Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Топ:
Выпускная квалификационная работа: Основная часть ВКР, как правило, состоит из двух-трех глав, каждая из которых, в свою очередь...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов...
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Интересное:
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Берегоукрепление оползневых склонов: На прибрежных склонах основной причиной развития оползневых процессов является подмыв водами рек естественных склонов...
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Дисциплины:
2020-01-13 | 94 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Солгал бы, если б сказал, что меня не колотит от страха. Через четыре часа я на огромной бочке с топливом вознесусь на орбиту. Я делал это и раньше, несколько раз, но никогда — в решете вроде этого. Сейчас я во взлётном модуле. На мне скафандр, потому что на носу ракеты зияет огромная дырень: раньше здесь была часть корпуса с иллюминатором. Я «ожидаю инструкций по взлёту». Но в действительности, я просто ожидаю взлёта. В этом процессе у меня не будет никакой роли. Я просто устроюсь в перегрузочном кресле и стану надеяться на лучшее.
Вчера я съел свой последний пакет. Отличный ужин — впервые за несколько недель. Оставляю на Марсе сорок одну картофелину. Вот как близко подошёл я к голодной смерти!
В пути я старательно собирал образцы. Но я не могу взять их с собой! Поэтому я запечатал их в контейнер и отнёс на сотню метров отсюда. Может, в один прекрасный день, за ними пришлют спускаемый аппарат. Почему бы не облегчить NASA работу?
Вот и всё. Больше никаких планов нет. Нет даже инструкций на случай отмены операции. Да и к чему? Мы не можем отложить запуск. «Гермес» не может остановится, не может задержаться и немного подождать. Что бы ни случилось, взлёт пройдёт точно по расписанию.
У меня совершенно реальная перспектива сегодня погибнуть. Не скажу, что мне это нравится. Было бы не так плохо, если бы взлётный модуль взорвался. В этом случае я бы даже не понял, что меня убило.
Если меня не сумеют перехватить, я буду болтаться в пространстве, пока у меня не закончится воздух. На этот случай у меня есть план. Я сведу содержание кислорода к нулю и буду дышать чистым азотом, пока не задохнусь. Плохо мне не будет: лёгкие не обладают способностью ощущать недостаток кислорода. Я просто почувствую себя уставшим, усну и тихо скончаюсь.
|
Я съел свою последнюю марсианскую картофелину. В последний раз переночевал в ровере. И в последний раз выбрался на поверхность в скафандре. Сегодня я покидаю Марс, так или иначе.
Самое время, чёрт его дери!
Глава 26
Собирались толпами.
На всей планете, они собирались толпами.
На Трафальгарской площади в Лондоне, на площади Тяньаньмэнь в Пекине и Таймс-сквер в Нью-Йорке, они собирались толпами перед огромными экранами. В офисах народ уставился в мониторы. В барах они молча смотрели на подвешенный в углу телевизор. В домах они, затаив дыхание, сидели по диванам, не в силах оторвать взгляд от разворачивающейся драмы.
В Чикаго пожилая пара держалась за руки, наблюдая за происходящим на экране. Мужчина держал женщину за руки, а она в неприкрытом ужасе раскачивалась взад-вперёд. Представитель NASA старался не доставлять им беспокойство, но был неподалёку, готовый ответить на любые вопросы.
— Давление в баке — зелёный, — произнёс голос Йоханссен с миллиарда телевизионных экранов. — Ориентация двигателя — отлично. Связь — пять из пяти. Командор, мы готовы к предполётной проверке.
— Вас поняла, — ответил голос Льюис. — Связь с пилотом?
— Готова, — ответила Йоханссен.
— Навигация.
— Готова, — повторила Йоханссен.
— Удалённый контроль.
— Готов, — ответил Мартинес.
— Пилот.
— Готов, — произнёс Уотни с борта МВМ.
По всему миру в собравшихся толпах раздались подбадривающие выкрики.
Митч сидел на своём кресле в Центре управления. Здесь отслеживали ход операции и были готовы помочь всем, чем только можно. Но задержка сигнала между «Гермесом» и Землёй практически гарантировала, что необходимости в этом не возникнет.
— Телеметрия, — донёсся из динамиков голос Льюис.
— Готова, — откликнулась Йоханссен.
— Спасатель, — продолжила командор.
— Готов, — ответил Бек из шлюза.
— Второй спасатель.
|
— Готов, — произнёс Вогель из-за спины Бека.
— Центр управления, говорит «Гермес», — доложила Льюис. — Мы готовы осуществить взлёт МВМ и продолжаем работу по графику. До запуска четыре минуты десять секунд… точно.
— Хронометраж, вы засекли? — спросил Митч.
— Так точно, диспетчер, — прозвучал ответ. — Часы синхронизированы.
— Пусть мы ничем не можем помочь, — пробормотал Митч, — но хотя бы знаем, что там сейчас должно происходить.
* * *
— Ещё четыре минуты, Марк, — произнесла Льюис. — Как ты там?
— Жду не дождусь, когда окажусь наверху, командор, — откликнулся Уотни.
