Осыпавшись на город снегом белым,

И лепесток, что был вчера живой,

Для многих стал последнею зимой…

 

Лето 2012 года.

- Ну вот и год почти прошел, Кирилл бросал золотистым карпам чипсы из пачки и смотрел, как они толкаются из-за них тупыми мордами, - хорошее место этот Вандэрлэнд. Это ж как вроде первая столица Японии. Здесь все японцы такие правильные, - Кирилл кивнул Мие на семью, которая радостно держась за руки, гуляла по парку, - вон и папа какой в шлеме с рогами, и мама в кимоно цветастом, прям гейша, да и доча с воздушным шариком под стать. А знаешь, чего я больше всего хочу? – Кирилл посмотрел на Мию, - вот так вот взять удочку, поплевать на червячка и поймать одного такого «карасика», чтоб потом зажарить дома в сметанке, да с лучком. Так ведь посадят же! За этих карпов больше, чем за людей дают! Слушай, - он повернулся к Мие, - а ты домой никогда не хотела вернуться?

- А что я там забыла? – она взяла из его пачки чипсы и кинула карпам, - да и скучно там.

- Скучно, говоришь? – Кирилл посмотрел на свою простреленную руку, - ну всегда можно что-нибудь нескучное придумать, причем самим. А то тут за нас все придумывают. Хорошо, хоть выходные есть.

В это время в кармане Мии пискнул телефон. Она открыла раскладушку и прикусила губу:

- Походу, закончились наши с тобой выходные. От Ичи сообщение. Надо подъехать к нему.

 

* * *

 

Ичи встретил их на выходе из парка и жестом пригласил присесть в свой желтый «Кайен». Кирилл уже научился понимать его, и поэтому Мие не пришлось переводить.

- У нас есть один друг, господин Осака. У него своя компания. Сейчас они расширяются, и господин Осака хочет сделать подарки своим постоянным и будущим богатым клиентам. Он долго думал, что им подарить, и остановил свой выбор на Юбари.

Кирилл вопросительно посмотрел на Мию.

- Дыня по-нашему, - пояснила она.

- Конечно, господин Осака богатый человек, который хорошо умеет считать деньги, - продолжил Ичи, - поэтому он посчитал, что четыреста долларов за килограмм – это слишком дорого. Он готов их купить по двести. Ему нужно пятьсот дынь. Вы должны найти эти дыни. Только настоящие дыни, хорошие. Господин Осака отблагодарит меня, я отблагодарю вас. Остается только найти их. У вас три дня.

 

* * *

 

- Так можно просто где-нибудь купить оптом и все, - Кирилл расхаживал по интернет-кафе Мики.

- Не получится, - Мия щелкнула по клавиатуре компьютера, - самая низкая цена – двести пятьдесят. Как вариант, можно, конечно, с Окинавой связаться, но, боюсь, за три дня не успеем.

- Можно магазин ограбить, - посмотрел на них Мики.

- Ты знаешь, сколько их ограбить придется? – ответила Мия, - товар дорогой, портится быстро, хозяева много не держат. А потом покупателя на него не так уж много. Дыни в Японии – слишком дорогое удовольствие. Их же тут на натуральном дерьме выращивают, - она засмеялась, - раньше они, знаете, как это говно называли? «Ночное золото». И считалось, что дерьмо богатого человека намного ценнее, а значит дороже, чем дерьмо обычного крестьянина.

Мики закивал головой:

- Точно!

- Но что-то я не о том, - осеклась Мия.

- А если в порту купить? – посмотрел на нее Кирилл, - там же есть контрабанда.

- Прикалываешься? – ухмыльнулась Мия, - у них банан-то в аэропорту заставят выбросить, а тут пятьсот дынь! Кто с таким связываться будет?

- Слушай, - Кирилл поскреб в затылке и посмотрел на Мики, - как это сказать-то… - он повернулся к Мие, - надо найти поставщика, который эти дыни выращивает и поставляет по супермаркетам. У меня идейка одна интересная надумалась, - сказал Кирилл, посмотрев на телевизор, в котором диктор что-то рассказывал о Фокусиме и утечке радиации.

 

* * *

 

Рока, напевая веселенькую мелодию себе под нос, гнал свой грузовичок по Хайвэю в Токио. Сегодня он развезет товар и получит выходной, с которым, как положено настоящему японцу, он не будет знать, что делать. Он повернул на съезд с эстакады и увидел черный микроавтобус с наклеенным на него пугающим значком «Радиоактивная опасность». Возле него ходили похожие на космонавтов люди в защитных костюмах и масках и останавливали проезжающие машины, проверяя их счетчиком Гейгера. Один из этих «космонавтов» приказал Роко остановиться.

- Что происходит? – Роко высунулся из окна.

- На Фокусиме снова утечка радиации. Проверяем машины на предмет заражения. Откуда вы следуете?

- Да вот из пригорода, - ответил Рока.

- Какой груз везете?

- Фрукты для супермаркетов из овощного хозяйства «Сан Юбари». Дыни, яблоки.

