На страже вооруженного нейтралитета

 

Долгие века не существовало общепризнанных правил мирного судоходства в годы войны; безопасность своих торговых судов даже великие державы могли защищать только силой оружия, посылая отряды кораблей для охраны морских путей. Нейтральные суда, особенно принадлежавшие малым странам, такой защиты не имели и нередко становились жертвами каперов враждующих сторон.

Война за независимость Северо-Американских соединенных штатов, вспыхнувшая в 1776 году, породила ожесточенную борьбу на коммуникациях. Американский конгресс утвердил предложенный Дж. Адамсом план заключения международных договоров на основе принципа свободной торговли нейтральных держав с воюющими любыми товарами, кроме ограниченного числа сугубо военных. В 1778 году этот принцип использовали в договоре конгресса с правительством Франции, который вызвал англо-французскую войну. Через год против Англии выступила Испания, в 1781 году англичане объявили войну Голландии. Военные действия распространились на все океаны. Многочисленные каперы разных стран считали своим правом захватывать любые вражеские грузы и на нейтральных судах, что вызывало недовольство ряда государств, зависевших от торговли и нуждавшихся в законах и практических мерах по защите свободы судоходства. Гарантом этой свободы выступила Россия.

Особенно широкую борьбу с перевозками товаров стран-противниц осуществляла Англия, выславшая в море эскадры и массу каперов. Русско-английский торговый договор 1766 года ограничил перечень военных товаров, но для каперов он не был обязательным. В число грузов, которые англичане и их противники считали военной контрабандой, входили традиционные товары русского экспорта, шедшие в разные страны, в том числе и в Англию. В 1778 году американские каперы захватывали суда, направлявшиеся в порты Белого моря и обратно, а английский капер овладел русским судном «Святой Петр», которое не нарушило блокаду и не перевозило контрабанду. От произвола страдали скандинавские и другие нейтральные суда. При этом британские министры, к которым обращались послы пострадавших стран, избегали встреч и удовлетворения претензий.

Захват русских судов и грузов являлся ударом по престижу России. Екатерина II, рассчитывая на объединение интересов и сил стран Балтийского моря, выступила в поддержку свободы нейтрального судоходства. В начале 1779 года канцлер Н. И. Панин сообщил английскому посланнику Гаррису об отправке русской эскадры для охраны нейтральной торговли и предложил британским каперам не показываться в Северном море.

Заявление было поддержано реальными действиями. 28 января Императрица подписала указ об отправке двух линейных кораблей и двух фрегатов из Архангельска для плавания с датской эскадрой у мыса Норд-Кап, где в предшествовавшем году крейсировал американский капер; так как Архангельский порт освобождался от льда поздно, намечалось отправить первоначально отряд той же численности из Ревеля, пока его не сменит архангельская эскадра. В апреле корабли контр-адмирала С. П. Хметевского оставили Ревель, 12 июня прибыли к Норд-Капу и 6 июля встретились с отрядом из Архангельска; Хметевский крейсировал до 1 сентября, а 17 октября соединенная эскадра пришла в Кронштадт.

Русская декларация 1779 года о защите торговли России, Дании и Швеции не устроила ни Англию, ни Францию. Посланник Гаррис предлагал русскому двору обратиться к Парижу и Мадриду с декларацией, поддержанной силой флота. Он рассчитывал, что такой шаг поможет защите британского судоходства и повредит неприятельской торговле.

В 1779 году английские каперы захватили два судна выборгских купцов с грузом досок, сала и полосового железа. Русскому посланнику в Лондоне было поручено потребовать от англичан освобождения судов. Императрица не хотела нарушать дружественные отношения с Англией, но в то же время считала необходимым поддержать свободу судоходства и престиж России. Поэтому, когда в январе 1780 года Санкт-Петербурга достигло известие о захвате испанским капером российского судна, которое затем было продано в Кадиксе, Россия обратилась к воюющим державам с документом, который вошел в историю как Декларация о вооруженном нейтралитете.

17 (28) февраля 1780 года Екатерина II подписала Декларацию дворам Лондонскому, Версальскому и Мадридскому; заверяя в своем миролюбии, она недвусмысленно заявляла о готовности защищать силой оружия основные принципы, изложенные в Декларации. Принципы укладывались в пять пунктов:

 

«1. Чтоб нейтральные корабли могли свободно плавать от одной пристани к другой и у берегов воюющих наций.

2. Чтоб товары, принадлежащие подданным воюющих держав, были свободны на нейтральных кораблях, исключая заповедные товары.

3. Что в определении таковых Императрица придерживается того, что означено в 10 и 11 артикулах коммерческого Ея трактата с Великобританиею, распространяя сие обязательство на все воюющие державы.

