Глава I. ЧАЙ В ОБМЕН НА ЛОШАДЕЙ

Наиль Хасанович Ахметшин

Врата Шамбалы

 

 

«Наиль Ахметшин "Врата Шамбалы"»: Вече; Москва; 2012

ISBN 978-5-4444-0247-4

Аннотация

 

Легендарная твердыня света буддийских преданий Центральной Азии, сокрытая от будничного и жестокого мира страна — Шамбала… Но и в преддверие чудесной страны попасть не так-то просто. Пути, ведущие в Тибет через ущелья и заснеженные перевалы, со стороны Иранского нагорья, из пустыни Гоби и Северной Индии, из Поднебесной империи — Китая, бывают смертельно опасны. Простой торговец, который здесь странствовал, был подвижником, рискующим погибнуть от холода и вьюг. В путешествие по ненадежным караванным тропам, которые связывали Древний Тибет с внутренними провинциями равнинного Китая, приглашает автор книги, талантливый ученый-синолог, писатель и путешественник Наиль Хасанович Ахметшин (1953–2008). Читателю откроются удивительные края, где земля таит следы совершенно неизвестных науке культур и религий.

 

Наиль Ахметшин

Врата Шамбалы

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Лет десять назад зашел в магазин «Дружба» в центре Пекина и увидел хорошо иллюстрированную книгу «В поисках древнего чайного пути», только что изданную в Гонконге на английском языке. Ее авторы рассказывали о сложных маршрутах торговых караванов, которые на протяжении многих столетий везли чай из внутренних районов Поднебесной на «Крышу мира», и о том, как в противоположном направлении — из Тибета в Китай — перегоняли табуны лошадей.

Конечно, об истории обмена кирпичного (плиточного) чая на лошадей я раньше слышал и даже читал (у нас, в частности, в 70-х гг. прошлого века об этом писали китаеведы А.С. Мартынов и Н.П. Свистунова), но о реальном существовании чайного пути узнал впервые. Позднее выяснил, что молодые китайские ученые обнаружили его совсем недавно, в 1990 г. Не скрою, возникли определенные сомнения относительно сугубо научного характера проведенных исследований, хотя, с другой стороны, Шелковый путь, который в последние годы обсуждают на всех уровнях, как термин появился лишь во второй половине XIX в., а на самом деле лет-то ему сколько!

С тех пор регулярно путешествовал по соседней стране, нередко оказывался в местах, где проходил чайный путь: в июне — июле 2000 г. с дочерью Ренатой колесили по дорогам юго-западной провинции Юньнань, летом 2003 г. через Чэнду (административный центр провинции Сычуань) отправились в Тибет и т. д. Каждый раз у меня возникала мысль чуть задержаться и посетить упомянутые в книге старинные уезды и города. К тому же в КНР по заинтересовавшей общество теме вышли солидные монографии, информационные и научно-популярные издания, красочные фотоальбомы, были сняты документальные фильмы и телевизионные сериалы. Однако постоянная нехватка времени, а иногда и финансовые проблемы не позволяли реализовать задуманное.

Наконец в июле 2004 г. принял волевое решение: поскольку здоровья с годами, увы, не прибавляется, а путешествие предстоит, мягко говоря, не из простых, то надо ехать, и немедленно. Дочь после школьных и вступительных (в МГУ) экзаменов была физически не готова поддержать мой порыв, зато вызвался муж племянницы-востоковеда Дианы — Андрей, математик по специальности, который давно хотел посмотреть Китай. Объяснил ему, что поездка будет носить весьма специфический характер, но молодой человек проявил твердость и в итоге очень мне помог.

Китайские историки сходятся на том, что в эпоху Средневековья и более поздний период существовали два главных маршрута транспортировки чая в заоблачный Тибет — из соседних провинций Юньнань и Сычуань. Первый из них начинался в районе Пуэр (совр. Сымао и Пуэр), проходил через города Сягуань (Дали), Лицзян, Дицин, Дэцинь, Чамдо до Лхасы, откуда ценный товар везли в различные населенные пункты огромной горной страны. Второй шел через Яань, Кандин, Литанг, Батанг, Чамдо, Лхасу… Летом 2004 г. нам удалось побывать почти во всех этих местах. Первоначально мы двигались по юньнаньской дороге, затем повернули на север и через некоторое время, вдоль границы с Тибетом, выбрались на сычуаньское направление.