Человек в костюме подозвал к машине второго, в руках которого был счетчик.

- Откройте, пожалуйста, кузов машины, - он вежливо обратился к Роко.

Рока вылез из машины и открыл кузов. Счетчик в руках «космонавта» громко и надрывно запищал.

- Что это? – испуганно спросил Рока.

- Продукция заражена, - резюмировал человек в защитном костюме, - придется везти ее на базу и проверять, причем немедленно. Очень сильный радиационный фон, - он посмотрел на показания счетчика.

- А мне что делать? – колени Рока затряслись.

- Вам надо в больницу. Срочно. Провериться. Это очень опасно. С радиацией не шутят. Будьте добры, ключи, пожалуйста, от машины и документы.

Человек в костюме сел за руль грузовика Рока, а остальные залезли в микроавтобус с «радиоактивной опасностью» и скрылись. Рока остался один посреди дороги «гуглить» с телефона, где находится ближайшая больница. С его лба ручьями тек холодный пот.

 

* * *

 

- Да ладно уже, - Кирилл отмахнулся от Мики, - в телевизоре вся идея, - радиации японцы боятся больше всего. Живете здесь и не знаете. У меня соседка, бабка, без дозиметра из дома не выходит. И всех соседей проверяет. Давай, звони Ичи, - он посмотрел на Мию, - скажи, дело сделано. Сколько там дынь?

- Пятьсот точно будет, - ответил Мики, - там еще яблок четыре коробки, их куда?

- Сами сожрем, - Кирилл достал одно яблоко, протер об штаны и откусил, - а то когда еще получится яблоко за три бакса съесть?

 

* * *

 

Ичи встретил Кирилла и Мию улыбкой, протянул каждому по толстому конверту, и, Кирилл, уже знакомый с традициями, благодарно кивнул. Он уже собирался уйти, но Ичи остановил его и указал жестом на кресло.

- Переводи ему, - сказал Ичи, посмотрев на Мию, - надо, чтобы он всё понял точно. В Японии говорят, что чужие лыжи не едут по японскому снегу. Русские, оказываются, едут. Теперь ваша доля будет больше. Возьми, - он открыл ящик стола и положил на стол брелок с ключами от Мерседеса, - прими это в знак того, что я тебе доверяю. Дынь было восемьсот. А это, - он снова полез в ящик стола, - знаю, что вы больше, чем друзья, - он показал на Мию отрубленным мизинцем, - это ключи от вашей новой квартиры в Гинзе. Японцы всегда держатся вместе. Вы годзины. Но вы свои годзины. Но смотри, - он поднял вверх палец и строго посмотрел на Кирилла, - если ты разобьешь ей сердце, я разобью тебе голову. Всё. Идите. И скажите, чтобы Мики тоже зашел ко мне.

- Оригато, - в один голос сказали Кирилл и Мия.

 

* * *

 

- Вписались, короче, - Кирилл прижал к себе Мию и поцеловал, - ну поехали на новой тачке новую хату смотреть. Даже не знаю, что круче – тачка или квартира в Гинзе, - одной рукой он подкинул ключи от машины, а другой от квартиры и рассмеялся.

 

* * *

 

- Знаешь, я никак не могу привыкнуть ко всему этому, - Кирилл провел рукой по полкам супермаркета, - вот что это? – он взял с полки какой-то пакет, показал Мие и посмотрел на этикетку, - детский комбинезон-швабра. То есть ребенок ползает в этом по дому и подметает полы? А если он в него надул, то это уже будет влажная уборка? Так что ли?

Мия рассмеялась, а Кирилл нашел уже новый интересный товар:

- А вот это, что, думаешь, такое? Селфи-палка? Нет! Это держатель для подбородка в метро! Вот на фига он нужен? А это? Что это за кошачий лоток, и зачем там булыжники? – он взял еще один товар и потряс им.

Мия расхохоталась еще больше:

- Это не лоток! Это бонсай и сад камней.

- То есть берешь кошачий лоток, втыкаешь туда этот бонсай, двигаешь камни и познаешь дзен? А потом приходит какой-нибудь кот или мини-собачка, а их, знаешь, в Японии больше, чем детей, и накладывает тебе туда полный дзен! Ну как так-то?! – Кирилл с негодованием развел руками.

- В Японии нельзя убежать от Японии. Это все сделано специально, - ответила Мия, - чтобы даже в магазине японец помнил, что он японец и весь этот дубошит покупал. Помнишь, в Москве мороженое в Детском Мире? – она посмотрела на Кирилла и в ее взгляде промелькнула искорка легкой грусти.