4. Что для определения того, что может ознаменовать блокированный порт, должен таковым почитаться только тот, ко входу в который настоит очевидная опасность, по сделанным распоряжениям от атакующей его державы, расставленными вблизи оного кораблями.

5. Чтоб сии правила служили основанием в судопроизводствах и приговорах о законности призов».

 

Говоря современным языком, это означало, что нейтральные суда могут свободно плавать между портами и у берегов воюющих держав; товары подданных воюющих держав, за исключением военной контрабанды, неприкосновенны на нейтральном судне; военной контрабандой считаются оружие и другие предметы вооружения и снаряжения, ограниченные определенным списком; блокированным считается тот порт, доступ в который действительно затруднен морскими силами воюющей державы.

Гаррис не ожидал, что его предложение выступить с декларацией против Франции и Испании примет такую форму. Всеобщий характер декларации не пришелся по вкусу англичанам. Но сведения о снаряжении русских эскадр заставили английское правительство заявить, что оно будет уважать права нейтральных государств.

Подготовка русского флота началась до подписания декларации. 8 февраля 1780 года высочайший указ предписал Адмиралтейств-коллегии, кроме 2 кораблей и 2 фрегатов, направляемых в Северное море, вооружить в Кронштадте 15 кораблей и снабдить их припасами на полгода; указ от 15 февраля дополнил предыдущий требованием приготовить еще 4 фрегата. 1 мая последовал указ о вооружении 15 кораблей и четырех фрегатов для организации трех эскадр примерно равной силы, чтобы крейсировать в Средиземном, Северном морях и на широте Лисабона. Кроме того, переходившие из Архангельска на Балтийское море новые два корабля и два фрегата также привлекали к охране судоходства. Следовательно, под контролем оказывалась вся линия коммуникаций от Архангельска и Санкт-Петербурга до иностранных портов, с которыми Россия вела торговлю.

По инструкции Адмиралтейств-коллегии, корабли эскадр должны были держаться соединенно, исключая случаи конвоирования судов; в отношении иностранных кораблей следовало придерживаться нейтралитета, не ввязываться в сражения, но защищать мирные суда, если их груз не противоречит условиям декларации.

На Средиземное море направлялась эскадра контр-адмирала И. А. Борисова, в район Лисабона — эскадра капитана Полибина. Третьей эскадрой, предназначенной для крейсирования в Северном море, командовал контр-адмирал А. И. Круз.

В соответствии с указом от 1 мая 12 мая эскадра в составе линейных кораблей «Пантелеймон», «Святой Николай», «Надежда благополучия», «Александр Невский», «Ингерманланд» и фрегата «Мария» вышла на Кронштадтский рейд. 19 мая Круз поднял на «Пантелеймоне» свой флаг. 23 мая корабли прошли депутатский смотр, 11 июня выступили и 22 июня прибыли на рейд Копенгагена. По пути ветер и волнение причинили повреждения кораблям эскадры. Не желая показать, что русский флот на таком малом переходе пострадал, Круз решил отказаться от помощи датских верфей. Он перевел эскадру на Эльсинорский рейд, где моряки своими силами провели ремонт кораблей «Пантелеймон» и «Александр Невский». На рейде стояла шведская эскадра, направлявшаяся в Северное море с той же задачей, что и русская. Круз познакомился и, как он позднее вспоминал, хорошо провел время с Модее, командовавшим шведскими кораблями. Моряки и думать не могли, что через десять лет им предстоит столкнуться в кровопролитной схватке.

20 июля 1780 года российская эскадра продолжила путь, прошла Каттегат, Скагеррак и 31 июля приблизилась к Английскому каналу (Ла-Маншу). Для ремонта Круз зашел на Дильский рейд. 11 августа эскадра направилась в крейсерство к Доггер-банке. Но вскоре плавание пришлось прервать. К 19 августа на кораблях (кроме отставшего фрегата) оказалось 470 заболевших, в том числе 50 тяжелых; контр-адмирал зашел в Кристианштадтский залив и высадил больных на берег, в палатки. 23 августа, когда прибыл фрегат «Мария», число пациентов дошло до 637. Лечение на суше принесло свои результаты, и 9 сентября на корабли было принято лишь 320 больных. 16 сентября, переждав неблагоприятные ветры, эскадра вышла из залива и 23 сентября прибыла на Копенгагенский рейд. Здесь Круз рассчитывал исправить штормовые повреждения и при первом попутном ветре направиться в Кронштадт.

