Контр-адмирал Рустам Ардари – в Сетад-э Бозорг.

Зафиксирован выход из X-матрицы малого астероида джипсов. Вслед за ним в районе спутника Грозного Серов появились неопознанные объекты (материалы визуального и прочих видов наблюдения прилагаются), которые можно условно отнести к флуггерам и планетолетам. Вверенная мне эскадра атакована флуггерами неизвестной конструкции дважды, безо всяких видимых причин. Принимаю ответные меры.

 

Флотилия Пожирателей Звезд материализовалась на орбите спутника обреченной планеты. Второй планеты в системе.

Аргентум Фтор Третий – испытанный и опытнейший наблюдатель флагманского Пожирателя – так и не смог объяснить где, как и когда их выследили Отверженные. Но неприятный факт оставался фактом: астероид-разведчик оказался в системе раньше флотилии. А может быть, одновременно с ней, это не меняло ситуации.

Это означало, что скоро здесь появится Рой. Хорошо если малый Рой. Потому что выход полновесного соединения Отверженных – это большое сражение и срыв задания по утилизации звездной системы.

Девять Пожирателей выстроились в тени спутника второй планеты и замерли в ожидании. Флагман – Эсмеральдит – приказал выслать разведку и не преследовать астероид Отверженных. Разработанный план рушился, приходилось импровизировать.

Разведчики, три звена паладинов, вырвались из-за спутника и… обнаружили еще одних нежданных соседей, причем тоже знакомых и явно претендовавших на место в системе.

Это были те самые двуногие создания, которые сражались с Отверженными и которые умудрились уничтожить Малый Пожиратель, высланный на разведку к одной из их звезд.

Совет Патриархов-навигаторов принял единственно верное решение: перевести двуногих в разряд «помеха», атаковать и вытеснить из системы. Или уничтожить. Надо было срочно приступать к утилизации системы, пока не появились Отверженные.

Патриарх-навигатор Калифорний, правда, высказал предположение, что двуногие не являются единой общностью, так как они находятся в состоянии внутренней войны. Таким образом, можно использовать их противоречия, выждать, пока одна часть ослабит другую, а потом добить обе стороны.

Предложение было логически выверенным, но не учитывало фактор времени. Именно из-за дефицита времени пришлось решиться на агрессивные действия. Тем более разведка донесла, что одна сторона сражающихся двуногих не обладает авиакосмической компонентой сил, а значит, не сумеет ни противодействовать Пожирателям, ни сколько-нибудь заметно ослабить своих противников.

Перед паладинами поставили задачу: провести разведку боем с целью выяснения возможностей флота двуногих. В зависимости от результатов их предполагалось вывести под удар Кинетических Братьев. Или, если понадобится, даже под лучи смерти Больших Пожирателей – что было бы более всего угодно Стержневой Доктрине.

(Уточненная дешифровка записи переговоров с пленными паладинами ягну.

Первичная дешифровка – военный дипломат Й. Цирле.

Уточнения – Отдел Криптографии ГАБ от 10 мая 2622 г.)

 

– Командир! Фарид, я серьезно! Решай уже, что делать! Нельзя же вот так просто сидеть, честное слово!

– Послушай, Петр… То есть какое, квант тебе в грызло, «послушай»?! Отставить!

– Товарищ капитан второго ранга, со всем уважением, но БЧ-2 дело спрашивает. Ее радары регулярно ведут множественные неопознанные летающие объекты на орбите. Я не могу идентифицировать сигналы госпринадлежности. Их просто нет, этих сигналов. Петр Владленович интересуется: эти НЛО сбивать, или что?

– Сбивать? Кого? Все зафиксированные цели имеют размер флуггера! Я не позволю тратить ракеты «Зенит» на малоразмерную чепуху!

– Но, Фарид…

– Петя, балда титанировая! – Бариев наклонился в кресле и говорил тихим злым шепотом: – Ты не мог бы обращаться по уставу?! Хотя бы в центральном?! Блокада – не повод для панибратства, честное слово! То, что мы с тобой знакомы десять лет…

– Я понял, прошу прошения, товарищ капитан второго ранга.

– Вот так лучше. Ты пойми, я не имею права давать приказ на открытие огня! Не имею! Я послал запрос Святцеву. Оттуда пока молчок… Всё, разговор окончен! Сидим под водой, караулим клонские транспорты! Согласно полученному ранее приказу! А теперь: кру-гом! К вверенным боевым частям! Шагом! Марш!