- Конечно! – глаза Кирилла загорелись, - пломбир в таком хрустящем стаканчике. Он там даже сейчас такой! Сто лет уже! Ничего не меняется! Страна поменялась, люди поменялись, правительства… да что говорить, век сменился, а он все такой же! Не-ме-ня-ет-ся!!! У нас есть ценности, а у этих потреблятелей нет! Вон, то же мороженое. Только они тебе могут туда наполнителя навалить со вкусом креветок или жареной картошки! А если завтра модно будет – то с дерьмом макаки навалят! Главное, чтобы модно было. Вон, - он взял с полки шоколадку, - «Кит-кат» отведать не хочешь? Со вкусом васаби! Знаешь, - никак не мог успокоиться Кирилл, положив шоколадку на место, - я здесь в магазины боюсь ходить. Я пончики люблю с абрикосовым джемом. Два месяца их покупал, а потом пришел – нет их. Оказывается, это уже не модный вкус! А что если эти пончики завтра вообще из моды выйдут? Что я на завтрак есть буду? Здесь вообще нет ничего постоянного. Вот смотри, - Кирилл взял две подушки, - для одиноких мужчин и баб. Одна в форме коленей, а другая, даже боюсь сказать, чего! Я и телевизор их боюсь смотреть! Там либо о жратве, либо ток-шоу эти дебильные! Ну «Пей, сколько сможешь» мы, русские, еще понять сумеем, но как относиться к такому: «Караоке-мастурбация и битва оргазмов»?

Мия снова рассмеялась, а Кирилл продолжил:

- Да я после таких шоу в караоке ни за что не пойду, а микрофон в руки тем более не возьму. Вдруг это там снимали? А вот эта любовь к школьным юбкам? Как нормальному парню не встрять?

- Ну с юбками все проще, - рассмеялась Мия, - чем короче юбка, тем старше школьница.

- Ну хорошо. Допустим. Не считая того, что эти юбки и мужики и бабы носят. А это ты как объяснишь? – Кирилл взял с полки банку пива, - во зачем на ней надпись для слепых? Слепому что, стыдно сказать, что он пива хочет? Или никто ему не поможет?

- Нет, - ответила Мия, - стыдно людей утруждать. Ладно, - она взяла Кирилла за руку, а другой рукой покатила тележку с продуктами, - поехали домой, Кирюша, хватит с тебя сегодня Японии. А знаешь, - она остановилась и серьезно посмотрела на него, - я до тебя как-то не задавала себе эти вопросы. И еще… «Кит-кат» с васаби – дерьмо полное!

 

* * *

 

Ичи стоял у окна и курил:

- Как мы устали от этих нигерийцев. У них нет правил! Своих правил нет, а чужие они нарушают! Из-за них у наших друзей очень много проблем! Можно, конечно, всё было бы решить, как раньше, но сидеть срок за какую-то мартышку никто не хочет, - он посмотрел на Кирилла с Мией, - а потом, если убить одну мартышку, не ее место придут три. Да и сами наши люди виноваты. Им выгодно иметь дело с мартышками, потому что они предлагают свои услуги дешевле. А это уже бизнес. Они сбивают цены! Но это не повод их убивать, их надо проучить. И вы должны придумать, как это сделать. Две недели назад они обокрали автобус с туристами из Окинавы. Кредитки обналичить у них ума не хватило, поэтому они нашли китайцев, которые по украденным документам набрали техники в кредит в нескольких супермаркетах. Не понимаю, что там за «баки» продавцы работают – не смогли отличить китайцев от японцев! Они набрали товара почти на сто тысяч долларов и продали нашим в ломбарды. Мы поговорили со своими торгашами, но это их бизнес – нигерийцы принесли им дешевле! Их нельзя за это осуждать. Мартышки виноваты, получается, только в том, что обокрали японцев. Но и те сами виноваты. Если ты дятел – не надо щелкать клювом перед пастью крокодила! Но теперь торговцы отказываются брать наш товар за нашу цену! А на днях мартышки стали воровать строительную технику. Но эти мартышки слишком хитрые. Они не продают ее японцам, а разбирают по частям, вывозят из страны и продают по-дешевке. А наши друзья терпят убытки.

- Так надо туда просто людей отправить и всё, - посмотрел на Ичи Кирилл.

- Надо, - Ичи поморщился, - но это не решение проблемы. Так мы, конечно, покажем, что мы сильные. Но одновременно покажем, что мы глупые. Надо сделать все правильно, показав мартышкам, что, если они будут рушить наш бизнес – мы разрушим их. Не их самих, а их бизнес. Тогда они будут играть по нашим правилам, и все будут довольны. Так что у вас есть время подумать. Но не долго.

 

* * *

 

- Я одного не пойму, - Кирилл с Мией сидели в машине возле ломбарда «Йоки-павн», - почему эти нигерийцы просят, чтобы с ними рассчитывались строго в долларах?

- Могу только догадаться, - ответила Мия, - давай размышлять так. Многие из них здесь находятся полулегально. Естественно, половину денег они отправляют к себе на родину. Сами они сделать этого не могут. Придется объяснять, откуда у них йены взялись. Просить об этом японцев – бесполезно. Обращаться к тем же китайцам тоже не стоит. Во-первых, процент больше возьмут, а во-вторых не факт, что не обманут. Здесь у нас с китайцами вообще боятся связываться. Любимый вопрос японца, если не доверяешь человеку: «Ты что, китаец?» Остается один вариант – доллары. Американские банки ведь у нас есть. А в них счет намного проще открыть, чем в японском, особенно если у тебя доллары есть. И плюс все крупные наркодилеры рассчитываются только долларами. А нигерийцы с наркотой замешаны. Вот откуда такая любовь к «мертвым президентам».