Не так благополучно проходило плавание других эскадр. У Борисова в сентябре число больных дошло до 792, погиб налетевший на камни корабль «Слава России». Эскадра капитана 1-го ранга Виллима Фондезина, двигавшаяся из Архангельска и крейсировавшая у берегов Норвегии, на пути в Кронштадт рассеялась. Не знавший судьбы своих судов Фондезин на флагманском корабле прибыл в Копенгаген. Не дожидаясь прихода отставших, он с разрешения Круза присоединился к его эскадре, которая 2 октября вышла в обратный путь, 8 октября прибыла в Кронштадт и 17 октября втянулась в гавань. Граф И. Г. Чернышев был доволен действиями Круза, а подробные журналы похода, которые тот присылал с донесениями, ставил в пример контр-адмиралу Борисову, эскадра которого, как и эскадра Полибина, зимовала на юге.

Демонстрация силы и официальное присоединение к декларации Дании и Швеции осенью 1780 года сыграли свою роль. Англия нуждалась в поставках русских судостроительных материалов, правительство ее рассчитывало союзом с Россией создать противовес неприятельским армиям на континенте. В начале 1781 года английский министр заверил русского посланника в Лондоне, что все претензии русских подданных удовлетворены. Англичане согласились с требованием Екатерины II не вводить в Балтийское море британские военные суда и каперы; последним было приказано уважать права России и других членов Лиги вооруженного нейтралитета. Но война не прекращалась, и русские эскадры продолжали выходить для охраны судоходства.

24 февраля 1781 года Высочайший указ предписал возвратить эскадры Борисова и Полибина, послать в Ливорно 5 кораблей и 2 фрегата, а 2 корабля и 2 фрегата, идущие из Архангельска, и 2 пинка, следующие из Ревеля в Архангельск, должны были оберегать судоходство вдоль берегов Норвегии. 25 мая Средиземноморская эскадра контр-адмирала Я. Ф. Сухотина вышла из Кронштадта и 15 августа достигла Ливорно. 16 августа в Кронштадт пришла эскадра из Архангельска, а 12 октября возвратились эскадры Борисова и Полибина. Корабли Сухотина остались зимовать на Средиземном море, что становилось привычным для российских моряков.

Присоединение Пруссии, Австрии, Римского королевства, Голландии усилило Лигу. Объявление англичанами войны голландской торговле явилось вызовом России и ее союзникам. Екатерина II, не желая портить отношения с Англией, сохранила нейтралитет, однако усилила поддержку нейтрального судоходства и предложила свое посредничество для прекращения войны. Весной 1782 года к власти в Лондоне пришли сторонники мира, которые признали независимость Северо-Американских соединенных штатов и начали переговоры с Францией. Английский министр одобрил декларацию от 28 февраля 1780 года, но официального ее признания не последовало. С другой стороны, Екатерина II, избегавшая рискованных политических комбинаций, не пошла на союз с Англией, что со временем подорвало хорошие отношения двух стран.

В 1781 году А. И. Круз, продолжая командовать своей эскадрой, участвовал как презус в разборе дела о гибели на Средиземном море корабля «Слава России». В 1782 году он вновь повел корабли в море.

Еще 23 октября 1781 года Высочайший указ предписал, кроме 5 кораблей и двух фрегатов с Балтики и двух кораблей и двух фрегатов из Архангельска, приготовить еще эскадру из пяти кораблей, 3 фрегатов для покровительства судоходству подданных России и нейтральных стран; в тот же день другой указ утвердил пополнение штатов Балтийского флота 8 100-пушечными кораблями. 18 мая 1782 года указ предписал отправить две эскадры. Пять кораблей и два фрегата вице-адмирала В. Я. Чичагова должны были совершить переход до Ливорно и возвратиться; такая же по численности эскадра контр-адмирала А. И. Круза направлялась до Ла-Манша и обратно. На время совместного плавания общее командование оставалось за Чичаговым. Третья эскадра выходила из Архангельска для плавания в Норвежском море.

30 мая обе кронштадтские эскадры вышли на рейд. Эскадру Круза составили корабли «Храбрый», «Святой Николай», «Твердый», «Три Святителя», «Благополучие», фрегаты «Надежда» и «Симеон». 1 июня Круз поднял флаг на «Храбром». 20 июня эскадры отправились в море.

Уже 23 июня корабли серьезно пострадали от ветра. 27 июня корабль «Благополучие» столкнулся с «Твердым»; последний получил повреждения и остался у острова Сескар ремонтироваться, а Чичагов медленно двигался к западу, ожидая встречи с возвращавшейся Средиземноморской эскадрой Сухотина; при встрече эскадра Чичагова приняла с прибывших кораблей якоря, часть моряков для пополнения некомплекта. Тем временем уже 29 июня «Твердый» присоединился к эскадре. Встретившись с противными ветрами, корабли только 13 июля дошли до Копенгагена, причем эскадра Чичагова сразу прошла на рейд, а эскадра Круза осталась стоять на якоре из-за недостатка лоцманов и присоединилась только на следующий день. 27 июля эскадры запаслись водой и при попутном ветре продолжили плавание, а в ночь на 31 июля расстались; лишь корабль «Победоносец», отставший от эскадры Чичагова, присоединился к Крузу. Последний, продолжая путь на запад, 9 августа оказался между Дувром и Кале; из-за противного ветра, мелей и течений в узкостях Круз решил крейсировать в открытом море. Оставленный им в проливе «Победоносец» зашел в Диль, где его обнаружил Чичагов.

