме. Тем не менее, в Брюсселе - «плавильном котле» европейской политики, на наш взгляд, всегда умели мыслить стратегически и пришли к верному выводу о том, что в постбиполярном мире наличие «очага напряженности» чревато колоссальными геополитическими и экономическими потерями. Учитывались при этом, конечно, и основные геополитические факторы, подтверждающие стратегическую ценность Кипра.

В 1993 году, как мы убедились, из «новорожденных» Копенгагенских критериев было сделано исключение. Создался уникальный прецедент. На саммитах Европейского Совета, проведенных на о. Корфу (Греция) и в Эссене (Германия), в 1994 и 1995 годах соответственно, было вынесено окончательное решение о том, что шестая волна расширения Евросоюза затронет и Кипр.

Однако до материализации беспрецедентного по масштабам в истории общеевропейского интеграционного объединения феномена «включения» внушительного кластера европейских государств оставалось ждать без малого десять лет. В рамках данного параграфа мы не можем, к сожалению, анализировать частности вступительных переговоров РК с ЕС, поскольку этот пассаж выходит за рамки поставленных задач и не отражает роли, места и степени влияния Европейского Сообщества на развитие кипрской ситуации.

В Брюсселе после того, как перспективы членства в ЕС для Республики Кипр стали вырисовываться еще в самых общих, еще туманных чертах, стали искать конкретные четкие способы выхода из кипрского этнического тупика. На чем основывалась логика ЕС? Какие рецепты предлагала объединенная Европа для преодоления суровых реалий казуса Кипра? - постараемся ответить на эти вопросы и доказать важность фактора ЕС в кипрском урегулировании.

Альфой и омегой концепции общеевропейской дипломатии на Кипре была мысль о примате экономических мер в комплексной программе выполнения процедур по интеграции РК в Сообщество. Брюссельские стратеги считали, что корень зла этнического конфликта на острова зарыт глубоко под илом экономической отсталости и крайне низкого уровня жизни турецких киприотов. Предполагалось, что с помощью инструмента “Community assistance” - «помощи Сообщества» в форме предоставления правительству Республики Кипр многомиллионных грантов удастся существенно повысить уровень жизни, «напитать» сферу услуг, стимулировать производство и другие отрасли экономики в северной части острова. Да, Сообщество предоставляло многомиллионные транши на очень жестких условиях, отслеживало использование ассигнованных денежных средств, поэтому даже при большом желании у греческих киприотов не было возможности «обескапиталить» турецкую общину.

В рассматриваемый период Европейское Сообщество предоставило легитимному Кипру транш в размере 24 млн. экю. Выделенная сумма предназначалась для реализации совместных межобщинных проектов. Предполагалось, что описываемый экономический способ станет per se «мерой по укреплению доверия». ЕЭС передала Кипру этот последний четвертый авуар в рамках Четвертого финансового протокола, который реализовывался с 1996-го по 1999 год.

Быть может, уровень жизни турецких киприотов несколько повысился после того, как была построена единая канализационная система Никосии, на улицах-символах некогда единой и процветающей кипрской столицы Ледра и Онассагорас были созданы все условия для пешеходов в связи с их «педестрианизацией». Тем не менее, улучшение бытия никак не сказалось на твердом политическом сознании турецких киприотов, ведомых харизматичным и бескомпромиссным Р.Денкташем.

Греческие киприоты, полагаем, прилагали на определенном этапе усилия для того, чтобы непосредственно в переговорном процессе Республика Кипр - ЕЭС принимали участие турки-киприоты. Греческий специалист М. Михаэль утверждает, что «греки-киприоты были заинтересованы в решении кипрского вопроса. 12 марта 1998 года тогдашний президент РК и лидер греческой общины Г.Клиридис выступил с официальным обращением к турецким киприотам, призывая их стать членами всекипрской делегации и участвовать во вступительных переговорах».

Обращение Г.Клиридиса не нашло поддержки истэблишмента турецких киприотов. Лидер турецкой общины Р.Денкташ считал, что переговорный процесс, инициированный греками, не был легитимным. Турки-киприоты были убеждены, что греки-киприоты нарушили условия конституционных соглашений 1960 года, не спросив у них «совета» о целесообразности проведения переговоров и вступления в ЕС. Стремление войти в состав ЕС по «греко-кипрским рецептам» не могло найти поддержки в Лефкосии. По этой причине финальный этап переговоров по присоединению к ЕС с 2000 по 2004 годы проходил без участия турецких киприотов.