Эта книга — о возникновении древнего пути и его увлекательной истории, горных дорогах в загадочный Тибет, выращивании и обработке чая, чайной культуре и традициях чаепития в Китае, тайнах и легендах труднодоступного и малоизученного региона, нравах и обычаях местных жителей, памятниках далекого прошлого, находках археологов. Автор благодарен китайским друзьям — Ян Личэну и Ли Тецзюню — за большую помощь, оказанную при подготовке рукописи, а также очаровательной Чжан Линьна за умение и готовность оперативно решать конкретные вопросы.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

На юго-западе китайской столицы расположена чайная улица Маляньдао. В действительности это своеобразный городок, где всегда можно отведать и купить практически любой чай, выращиваемый в Поднебесной, приобрести красивую и удобную чайную посуду, разнообразные аксессуары для изысканной чайной церемонии, в том числе сделанные из корней деревьев роскошные столики, а также многое другое. Торгуют здесь более 800 коммерсантов в основном из чаепроизводящих районов, их годовой оборот, согласно официальной статистике, превышает 1 млрд юаней. Чай продают оптом и в розницу.

Улица Маляньдао уже сейчас — крупнейший центр чайной торговли в Северном Китае. Вскоре на ее территории будет построен 26-этажный комплекс под названием "Китайский дом чая", в котором предполагается среди прочего регулярное проведение международных торгов. Несмотря на мировое лидерство по площади, используемой для выращивания данной культуры, и второе место по объему производства, доля КНР на рынке чая по-прежнему невелика (6 процентов), и власти намерены с их помощью существенно повысить конкурентоспособность собственного напитка.

Осенью 2005 г. сюда прибыл необычный караван, в трудных условиях преодолевший тысячи километров и доставивший из провинции Юньнань плиточный чай "Пуэр". Привезенные на 120 лошадях четыре тонны ценного продукта были реализованы на представительном аукционе в Маляньдао за внушительную сумму Национальные средства массовой информации широко и подробно освещали события, которые происходили в караване и вокруг него.

"Пуэр" впервые привезли в Пекин около 300 лет назад. Во время длительных переходов и под воздействием различных климатических условий чайные листья подвергались естественной ферментации и приобретали особые вкусовые свойства. В середине XIX в. из-за вторжения в страну западных держав традиционные поставки "Пуэра" в город прекратились. Можно сказать, что в начале XXI в. участники интересного проекта восстановили старый маршрут.

Весьма перспективно выглядит и будущее чайного пути в Тибет. На его древних тропах исследователей ждут удивительные открытия и незабываемые впечатления.

 

БИБЛИОГРАФИЯ

 

НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

1. Алексеев В. М. В старом Китае. Дневники путешествия 1907 года. М., 1958.

2. Афанасьевский Е.А. Сычуань. Экономико-географический очерк. М., 1962.

3. Ахметшин Н.Х. История уголовного права КНР. М., 2005.

4. Ахметшин Н.Х. Тайны и мистификации Тибета. М., 2005.

5. Банников А.Г. Первые русские путешествия в Монголию и Северный Китай. М., 1954.

6. Беннигсен А.П. Несколько данных о современной Монголии. СПб., 1912.

7. Бичурин Н.Я. Статистическое описание Китайской империи (в двух частях). М., 2002.

8. Богословский В.А. Очерк истории тибетского народа. М., 1962.

9. Бо Цзюй-и. Стихотворения. М., 1978.

10. Буддизм. Словарь. М., 1992.

11. Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в 5 т. Т. 2. Алма-Ата, 1962.

12. Ван Лин. Китайское искусство чаепития. М., 2003.

13. Ван Цань. Национальности Китая. Пекин, 2004.

14. Вильямс К. А. Энциклопедия китайских символов (восточный символизм). М., 2001.

15 Виногродский Б. Путь чая. М., 2004.

16. В небе Китая. 1937–1940. Воспоминания советских летчиков-добровольцев. М., 1986.

17. Воспоминания о Победе. Пекин, 2005.

18. Глаза дракона. Легенды и сказки народов Китая. М., 1959.

19. Гончаров И.А. Фрегат "Паллада". Очерки путешествия. М., 1951.

20. Государство и общество в Китае. М., 1978.

21. Гюк Р.-Е., Гябэ Ж. Путешествие через Монголию в Тибет к столице Тале-ламы. М., 1866.

22. Давид-Неэль А. Путешествие парижанки в Лхасу. М" 2000.

23. Дамдинсурен Ц. Исторические корни Гэсэриады. М., 1957.

24. Дебен-Франкфор К. Древний Китай. М., 2002.

25. Жизнь и нравы старого Китая. Срединная империя XIX века глазами очевидцев. Смоленск, 2003.

26. Землер Г. Чай, разведение его в Китае, Индии, Японии и на Кавказе М., 1890.

27. Итс Р. Золотые мечи и колодки невольников. Хабаровск. 1983.

28. Итс Р.Ф. Этническая история юга Восточной Азии. Л., 1972.

29. Кассис В. Восемьдесят дней в Тибете. М., 1956.

30. Китай. М., 1954.

31. Китай. Знакомство с древней культурой. М., 2004.

32. Китай и соседи в древности и Средневековье. М., 1970.

33. Китайская классическая поэзия (эпоха Тан). М., 1956.