Так как часть кораблей за время плавания получили повреждения, Круз 13 августа зашел для ремонта в Флекер, но уже 16 августа снялся с якоря и отправился к Кристианстаду, где ремонтировался до 5 сентября. 10 сентября эскадра прибыла на Копенгагенский рейд, привела себя в порядок, 14 сентября продолжила путь, 19 сентября вернулась в Кронштадт и была разоружена. Обычный поход, но он показывает, сколько усилий требовалось для того, чтобы просто водить по северным морям парусные корабли.

В этом году эскадра Чичагова достигла Ливорно и осталась, по примеру предыдущих, на Средиземном море зимовать. Архангельская эскадра контр-адмирала A. B. Мусина-Пушкина также благополучно прибыла на Кронштадтский рейд, не встретив каперов и военных судов, кроме союзной датской эскадры.

Крейсирование эскадр предполагалось и в 1783 году. Указ от 15 января повелевал, кроме оставшейся в Ливорно эскадры, вооружить 10 кораблей и 4 фрегата «…для защищения торговли наших подданных и прочих народов, с которыми имеем мы постановление о нейтральной системе». 3 февраля Адмиралтейств-коллегии был выслан указ о конвенции с Португалией и принятии под охрану ее судов.

Так как Версальский договор прервал войну 1776–1783 годов, специально корабли для охраны судоходства Россия в 1783 году не посылала. Однако в Ливорно оставалась эскадра Чичагова; она вернулась на Балтику только в 1784 году. Как обычно, вдоль берегов Норвегии из Архангельска в Кронштадт прошла эскадра новопостроенных кораблей капитана бригадирского ранга И. А. Повалишина. Кроме того, эскадра для обучения моряков крейсировала на Балтийском море.

Походы 1780–1783 годов впервые на практике широко воплотили принципы свободы нейтрального судоходства, ставшие в XIX столетии общепризнанными. Даже слабые государства получили гарантию безопасности своих перевозок благодаря совместным действиям. Авторитет России, инициатора Лиги вооруженного нейтралитета, возрос настолько, что Англия была вынуждена ее опасаться. Сотни умерших от болезней и утонувших, несколько погибших в незнакомых навигационных условиях судов явились той ценой, которую Россия уплатила за этот авторитет. Но одновременно Российский флот получил крайне необходимую ему морскую практику, которая одна только превращает скопление кораблей в могущественную силу. Тем самым была заложена основа успехов русского флота в боях и дальних походах конца XVIII — начала XIX столетия.

А. И. Круз 24 ноября 1783 года стал вице-адмиралом. В 1784 году он оставался в должности командира эскадры; в 1785 году Круза вновь направили в море.

14 января 1785 года Высочайший указ предписал подготовить к летней кампании 15 кораблей, 6 фрегатов и 2 бомбардирских судна, 50 галер, до 10–12 легкий судов, а также в резерве в балтийских и Архангельском портах 10 кораблей и 4 фрегата или пинка. 15 января Адмиралтейств-коллегия приняла по этому указу постановление. 21 мая из списка флагманов, предложенного коллегией, Императрица выбрала вице-адмирала А. И. Круза и контр-адмиралов Т. Г. Козлянинова и И. А. Повалишина; 30 июня она распорядилась, чтобы эскадра вернулась к концу августа.

Кронштадтская эскадра начала вытягиваться на рейд 15 июня. 20 июня Круз поднял свой флаг на корабле «Трех Иерархов». В тот же день Адмиралтейств-коллегия дала инструкции Крузу. 1 июля он получил приказ идти в плавание между Моонзундскими островами и Готландом. 7 июля эскадра вышла в море, 10–14 июля стояла у острова Нарген (Найссар) вблизи Ревеля, а затем направилась к западу до острова Борнхольм и 24 июля вернулась на Ревельский рейд. В плавании 22 июля сильным ветром на корабле «Владислав» сломало фор-марс-рей, на других кораблях порвало паруса, и Крузу при усиливающемся ветре пришлось зайти в Ревельский залив, ибо большинство его некомплектных экипажей составляли рекруты. Круз докладывал, что они очень нерасторопны в экзерсициях, но обещал им практику в походе. 2 августа эскадра вновь вышла на запад, до 14 августа крейсировала, затем стояла у острова Сескар, у Красной Горки и 26 августа вернулась в Кронштадт. Плавание было нелегким, вице-адмирал докладывал, что больных на кораблях 320, а умерло 24 человека. Недешево обходилась подготовка моряков в то далекое время!