-Доллары, говоришь? – Кирилл постучал по торпеде зажигалкой, внутри которой плавала пестрая рыбка.

 

* * *

 

Черный Кемаль стоял напротив Кирилла:

- Значит, говоришь, русским интересны мини-экскаваторы и бульдозеры?

- Естественно, - Кирилл в упор посмотрел на него, - мы дадим хорошую цену, но нам нужно много. Сейчас у нас на Дальнем Востоке тоже много строят. Поэтому есть нужда в технике.

- Ну, за много и много денег понадобится, - усмехнулся Кемаль, - расчет наличными в долларах.

- И документов никаких нам не надо, - добавил Кирилл.

- А их и нет, - усмехнулся Кемаль, - поэтому и цена такая. Мы можем разобрать всю технику и доставить куда скажете.

- В Йокогаму, - ответил Кирилл, - у нас там в порту склад-ангар. Там и рассчитаемся. Недели хватит?

- Три дня, - подмигнул Черный Кемаль.

 

* * *

 

- Здесь деньги, - Кирилл кивнул Мики и тот открыл дипломат, наполненный баксами.

Кемаль достал одну пачку, провел по ней пальцем и понюхал:

- Люблю этот запах. Как запах женщины, - он посмотрел на Мию, - йены так не пахнут. А с русскими приятно иметь дело. Если что – можешь всегда обращаться, - Кемаль кивнул чернокожему здоровяку, и тот забросил дипломат в салон джипа, - надеюсь, ты не пожалеешь, - Кемаль указал Кириллу на ящики с разобранной техникой.

- Надеюсь, ты тоже, - усмехнулся Кирилл.

 

* * *

 

Японка-репортер, стоявшая на фоне здания «Американ пэй банк», эмоционально жестикулируя и кивая в сторону стоящих возле банка полицейских машин, быстро заговорила:

«Вчера были задержаны члены банды, состоящей из жителей Нигерии при попытке совершить мошеннические действия с американскими долларами. Около часа дня в банк пришел человек и попросил произвести транзакцию и перевести на счет его родственника в Нигерии четыреста тысяч долларов США наличными. Служащий банка при осмотре денег выяснил, что они являются так называемыми «гавайскими долларами», валютой, которую правительство США ввело в обращение специально в тысяча девятьсот сорок втором году для жителей Гавайских островов, когда этой территории грозила японская оккупация после нападения на Перл-Харбор. Данные купюры имели хождение только на территории островов, так как американское правительство боялось, что Япония может завладеть большим количеством денежных средств и будет использовать их против США. В тысяча девятьсот сорок четвертом году эти деньги были выведены из оборота, однако часть из них бесследна исчезла, и, спустя семьдесят лет, самым неожиданным образом всплыла у нас, в Японии. Преступники задержаны. Идет расследование».

- Как ты до этого догадался? – Ичи посмотрел на Кирилла.

- Да все просто, - улыбнулся Кирилл, - у нас в Москве так в девяностые с таксистами расплачивались бельгийскими франками и австралийскими долларами. А они сдачу по курсу в рублях давали. По курсу американского доллара! Тогда ж никто не разбирался – валюта и валюта.

- А где ты их столько взял? – удивился Ичи.

- На вес, как макулатуру в одном ломбарде купил. Там у хозяина еще дед адмиралом был. Ну ты его знаешь, - Ичи кивнул, - так вот, - продолжил Кирилл, - я к нему как-то заходил и эти баксы увидел, на стенку наклеенные. А у меня папа редкие деньги, вышедшие из обращения, собирал. Я от него эту историю про Гавайи и слышал. Так вот, потопил его дедуля возле острова Оаху в Тихом океане катер американский, а он полный долларов оказался. Они аж по всему океану плавали. Дедуля уже обрадовался, думал разбогател. Они так-то похожи, только поменьше чуть и на обратной стороне «Гавайи» написано. А потом оказалось, что это просто бумага. Выкинуть рука не поднялась. Он все ждал, что их поменять можно будет, но так и не дождался, хотя сто лет прожил, как положено настоящему японцу. Ну и внуку два чемодана в наследство этой макулатуры оставил. А я ее нигерийцам и сдал. Такая вот история.

Ичи засмеялся и довольно закивал головой, потом открыл ящик стола и вытащил оттуда бутылку настоящей русской водки:

- Тут ко мне Черный Кемаль приходил. Это тебе просил передать. Просил помочь людей его вытащить. Сказал, что так больше делать не будет, и что он понял урок. А это тебе наши друзья за технику просили передать, - он положил рядом с бутылкой толстый конверт, - доллары. Не бойся, не гавайские, - и Ичи снова рассмеялся.

 

* * *

 

- Большинство японцев ругают Японию, еще большая часть не хочет в ней жить, но никто никуда обычно не уезжает, а те, кто все-таки решился – держатся вместе, и где бы они ни оказались, там обязательно появляется «маленький Токио». От Японии не убежишь, Кирилл-сан, - Мия щелкнула пальцем по его носу.

