Малообеспеченность: сущность, понятие

Уже несколько лет рассуждения о бедности в России являются неотъемлемой частью общественного обихода. О существовании бедности говорит Президент, речь о бедности ведут члены правительства, политики, эксперты, общественные и религиозные деятели, публицисты, но странное дело: количество произносимых ими слов упорно, годами не переходит в качество. Волны публичных дискуссий накатывают на массив российской бедности одна за другой, но эта скала стоит неколебимо.

Бедность и малообеспеченность огромного большинства населения России на фоне льющегося на страну нефтедолларового дождя является в начале ХХI века если не главной, то наиболее скандальной приметой жизни 140-миллионного народа. Богатство (сверхбогатство) одних и бедность (на грани нищеты) других достигли в стране такого контраста, какого русская история еще не знала. Здесь мы, действительно, поставлены перед историческим вызовом, суть которого в том, что водораздел «бедность – богатство» превратился в линию разрыва социальной ткани, линию раскола российского общества на «две России», потенциально антагонистичных. Удовлетворительного (практически значимого) ответа на этот вызов мы не имеем до сих пор.

А получить ответ необходимо, ибо бедность небезопасна. В условиях все более жесткого международного окружения потенциал внутрироссийского антагонизма делает общество и государство исключительно уязвимыми. [1]

Ненормально большой, не сокращающийся разрыв между богатством и бедностью делает Россию все менее единой, – оттого все более слабой внутри и все более неуверенной вовне. В мире, где безудержное стремление к глобальному превосходству опирается на гипертрофированную военную силу, подобная слабость прощена не будет. Все сроки, когда эта слабость могла быть терпимой, для нашей страны прошли.

Российское общество не стоит на месте в своем идейном развитии. За последние годы проделана значительная работа в области исследования феномена русской цивилизации. Это чрезвычайно важно, но здесь есть одно «но»: рост внимания к традициям русской цивилизации нередко ограничен и замкнут у нас кругом нормативных ценностей, когда идеально должное, как говорят философы, отрывается от актуально сущего и рефлексия, даже изощренная, оказывается бессильной.

Можно вдохновенно и с философским блеском трактовать о духовно-нравственных ценностях «русской цивилизации», ее глубоко самобытных чертах и при этом забывать, что инерция увеличения разрыва между бедностью и богатством в нашем обществе с каждым годом неуклонно уводит нас в сторону от всякой цивилизации вообще.

Ибо все цивилизации тем и отличаются от варварства, что владеют сложным законом ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЯ возрастающего общественного богатства. Когда они утрачивают знание этого закона, цивилизации гибнут.

Бедность как массовое общественное явление имеет много видов, обличий, причин, степеней, факторов. В рассуждениях об относительном характере бедности, о многоликости ее проявлений и т.п., легко потеряться. Нам же нужна сегодня интегральная характеристика российской бедности конца ХХ – начала ХXI веков, пригодная для того, чтобы стать инструментом практического политика.

Привыкнув к языку ирреальности, мы заученно повторяем: «проблема бедности». Помилуйте, какая еще «проблема»?! Не «проблема», а вопиющее зло, которое с вызывающей наглостью утвердилось в нашей жизни с начала 90-х годов и продолжает победоносно торжествовать. Имя этому злу – общественно санкционированный отказ человеку в средствах существования, достаточных для воспроизводства жизни.

С самых первых дней «нового порядка», когда ярлык на правление Россией был выдан «правительству демократических реформ» Ельцина – Бурбулиса – Гайдара, воспроизводство жизни в России оказалось заблокировано. Не надо много статистики, не обязательно аккумулировать цифры многочисленных ограблений народа России – ограбления 92-го года, ограбления 95-го года, ограбления 98-го года… Есть очевидность, которая красноречивее всяких цифр: вымирание людей в нашей стране, корректно именуемое в политических речах «демографическим кризисом», продолжается 15-й год подряд! И если уж говорить о «проблеме», то формулируется она предельно просто: как РАЗБЛОКИРОВАТЬ механизмы социальной самозащиты и политического действия, которые остановят происходящее сползание российского социума к черте исторической смерти?