И в 1786-м, и в следующем году практическими эскадрами командовали более молодые флагманы. А. И. Круз оставался на берегу. В перспективе была спокойная служба и пенсия. Однако на Балтику пришла новая война, которая вновь дала А. И. Крузу возможность отличиться.

 

Командир резервной эскадры

 

В 1787 году Балтийский флот послал две эскадры для обучения моряков; третья эскадра с новыми кораблями должна была прийти из Архангельска. Намечалась первая кругосветная экспедиция. Самые обычные мирные плавания. Однако на юге уже разгоралась новая русско-турецкая война. Турция, опасавшаяся усиления России, подстрекаемая и поддерживаемая рядом европейских держав, решила вернуть потерянные ранее владения и в первую очередь Крым, ставший базой молодого Черноморского флота. Этим решил воспользоваться шведский король Густав III, который в 1788 году развернул агрессию против России. Русский флот нанес поражение шведам в Гогландском сражении. Однако оставалась опасность, что укрывшиеся в Свеаборге корабли все же выйдут и при поддержке гребного флота будут угрожать столице. Существовала опасность, что неприятель прорвется мимо слабо укрепленного Кронштадта. Потребовалась сила, способная задержать шведский флот. Для этого была создана резервная эскадра под командованием Круза.

Вице-адмирал А. И. Круз вступил в 1788 год как один из опытных, боевых, но младших по должности флагманов. 20 декабря 1787 года Адмиралтейств-коллегия, распределяя 40 кораблей и 14 фрегатов Балтийского флота на две дивизии и восемь эскадр, во 2-ю дивизию назначила адмиралов В. Я. Чичагова, С. К. Грейга, вице-адмиралов А. И. Круза и В. П. Фондезина, контр-адмиралов Р. К. Дугдаля, М. П. Фондезина и А. Г. Спиридова. Были определены корабли и капитаны, которым предстояло отправиться с эскадрой С. К. Грейга на Средиземное море. Пятидесятисемилетний А. И. Круз не вошел в состав экспедиции, которой должны были командовать более молодые флагманы, а оставался командиром эскадры в подчинении В. Я. Чичагова. Но история распорядилась иначе.

Когда опасность, угрожавшая столице, заставила Императрицу принимать оборонительные меры, 7 июля Екатерина II потребовала от И. Г. Чернышева держать в готовности 2 корабля («Пантелеймон» и «Победоносец»), достроить и вооружить еще два корабля, выслать в море для разведки легкие фрегаты и другие суда, в том числе гребные. Командование сводной эскадрой поручалось вице-адмиралу А. И. Крузу. Но в тот же день, получив реляцию С. К. Грейга о Гогландском сражении, Императрица потребовала как можно скорее отправить «Победослав» и «Пантелеймон» для усиления главных сил. 8 июля она указала все четыре корабля оставить в команде Круза до повеления Фактически в кампанию 1788 года эскадра А. И. Круза выполняла роль резерва наряду с главной задачей — обороной Кронштадта и Котлина от неприятеля.

Формирование эскадры проходило с трудностями. Все лучшее пошло на корабли Грейга, и в Кронштадте приходилось с трудом изыскивать и необходимые материалы, и людей. 21 июля по рапорту главного командира Кронштадтского порта вице-адмирала П. И. Пущина о нехватке моряков для вновь снаряжаемых кораблей Адмиралтейств-коллегии пришлось принять решение направить на них экипажи ремонтируемых кораблей эскадры Грейга, а также моряков торговых судов, рекрутов, выздоравливающих. 25 июля И. Г. Чернышев сообщил о мерах, принимаемых для обороны Котлина. На следующий день коллегия предоставила секретную инструкцию А. И. Крузу по обороне Кронштадта. 27 июля вице-президент объявил коллегии, что в эскадру вошли пришедшие от Грейга 66-пушечные корабли «Болеслав» и «Мечеслав», к которым через несколько дней могут присоединиться 74-пушечные «Иезекииль», «Победослав», прам «Гремящий», бомбардирские корабли «Перун» и «Гром», гребные фрегаты «Святой Марк», «Проворный», брандвахтенный фрегат «Богемия», катер «Волхов» и еще несколько судов. Он сообщил также, что часть судов уже выслана в море, где будет крейсировать до прибытия вице-адмирала Круза, а у Березовых островов капитану П. Б. Слизову, командовавшему отрядом гребных судов в Выборге, приказано поставить два из них для наблюдения за противником и предупреждения Круза о его приближении.