Фарид Бариев, капитан второго ранга и командир дивизиона субмарин ПКО, остался в центральном отсеке своей подлодки «Иван Калита». БЧ-2 и БЧ-4 (ракетчики и связь) очистили горизонт. Центральный притих. Все чуяли, что батя сильно не в духе, у всех срочно нашлись занятия.

Кап-два устроился в кресле поудобнее, положил правый локоть на адаптивный подлокотник, а подбородок ладно улегся в ладони. Кап-два думал.

Конечно, мерзавец Валера прав. И неуставной болван Петя тоже прав. (Мерзавец Валера – Валерий Тихонович Вольский и неуставной болван Петя – Петр Владленович Евтеев, по совместительству капитаны третьего ранга и командиры БЧ-4 и БЧ-2 соответственно.)

Неопознанные аппараты взяли моду ходить буквально по головам. Это, конечно, не клоны. Но кто? Или клоны? Беда, если так. Таких клонов на Грозном еще не видели. И нигде не видели. Тем более что хитрые сволочи наловчились эмулировать сигналы «свой-чужой». Причем до ужаса правдоподобно эмулировать. Приходится всячески выкручиваться…

А эти просто молчат. Вообще.

Ой, беда, беда!

И так, и этак – всё криво.

Вот пальнем из воды. Допустим, распылим контрацептива космического. И окажется, что это… то, о чем капитан и помыслить отказывался – долбаный Фактор К! Которым пугали с кадетских лет.

Окажемся повинными в развязывании галактического конфликта.

Ну, насчет «галактического» тут Бариев себе не льстил, здраво смотря на вещи.

Но вот серьезно встрять – это запросто.

А если все-таки клоны?

Беда…

И Святцев молчит. Зараза бронированная! Командир обороны Грозного, едрить… Хотя – что Святцев? Просто у танкового полковника есть X-связь, а у него, у Бариева, нет. Была, но лодка с единственным на весь дивизион X-передатчиком того-с. Всё то есть. Без вести пропавшая. Учитывая кислые блокадные дела, «Юрия Долгорукого» можно записывать в безвозврат.

Фарид почесал жесткий черный ус, отросший сверх всякого приличия.

От грустных мыслей отвлекло ощущение чего-то мохнатого в районе голеней. Мохнатое терлось все сильнее.

Капитан поглядел под ноги.

Так и есть, под пультом окопался корабельный кот по кличке Фульминатор, или просто Филя. Здоровенная, жирная, шерстяная скотина с проблесковой совестью. Филя назначен в экипаж для прохождения службы по обнулению проклятущих крыс. В помощь доктору, стало быть. Последнее время не блистает успехами, вследствие чего отлучен от центрального.

– Харлампиев! – рявкнул капитан.

Подбежал вестовой.

– Харлампиев – это что?

Вестовой принялся разглядывать командирские туфли. Кот сообразил, что любви с пониманием не дождется, и успел спрятаться еще глубже под пульт.

– Это-о-о… – Вестовой озадачен.

– Это, Володя, кот! Которого я запретил пускать в центральный пост! Что он здесь делает?

– Кот-то… – Володя почесал затылок, сдвинув пилотку почти на брови.

Пока вестовой выдворял нарушителя прочь (как только умудрился прорваться через переборочный люк?!), а Фульминатор шипел и плевался не хуже одноименного торпедоносца на взлете с тяжелой планеты, капитан нашел доктора. По внутренней связи, естественно.

Доктору грозил нешуточный разнос, потому что крысы задолбали экипаж страшнее клонов. Честно, кроме шуток.

Крысы жрут продовольствие. А что не жрут – портят.

В условиях блокады, когда и ракеты, и провиант доставляют из метрополии ценой суровых драк с орбитальной группировкой, крысы превращаются из досадной помехи в диверсантов.

Хвостатые, как всякий антисанитарный элемент на борту – зона ответственности доктора Хомякова.

– Ты что себе думаешь, Хомяков?! – начал кап-два, чуть не ухватив зубами «каштан» (микрофон трансляции). – Или ты ощущаешь расовое родство со своими грызунами?!

Словом, «батя» взялся за медицинское тело грубой пятерней. И уже нащупал, нашарил, дотронулся до сокровенного, когда на пульте зашелся индикатор вызова.

– Товарищ капитан! БЧ-4 вызывает! – выкрикнул дежурный связист. – Срочно!

«Что себе старпом думает?! Где он вообще шляется?! Почему я должен сам настраивать доктора?!» – такая мысль пронеслась в голове командира, пока он переключал каналы.