- Убежишь, - Кирилл придавил ее к дивану, - вот накосячим с тобой где-нибудь, отрежут нам мизинцы и уволят. Хотя нет, пусть лучше большой палец режут. Я мизинцем в носу ковыряюсь, - засмеялся Кирилл и попытался продемонстрировать.

- Да пошел ты! – оттолкнула его Мия.

- Не, ну а что? У японцев это нормально! А без большого пальца, в принципе, можно, - он снова прижал ее к дивану.

- В Японии говорят, что лучше быть без глаза, чем без пальца! – Мия снова попыталась его отпихнуть.

- Ой да ладно, расскажи мне еще о несчастных якудза, - Кирилл слез с Мии и поднялся с дивана, - у них все есть. Бабки, тачки, хаты, везде свои люди. Все схвачено!

- Думаешь, якудза жить просто?

- Конечно просто! Забил себя татухами и ходи. Все видят, что ты крутой и уважают.

- Боятся, - поправила его Мия, - а уважают навряд ли. Да и татухи – это напоминание им, откуда они пришли. А когда среди обычных людей катаги оказываются, это проще сразу харакири сделать. Это ни жениться, ни на работу устроиться. Если татухи еще спрятать можно, то палец нет. Поэтому лучше с ними и со всеми пальцами.

- Да ладно! Сейчас тебе хирурги любые пальцы пришьют! – усмехнулся Кирилл.

- Пришьют, - ухмыльнулась в ответ Мия, - была одна женщина хирург в Осаке, она пришивала. Считала, что так спасает отчаявшихся. Так ее же клиенты ей голову и отрезали. И пальцы заодно, когда узнали, сколько она на этом зарабатывает. Ну что, может пойдем куда-нибудь прогуляемся? – Мия подошла к шкафу.

- Да не, я не могу, я Ичи обещал подъехать, - ответил Кирилл.

- О! Да ты у нас уже большой мальчик! Взрослый якудза! – рассмеялась Мия.

- Точно, - Кирилл накинул куртку, - а ты женщина якудзы. Сиди дома и грей ему саке.

Он обнял ее и чмокнул в нос, она увернулась и оттолкнула его:

- Давай уже, самурай московский, об катану не порежься.

 

* * *

 

- Смотри и следи вон за тем человеком, - Ичи сквозь окно своего тонированного джипа указал Кириллу на невысокого нервного японца в зеленом дождевике, - вот он нам и нужен, - он плавно надавил на педаль газа, машина тронулась.

Японец брел по тротуару и нервно оглядывался по сторонам. У дверей дорогого ресторана он остановился, закурил и встал в тени фонарей.

- Теперь подождем, - Ичи посмотрел на Кирилла, - наши друзья сказали, что в нашем районе появился один очень нехороший человек. Он выбирает машины богатых людей и бросается под них. Японцы не любят связываться с полицией, поэтому обычно все решают на месте. Дают деньги. Пострадавший берет их и забывает о претензиях. А этот не такой. Он берет, а потом через несколько дней появляется и показывает тому, к кому он попал под машину, справку от врача о том, что у него теперь проблемы со здоровьем, и кучу страховок. Если ты не знаешь, японцы любят себя страховать на все случаи жизни. Он говорит, что подаст в суд.

- У нас в Москве так сто лет назад делали, - усмехнулся Кирилл, - развод для богатых лохов… ну, простаков. У нас обычно таких чисто по-русски наказывают – руки-ноги ломают, и решен вопрос.

- Вот по-русски вопрос с его доктором ты сам и решишь. А с этим, - Ичи кивнул в сторону японца, - Тоширо с Джиро по-японски разберутся. Он здесь каждые два дня появляется. Я сейчас отъеду, а ты к ребятам в машину сядь. Там за углом стоит «Кадиллак». Сядешь за руль. Ребята знают, что делать. А потом к врачу, - Ичи жестом показал Кириллу, чтобы он вышел из машины.

Кирилл вышел и зашел за угол во дворы. Там стоял новый «Кадиллак», в котором сидели его новые друзья. Он завел машину и неспеша поехал, не выпуская из виду японца, прятавшегося от света фонарей. Разглядев в толпе машин «Кадиллак», он, не торопясь, вышел на край тротуара. Кирилл даже не понял, в какой момент он бросился на капот и попытался что-то громко закричать, но Тоширо быстро выскочил из машины, запихал его в салон между собой и своим другом и заткнул ударом в живот. Тоширо жестом показал Кириллу направление, куда ехать. Через полчаса они добрались до заброшенной эстакады Хайвэя, под которой шумели монорельсовые поезда.

- Что вы хотите? – японец, вжав голову в плечи, посмотрел на Тоширо.

- Нельзя так людей обламывать, - сплюнул Тоширо и растер плевок кроссовкам, - кто твой доктор, который делает тебе бумаги?