34. Книга Марко Поло. М., 1956.

35. КНР 55 лет: Политика, экономика, культура. М., 2004.

36. Ковалевский Е. Путешествие в Китай. Ч. I—2. СПб., 1853.

37. Козлов П.К. Вести из Монголо-сычуаньской экспедиции. СПб… 1909.

38. Козлов П.К. Монголия и Кам. Трехлетнее путешествие по Монголии и Тибету (1899–1901 гг.). М., 1947.

39. Коростовец И. Китайцы и их цивилизация. СПб., 1897.

40. Корсак А. Историко-статистическое обозрение торговых сношений России с Китаем. Казань, 1857.

41. Кюнер Н.В. Описание Тибета. Ч. 1. Вып. 1–2. Владивосток, 1907.

42. Кюнер Н.В. Описание Тибета. Ч. 2. Вып. 1–2. Владивосток, 1908.

43. Лао Шэ. Избранные произведения. М., 1991.

44. Ларин В.Л. Повстанческая борьба народов Юго-Западного Китая в 50—70-х годах XIX века. М., 1986.

45. Ларин В.М. По Юго-Западному Китаю. М., 1990.

46. Ло Гуань-чжун. Троецарствие. Т. 1–2. М., 1954.

47. Лу Хуачжу. Описание Тибета в нынешнем его состоянии. СПб., 1828.

48. Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. 1–2. М., 1987–1988.

49. Народы Восточной Азии. М.—Л., 1965.

50. Народы и религии мира. Энциклопедия. М., 1998.

51. Новое в изучении Китая. История и историография. М., 1988.

52. Погребенные царства Китая. М., 1998.

53. Полянский В.И. В тропиках Южного Китая. Л., 1960.

54. Пострелова Т.А. Академия живописи в Китае в X–XIII вв. М., 1976.

55. Пржевальский Н.М. Монголия и страна тангутов. М., 1946.

56. Производительные силы и социальные проблемы старого Китая. Сборник статей. М., 1984.

57. Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.

58. Рерих Н. Пути благословения. М., 2002.

59. Рокхиль В.В. В страну лам. Путешествие по Китаю и Тибету. СПб., 1901.

60. Рябинин К.Н. Развенчанный Тибет. Магнитогорск, 1996.

61. Сан Цзи. Религии Китая. Пекин, 2004.

62. Сарат Чандра Дас. Путешествие в Тибет. СПб., 1904.

63. Силин Е.П. Кяхта в XVIII веке. Иркутск, 1947.

64. Симоновская Л.В. Антифеодальная борьба китайских крестьян в XVII веке. М., 1966.

65. Сказки народов Китая. М., 1961.

66. Страна Хань. Очерки о культуре Древнего Китая. Л., 1959.

67. Субботин А.П. Чай и чайная торговля в России и других государствах. Производство, потребление и распределение чая. СПб., 1892.

68. Тибет и его население. СПб., 1904.

69. Тимковский Е.Ф. Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 гг. Ч. 1–3. СПб., 1824.

70. Ткаченко Г.А. Культура Китая. Словарь-справочник. М., 1999.

71. Трудны сычуаньские тропы. Из китайской поэзии 50-х и 80-х годов. М., 1983.

72. Тужилин А.В. Современный Китай. Т. 1–2. СПб., 1910.

73. Уайт Т., Джекоби Э. Гром из Китая. М., 1948.

74. Уоддель А. Лхаса и ее тайны. СПб., 1906.

75. Установления о соли и чае. М., 1975.

76. Фицджеральд С.Л. Китай. Краткая история культуры. СПб., 1998.

77. Хрестоматия по истории Китая в Средние века (XV–XVII вв.). М., 1960.

78. Цаньян Джамцо. Песни, приятные для слуха. М., 1983.

79. Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме. Т. 1–3. М., 1995.

80. Цветет мэйхуа. Классическая поэзия Китая в жанре цы. М… 1979.

81. Цендина А.Д. …и страна зовется Тибетом. М., 2002.

82. Цыбиков Г.Ц. Избранные труды в 2 т. Новосибирск, 1991.

83. Чжуан Вань-фан. Культура чая. М., 1959.

84. Шефер Э. Золотые персики Самарканда. М., 1981.

85. Эпические сказания народов Южного Китая. М.—Л., 1956.

86. Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. М., 1965.

87. Юэфу. Из древних китайских песен. М. — Л… 1959.

НА КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ

88. Атлас Китая. Пекин, 2004.

89. Ван Юнь, Ян Вэньхуа, Ли Чуньхуа. Изучение чайного дела в провинции Сычуань. Чэнду, 2004.

90. Го Мэнлян. История китайского чая. Тайюань, 2003.

91. Го Мэнлян. Книга о китайском чае. Тайюань. 2004.

92. Древний путь "Чай в обмен на лошадей" в последние годы династии Цин и период Миньго в иллюстрациях. Пекин. 2004.

