Х.: перед восхождением ты отправил домой открытку. Вы писали, что высотный альпинизм был настоящей рутиной.

М.: Это тоже так. Ваше горло обычно опухшее и мокрое, и у вас есть кашель, потому что вы задыхаетесь, а воздух такой сухой. Твоя еда не имеет никакого вкуса. Здесь слишком жарко днем и слишком холодно ночью. Лучистый жар истощает ваши силы, вы становитесь немного апатичными. Там, наверху, светло, но небо черное. И когда вы смотрите вниз, большую часть времени все, что вы можете видеть, - это своего рода мрак, а не дно долины.

Эта грань-бездна; невозможно сказать, где она находится-в 2000, 3000 или 4000 метров снизу вверх. Вокруг тебя просто зияющая пустота. Но я не испугался. Я сделал 1000-метровые нависающие стены в Альпах и не чувствовал никакого беспокойства.

H: в штурмовом плане Херлигкоффера вы были ведущим альпинистом для толчка на вершину, в то время как ваш брат Гюнтер должен был закрепить веревки на 7500 метрах в течение нескольких дней подряд, чтобы защитить спуск. Ваш брат чувствовал себя обманутым на вершине?

М.: Гюнтер был раздражен. Он не думал, что ему дадут шанс отправиться на вершину.

Х.: Он чувствовал себя рабом Херлигкоффера?

М.: Гюнтер был достаточно умен, чтобы понимать, что планы могут меняться вплоть до самого последнего момента. В начале экспедиции никто не мог знать, кто выпадет на пути к вершине. Так уж получилось, что почти все они оттуда выпали. Не то чтобы мы с Гюнтером просто ухватились за вершину сами.

Х.: Но [Питер] Шольц и [Феликс] Куен тоже были там.

М.: По нашим следам. Два сильных альпиниста с подкреплением и большим количеством смелости. Тем не менее, если бы мы не нашли маршрут и разбитый след, у них не было бы ни единого шанса. Скорее всего, они даже не попытались бы.

Х.: Вы были в верхнем лагере вместе с вашим братом и горным режиссером Герхардом Бауром. Что же заставило вас принять решение отправиться на саммит самостоятельно?

М.: Погода угрожала стать плохой. Новый снег и лавины сделали бы восхождение на Меркл-кулуар невозможным, поэтому я предложил Херлигкофферу отправиться ночью и подняться как можно выше в течение следующего дня—возможно, даже до самой вершины—прежде чем вернуться в лагерь, где меня будут ждать мой брат и Баур. “Я тоже так думаю, - ответил Герлигкоффер.

H: соглашение с Herrligkoffer состояло в том, что они будут стрелять красной ракетой из базового лагеря, если прогноз погоды был плохим, и синей, если прогноз был хорошим. Красный означал, что вы можете идти самостоятельно; синий означал, что вы должны попытаться подняться на вершину только в команде. Погода была хорошая, но Эрлигоффер все же выпустил красную ракету. Почему?

М.: Я не знаю. Они все еще говорят, что это была неправильно помеченная ракета. Может быть, так оно и было.

Н: ваш товарищ по экспедиции Макс фон Кинлин утверждает, что вы знали, что погода будет оставаться прекрасной.

М.: А откуда я должен был это знать, позвольте спросить? У меня не было доступа к сводке погоды. У нас там наверху не было радио. Вот почему мы договорились о ракетном сигнале. Фон Кинлин много чего выдумывает; он лжет.

Н: что вы видели, когда отправлялись в путь в три часа ночи?

М.: вертикальная стена надо мной, и ясное, звездное небо. Было очень холодно.

H: тогда хорошая погода?

М.: Да. Иначе я бы не тронулся с места. Но это означало, что хорошая погода будет только на некоторое время. Во второй половине дня снова повалил туман, а на следующий день, когда мы спускались с вершины, под нами даже шел снег. Плохой прогноз погоды был решающим фактором для решений, которые я принял в регионе саммита.

Х.: Когда ты уходил из Баура, ты сказал ему: “Подожди меня здесь, пока я не вернусь.- Но Баур говорит, что он ничего не слышал, что он спал.

М.: Там наверху никто не спит. Ты дремлешь. Я дал свои указания накануне вечером, прежде чем отправиться в путь: “закрепите веревки и ждите меня!- Баур подтверждает, что я просил их подождать меня, и делал это в течение тридцати четырех лет. Я попросил их подождать меня вечером 26 июня.

А как насчет моей второй просьбы? Зачем мне было просить их закрепить веревки в Меркл-кулуаре, если я не собирался спускаться по этому пути? Зачем мне было лгать брату и Бауру?

H: что вы взяли с собой для вашего сольного толчка?

М.: Несколько слоев одежды, запасные перчатки и небольшой тюбик витаминных таблеток. Это все.

H: как все прошло?

М.: Все шло хорошо, но мне все равно приходилось пересекать дорогу, чтобы избежать крутых участков. Поиск маршрута стоил мне драгоценного времени. И сосредоточенность. Я избавил остальных от тяжелой работы. Им не нужно было карабкаться по запутанной местности в поисках маршрута.

Путь наверх становился все легче, но мне все равно было ясно, что кулуар станет сущим адом, если пойдет снег—никаких шансов выжить. Там постоянно будет падать снег, бушующий поток, который сметет вас с лица земли.