— Мы тебя выведем, — сказала Льюис. — Имей в виду, придётся испытать серьёзную перегрузку. Если потеряешь сознание, ничего страшного. Ты в руках Мартинеса.
— Напомни ему — сегодня без «бочек».
— Вас поняла, МВМ.
— Ещё четыре минуты, — сказал Мартинес, пощёлкивая суставами пальцев. — Готова немного полетать, Бет?
— Ага, — сказала Йоханссен. — Немного странно ассистировать запуску, оставаясь в невесомости.
— Я об этом и не думал, — сказал Мартинес, — но — да. Сейчас меня не будет вдавливать в кресло. Нелепо!
Бек парил в объёме шлюзового отсека, пристёгнутый к барабану длинным тросом. Вогель держался позади, ботинки прочно держали его на переборке. Оба уставились в открытый внешний люк на распростёртую внизу красную планету.
— Не думал, что мы сюда вернёмся, — сказал Бек.
— Да, — согласился Вогель. — Мы первые.
— Что — первые?
— Первые люди, дважды слетавшие к Марсу.
— А, точно! Таким даже Уотни не сможет похвастать.
— Абсолютно.
Они немного помолчали, рассматривая планету.
— Вогель, — сказал Бек.
— Ja.
— Если я не дотянусь до Марка, хочу, чтобы ты отпустил трос.
— Доктор Бек, — ответил Вогель, — командор сказала нет.
— Знаю, что сказала командор, но если мне не хватит всего нескольких метров, я хочу, чтобы ты меня отпустил. На мне ранец, я смогу вернуться и без троса.
— Не сделаю этого, доктор Бек.
— Я рискую именно своей жизнью, и я говорю — это можно сделать!
— Ты не командор.
Бек зыркнул на Вогеля, но стеклянные панели шлемов отражали почти весь свет, и нужный эффект не получился.
— Отлично, — сказал Бек. — Но готов спорить на что угодно: если понадобится, ты передумаешь.
На это Вогель не ответил.
— До взлёта 10, - произнесла Йоханссен, — 9… 8…
|
— Запуск основных двигателей, — сказал Мартинес.
— 7… 6… 5… крепления отстёгнуты…
— Ещё пять секунд, Уотни, — произнесла Льюис в микрофон. — Держись.
— Увидимся, командор, — откликнулся Уотни.
— 4… 3… 2…
Уотни лежал в кресле. Марсианский взлётный модуль под ним рокотал в предвкушении взлёта.
— Хм… — задумчиво произнёс Уотни. — И сколько же ещё?..
МВМ с невероятной силой рванул вверх — с б о льшим ускорением, чем набирал любой другой корабль в истории космонавтики. Уотни вдавило в кресло с такой дикой мощью, что он не мог даже охнуть.
Предчувствуя наступление такого момента, он заранее подложил под затылок, в шлем, свёрнутую рубашку. И теперь, когда голову прочно вдавило в самодельную подушку, края поля зрения утратили чёткость. Уотни был не в силах ни вдохнуть, ни пошевельнуться.
Прямо перед ним заплатка из полотна для Дома захлопала, силясь оторваться. Корабль продолжал экспоненциально наращивать скорость. Было трудно сконцентрироваться, но что-то на краю сознания сказало Марку, что не всё идёт гладко.
— Скорость 741 м/с, — скороговоркой выпалила Йоханссен. — Высота 1350 м.
— Вас понял, — ответил Мартинес.
— Низко, — заметила Льюис. — Слишком низко.
— Знаю, — сказал Мартинес. — Идёт слишком вяло, сопротивляется. Какого рожна там происходит?
— Скорость 850, высота 1843, - сказала Йоханссен.
— У меня не хватает мощности! — воскликнул Мартинес.
— Мощность двигателя 100 %, - заметила Йоханссен.
— Говорю тебе, он неповоротливый, — упорствовал Мартинес.
— Уотни! — крикнула Льюис в микрофон. — Марк, ты меня слышишь? Можешь ответить?
Уотни слышал голос Льюис где-то вдалеке. Будто кто-то пытается разговаривать с ним через длинный-предлинный тоннель. В нём еле-еле пробудился намёк на любопытство — что ей надо? Но фокус внимания вновь ненадолго сместился на хлопающее полотно перед глазами. Заплата порвалась, и разрыв начал быстро разрастаться.
А потом Уотни обратил внимание на болт в переборке. На удивление, в шляпке было пять граней. Пять! И почему NASA решило, что болт должен быть именно таким? Чтобы его раскрутить или закрепить, нужен специальный ключ.
|
Полотно разорвалось ещё сильнее, обрывки дико затрепетали. Через отверстие Уотни увидел красное небо, бесконечно вытянувшееся вдаль. «Красиво», — подумал он.
По мере того, как модуль взлетал всё выше, атмосфера истончалась. Вскоре полотно перестало хлопать и обвисло. Небо из красного сделалось чёрным.
«И так тоже красиво», — подумал Марк.
В последние мгновения перед тем, как отключиться, он задался вопросом, где можно достать такой классный болт с пятиугольной шляпкой.