93. Дэн Шихай, Гэн Цзянъсин. Чай "Пуэр": продолжение. Куньмин. 2005.

94. Ли Си. Ли Лиюань. Основные сведения о культуре дунба. Гуанчжоу 1998.

95. Ли Сюй. Древний путь "Чай в обмен на лошадей". Пекин, 2005.

96. Ли Фан ’инь. Скальная пластика Дацзу. Сиань, 2004.

97. Уголовный кодекс КНР. Пекин, 2005.

98. Цао Фэн ин и др. Коллекция впечатлений от Юго-Западного Китая. Гуанчжоу. 2004.

99. Цыхай (словарь). Т. 1–3. Шанхай, 1999.

100. Чайная Лао Шэ. Пекин, 2005.

101. Чжоу Ваньпин. Ло Дэфа, Тан Цуньцай. Эстетика чая и чайного искусства. Шанхай, 2004.

102. Чи Цзунсянь. Чаи Уишань. Пекин, 2005.

103. Ян Шигуан. Об истории Лицзяна. Куньмин, 2002.

104. Яо Гокунь, Мэй Юйфа, Чэнь Пэйчжэнь. Памятники чайной культуры в Китае. Шанхай, 2004.

НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

105. Ancient Tea-Horse Trails. Beijing, 2004.

106. Brown J.D. China. The 50 Most Memorable Trips. Foster City, 2000.

107. Buckley М., Strauss Я Tibet — A Travel Survival Kit. Hongkong, 1986.

108. Chan Ch. China. Hongkong, 2001.

109. China. Australia, 2002.

110. China. Singapore, 1991, 1998.

111. China. The Rough Guide. London, 1997.

112. Perkins D. Encyclopedia of China. The Essential Reference to China, Its Histoiy and Culture. N. Y., 1999.

113. In Search of the Ancient Tea Caravan Route. Hongkong, 1995.

114. South-West China. Australia, 2002.

115. Tang Zhilu, Jin Zhuotong. Lijiang. Beijing, 1988.

116. Wang Ling. Chinese Tea Culture. Beijing, 2002.

117. West China. Sichuan. Beijing. 2001.

118. The Wonders of Tibet. Beijing, 1992.

119. Yang Hengcan. Dali. Beijing, 1989.

 

Наиль Хасанович Ахметшин

Врата Шамбалы

 

 

«Наиль Ахметшин "Врата Шамбалы"»: Вече; Москва; 2012

ISBN 978-5-4444-0247-4

Аннотация

 

Легендарная твердыня света буддийских преданий Центральной Азии, сокрытая от будничного и жестокого мира страна — Шамбала… Но и в преддверие чудесной страны попасть не так-то просто. Пути, ведущие в Тибет через ущелья и заснеженные перевалы, со стороны Иранского нагорья, из пустыни Гоби и Северной Индии, из Поднебесной империи — Китая, бывают смертельно опасны. Простой торговец, который здесь странствовал, был подвижником, рискующим погибнуть от холода и вьюг. В путешествие по ненадежным караванным тропам, которые связывали Древний Тибет с внутренними провинциями равнинного Китая, приглашает автор книги, талантливый ученый-синолог, писатель и путешественник Наиль Хасанович Ахметшин (1953–2008). Читателю откроются удивительные края, где земля таит следы совершенно неизвестных науке культур и религий.

 

Наиль Ахметшин

Врата Шамбалы

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Лет десять назад зашел в магазин «Дружба» в центре Пекина и увидел хорошо иллюстрированную книгу «В поисках древнего чайного пути», только что изданную в Гонконге на английском языке. Ее авторы рассказывали о сложных маршрутах торговых караванов, которые на протяжении многих столетий везли чай из внутренних районов Поднебесной на «Крышу мира», и о том, как в противоположном направлении — из Тибета в Китай — перегоняли табуны лошадей.

Конечно, об истории обмена кирпичного (плиточного) чая на лошадей я раньше слышал и даже читал (у нас, в частности, в 70-х гг. прошлого века об этом писали китаеведы А.С. Мартынов и Н.П. Свистунова), но о реальном существовании чайного пути узнал впервые. Позднее выяснил, что молодые китайские ученые обнаружили его совсем недавно, в 1990 г. Не скрою, возникли определенные сомнения относительно сугубо научного характера проведенных исследований, хотя, с другой стороны, Шелковый путь, который в последние годы обсуждают на всех уровнях, как термин появился лишь во второй половине XIX в., а на самом деле лет-то ему сколько!