В начале XXI века, несмотря на проанализированную выше «идейную нестыковку» общин по вопросу евроинтеграции, в кипрском вопросе сложилась уникальная и крайне благоприятная политическая конъюнктура. Турецкие киприоты в целом трезво оценивали перспективы членства в Евросоюзе как положительные. Они понимали, что полноправное участие в европейском интеграционном объединении принесет им большие дивиденды. Так, в плане прямых политических выгод под эгидой ЕС удалось бы существенно улучшить состояние межобщинных отношений на острове, общеприменимое законодательство ЕС гарантировало бы туркам-киприотам защиту их прав, создало бы правовую базу для развития демократии. В соответствии с нормами acquis communautaire турецкая часть населения острова получила бы единое европейское гражданство, которое дало бы ей возможность реализовывать свои права на образование, труд, отдых во всех странах-членах ЕС. Членство в ЕС открывало перед турками и широкие экономические горизонты, связанные с ростом уровня жизни, увеличением степени инвестиционной привлекательности Кипра, появлением новых возможностей для бизнеса.

«ЕС-овский» фактор, и в этом заключается его архиважная роль, «сцементировал» основы тогда еще хрупкого межобщинного диалога, интенсифицировал политические контакты кипрских греков и турок. В период 2002-го - начала 2004 гг. происходит, действительно, конструктивное оживление локального аспекта кипрского вопроса. Более того, на переговорах стороны вплотную подошли к консенсусу в отношении предмета кипрского урегулирования: было дополнено и согласовано до мельчайших деталей содержание концепта «двухобщинной и двухзональной федерации» как адекватного метода воссоединения Кипра.

Нетривиальностью динамики казуса Кипра не могла не воспользоваться ООН, предпринявшая решительную атаку с целью достижения всекипрского урегулирования с помощью плана Аннана. Субрегиональный игрок в лице ЕС был важным дополняющим звеном инициативы Аннана, которая будет подробно рассмотрена в четвертой главе данной работы.

В завершение этой мысли отметим, что расчет ООН на одобрение детального плана воссоединения обеих общин на Кипре греческими и турецкими киприотами и вступление в состав ЕС 1 мая 2004 года островного государства в статусе Объединенной Кипрской Республики не оправдался - 24 апреля 2004 года греки-киприоты в ходе референдума отвергли план Аннана. Кипр вступил 1 мая 2004 года в ЕС с незалеченной травмой этнического конфликта.

Итак, в данном параграфе мы проанализировали роль и место фактора Евросоюза в казусе Кипра. Убедились, что со становлением постбиполярного формата в мировой политике существенно увеличилась степень влияния иных акторов в кипрской проблеме. В данном случае, в «архитектуре» кипрского вопроса появился новый субрегиональный актор в виде наднационального образования - интеграционного объединения. В кипрских делах появился фактор Евросоюза - сильного игрока, заинтересованного в кипрском урегулировании для максимизации своей основной задачи. ЕС нацелился на очередное расширение периметра своих границ; Кипр не мог не привлекать внимание Брюсселя стратегическим положением и перспективной экономикой. Греки-киприоты также давно стучались в двери ЕС. Брюссель внес большой вклад в стабилизацию межобщинных отношений на острове, поскольку ЕС, безусловно, не мог обременять себя «проблемным» островом с застарелым этническим конфликтом. В результате, от экономических стимулов Евросоюз перешел к активной политической поддержке ооновских мирных инициатив по Кипру. Их кульминацией стало по сути появление параллельного ооновскому «еэсовского» измерения эффективного посредничества на Кипре. Хотя выполнить основную задачу - добиться кипрского воссоединения не удалось - Евросоюзу удалось добиться включения в свой состав Республики Кипр в 2004 году. В жизни разделенного Кипра начался новый этап, который обещал свершение надежд и турецких киприотов, о чем будет рассказано в следующем параграфе.