— Сейчас откликается лучше, — заметил Мартинес.
— Снова полное ускорение, — сказала Йоханссен. — Должно быть, трение о воздух. Сейчас модуль вышел из атмосферы.
— Будто корову разгонял, — проворчал Мартинес. Его руки летали над панелью.
— Можешь вытянуть его наверх? — спросила Льюис.
— На орбиту он выйдет, — сказала Йоханссен. — Но может не лечь на нужный курс. Не выйдет к точке перехвата.
— Сначала поднимите его выше, — сказала Льюис. — О перехвате будем думать потом.
— Вас поняла. Выключение главного двигателя через пятнадцать секунд.
— Сейчас куда ровнее, — сказал Мартинес. — Больше не сопротивляется.
— Гораздо ниже целевой отметки, — сказала Йоханссен. — Скорость хорошая.
— Насколько ниже? — затребовала Льюис.
— Точно сказать не могу, — ответила Йоханссен. — У меня данные с акселерометра. Нужно получить сигнал с радара, с нескольких точек. Тогда сможем определить параметры орбиты.
— Перехожу на автоматический контроль, — сказал Мартинес.
— Отключение двигателя: 4, - произнесла Йоханссен, — 3… 2… 1… Выключение.
— Подтверждаю отключение двигателя, — сказал Мартинес.
— Уотни, ты там? — спросила Льюис. — Уотни! Уотни, ты меня слышишь?
— Скорее всего, потерял сознание, командор, — произнёс по радиоканалу Бек. — При взлёте было больше 12 g. Дайте ему несколько минут.
— Вас поняла, — ответила Льюис. — Йоханссен, что с характеристиками его орбиты?
— У меня есть несколько точек. Вычисляю параметры перехвата…
Мартинес и Льюис не отрывали взгляда от Йоханссен. Та вызвала на экран нужную программу. В обычных обстоятельствах это была работа Вогеля, но сейчас он был занят другим делом. Йоханссен была его заменой по части орбитальной баллистики.
— Скорость перехвата составит одиннадцать метров в секунду… — сказала она.
— С этим я справлюсь! — подтвердил по радиосвязи Бек.
— Расстояние до точки перехвата… — сказала Йоханссен, и у неё перехватило дыхание. Неровным голосом она закончила фразу: — Мы окажемся в шестидесяти восьми километрах.
И закрыла лицо руками.
— Она сказала — шестьдесят восемь километров!? — воскликнул Бек. — Километров!?
— Проклятье! — прошептал Мартинес.
— Так, соберитесь, — сказала Льюис. — Работаем над проблемой. Мартинес, в МВМ ещё что-нибудь осталось?
|
— Никак нет, командор, — откликнулся пилот. — Они сбросили систему маневровых, чтобы сбавить вес.
— Тогда без вариантов — мы сами должны до него добраться. Йоханссен, время до точки перехвата?
— 39 минут 12 секунд, — сказала Йоханссен, пытаясь держаться.
— Вогель, — продолжила Льюис, — как далеко можем продвинуться на ионниках за тридцать девять минут?
— Возможно, на пять километров, — откликнулся тот.
— Не хватит, — констатировала Льюис. — Мартинес, а если толкнём вращательными, всеми в одну сторону?
— Зависит от того, сколько топлива мы хотим оставить на вращение «Гермеса».
— Сколько нам нужно?
— Можем обойтись, скажем, двадцатью процентами от остатка.
— Отлично. Итак, если используем восемьдесят процентов…
— Проверяю, — сказал Мартинес, прогоняя цифры через программу. — Скорость изменится на 31 м/с…
— Йоханссен, расчёт! — затребовала Льюис.
— За 39 минут мы преодолеем… — сказала Йоханссен, быстро вбивая цифры, — 72 км!
— Вот, совсем другое дело, — сказала Льюис. — Теперь, сколько топлива надо…
— Используем 75,5 % оставшегося топлива, — сказала Йоханссен. — Это сведёт расхождение к нулю.
— Действуй! — велела Льюис.
— Так точно, — сказал Мартинес.
— Погодите, — сказала Йоханссен. — Расстояние между нами будет нулевым, но разность скоростей составит 42 м/с.
— У нас будет 39 минут на то, чтобы придумать, как замедлить скорость, — решила Льюис. — Мартинес, запускай двигатели!
— Запускаю, — ответил Мартинес.
* * *
— Ух ты, — сказала Энни Венкату. — Столько всего произошло так быстро. Объяснишь?
Венкат напряжённо прислушивался к динамикам. В гуле голосов, стоящем в VIP-зале для наблюдений, к этому приходилось прилагать усилия. Сквозь стекло он видел, как Митч разочарованно машет руками.
— Запуск пошёл наперекосяк, — пояснил Венкат, устремив взгляд поверх Митча на настенные мониторы. — Дистанция до точки перехвата получалась слишком большой. Поэтому они решили воспользоваться вращательными двигателями, чтобы свести её к нулю.
— А зачем обычно нужны вращательные двигатели?