С тех пор регулярно путешествовал по соседней стране, нередко оказывался в местах, где проходил чайный путь: в июне — июле 2000 г. с дочерью Ренатой колесили по дорогам юго-западной провинции Юньнань, летом 2003 г. через Чэнду (административный центр провинции Сычуань) отправились в Тибет и т. д. Каждый раз у меня возникала мысль чуть задержаться и посетить упомянутые в книге старинные уезды и города. К тому же в КНР по заинтересовавшей общество теме вышли солидные монографии, информационные и научно-популярные издания, красочные фотоальбомы, были сняты документальные фильмы и телевизионные сериалы. Однако постоянная нехватка времени, а иногда и финансовые проблемы не позволяли реализовать задуманное.

Наконец в июле 2004 г. принял волевое решение: поскольку здоровья с годами, увы, не прибавляется, а путешествие предстоит, мягко говоря, не из простых, то надо ехать, и немедленно. Дочь после школьных и вступительных (в МГУ) экзаменов была физически не готова поддержать мой порыв, зато вызвался муж племянницы-востоковеда Дианы — Андрей, математик по специальности, который давно хотел посмотреть Китай. Объяснил ему, что поездка будет носить весьма специфический характер, но молодой человек проявил твердость и в итоге очень мне помог.

Китайские историки сходятся на том, что в эпоху Средневековья и более поздний период существовали два главных маршрута транспортировки чая в заоблачный Тибет — из соседних провинций Юньнань и Сычуань. Первый из них начинался в районе Пуэр (совр. Сымао и Пуэр), проходил через города Сягуань (Дали), Лицзян, Дицин, Дэцинь, Чамдо до Лхасы, откуда ценный товар везли в различные населенные пункты огромной горной страны. Второй шел через Яань, Кандин, Литанг, Батанг, Чамдо, Лхасу… Летом 2004 г. нам удалось побывать почти во всех этих местах. Первоначально мы двигались по юньнаньской дороге, затем повернули на север и через некоторое время, вдоль границы с Тибетом, выбрались на сычуаньское направление.

Эта книга — о возникновении древнего пути и его увлекательной истории, горных дорогах в загадочный Тибет, выращивании и обработке чая, чайной культуре и традициях чаепития в Китае, тайнах и легендах труднодоступного и малоизученного региона, нравах и обычаях местных жителей, памятниках далекого прошлого, находках археологов. Автор благодарен китайским друзьям — Ян Личэну и Ли Тецзюню — за большую помощь, оказанную при подготовке рукописи, а также очаровательной Чжан Линьна за умение и готовность оперативно решать конкретные вопросы.

 

Глава I. ЧАЙ В ОБМЕН НА ЛОШАДЕЙ

 

Большинство специалистов полагают, что китайский чай появился в Тибете более тысячелетия назад, в эпоху Таи (618–907 гг.), однако, по мнению авторитетного индийского ученого и путешественника С.Ч. Даса, «во всеобщее употребление он вошел только со времени владычества иерархов секты сакья (XIII–XIV вв. — Н.А.) и царей Пагмоду (XIV–XV вв. — Н.А.). В течение первого периода правления далай-лам торговля чаем была государственной монополией; от начала же XIX столетия, хотя право торговли номинально предоставлено каждому, но на самом деле она сосредоточена в руках чиновников».

К зарождению традиции чаепития на «Крыше мира», возможно, имела какое-то отношение китайская принцесса Вэнь-чэн, дочь императора Тайцзуна и жена первого тибетского царя. Первое централизованное государство в Тибете возникло при царе (цэнпо) Сронцзангампо, который правил в 617–649 гг. Ему удалось завершить длительный процесс объединения тибетских племен, создать мощную в военном отношении империю, осуществить административно-территориальную реформу и ввести первый в истории страны свод законов. Он также основал город Лхаса и сделал его столицей государства.

Важное значение для будущего Тибета имела его женитьба на двух принцессах: непальской Бхрикути и китайской Вэнь-чэн. Они привезли различные предметы буддийской культуры, книги и изображения Будды. Молодые жены-подвижницы активно распространяли буддизм, поощряли строительство храмов и в значительной мере способствовали укреплению позиций этого учения в Тибете. Рассказывают, что караван, сопровождавший Вэньчэн, доставил в горную страну различные семена, сельскохозяйственный инвентарь, а также искусных мастеров из Китая, которые принесли на тибетскую землю передовые для того времени технологии и долгие годы помогали местным жителям. Принцесса якобы взяла с собой не только чайные листья, но и чайные принадлежности, научила тибетцев заваривать чай.

С давних пор в Поднебесной изготавливали брикеты из чая. Листья измельчали, обдавали паром и прессовали. Такой чай было удобно хранить и транспортировать. При династии Сун (X–XIII вв.) китайцы стали придавать чайным плиткам оригинальную форму. На них нередко делали оттиски с изображением дракона или птицы феникс; получили распространение плитки в форме квадрата, всевозможных цветов и т. д. До XIV в. в Китае производили в основном прессованный чай.