– Да!

– Святцев передает шифровку из штаба. Пометка «совсекретно». Принимаете, товарищ капитан второго ранга?

– Давай.

«Та-а-ак! Приплыли! Этого я и боялся, – вздыхал Бариев, раз за разом вчитываясь в текст. – Фактор К! Не открывать даже ответного огня… до особого распоряжения. Вот наказание! Это кого же принесло в наши Палестины?! Как будто клонов мало! Что за жизнь?!»

Он еще раз включил запись радиоперехвата, которыми его кормила БЧ-4 вторые сутки. Надел гарнитуру и стал слушать.

«Шшшшап-шап-шпанат-шшап, шшшшшапп, шпан-нн-нн-шапанат, шап».

Нервы царапнуло. Аж мурашки по коже.

В самом деле, рассчитывать, что вот такие звуки может издавать почти родная, вдоль и поперек изученная клонская аппаратура – верх наивности. Фактор К! Неизвестная ксенораса! Кушайте ее без соли!

Опять вызов.

На этот раз БЧ-2.

– Что у вас? – бросил Бариев.

– Радар наведения засек на горизонте видимости эскадренный буксир клонов. Предположительно тип «Мул». От буксира отделилась метка. Предположительно «Хастин» или гидрофлуггер «Сэнмурв». Прет по направлению к субэкваториальной зоне. Если флуггер не сменит курс, то войдет в район действия 4-й танковой дивизии через двадцать семь минут. Прикажете сбивать?

Капитан еще раз почесал усы.

«Надо бы побриться! Совсем себя запустил, как европейский кригсмарине, честное слово!»

– Буксир один? Никого не приволок, кроме «Сэнмурва»?

– Никак нет… то есть, так точно, один, – ответила рация.

– Тогда хрен с ним. Пусть БЧ-4 сообщит Святцеву об одиночном транспортном флуггере. Ну и прогноз маршрута вышлите – пусть жестянщики сами разбираются.

В самом деле, что там может быть, в том «Хастине»? Рота десанта? А в «Сэнмурве»? Взвод со штатной техникой, тремя бэтээрами? И какого лешего их несет прямо в лапы танкистов, без прикрытия? Неужели проклятые «скорпионы» настолько оборзели?! Ну да ничего, сейчас им броня покажет клонскую маму!

И кто же такой умный придумал использовать целый эскадренный буксир, чтобы приволочь на Грозный один-единственный «Сэнмурв»? Так не бывает. Буксир, да еще такой представительный, как «Мул», используется для транспортировки… скажем, поврежденного фрегата! Но никак не флуггера. Нерентабельно.

Нет, что-то у клонов определенно сломалось. Испортилось что-то в голове!

Субмарина «Иван Калита» уверенно резала резиново-черную воду на глубине трехсот метров. Тихая, стремительная и смертоносная.

 

Батарея мобильного ПКО была замаскирована на «пять с плюсом».

Хотя особой заслуги расчета в этом не было. Просто невозможно замаскироваться как-то иначе в джунглях планеты Грозный!

Исполинские деревья до ста – ста двадцати метров высотой. Кроны с жирными, толстыми листьями переплетены так плотно, что образовывается настоящая зеленая крыша, на которой гнездится целое сонмище паразитной растительности – вторичный слой надлеска.

А ведь есть еще и полноценный подлесок!

Стволы густо оплетены лианами, разнообразными ползучими паразитами, которые на весь мир славятся пышностью и размером соцветий.

Когда Секунда стоит в зените, под пологом джунглей воцаряется зеленый сумрак. В двадцати метрах не видно ничегошеньки! Ну а ночью… ночью расстояние вытянутой руки считается шикарной видимостью. Если нет фонаря, а еще лучше, ноктовизора, «Гекаты», например – шагу не ступить.

Жарко и влажно так, что даже танковый двигатель на полных оборотах не выглядит контрастной целью уже с трех километров. Пятно тепловой засветки расплывается на экранах – проверено еще до войны.

Во время учений танкисты ставили ящик коньку, если «Асмодей» крепостного авиаполка сумеет отыскать их в джунглях. Из доброй дюжины ящиков летунам перепал всего один.

А ведь это «Асмодей» – всевидящий глаз и всеслышащее ухо! С экипажем, который знает местность как свою пятерню!

Если прибавить сложный рельеф с холмами, оврагами, распадками к буйному норову погоды (небеса Грозного в любой момент готовы разразиться ливнем), условия разведывательного наблюдения получаются самые дикие.