— Они управляют вращением корабля и не предназначены, чтобы его толкать. У «Гермеса» нет быстрых реактивных двигателей, есть только медленные стабильные ионники.
— Ну и… проблема решена? — с надеждой спросила Энни.
— Нет, — сказал Венкат. — Они доберутся до Уотни, но в момент встречи разница в скоростях составит 42 м/с.
— Насколько это быстро? — поинтересовалась Энни.
— Примерно девяносто миль в час, — пояснил Венкат. — Ни малейшего шанса, что на такой скорости Беку удастся его схватить.
— А они не смогут замедлиться вращательными двигателями?
— Всё топливо они израсходовали, чтобы сократить дистанцию. Его не хватит, чтобы замедлиться, — нахмурившись, сказал Венкат.
— И что им остаётся?
— Я не знаю, — ответил он. — Но, даже если б знал, не смог бы передать вовремя.
— Ох, чёрт! — сказала Энни.
— Да, — согласился Венкат.
* * *
— Уотни, — позвала Льюис. — Ты меня слышишь? Уотни?
— Командор, — сказал по радиосвязи Бек. — На нём же скафандр для Марса, правильно?
— Да.
— Тогда там должен быть медицинский датчик, — сказал Бек. — И он передаёт. Сигнал не очень сильный, он рассчитан на пару сотен метров до Дома или ровера. Но, может, мы сумеем его принять?
— Йоханссен? — сказал Льюис.
— Работаю над этим, — ответила та. — Нужно найти частоты в спецификациях. Дайте секунду.
— Мартинес, — продолжила командор. — Есть идея, как замедлиться?
Он покачал головой:
— У меня ничего не осталось, командор. Мы летим слишком быстро.
— Вогель?
— У ионных двигателей просто не хватит мощности, — ответил тот.
— Но должно же быть что-то! — сказала Льюис. — Хоть что-нибудь. Всё, что угодно.
— Получила данные медицинского датчика, — сказала Йоханссен. — Пульс 58, давление 98/61.
— Не так плохо, — сказал Бек. — Немного ниже, чем хотелось бы видеть, но он провёл в гравитации Марса восемнадцать месяцев… так что ничего удивительного.
— Время до точки перехвата? — спросила Льюис.
— 32 минуты, — ответила Йоханссен.
Благословенная бессознательность сменилась туманным пробуждением, которое, в свой черёд, трансформировалось в суровую реальность. Уотни открыл глаза и скривился от боли в груди.
От полотна мало что осталось. Обрывки плотной ткани слабо покачивались по краям отверстия, которое они некогда прикрывали. Сейчас отверстие даровало Уотни беспрепятственный вид на Марс с орбиты. Горизонт огромной красной планеты протянулся, казалось, в бесконечность — и только там кромка планеты становилась нечёткой из-за лёгкой дымки атмосферы. Лишь восемнадцать человек могли похвастаться, что лично видели такое зрелище.
— Да пошла ты! — сказал Уотни распростёршейся под ним планете.
Пытаясь добраться до приборов на рукаве скафандра, он содрогнулся от боли. Затем попробовал дотянуться ещё раз, помедленнее — получилось. Он активировал радиосвязь.
— МВМ — «Гермесу».
— Уотни!? — донёсся отклик.
— Подтверждаю. Это вы, командор?
— Подтверждаю. Доложите обстановку!
— Я на корабле, в котором нет контрольной панели, — ответил Уотни. — Вот и всё, что могу сказать.
— Как самочувствие?
— Боль в груди. Думаю, сломано ребро. А как ваше?
— Мы работаем над тем, как тебя вытащить, — сказала Льюис. — При взлёте были сложности.
— Ага, — сказал Уотни, не отрывая взгляда от отверстия в корпусе. — Полотно не выдержало. Кажется, оно порвалось в самом начале взлёта.
— Это согласуется с нашими наблюдениями.
— Насколько всё плохо, командор? — спросил Уотни.
— Мы сумели сократить дистанцию вращательными двигателями «Гермеса». Но возникла проблема со скоростью перехвата.
— Насколько велика проблема?
— 42 м/с.
— Чёрт!
— Что же, по крайней мере, временно он в порядке, — сказал Мартинес.
— Бек, — обратилась Льюис. — Я начинаю склоняться к твоей идее. Как быстро ты смог бы разогнаться, если бы не был пристёгнут?
— Простите, командор, — ответил Бек. — Я уже прикинул. Максимум могу сделать 25 м/с. Но, даже если бы сумел разогнаться до 42, потом мне пришлось бы их вернуть, чтобы снова сравняться с «Гермесом» в скорости.
— Вас поняла, — сказала Льюис.
— Послушайте, — сказал по радиосвязи Уотни, — у меня есть идея.
— Ещё бы её у тебя не было! — проворчала Льюис. — Выкладывай.
— Можно найти здесь что-нибудь острое и проковырять дырку в перчатке скафандра. Воспользуюсь воздухом, как реактивной струёй — полечу к вам. Толкателем будет рука, так что с направление струи будет легко регулировать.