Японец что-то залепетал. На руке у Тоширо сверкнул кастет. На дрожащего японца обрушилось несколько хлестких ударов.

- Доктор Ябару, у него практика в Рапанги.

- Ты с ним делишься? – Тоширо встряхнул руку с кастетом.

- Да, да, - закивал запуганный японец.

В это время всю дорогу молчавший Джиро схватил его за штаны и за шиворот и поволок к ограждению.

- Эй, эй, подожди, - попытался остановить его Кирилл, - его ж надо по-японски… того.

- А это и есть по-японски, - улыбнулся Джиро, - сейчас он упадет вниз, остановится поезд, пострадают люди, но не сильно, пара синяков от резкого торможения, замкнет что-то с проводкой. И за все эти неудобства заплатит его семья. У нас так принято. Хочешь неправильную жизнь закончить самоубийством – иди в лес или на скалы. А другим не мешай, - и он с силой толкнул его на проходящий внизу монорельсовый поезд, - всё. А теперь к доктору едем, - он кивнул Кириллу в сторону машины, - я поведу.

Когда они сели в машину, Джиро покопался и протянул Кириллу небольшую алюминиевую биту:

- Как мы приедем – зайдешь к нему и сломаешь ему руки, которыми он обманывает людей. У вас же, у русских, так принято, - он улыбнулся и посмотрел на побледневшего Кирилла, - Ичи тебя очень просил об этом. Он тебе доверяет.

 

* * *

 

Кирилл дрожащей рукой вставил ключ в замок, зашел и, не включая свет, упал в кресло. Он отхлебнул виски прямо из бутылки, которую держал в руке.

Из кухни выглянула Мия:

- Понятно. Зря саке грела. Что случилось, Кирюша-сан? – она присела на подлокотник кресла.

- Ты знала? – он поднял на нее пьяные глаза.

- Догадывалась, - она обняла его, - через это все проходят. И не Ичи это решает.

- Для чего это надо? – Кирилл снова посмотрел на нее.

- Чтобы ты понимал, что делаешь, знал кто ты…

- А без этого я бы не догадался? – Кирилл снова отхлебнул из бутылки, - я же глупый! Как это по-ихнему? Бака-годзин?

- Не волнуйся, все через это проходят, - Мия попыталась успокоить его и потрепала по волосам.

- И ты проходила?

- Все, Кирюша. Это же Япония. Здесь надо быть таким, как все.

- А если я не хочу быть таким, как все? – возмутился Кирилл.

- Тогда тебе стоит задуматься, что ты до сих пор делаешь в Японии.

Кирилл поставил бутылку на пол рядом с креслом и посмотрел на Мию:

- А ты до сих пор не поняла? – он посадил ее к себе на колени и крепко прижал к себе, - я здесь из-за тебя. Давай бросим все и уедем отсюда!

- Может быть, - грустно ответила она, - но не сейчас. Сейчас еще не время. Ладно, хватит тут сидеть, вставай, - Мия встала, помогла ему подняться и повела пошатывающегося Кирилла в спальню.

Она помогла ему раздеться, аккуратно уложила в постель, накрыла одеялом, принесла его недопитую бутылку виски и уселась с ней на подоконник. За окном ночной Токио переливался неоновыми огнями, как фейерверками. Океан из людей и машин безмятежно плыл куда-то вдаль, и ему не было ни конца, ни края. Но почему-то ей в этом океане людей больше не было места. В голове, словно светящиеся мотыльки, замерцали строчки:

«Огни и свет

Но даже в темноте

Мы здесь чужие…»

 

* * *

 

- Ну что, Кирилл, ты все переживаешь из-за доктора? – Ичи повернулся к Кириллу.

Вчера они прилетели на Хонсю и гуляли по парку Снежных Обезьян.

- Знаешь, эти макаки так похожи на людей, они как мы. - усмехнулся Ичи, - Несколько лет назад один смотритель научил их воровать кошельки у туристов. Двух или трех, я не помню. А через месяц по карманам иностранцев лазила уже вся стая. Не переживай за доктора. Он сам себя и вылечит. На то он и доктор. Иногда человеку надо объяснять так, чтобы он понял. Многие называют меня якудза. Нет, я не якудза. Якудза – это семья. У меня нет семьи. Раньше была. В Киото, там, откуда ты приехал. Нас было около двухсот человек. Обычный для якудза бизнес – проституция, алкоголь, контрабанда… Ну мы же как эти макаки, - он показал на двух забавно кувыркающихся зверьков, - хотим удивить всех и самих себя. И проверить, чего мы стоим на деле. У якудза не принято спорить, даже когда старший придумал глупость. Об этом даже нельзя сказать. Надо просто пойти и сделать. Раньше мы просто помогали людям, вернее считали, что помогаем. А себе в тот раз помочь не смогли, - Ичи вздохнул, - мы всегда были тонкой гранью между законом и беззаконием. Наш старший захотел стать мэром. А двух мэров, как ты понимаешь, не бывает. Он приказал моим братьям убить прежнего мэра и нарушил правило «будь в тени». Разжег большой огонь, на который тут же слетелись полицейские. У нас было оружие. У них был закон. Все двести человек оказались на скамье подсудимых. Кроме босса. Он исправил свою ошибку и сделал харакири, а нас такой возможности лишил. Мы получили разные сроки. Отсидев, каждый попробовал жить по-своему, но уже без семьи, сам по себе. Я стал решать проблемы людей. Я и якудза, и не якудза одновременно.