Короче говоря, командир ракетного дивизиона майор Пехтерев был спокоен. С маскировкой полный порядок!

В боях января-марта уцелели пятнадцать ЗРК «Тау» из двадцати четырех.

Сейчас они сведены в три батареи по два взвода в каждой.

ЗРК «Тау» – новая техника, страшно капризная. «Тау» сменили испытанные «Вспышки» в декабре прошлого года. Привыкнуть к ним не успели, обслуживать толком не научились. В результате две трети потерь – из-за поломок.

Еще есть двадцать семь лазерно-пушечных ЗСУ «Кистень». Это, слава создателю, старые знакомые. От которых, увы, так мало толку, учитывая непроглядные джунгли!

И сорок шесть расчетов ПЗРК «Сержант». Машинки серьезные, но против тяжелых штурмовиков «Гэдир», которыми клоны взялись утюжить их прошлым месяцем, – слабовато.

Сейчас командир мчался на личном мобиле во взвод управления огнем. УССН (универсальные станции слежения и наведения) «Альтаир» показывали такое непотребство, что майор решил поглядеть, что вообще происходит. Не случился ли уличного состава массовый тепловой удар? Или кто-то опять злоупотребил самогоном из сахарных клубней местных орхидей?

Леонид Витальевич Пехтерев – сухопарый мужчина с ранней сединой и не менее ранней плешью – был отличным водителем. Поэтому любил рулить самостоятельно.

Водитель скучает на пассажирском кресле, выставив автомат в амбразуру. Позади навис над дистанционным управлением башенного пулемета адъютант. За кормой шелестят гусеницы бэтээра-20 «Зубр» с охраной.

Все затянуты в опостылевшие бронекомбинезоны. Как полагается – на головах закрытые шлемы, все включены в боевую сеть.

Иначе по родным джунглям перемещаться теперь нельзя.

Во-первых, можно напороться на засаду спецназа «Скорпион». Очень даже запросто.

Во-вторых, десять против одного, что их уже выследили проклятые вольтурнианские всеяды, которых клоны запустили в джунгли, чтобы усложнить жизнь. Всеяды с планеты Вольтурн – страшная гадость. Плюются ядом, ничего не боятся и очень хитрые. Хрен засечешь, пока по забралу не мазнет смачная порция желтоватой дымящейся дряни.

Поэтому только так: в закрытых машинах, с полноценной охраной, по-боевому.

Хотя как таковых боев нет и уже давно. С середины марта, когда клоны обгадились на Восемьсот Первом парсеке и вынуждены были отвести с Грозного основные силы. Тогда четвертая танковая знатно всыпала им вдогон!

К сожалению, вылезти из джунглей им не дали, не говоря уже о штурме оккупированной столицы – Новогеоргиевска.

Слишком много флуггеров у проклятого Клона. И орбита засижена спутниками слежения. И ползает по орбите фрегат, который, конечно, далеко не линкор, но тоже очень не подарок.

А ведь танки в боях успели истратить почти все запасы пассивной защиты. Имеющихся запасов хватит на десять минут атаки с воздуха. Ну а изрядно поредевшая ПКО дивизии всё качественно прикрыть не сумеет.

Патовая ситуация, форменное проклятие.

Клоны не могут выбить их из джунглей, а 4-я танковая не может из джунглей высунуться, потому как на равнине сразу каюк. Выжгут бомбоштурмовым за милую душу, даже помолиться не успеешь. Точнее, только помолиться и успеешь.

И вот в такой незавидной тактической обстановке дежурные УССН передают… Просто черт знает что!

Короче говоря, разобраться можно было только методом личной явки.

Вездеход поревывает, скачет на корнях, сокрушая местный кустарник. Майор уверенно держит полсотни в час. Слышно, как матерится сквозь зубы прапорщик Кантария, прикусивший язык на очередной кочке.

– Товарищ майор! – взмолился он. – Я же так стрелять не смогу! Вы бы ехали потише!

– Ты в кого стрелять собрался, Ерванд? – Еще одна порция тряских корней, по стеклу лупят ветви.

– Так ведь, это… Согласно… как приказывали – во все, что шевелится!

– Что-нибудь шевелится?

– Никак нет, товарищ майор.

– Ну вот как зашевелится – скажи, я специально для тебя приторможу.

Всеядов видно не было. «Скорпионов» тоже. В расположение взвода добрались без происшествий. А доблестный прапорщик так и не пострелял из своего любимого крупнокалиберного.