— Откуда он их рожает? — вскользь заметил Мартинес.
— Хм… — сказала Льюис. — Ты сможешь разогнаться до 42 м/с?
— Понятия не имею, — признался Уотни.
— Даже если бы ты смог это сделать, совсем не уверена, что у тебя был бы контроль, — сказала Льюис. — Перехват будет на глазок, а вектор тяги ты едва ли сумеешь удержать.
— Готов признать, это крайне опасно, — сказал Уотни. — Но подумайте вот о чём: я буду летать в космосе, как Железный Человек!
— Продолжаем работать над идеями, — сказала Льюис.
— Железный Человек, командор! Железный Человек.
— Оставайтесь на связи, — велела Льюис.
Она нахмурилась:
— Хм… Может быть, это не самая плохая идея…
— Командор, вы шутите? — удивился Мартинес. — Это кошмарная идея. Он улетит в космос…
— Не вся идея целиком, а её часть, — пояснила Льюис. — Мартинес, запусти удалённо компьютер Вогеля.
— Выполняю, — откликнулся Мартинес, пробегаясь пальцами по клавиатуре. Внешний вид рабочего стола сменился рабочим столом Вогеля. Мартинес моментально переключил раскладку с немецкого на английский. — Готово. Что требуется?
— У него где-то есть программа, которая вычисляет поправки к курсу при нарушении герметичности корпуса, правильно?
— Есть, — сказал Мартинес. — Она оценивает, какую коррекцию нужно провести, если…
— Да, да, — нетерпеливо сказала Льюис. — Запусти её. Хочу посмотреть, что будет, если мы распахнём шлюзовой отсек.
Йоханссен и Мартинес переглянулись.
— Э-э-э… Хорошо, командор, — сказал Мартинес.
— Шлюз? — переспросила Йоханссен. — Вы хотите его… открыть?
— В корабле полно воздуха, — заметила Льюис. — Я бы отвесила ему хороший пинок.
— Да-а-а… — протянул Мартинес, запуская программу. — Не боишься отломить кораблю нос?
— Но ведь воздух выйдет! — воскликнула Йоханссен.
Она сочла долгом про это напомнить.
— Мы задраим рубку и реакторный отсек. Можем сбросить весь остальной воздух, но мы не хотим взрывную декомпрессию ни здесь, ни в реакторном.
Мартинес ввёл в сценарий исходные данные.
— Думаю, — заметил он, — у нас будет та же проблема, что и у Уотни — только в б о льших масштабах. Мы не сможем управлять выхлопом.
— Нам и не придётся, — пояснила Льюис. — Шлюз находится в носовой части. Выходящий воздух создаст вектор тяги, проходящий через центр масс. Нужно всего лишь развернуть судно в сторону, противоположную той, куда мы хотим сдвинуться.
— Хорошо, теперь у меня есть цифры, — сказал Мартинес. — Нарушение герметичности шлюза при задраенных мостике и реакторном отсеке разгонит нас… на 29 м/с.
— После этого разность скоростей составит 13 м/с, — добавила Йоханссен.
— Бек, — обратилась по радиосвязи Льюис, — ты это слышал?
— Так точно, командор, — ответил тот.
— Можешь справиться с 13 м/с?
— Это будет довольно рискованно, — ответил Бек. — 13 м/с, чтобы сравняться в скорости со взлётным модулем плюс ещё тринадцать, чтобы снова сравняться с «Гермесом». Но это куда реальнее, чем 42.
— Йоханссен, — сказала Льюис, — время до точки перехвата?
— Восемнадцать минут, командор.
— Нас сильно тряхнёт, когда разгерметизируем шлюз? — спросила Льюис у Мартинеса.
— Воздух выйдет за четыре секунды, — ответил он. — У нас будет чуть меньше одного g.
— Уотни, — сказала Льюис в микрофон, — у нас есть план.
— Ух ты, план! — откликнулся Уотни.
* * *
— Хьюстон, — раздался голос Льюис в динамиках Центра управления, — извещаем вас, что мы собираемся намеренно разгерметизировать шлюз N 1 для создания импульса.
— Что? — переспросил Митч. — Что!?
— Бог ты мой… — произнёс Венкат в зале для наблюдений.
— Чёрт, — сказала Энни, вставая. — Мне пора в конференц-зал. Поделись напоследок толикой знаний?
— Они собираются разгерметизировать корабль, — ответил Венкат, всё ещё ошеломлённый. — Они собираются намеренно нарушить целостность корпуса. Господи!..
— Ясно, — сказала Энни, торопливо направляясь к выходу.
* * *
— Каким образом мы откроем шлюзовой отсек? — спросил Мартинес. — Нельзя раскрыть люки удалённо, а если кто-нибудь окажется поблизости, когда они распахнутся…
— Верно, — согласилась Льюис. — Мы можем открыть один люк, когда второй закрыт, но как мы тогда раскроем второй?
Она ненадолго задумалась, а потом произнесла в микрофон:
— Вогель, мне нужно, чтобы ты вернулся на корабль и сделал бомбу.