Наиболее удобным для поставок в Тибет по горным караванным тропам оказался так называемый кирпичный чай, быстро завоевавший популярность в регионе и пользовавшийся там огромным спросом. От чая местные жители требовали и требуют не только аромата и вкуса, «но и нечто более существенное в виде листьев и кончиков тонких веток чайного куста, высушенных, поджаренных или пропаренных и спрессованных в форме продолговатых плиток, или кирпичей (барка); это и есть так называемый кирпичный чай, справедливо называемый (в применении к низшему и худшему сорту) монголами — модоцай, а тибетцами — шин-джа, что одинаково значит — деревянный чай. В отношении качества чая тибетец еще более неприхотлив, чем монгол или бурят…» Поэтому указанный чай «оказывается, несмотря на значительные накладные расходы по доставке на огромные расстояния по самым трудным дорогам, достаточно дешевым, чтобы быть доступным скудным средствам почти всякого тибетца» (Н.В. Кюнер).

Китаец Лу Хуачжу в 1786 г. получил предписание отправиться в Тибет и проехал по дороге Чэнду — Лхаса. «В Тибете, — по его словам, — народ по большей части питается цзамбой (жареная ячменная мука. — Н.А.), говядиной, бараниной, молоком, сыром и пр. По причине сухого свойства сей пищи, вскорости по употреблении оной потребен чай. Посему и благородные и низкие при пище чай почитают первой необходимостью. Чай уваривают докрасна, потом подмешивают в оный масло чухонское, соль и взбивают».

Американский дипломат и путешественник В.В. Рокхилл, побывавший в Восточном Тибете и провинции Сычуань в 1889 г., упоминал пять соргов кирпичного чая, который ввозили в Тибет из внутренних районов Китая. Кроме них изготавливали еще некоторое количество чая высшего сорта, который также прессовали в форме кирпичей. Этот чай обычно посылали в качестве подарка от императора далай-ламе и панчен-ламе; его употребляли также некоторые из высокопоставленных китайских чиновников, но в продажу он никогда не поступал. В кирпичах первого сорта не было ни кусочка дерева, он целиком состоял из листьев темно-коричневого цвета. С двух сторон каждого кирпича докладывали немного чая высшего сорта: имел лучший аромат и для надлежащего настоя его требовалось значительно меньше, чем чая других сортов, поэтому первосортный чай пили все, кому позволяли средства.

Второй сорт чая прессовали кирпичами примерно той же величины и такого же веса, как и первый сорт, но по качеству существенно ниже. Листья, из которых его делали, были зеленоватого либо желтого цвета. Чай второго сорта оказывался не столь ароматным и его уходило гораздо больше, чем первосортного чая, для получения настоя одинаковой крепости. Недобросовестные купцы иногда сбывали его неопытным покупателям вместо «го-ман-чжу-ба» (тибетское название чая первого сорта) или подкладывали несколько таких чайных кирпичиков к партии более качественного чая.

Третий сорт (тиб. «жие-ба») уступал первому, но тем не менее он был значительно лучше чая второго сорта. Делали его из листьев с небольшой примесью верхушек маленьких веточек, имевших темно-желтый цвет. Этот чай получил самое широкое распространение в Тибете, зачастую даже не только как напиток, но и как меновая единица, своеобразный суррогат денег. Местные жители при купле-продаже определяли цену того или иного товара в чайных кирпичиках. Жалованье рабочим и прислуге также выплачивали чаем.

Четвертый сорт, произведенный наполовину из листьев, наполовину из веточек чайного куста, смешанных вместе, редко использовался и как напиток, и как меновая единица. Чай низшего, пятого сорта делали почти исключительно из веточек, остававшихся при подрезке чайных кустов, к которым прибавляли, да и то не всегда, чайные листья в весьма ограниченном количестве. Поэтому тибетцы вполне справедливо называли его «шин-джа» (деревянный чай). Чай толкли в ступе и в размельченном виде употребляли для заварки. Иногда его использовали и в качестве денежного знака; он был значительно тяжелее кирпичного чая третьего сорта и в этом отношении имел перед ним некоторое преимущество.

Выпив не один десяток чашек тибетского чая разных сортов, должен честно признаться, что угощение на самом деле так себе, но ощущение сытости остается надолго. Европейцы относились и относятся к его вкусу по-разному. «В кирпичах попадаются иногда камешки, щепки бамбука и т. п. Кирпичный чай обыкновенно варят на воде и прибавляют сюда молока, масла, соли, иногда пшеничной муки. Настой золотника (1 золотник равен 4,26 г. — Н.А.) в полуфунте воды имеет густой красный цвет, неприятный вяжущий вкус с запахом гнилости, который происходит от самого свойства чая, а не от приготовления. На поверхности настоя всплывает какая-то жирная и нечистая пена, которая, по словам китайцев, происходит от клейких безвредных веществ, употребляемых для соединения чайных листьев в плотные плитки. Судя по свойствам этого чая и по уверению многих, он приготовляется из листьев старых, поврежденных и нечистых, которые бросаются при производстве чаев лучшего качества, и из веток чайного дерева. Все это кладется в форму, связывается клейким веществом, сжимается и сушится. По словам других, на делание кирпичного чая употребляются листья чайного дерева, растущего в низменных местах, где листья его не имеют того вкуса, который нужен для хороших чаев» (А.К. Корсак).