«Историческая смерть» – не гипербола. Для того, чтобы она наступила, совсем не нужно, чтобы вымерли все 140 миллионов: всего то и нужно, чтобы окончательно истончился и сошел на нет самосознающий, совестливый, подвижнический элемент в народе.

Сегодня для этой истребительной операции достаточно удержать еще на некоторое время существующий порядок вещей, который обеспечивает дальнейшую НЕГАТИВНУЮ СЕЛЕКЦИЮ во власть. Порядок вещей, при котором «элитой», избранными – вопреки всем нормам цивилизованного общежития – становятся худшие по определению.[2]

Именно такой порядок вещей – с опорой на прямое насилие – был установлен в России в правление незабвенного Бориса Николаевича Ельцина, и он не сломан до сих пор. Начав, таким образом, рассуждать о бедности, мы непременно приходим к самому злободневному вопросу дня. С одной стороны, это вопрос сугубо политический, ибо он указывает на главную аномалию организации власти в России, а, с другой стороны, – это вопрос культуры. Потому что это они – худшие по определению – запустили в России такой мощный аннигилятор культуры, как модель экономического роста БЕЗ ЦЕЛИ. Модель запрограммирована на экспроприацию большинства и одновременно ведет к устранению из культуры необходимого ей «смысла» – духовных ориентиров и нравственных целей развития. И это опять-таки последовательное движение прочь, в сторону от цивилизации.

Бедность лишает людей стимулов к труду и к жизни вообще, разрушает семьи, потворствует развитию алкоголизма, бродяжничества, преступности, интеллектуальной, духовной деградации человека.

«Страховщиками от бедности» могут выступать предприниматели и добившиеся своего работники, уплачивая налоги, которые бы расходовались на возмещение потерь неудачников на рынке труда, создание недостающих для них рабочих мест и т.п. Это предполагает осуществление государством адекватной фискальной и денежной политики.

Налоговые льготы предпринимателям, увеличивающим численность работников, могут служить хорошим стимулом. Их расчет требует сравнения предельных издержек общества на рост занятости с предельными издержками, от которых, сокращая безработицу, ему удается избавиться, или с его предельной выгодой от этого. Источником необходимой информации может послужить сама практика при использовании экспериментальных налоговых скидок, т.е. совокупность наблюдений, как ведут себя работодатели и что происходит, когда им предоставляются различные скидки за создание дополнительных рабочих мест. Произвольное назначение налоговых льгот по дополнительному трудоустройству может нарушить права предпринимателей. Во избежание этого следует допустить рыночный обмен их правами, связанными с наращиванием занятости (по аналогии с западным рынком «квот на загрязнение»), который способен уменьшить совместные издержки и увеличить взаимные выгоды работодателей.

Права стимулирования и обмен ими должны быть оформлены соответствующими нормативными актами. При этом не обойтись без страховых взносов предпринимателей и наемных работников, которые бы компенсировали издержки дополнительной занятости. Именно по такому пути идет практика страхования от бедности в странах с рыночной экономикой. В США на таком принципе фактически основаны программа помощи неполным семьям с детьми и Закон 1998 года о помощи семьям. Главный упор в борьбе с бедностью сделан на создание «неудачникам» условий перехода к трудовой деятельности, приносящей достойные доходы.

Во Франции принята Общая программа по обеспечению минимального дохода для постоянных жителей. Она предусматривает для малообеспеченных семей с детьми моложе 25 лет пособие, предоставляемое по контракту о подготовке к активной жизни, которым обеспечиваются профессиональная подготовка или ученичество на рабочих местах, получение оплачиваемой работы, лечение от алкоголизма и т.п. В Германии подобное пособие выплачивается семьям с одним родителем (независимо от размера его дохода), если он содержит родного или опекаемого ребенка в возрасте до 16 лет, а учащегося – до 27 лет, а в некоторых случаях и старше. В Италии любая семья, если ее среднедушевой доход не превышает определенного минимума, имеет право на пособие в денежной форме, выделяемое Национальным институтом социального страхования и ежегодно индексируемое по темпу инфляции.