— Э-э-э. Командор, прошу, повторите ещё раз, — сказал Вогель.
— Бомбу, — подтвердила Льюис. — Ты же химик! Ты можешь создать бомбу из того, что есть на борту?
— Ja, — ответил Вогель. — У нас есть горючие материалы, и есть чистый кислород.
— Звучит неплохо, — сказала Льюис.
— Разумеется, на борту космического корабля приводить взрывное устройство в действие довольно опасно, — прагматично добавил Вогель.
— Ну, так сделай её небольшой, — сказала Льюис. — От неё требуется пробить дыру во внутреннем люке шлюзового отсека. Нам сойдёт отверстие любого размера. Если вышибет люк начисто — отлично. Если не сумеет выбить целиком — воздух будет выходить медленнее, но дольше. Импульс получим тот же, так что нам без разницы.
— Провожу компрессию шлюзового отсека N 2, - сказал Вогель. — Каким образом мы детонируем бомбу?
— Йоханссен? — спросила Льюис.
— Э-э-э… — задумчиво протянула та. Она торопливо нацепила на себя гарнитуру. — Вогель, ты можешь продеть в неё проводки?
— Ja, — ответил Вогель. — Воспользуюсь резиновой пробкой с отверстием для проводка. На герметичность почти не повлияет.
— Можно подцепить проводок к осветительному щитку 41, - сказала Йоханссен. — Он расположен возле шлюза, и я могу активировать его удалённо, прямо отсюда.
— Это и будет наш детонатор, — решила Льюис. — Йоханссен, займись щитком. Вогель, иди сюда и сделай бомбу. Мартинес, перекрой и загерметизируй реакторный отсек.
— Слушаюсь, командор, — сказала Йоханссен, отталкиваясь от сиденья в сторону главного коридора.
— Командор, — сказал Мартинес, на мгновение задержавшись в дверях, — хотите, чтобы я принёс запасные скафандры?
— Нет смысла, — ответила Льюис. — Если нарушится герметичность мостика, нас вышвырнет отсюда со скоростью звука. Мы превратимся в желе, в скафандрах или без.
— Вас понял, командор.
— Ты на корабле, Вогель? — спросила Льюис.
— В данный момент как раз вхожу, командор.
— Бек, — сказала Льюис в микрофон. — Мне нужно, чтобы ты тоже вошёл. Но скафандр не снимай.
— Хорошо, — откликнулся Бек. — Зачем?
— Мы в буквальном смысле собираемся взорвать один из люков, — пояснила Льюис. — Будет лучше, если это будет внутренний люк. Предпочитаю, чтобы внешний люк остался невредимым — корабль сохранит гладкую обтекаемую форму.
— Разумно, — ответил Бек, вплывая внутрь корабля.
— Но есть одна проблема, — продолжила Льюис. — Нужно, чтобы внешний люк был полностью распахнут и зафиксирован механическим ограничителем. В этом случае его не повредит декомпрессией.
— Вам нужно, чтобы кто-то зашёл в шлюзовой отсек и зафиксировал люк, — догадался Бек. — А потом, зафиксировав внешний люк в открытом положении, нельзя будет вернуться через внутренний.
— В точку! — сказала Льюис. — Мне нужно, чтобы ты вошёл в шлюз, провёл декомпрессию и зафиксировал люк в открытом положении. После этого ты должен будешь перелезть к шлюзу N 2 по корпусу «Гермеса».
— Всё ясно, командор, — сказал Бек. — Вдоль всего корпуса идут поручни. Буду передвигаться вместе с тросом, как альпинист.
— Вперёд! — сказала Льюис. — И, — Вогель! — поторопись. Тебе нужно сделать бомбу, установить её, вернуться к шлюзу N 2, надеть скафандр, провести декомпрессию и открыть внешний люк, чтобы Бек мог войти.
— Сейчас он снимает скафандр, и не может ответить, — ответил за него Бек. — Но он всё слышал.
— Уотни, как ты там? — раздался в ухе голос Льюис.
— Пока неплохо, командор, — откликнулся Уотни. — Ты говорила о плане?
— Подтверждаю, — сказала она. — Мы собираемся выпустить воздух, чтобы получить импульс.
— Как?
— Мы взрывом проделаем дыру в шлюзе N 1.
— Что!? — воскликнул Уотни. — Каким образом!?
— Вогель делает бомбу.
— Я знал, что этот парень — безумный учёный! — сказал Уотни. — Думаю, нам лучше вернуться к моей идее Железного Человека.
— Она слишком рискованна, и ты это знаешь, — ответила Льюис.
— Дело в том, — признался Уотни, — что я эгоист. Хочу, чтобы по возвращении памятники ставили мне, и мне одному. Не хочу с вами делиться. Ребята, я не могу позволить вам вынести шлюз!
— Ох, — произнесла Льюис. — Ладно! Если не можешь нам позволить, тогда… постой-ка!.. Погоди минутку. Я смотрю на свою нашивку, и похоже, что командор — я. Сиди смирно и не дёргайся, Уотни! Мы придём за тобой.