Л.A. Уоддел, участвовавший в военной операции англичан на «Крыше мира» в 1903–1904 гг., писал: «Тибетец целый день пьет чашки „масляного“ чая, в сущности представляющего собой суп или бульон. Чай этот делается с прогорклым маслом; в него бросаются катышки теста и прибавляется немного соли; этот декокт (отвар из лекарственных растений. — Н. А.) был неизменно отвратителен для всех нас, хотя, конечно, он очень полезен, потому что не только служит подкрепляющим горячим питьем на холоде, но и отвращает опасность от некипяченой воды в той стране, где так много болотистых пространств».

А вот Егор Федорович Тимковский (1790–1875 гг.) — русский дипломат и путешественник — отзывался о нем весьма положительно: «Я пивал кирпичный чай того и другого приготовления (с поджаренной на масле мукой и без нее. — Н.А.) и нашел оный довольно вкусным, по крайней мере весьма питательным: все зависит от искусства и опрятности повара». Видный исследователь Центральной Азии Петр Кузьмич Козлов (1863–1935 гг.) во время Монголо-Сычуаньской экспедиции (1907–1909 гг.), в ходе которой, к слову сказать, был найден погребенный песками древний город Хара-Хото, докладывал: «Кирпичный чай, приправленный солью, молоком и маслом, вначале кажется противным, но я уже достаточно привык к этому азиатскому напитку и с аппетитом поглощал чашку за чашкой…» (из письма в Главное управление Генерального штаба царской армии).

Специалисты единодушно отмечали, что снабжение тибетского населения кирпичным чаем порой позволяло Китаю полностью контролировать местный рынок. Востоковед Н.В. Кюнер, опубликовавший в начале XX в. капитальный труд «Описание Тибета» (в двух частях), утверждал: «Предпочтение, оказываемое тибетцами китайскому чаю, затрудняет индийскому чаю успешное соперничество с китайским, тем более что исключительная политика китайского правительства по отношению к чайной торговле в Тибете создала китайскому чаю монопольное право распространения на тибетском рынке и закрыло доступ в страну продукту индийских чайных плантаторов…

Благодаря огромному и постоянному спросу на чай, чайная торговля между Китаем и Тибетом находится в самом цветущем состоянии. Развитию ее способствует и применяемый в некоторых случаях принудительный способ сбыта этого продукта через посредство низших китайских чиновников и чинов китайского гарнизона на китайской окраине, которым содержание выдается взамен наличных денег чайными кирпичами… Правда, чайный кирпич в этих местностях имеет определенную ценность общеупотребительного менового посредника; тем не менее эта замена денег чаем является, несомненно, выгодной для заинтересованного в чайном производстве и чайной торговле китайского правительства…»

Чай быстро пришелся по вкусу кочевникам Тибета: ведь он оказывал благоприятное воздействие на процесс переваривания жирной мясомолочной пищи, составлявшей повседневный рацион местного населения. По мере того как потребление напитка все больше входило у тибетцев в привычку, они стали обменивать на него своих лошадей, в которых остро нуждался императорский Китай. В результате возник древний торговый путь, известный под названием «Чай в обмен на лошадей» (кит. Чама гудао).

При династии Южная Сун (1127–1279 гг.) ежегодно на чай обменивалось от 10 до 20 тыс. лошадей. В летописном своде «История Мин» (кит. «Мин ши») (XIV–XVII вв.) говорится: «Тибетцы любят кумыс, однако, не имея чая, они страдают так, что от этого могут заболеть. Поэтому со времени династий Тан и Сун обмен чая на лошадей использовался для подчинения цянов и жунов. В эпоху же Мин контроль над ними стал еще более строгим».

Имелся казенный чай, и имелся купеческий чай, и тот и другой доставлялись на границу для обмена на лошадей. В 1398 г., например, минский чиновник Ли Цзинлун пригнал в столицу (совр. Нанкин) из Тибета 13 518 лошадей.

Правители Китая с давних пор контролировали производство чая. Еще в 782 г. сановник Чжао Цзань предложил ввести 10-процентную пошлину на бамбук, дерево, чай и лак; так в Срединном государстве впервые появился налог на чай. В 835 г. другой высокопоставленный чиновник, Ван Я, представил императору доклад. Он ратовал за введение жесткой правительственной монополии на чай, в том числе за придание всем плантациям статуса государственных и ликвидацию частных хозяйств. Вскоре его назначили главой нового ведомства, которое должно было заняться реализацией этого проекта. Однако непопулярные меры решительно настроенных представителей власти вызвали резкое недовольство производителей и торговцев. Через несколько месяцев правительственную монополию отменили.