- Ронин? Самурай без хозяина? – усмехнулся Кирилл.

- Нет, ронин все равно остается воином, а я не воюю, я помогаю людям.

- За что же тогда палец? – Кирилл кивнул подбородком на отрезанный мизинец Ичи.

- Я сам его отрезал. Чтобы не быть никому должным.

- То есть? - Кирилл напрягся, не зная, как спросить, но Ичи помог ему:

- Нет мизинца – нет никаких обязательств. Я просто помогаю людям, и неважно, кто они – торговцы, банкиры или якудза. Я решаю проблемы. И для этого не обязательно убивать.

- Я для чего тогда того с моста? – посмотрел на него Кирилл.

- Для тебя, - криво улыбнулся Ичи, - чтобы ты понимал. Он был частью моей семьи из Киото. Но он сделал неправильно. А я просто выполнил свою работу и помог людям, которым он вредил. Я даже денег за это не взял, потому что это я вовремя не сумел его остановить.

- И что я должен был понять? – спросил Кирилл.

- Люди – макаки, - он снова показал на забавных зверьков, - они делают только то, чему их научили. Сами по себе они умеют только жрать, срать и трахаться. А вот если в твоих руках палка и сладкий картофель, макаку можно научить многому. Обезьянок-то четверо. Не вижу, не слышу, молчу, а четвертая промежность закрывает – значит она не делает зла.

- Не брать чужое. Я понял, - Кирилл посмотрел на Ичи, - но я же ничего не брал.

- Настанет день, когда тебе захочется это сделать. И тогда ты превратишься в макаку. Так вот. Помни о той палке.

- Я не понимаю, - удивленно посмотрел на него Кирилл.

- Я говорю про Мию, - Ичи серьезно посмотрел на него, - она уедет с тобой, когда сама этого захочет. Я ее не держу, если ты так думаешь. У нее есть свои причины и обязательства. Они ее. Не мои, ни твои. Поэтому, уговаривая ее, ты воруешь ее у нее же самой. Она любит тебя. И, пожалуйста, не делай то, за что она потом тебя возненавидит. Не заставляй ее делать то, что она будет делать, не зная, зачем она это делает. Лучше сделай так, чтобы она тебе доверяла. Даже больше, чем себе.

Ичи кинул мартышкам еду. Те подскочили к ней, но есть почему-то не стали.

- Зажрались, - подвел итог Ичи, - все-таки без палки никак. А теперь я тебе объясню, зачем мы здесь.

 

* * *

 

- На меня работает много людей, вернее они работают на себя, - пояснил Ичи, плеснув Кириллу в глиняную кружку саке, - я даю им работу. А хорошо ее выполняя, они работают на себя и решают свои проблемы – деньги, которых им не хватает. Это разные люди. Не только ты с Мией, Мики, Тоширо с Джиро. Их много. Они выполняют разные поручения. Дзиагея – они освобождают землю от ненужных домов и ненужных людей. Скупают землю по дешевке и продают строительным подрядчикам. Сима – обычные рэкетиры. Обеспечивают безопасность в небольших лавочках, кафе, барах, на рынках за десять процентов от выручки. Номия – занимаются нелегальным букмекерством, чаще всего на ипподромах. Ведь официально денежные ставки в Японии запрещены. Киритори – это грубые выбивальщики долгов. Работают с частными лицами. Юсури – целая армия шантажистов. Они не отбирают деньги, а скорее их выкруживают, заплетая жертву в паутину своих хитрых интриг. Цуцумотассе «Хипес» - эти работают в парах. Обычно мужчина и женщина. Она снимает простачка в баре и ведет якобы к себе домой, а вслед за ними появляется «разъяренный муж», и тогда простаку несдобровать. Сокайя – эти люди работают с акциями. Неважно, если у тебя всего две-три акции компании. Это уже ключ от сейфа. Если у тебя есть акции, ты уже можешь приходить на собрания акционеров и слушать отчеты, ведь каждый японец имеет право знать, куда вложены его деньги. А люди-сокайя заставляют сомневаться людей – правильно ли они вложились, задавая руководству весьма неудобные вопросы. Таким образом, они могут как до небес поднять акции той или иной компании, так и опустить на самое дно океана. А потом в дело вступают люди Сэйрия. Они могут, скупив акции подешевле, обанкротить любое предприятие. Чаще всего их используют, чтобы убрать конкурентов. Есть торитатэя – это коллекторы, которые помогают людям вернуть кредиты банку и избавиться от непосильного бремени долга.

- Прям спрут, - усмехнулся Кирилл, - и какая же участь тут уготована мне?

- Русские, - Ичи отхлебнул саке, - они выходят на наш рынок, а мы на их. Вернее, возвращаемся. Несколько лет назад у нас были серьезные проблемы.