— Вот шельма!
Будучи химиком, Вогель знал, как делать бомбы. На самом деле, приличная часть обучения была посвящена тому, чтобы не сотворить её по ошибке.
Пожары в космосе фатальны, поэтому на корабле туго с воспламеняющимися предметами. Но вот еда — она по своей природе содержит горючие углеводы. Не имея возможности сесть и вдумчиво всё рассчитать, Вогель провёл оценочные прикидки.
Калорийность сахара — примерно 4000 ккал/кг, 1 кал = 4,184 Дж. В условиях невесомости сахар плавает в воздухе, и его крупинки летают сами по себе. Таким образом, общая площадь поверхности увеличивается. В атмосфере чистого кислорода на каждый килограмм сахара высвобождается 16,7 МДж энергии, что соответствует взрывной мощности восьми динамитных шашек. Такова природа горения в чистом кислороде.
Вогель тщательно отмерил сахар. Он перенёс его в самый прочный стеклянный сосуд, который смог найти — в толстостенную банку. Для бомбы прочность контейнера важна не меньше, чем количество взрывчатки. Слабый контейнер лопнет сразу же, почти без ударной волны — при этом можно получить разве что впечатляющий фейерверк. Прочный же контейнер, напротив, будет сдерживать давление, пока оно не достигнет воистину разрушительного потенциала.
Вогель по-быстрому проткнул в резиновой крышке отверстие, пропустил через него проводок.
— Sehr gefaehrlich,[5] — пробормотал он, под давлением заливая в контейнер жидкий кислород из судовых запасов и плотно всаживая в горлышко пробку.
Всего за несколько минут он смастерил рудиментарную самодельную бомбу.
— Sehr, sehr gefaehrlich.
Взяв с собой банку, он плавно вылетел из лаборатории и направился к носу «Гермеса».
Йоханссен занималась щитком для освещения, когда мимо неё в направлении шлюза проплыл Бек. Она схватила его за рукав:
— Будь осторожен, пробираясь по корпусу!
Он повернулся к ней лицом:
— Будь осторожна, детонируя бомбу.
Она поцеловала его в стеклянную панель шлема и смущённо отвернулась:
— Это было глупо. Никому не говори, что я так поступила.
— Никому не говори, что мне это понравилось, — улыбнувшись, эхом откликнулся Бек.
Он вошёл в шлюз и загерметизировал внутренний люк. Проведя декомпрессию, он открыл внешний люк и зафиксировал его в таком положении. Схватившись за поручень на корпусе, он подтянулся и пополз по корпусу.
Йоханссен провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида, после чего вернулась к щитку. Его она деактивировала раньше, со своего компьютера. Вытянув длинный кабель и оголив его кончики, она принялась вертеть в руках моток изоленты.
Вогель появился уже через минуту. Он осторожно влетел в помещение, придерживая бомбу обеими руками.
— В качестве взрывателя я использую один проводок, — пояснил он. — Решил, это будет лучше, чем искра между двумя: на них мог накопиться статический заряд. Не хотел, чтобы она рванула, когда мы рядом.
— Как мы её взорвём? — спросила Йоханссен.
— Провод должен нагреться до высокой температуры. Если его закоротить, сработает.
— Придётся снять предохранитель, — заметила Йоханссен. — В остальном — выполнимо.
Она прикрепила оголённые концы кабеля к проводку для бомбы и принялась обматывать соединение изолентой.
— Прошу прощения, — сказал Вогель, — мне пора возвращаться в шлюз N 2, чтобы впустить доктора Бека.
— Угу, — ответила Йоханссен.
Мартинес залетел на мостик.
— У меня было несколько минут, поэтому я прошёлся по контрольному списку для герметизации реакторного отсека. Всё готово к ускорению, отсек герметизирован.
— Образ мыслей мне нравится, — отметила Льюис. — Подготовь коррекцию вращения.
— Вас понял, командор, — сказал Мартинес, дрейфуя к своему месту перед компьютером. — Так, дай подумать… Всё нужно делать задом наперёд. Шлюз N 1 — на носу, поэтому источник импульса будет в точности противоположен двигателям. Наше ПО не ожидало, что в этой точке у нас появится двигатель. Придётся сообщить программе, что мы собирается толкать «Гермес» к Марку.
— Не спеши, сделай всё как следует, — сказала Льюис. — И ничего не предпринимай, пока я тебе не скажу. Мы не можем разворачивать «Гермес», пока Бек снаружи.
— Вас понял, — ответил Мартинес. И, несколько секунд спустя, добавил: — Готов к развороту судна.
— По моей команде, — сказала Льюис.
Вогель, опять облачившись в скафандр, откачал воздух из шлюза N 2 и открыл внешний люк.
— Вовремя ты, — сказал Бек, забираясь в отсек.
— Прошу прощения за задержку, — ответил Вогель, — я был нужен, чтобы сделать бомбу.
— Странный денёк сегодня, — заметил Бек. — Командор, Вогель и я на месте!