30 июля «Болеслав» и «Мечеслав» вышли из гавани на рейд Кронштадта, 2 августа за ними вытянулся «Иезекииль». Корабли должны были идти в крейсерство. Однако к тому времени прямая угроза Кронштадту исчезла, и вице-адмирал Круз получил приказ направить два корабля в распоряжение адмирала Грейга. 4 августа он поднял флаг на «Болеславе», а 5 августа вышел в море с «Мечеславом» и у Красной Горки соединился с отрядом, который крейсировал там с 8 июля и состоял из фрегатов «Проворный», «Богемия», 2 бомбардирских кораблей и катера «Волхов». Круз перешел на флагманский фрегат «Проворный», выяснил состояние эскадры и вернулся на «Болеслав»; 7 августа присоединился «Иезекииль», а на следующий день вице-адмирал, пересев на «Мечеслав», направил «Болеслав», «Иезекииль» и «Святой Марк» на запад, к Грейгу. 11 августа к эскадре присоединился «Победослав», 22 августа — «Европа». Но все новые требования поступали об отправке подкреплений к действующим силам, которые организовывали блокаду шхерных путей. 9 августа И. Г. Чернышев указал выслать к Грейгу два гребных фрегата и катер для прекращения шведского подвоза в Свеаборг шхерами. 27 августа высочайший указ предписал вице-президенту коллегии отправить из Кронштадта один корабль Грейгу. Видимо, в Кронштадте готовых кораблей не оказалось, и его взяли из эскадры Круза. 4 сентября «Мечеслав» двинулся на запад. 31 августа два указа потребовали взять из эскадры бомбардирский корабль, прам и три-четыре канонерские лодки в распоряжение В. П. Мусина-Пушкина, главнокомандующего войсками в Финляндии; 4 сентября И. Г. Чернышев доносил Императрице, что ее повеление исполнено. 12 сентября бомбардирский корабль «Гром» пошел для прикрытия гребных судов, переходивших к Выборгу. Таким образом, эскадра почти растаяла. Тем не менее вице-президент Адмиралтейств-коллегии заверял П. Б. Слизова, которого направлял командовать отрядом гребных судов в Фридрихсгам, что он получит всевозможную помощь от Круза.

Фактически в эскадре вице-адмирала после отправки гребной эскадры с прамом и бомбардирским кораблем в Выборг осталось только 2 линейных, бомбардирский корабли, брандвахтенный фрегат и несколько малых судов. Указ 13 сентября отправлял к Грейгу ненадежный, как считали, корабль «Принц Густав». Поэтому 15 сентября И. Г. Чернышев предложил послать бомбардирский корабль с 4 подготовленными галерами и 4 канонерскими лодками в Выборг, а остатки эскадры ввести в гавань, ибо на двух линейных кораблях оказалось много моряков, вышедших из госпиталей, а здоровые требовались для работ при порте. Императрица согласилась и в тот же день подписала указ о разоружении эскадры Круза, кроме бомбардирского корабля и шебеки, предназначенных для Выборга; но через два дня было решено разоружить и их. 21 сентября эскадра прибыла на Кронштадтский рейд. Ее участие в кампании завершилось. 22 сентября Императрица разрешила не посылать и «Принц Густав», а прам и бомбардирский корабль вернуть из Выборга.

Казалось, шведский флот окончательно заперт в Свеаборге, и С. К. Грейг не собирался его выпускать. Он разрабатывал план решительных действий, но 15 октября скончался от болезни в Ревеле. Его преемники не были так настойчивы и увели эскадру с Балтики ранее, чем море замерзло, что позволило шведскому флоту пройти в Швецию. Следовательно, кампания 1788 года, успешно начатая победой при Гогданде, не была поддержана ни активными действиями на суше, ни окончательной блокадой либо разгромом вражеского флота. Густав III, воспользовавшись вторжением датчан для подъема патриотизма в стране, смог подавить оппозиционные антивоенные силы. Сохранив флот и большую часть армии, освободившись от ненадежных офицеров, он не собирался отказываться от честолюбивых замыслов. Кампанию 1789 года Густав III также начал с наступления. Но попытки продвинуться на суше не увенчались успехом, гребная флотилия задержалась на рейде Роченсальма, а шведский флот вновь после Эландского сражения был заблокирован, теперь в Карлскроне. Однако шведы еще располагали гребной флотилией и шхерными фарватерами, по которым могли снабжать войска в Финляндии. Прекращение этих перевозок в шхерах стало одной из задач, которые предстояло решать А. И. Крузу.