- Машины? – Кирилл взял кружку с саке и тоже отпил.

- Да, - кивнул Ичи, - наш бизнес слегка испортили ланкийцы, камерунцы и пакистанцы. Если мы раньше брали только дорогие ворованные машины и отправляли русским, эти стали брать все подряд. Ты, наверное, слышал о машинах-конструкторах, - Кирилл кивнул, - вот и здесь так вышло. На слишком много рыбы приходится слишком много рыбаков. Поэтому японцы с русскими перестали доверять друг другу. Но это можно исправить. Мне нужен человек, который знает и наши правила, и их, и будет судьей в этой большой игре, которая скоро начнется. Ты можешь подумать и отказаться. Ты мне ничего не должен и ничем не обязан. Считай, я просто прошу тебя о помощи. И тогда ты, может быть, поможешь ей.

- Чем интересно? – Кирилл допил саке и поставил кружку на стол.

- Понять. Чего она, наконец, хочет, - улыбнулся Ичи.

- Ясно, - улыбкой ответил ему Кирилл, - только вот скажи, зачем мы сюда летели? Мартышек посмотреть и саке выпить?

- В шумном городе слишком много хорошо слышащих ушей, - Ичи подмигнул Кириллу, - а говорить о делах лучше там, где тебя никто не слышит.

- А как же макаки? Они же слышат.

- Слышат. Вот только говорить их даже палкой с бататом не заставишь, - Ичи снова потянулся к бутылке саке, - как я понимаю, мы договорились.

 

* * *

 

- Входите, - Ичи пропустил в свой кабинет поклонившихся ему Мию и Кирилла, - у нас как раз здесь гость, - он указал рукой на невысокого жилистого улыбчивого молодого японца, с которым радостно фотографировались по очереди Мики и Тоширо с Джиро.

- Оши, - он подозвал к себе парня, - познакомься, это Кирилл и Мия.

Кирилл, уже знакомый с правилами японского этикета, собирался было поклониться, но увидел протянутую для рукопожатия руку со сбитыми костяшками.

- Кто это?  - тихо спросил у Мии Кирилл.

- Это Оши. Чемпион Японии по боксу в легком весе. Большой друг Ичи, - быстро объяснила ему Мия.

Кирилл непонимающе посмотрел сначала на боксера, потом на Мию, а после на Ичи. Но Ичи все объяснил:

- В этом году Оши стал чемпионом.

- И станет в следующем, - поправил Ичи улыбчивый японец.

- Да, станет, - согласился Ичи, - но совсем недавно он был якудза. Отсидел два года в тюрьме и решил завязать. До этого он серьезно занимался боксом.

- Но кому нужны боксеры с татуировками и отрезанными пальцами? - Оши продолжил рассказ Ичи, - сначала господин Ичи решил вопрос с моим боссом, - он протянул вперед обе руки, на которых все пальцы были на месте, а потом уладил проблемы с Японской Федерацией профессионального бокса.

- Правда для этого пришлось убрать татуировки, боль от которых ему в свое время пришлось терпеть более ста часов, - добавил Ичи, - а потом после года усиленных тренировок он стал чемпионом.

- Когда тебе кожу с жопы на спину пересадили – только и остается, что стать чемпионом, - засмеялся Оши, - но одну татуировку я все же оставил, - он задрал легкий кашемировый свитер. На левой стороне груди красовался тигр, которого оплетали хищные змеи, - это Гаманг, - объяснил Кириллу Оши, - символ верности моему клану.

- Чтобы помнить путь, который ты проделал, - поднял вверх палец Ичи, - ладно, иди, чемпион, тренируйся, рад, что не забываешь старика.

Оши поклонился, они крепко обнялись, и он вышел в сопровождении так и недофотографировавшихся Микки и Тоширо с Джиро.

- А вы присаживайтесь, - Ичи указал Мие и Кириллу на кресла.

- Я думал, с якудза просто так не уйти. Вход йена – выход три, - усмехнулся Кирилл.

- Выход – жизнь, - усмехнулся Ичи, - но если хотят, то уходят. И настоящие друзья должны в этом помочь.

- Ну а как же, все знают, что он бывший преступник, сидел в тюрьме, и тут профессиональный спорт. У нас, как бы, такое невозможно, - удивился Кирилл, - наше правительство такого бы не допустило. У нас обычно из спорта в бандиты идут, - улыбнулся Кирилл, вспомнив московских друзей, - но чтобы наоборот, - он пожал плечами.

- Поэтому у вас и не Япония, - засмеялся Ичи, - в Японии правительство само создало бандитов. Якудза – это дети сёгунов. Началось с бакуто – картежников. Их нанимало правительство, чтобы те карточной игрой развлекали на стройках рабочих. Так оно возвращало часть их зарплаты себе в казну. Потом сёгуны породили текийя – надсмотрщиков, которые присматривали за уличными торговцами с лотками, чтобы те не обманывали катаге, простых жителей. Мало того, они не только создали, они возвысили <