— Вас поняла, Бек, — ответила Льюис. — Прислонитесь к передней переборке шлюзового отсека. Ожидается четыре секунды ускорения в 1 g. Убедитесь, что вы пристёгнуты.
— Вас поняли, — сказал Бек, пристёгиваясь.
Оба прислонились к переборке.
— Итак, Мартинес, — сказала Льюис, — разверни «Гермес» в нужную сторону.
— Вас понял, — ответил пилот, выполняя коррекцию.
Йоханссен появилась на мостике, когда корабль разворачивался. Помещение закружилось вокруг неё, так что пришлось ухватиться за поручень.
— Бомба готова, предохранитель снят, — сказала она. — Могу удалённо детонировать её, активировав щиток 41.
— Загерметизируй мостик и займи своё место, — распорядилась Льюис.
— Так точно, — ответила Йоханссен.
Отцепив аварийный затвор, Йоханссен перекрыла доступ на мостик. Несколько раз повернула вентиль, и отсек оказался герметизированным. Вернувшись на место, она провела быструю проверку:
— Повышаю давление на мостике до 1,03 атм… Давление стабильно, отсек герметичен.
— Вас поняла, — сказала Льюис. — Время до точки перехвата?
— 28 секунд, — сказала Йоханссен.
— Ничего себе! — присвистнув, сказал Мартинес. — Успели так успели!
— Йоханссен, готова? — спросила Льюис.
— Готова. Всё, что нужно — нажать «ввод».
— Мартинес, угол?
— Всё чётко, командор, — откликнулся Мартинес.
— Пристегнитесь, — велела Льюис.
Все трое затянули ремни.
— 20 секунд, — произнесла Йоханссен.
* * *
Тедди занял своё место в VIP-зале.
— Что там?
— 15 секунд до того, как они взорвут шлюз, — ответил Венкат. — Где тебя носило?
— Звонок Президента, — пояснил Тедди. — Думаешь, это сработает?
— Без понятия, — сказал Венкат. — Таким беспомощным никогда себя не чувствовал.
— Если тебя утешит, знай — сейчас почти все могут сказать то же самое.
По ту сторону стекла Митч мерил беспокойными шагами зал Центра управления.
— 5… 4… 3… - отсчитывала Йоханссен.
— Приготовиться к ускорению! — сказала Льюис.
— 2… 1… - произнесла Йоханссен. — Активирую щиток 41.
Она нажала «ввод».
Внутри бомбы Вогеля полный ток внутренней системы освещения «Гермеса» побежал через тонкий оголённый проводок. Температура стремительно превысила температуру воспламенения сахара. То, что в земной атмосфере вызвало бы миниатюрную вспышку, в замкнутом контейнере с чистой кислородной атмосферой превратилось в неконтролируемое пламя. Меньше чем через сто миллисекунд мощнейшее давление уничтожило контейнер, и взрыв разнёс люк шлюзового отсека на куски.
Почти весь воздух «Гермеса» ринулся в открытый космос, толкая корабль в противоположную сторону.
Вогеля и Бека прижало к переборке шлюзового отсека N 2. Льюис, Мартинес и Йоханссен перенесли ускорение в креслах. Ускорение было терпимым. Фактически, оно оказалось меньше ускорения свободного падения на Земле. Но оно было неравномерным и дёрганным.
Через четыре секунды тряска прекратилась, и корабль вернулся в состояние невесомости.
— Реакторный отсек по-прежнему под давлением, — доложил Мартинес.
— Мостик держит, — сказала Йоханссен. — Очевидно.
— Повреждения? — спросил Мартинес.
— Ещё не знаю, — ответила Йоханссен. — Внешняя камера N 4 направлена вдоль носа. Не вижу никаких проблем с корпусом в окрестностях шлюза.
— Займёмся этим позже, — отрезала Льюис. — Что там со скоростью и дистанцией до МВМ?
Йоханссен быстро пробежалась по клавиатуре.
— Пройдём в 22 метрах на скорости 12 м/с. Толчок оказался лучше, чем ожидалось.
— Уотни, — сказала Льюис, — сработало! Бек уже в пути.
— Очко в вашу пользу! — откликнулся Уотни.
— Бек, — сказала Льюис. — Вперёд! Двенадцать метров в секунду.
— Отлично! — сказал Бек.
— Я собираюсь выпрыгнуть, — сказал Бек. — Это даст мне ещё 2–3 м/с скорости.
— Понял, — сказал Вогель, свободно обхватывая трос Бека. — Удачи, доктор Бек!
Приложив ногу к переборке, Бек согнул её — и, с силой оттолкнувшись, выскочил из шлюза.
Ничем более не закреплённый, он посмотрел по сторонам. Быстрый взгляд вправо выявил то, что не было видно из шлюза.
— У меня визуальный контакт! — воскликнул он. — Вижу МВМ! Господи, Марк, что ты с ним сотворил?
— Ты бы видел, во что я превратил ровер, — похвастался Уотни.
Бек с помощью ранца направился на перехват. Сходную операцию он отрабатывал неоднократно. Легендой учений всегда было спасение товарища с оборванным тро<
|
|
Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!