Государство облагало чаеводов налогом, который во многих районах страны взимался фиксированной частью урожая, и в результате получало много готовой продукции. С бесхозных чайных плантаций в казну взималось до 80 % урожая!

Торговля чаем обеспечивала стабильные поступления в казну и нередко использовалась в политических целях. Поэтому власти внимательно следили за ее состоянием и развитием, решительно боролись с любыми злоупотреблениями в этой сфере. В «Записях о делах, случившихся в период правления династии Мин» (кит. «Мин ши лу») (перевод Н.П. Свистуновой) сообщается о зяте императора Чжу Юаньчжана (Тайцзу), который в 1397 г. был приговорен к смертной казни за контрабанду чая.

«Императорский зять Оуян Лунь совершил преступление, заключавшееся в контрабандной торговле чаем, дело было раскрыто, и государь повелел ему умереть. Вначале император приказал разрешать тибетским купцам выменивать на лошадей чай, ежегодно собираемый в Цинь и Шу. Китай получал от этого чая очень большую выгоду. Впоследствии случалось, что многие купцы занимались контрабандной торговлей. Дело дошло до того, что варвары приобретали его по дешевке, а лошади подорожали. Тогда был издан приказ о введении строгого запрета на такую практику, в случае самовольного вывоза чая за границу действительно применялись суровые наказания. Оуян Лунь некогда послал своих домашних в Шэньси торговать чаем и вывозить его за границу. Опираясь на его могущество, те своевольничали и бесчинствовали, а крупные пограничные сановники боялись его могущества, покорно повиновались и не осмеливались возражать.

В 4-й луне, когда земледельцы возделывали землю, Оуян Лунь как раз находился в Шэньси и приказал провинциальному управлению послать бумагу нижестоящим органам, чтобы те обеспечили повозки для отправки чая в Хэчжоу. Среди домочадцев Оуян Луня был некий Чжоу Бао, который бесчинствовал особенно нагло. Всюду, куда он приходил, с применением силы требовал от местных властей по 50 повозок Прибыв в уезд Ланьсянь, он избил служащих из Хэцяо. Они не стерпели и доложили об этом императору.

Император сильно разгневался из-за того, что чиновники провинциального управления не подали доклада, и повелел им умереть вместе с Оуян Лунем. Чжоу Бао и другие были казнены, чай конфискован в казну В связи с тем, что служащие из Хэцяо не испугались знати, отправил посла с указом, в котором хвалил их за труд».

В 1536 г. император Шицзун, правивший под девизом Цзяц-зин, одобрил доклад цензора Лю Лянцина, где, в частности, говорилось: «Вывоз чая за границу контрабандистами, так же как и пропуск его через заставы и проходы, в результате недосмотра чиновников, по закону карается смертной казнью путем четвертования. Ведь среди территорий по западной границе нет таких, которые не примыкали бы к тибетцам. Чай является жизненной необходимостью для тибетцев. Поэтому строгими законами запрещаем контрабанду, а обменом чая на лошадей вознаграждаем их. Так мы контролируем жизнь тибетцев, укрепляем китайскую границу, отделяем тибетцев от монголов. Нельзя эти законы ставить в один ряд с обычными законами».

 

На протяжении многих веков для китайских правителей, стремившихся к поддержанию высокого авторитета и укреплению могущества империи, лошади имели поистине стратегическое значение. В «Истории династии Тан» (кит. «Тан шу»), например, сказано: «Лошади — это военная готовность государства; если Небо отнимет эту готовность, государство начнет клониться к упадку».

К этому можно добавить, что повышенное внимание, которое властители Поднебесной проявляли к красивым животным, вероятно, «больше было связано с их особым священным статусом, чем даже с их действительной полезностью. Древняя традиция приписывала коню святость, наделяя его чудесными свойствами и несомненными знаками божественного происхождения» (Э. Шефер). Еще посланнику Чжан Цяню, стоявшему у истоков знаменитого Шелкового пути и совершившему по приказу ханьского императора Уди (140—87 гт. до н. э.) далекое путешествие в Западный край, в расположенном в Ферганской долине государстве Давань продемонстрировали знаменитых местных скакунов, которые, согласно легенде, были потомками драконов. В новом 50-серийном телевизионном фильме «Уди — великий император династии Хань» (режиссер Ху Мэй), показанном в Китае по первому каналу центрального телевидения в январе 2005 г., накануне праздника Весны, есть этот эпизод, отснятый на восточном базаре. Правда, в сериале лошади выглядят бледновато.

На самом деле кони, «потевшие кровью» и происходившие якобы от «небесных лошадей», произвели на Чжан Ця<