Вице-адмирал мог чувствовать себя обойденным. Екатерина II считала его неудачником и человеком неуживчивым. Действительно, Круз был вспыльчив, вел себя независимо с равными, остро реагировал на попытки задеть его достоинство. Только графу И. Г. Чернышеву по старой дружбе удавалось сохранять с ним добрые отношения и улаживать конфликты между адмиралами. Круз стремился участвовать в боевых действиях, многие моряки считали его наиболее достойным принять командование флотом. Но, несмотря на ходатайства Чернышева и статс-секретаре Императрицы A. B. Храповицкого, Екатерина II и для командования Черноморским флотом, и для командования эскадрами главных сил предпочла других флагманов, более молодых. Крузу она писала 11 мая:

 

«Господин Вице-Адмирал Крюйз. Усердию вашему к службе я отдаю справедливость и в следствие того при удобном случае не премину употребить вас».

 

Пока же в 1789 году Крузу вновь предстояло командовать резервной эскадрой. Подготовка кораблей эскадры началась еще осенью 1788 года, но шла медленно, и снабжались они по остаточному принципу, так что снаряжение их пошло быстрее только после выхода из Кронштадта корабельной эскадры и галерной флотилии.

По запросу В. Я. Чичагова 16 июня два корабля и два фрегата из состава резервной эскадры были направлены для смены кораблей главных сил у Поркалаута, и 23 июня заняли этот пост, взяв на себя наблюдение за важным пунктом шхерного фарватера. Но лишь 17 июля Екатерина II подписала указ, который определял задачи резервной эскадры:

 

«Для охранения берегов Наших, обеспечения подвозов и вообще мореплавания Наших подданных и пособия в действиях гребного флота Нашего, признали Мы за нужное иметь особую резервную эскадру, назначая к составлению ее, сверх двух 66-пушечных кораблей и двух фрегатов, отправленных уже к Ревелю, и сверх тех судов, которые главнокомандующий флотом Нашим в Балтийском море адмирал Чичагов заблагоразсудит оставить при дальнем его отплытии, еще один 100-пушечный корабль, 4 большого рода шебеки, 10 легких судов, построенных на санкт-петербургской городской верфи и в Олонецкой губернии, и 2 катера, купленные по Нашему соизволению генерал-фельдмаршалом князем Потемкиным-Таврическим, повелевая помянутые суда вооружать по мере возможности и как число людей то дозволит и отправлять к той эскадре; на оную назначаются 2 батальона эстляндского егерского корпуса вскоре сюда ожидаемые, також из мушкетер и адмиралтейских потребное число, по сношению Адмиралтейской коллегии вице-президента графа Чернышева с генералом Салтыковым. Начальство над назначенною эскадрою поручаем вице-адмиралу Крузу, которому и дано будет от нас наставление».

 

Накануне, 16 июля, появился правленный рукой графа A. A. Безбородко проект высочайшего рескрипта Крузу, более детально определяющий задачи резервной эскадры. Кроме охранения берегов и судоходства, эскадра из трех кораблей, двух фрегатов и двух больших шебек должна была служить резервом главных сил. Так как два корабля и два фрегата уже были направлены Чичагову для крейсирования в Финском заливе, вице-адмиралу следовало выйти в море и принять командование. Если бы шведский флот, несмотря на появление Чичагова перед Карлскроной, решился послать корабли и фрегаты в Финский залив, A. И. Крузу предстояло нанести ему поражение, а при успешных действиях русской армии и флота совершать диверсии против противника. Было предписано также учредить пост при Поркалауте и овладеть позицией у Гангута, укрепленной шведами за зиму. По согласованию с B. П. Мусиным-Пушкиным и новым командующим гребной флотилии принцем К.-Г. Нассау-Зигеном следовало поддерживать их с моря, а при наступлении — действовать к Або (Турку), Аландским островам, Ботническому заливу и даже шведским берегам. Вице-адмирал подчинялся адмиралу Чичагову и должен был посылать ему донесения. Но многообразие порученных задач ставило Круза в зависимость и от Нассау-Зигена, что создавало двойственное подчинение. Фактически верховное руководство оставляла за собой Императрица, но ее управление на расстоянии не могло быть эффективным из-за запаздывания приказов, что в дальнейшем вызвало трение равных в чинах Нассау-Зигена и Круза.

Средств для осуществления поставленных задач также оказывалось недостаточно. Первоначально резервную эскадру должны были составить линейные корабли «Святой Николай», «Не тронь меня», «Ианнуарий», «Европа», фрегаты «Патрикий», «Симеон», 2 бомбардирских корабля и прам, 4 шебеки, 10 полушебек, 2 катера и брандвахтенный фрегат «Богемия». Но и эти небольшие силы все более дробились и разбрасывались.

Уже 19 июня записка генерал-провиантмейстера Маврина о появлении у Гогланда судов, идущих из Риги с провизией для армии, и их захвате вызвала тревогу. Ввиду неготовности резервной эскадры, В. Я. Чичагову было предписано выделить фрегаты «Симеон» и «Патрикий» для охраны судоходства. 21 июня, по донесению И. Г. Чернышева, был издан указ об отправке к Гогланду корабля «Не тронь меня» с несколькими судами, пока не будут готовы «Святой Николай» и другие суда эскадры Круза. 27 июня «Не тронь меня» отправился в путь. Сопровождавшая его для посылок новая шебека «Минерва» вскоре вернулась из-за недостатков конструкции. В тот же день последовал высочайший указ о передаче 2 шебек и 4 более мелких судов, предназначавшихся Крузу, в гребную флотилию; на замену им определялся 1 фрегат, а для пополнения экипажей резервной эскадры было предписано нанять в столице 400 водоходцев (вольнонаемных моряков из числа тех, кто ранее служил на речных или морских судах). Императрица торопила снаряжение эскадры, чтобы та по прибытии егерского батальона могла выйти в путь.

Тем временем первые вышедшие в море корабли резервной эскадры заняли боевую позицию. 30 июня В. Я. Чичагов сообщал, что поставил корабли «Ианнуарий», «Европа», фрегат «Святой Марк», катера «Счастливый» и «Летучий» под командование (до прибытия Круза) капитана 1-го ранга Глебова. «Патрикий» и «Симеон» он в соответствии с указом от 21 июня отправил крейсировать между Гогландом и Сескаром.

Пока готовились суда резервной эскадры, прибыла записка Нассау-Зигена от 5 июля о невозможности наступления гребной флотилии. Крузу было приказано, передав Нассау-Зигену все гребные суда, причисленные к резервной эскадре по указу от 17 июня, спешно выходить с наличными кораблями. 7 июля вице-адмирал вышел из Кронштадта с единственным кораблем «Святой Николай» и 10 июля прибыл к Ревелю. По пути он встретил у Гогланда «Не тронь меня» и «Патрикий», а на Ревельском рейде застал «Симеон», готовившийся конвоировать 3 судна с мясом. Здесь Круз получил предписание Чичагова о прекращении передачи сведений от отряда у Поркалаута к Нассау-Зигену, гребная флотилия которого располагалась западнее Фридрихсгама. В Ревеле же вице-адмирал узнал о нападении шведов на галиот «Олонец».

Вечером 8 июля галиот был у Гогланда. Командовавший им подшкипер Федор Пупов увидел в стороне островов Аспэ 2 судна, которые обстреляли и захватили шлюпку, направленную с судна на берег за лоцманом. Пупов встал на якорь, но выстрелами из орудий шведы заставили его обрубить канат и следовать за ними. Однако при движении к островам Аспэ подшкипер заметил, что неприятельские суда ушли вперед, и укрылся за Гогландом до рассвета, после чего взял лоцмана и пришел в Ревель с кораблями Круза.

Донося И. Г. Чернышеву об этом происшествии и о предписании Чичагова, А. И. Круз отметил:

 

«Из предписания адмирала ваше сиятельство изволите увидеть, что по нужному расположению корабли, фрегаты и прочие годные, мелкие суда оставлены на своих местах и не остается ни одного исполнить оный пункт, не только, чтобы еще предпринять чего к исполнению по силе данной мне инструкции, о которой вашему сиятельству не безызвестно».

 

Очевидно, что с наличными силами (в Ревеле удалось обнаружить, кроме «Симеона», лишь четыре непригодных для боевой службы малых брандера) Круз не мог выполнить всех поставленных ему задач. Происшедшие вскоре события еще более осложнили деятельность резервной эскадры, и связано это было с гребной флотилией и ее начальником К.-Г. Нассау-Зигеном.

Преодолевая неблагоприятные ветры, гребная флотилия к началу июля достигла Выборгского залива. Тем временем шведская гребная флотилия сосредоточилась недалеко от устья реки Кюмени, у острова Котка. Принц, лично осмотрев расположение противника, вечером 5 июля предложил Мусину-Пушкину три варианта атаки: артиллерией с островов, атакой артиллерийских кораблей с юга и, наконец, блокадой шведов с суши и моря. Эти варианты вице-адмирал направил Императрице, а 7 июля послал ей выработанный им план атаки неприятеля на рейде Роченсальма. Он предлагал поставить эскадру Круза между островами Муссало и Лехма, а сам намечал атаковать с другой стороны, чтобы неприятель оказался между двух огней.

Уже 8 июля это донесение прибыло в столицу. 9 июля военный совет составил новые обширные инструкци