Расположение, как обычно, появилось внезапно, как суслик из норы.

Только что вокруг мелькали деревья и осточертевшие, но такие спасительные переплетения лиан, как пульт сообщил тоновым сигналом, что опрашивается на предмет госпринадлежности.

Стало быть, машину уже ведет система наведения. Чего именно? А всего в комплексе. Не ответишь вовремя – шандарахнет так, что куски полетят до орбиты. Влепят всем подряд. От управляемых фугасов до банального АГС-30, который тоже очень злой.

«Лихо прячутся, черти!» – восхитился командир, глядя как в лобовое стекло наплывает башня «Кистеня».

ЗСУ поставлено на прямую наводку и готово препарировать любого двумя 30-мм артустановками (девятьсот снарядов в секунду с каждой) или счетверенным лазером.

Самого зенитного танка вообще не видно – работает маскировочная сеть-хамелеон и полтонны зелени.

По сторонам выскакивают часовые.

– Тпру! – гавкнула рация. – Стой, кто идет? Пароль!

Формальный вопрос, но не лишний. Командира они, конечно, узнали, но службу несут как положено. Мало ли что?

– На западном фронте без перемен! – ответил майор. – Молодец, Крестовский! Вы когда «Кистень» перепрятать успели?

– Здравия желаю, товарищ майор. Да дело недолгое. Чтобы бойцы не скучали. Чем бы солдат ни занимался, лишь бы задолбался, – ответил командир дозора, подходя к машине и отдавая честь.

– Обратно хвалю! Где капитан Шапаревич? Что тут за панику развели? – спросил Пехтерев и вылез из мобиля, с наслаждением хлопнул дверью и потянулся, жалея, что поднимать забрало все еще нельзя.

– Не могу знать, товарищ майор. Я же пехотинец. – Он как-то застенчиво замялся и в сторону рядового: – Проводи командира к первому кунгу.

– Да я сам в состоянии… – начал было майор.

– Мы и станции перепрятали, вы не найдете.

– Ладно, сдаюсь. Веди меня, Макдуф!

Часовой отконвоировал командира к «Альтаиру», гадая про себя, кто же такой товарищ Макдуф. [57]

Бронированный кунг на базе гусеничного тягача скрывался под сетью, выставив вверх десятиметровую панель пассивного радара. От кунга к кронам тянулись армированные кабели. Там, в надлеске, скрывались дополнительные средства слежения.

Машин УССН осталось семь штук из десятка. И больше не будет. Их следовало беречь, и их берегли.

Пехтерев поднялся по лесенке, набрал личный код на пульте. Дверь распахнулась.

Майор оказался в перепускном шлюзе – «предбаннике», скинул шлем и пожал руку невысокому кряжистому мужику с погоном капитана на груди.

– Здорово, Миша.

– Здорово, Виталич.

– Что за ахинея? Что ты мне вообще докладываешь?

Капитан пожал плечами.

– Пойдем, командир. Покажу, что и как.

В отсеке боевого управления было как-то суетно.

Операторы сидели за пультами, полумрак секли отсветы голографических экранов, расчет занимался делом. Но нездоровая суета все равно ощущалась. Носилось в безвкусном кондиционированном воздухе нечто такое-этакое, которое ни с чем не спутаешь. Непредвиденная ситуация, вот что это было.

Жутко нервная штука на войне.

– Убиться можно! – констатировал майор, отодвинув от экрана симпатичную рыженькую лейтенантшу – оператора наведения, между прочим.

Лейтенантша неслышно, но недовольно фыркнула, отъехав вбок на кресле под натиском командирского плеча.

– И как это прикажете понимать?

– Именно так, как я и докладывал. Клоны прямо сейчас крепко рубятся от стратосферы до опорной орбиты.

– Сам вижу, что рубятся. С кем?

– Как это с кем?! С этой самой Расой К! По поводу которой нас так жестко инструктировали! Чертовы чужаки взялись за пехлеванов без «здрасьте». Сразу и серьезно. Пока там только какие-то НЛО вроде флуггеров, но их уйма, и они очень здорово справляются.

– Ну что я могу сказать? – Майор выпрямился. – Прыгать от радости или заказывать панихиду – я даже не знаю. Потому как что помешает чужакам уделать сперва клонов, а потом и нас? Ничего. Поэтому оргвывод будет такой: общая тревога по дивизиону, все средства наблюдения на усиленный режим несения службы, связь лично с товарищем Святцевым – мне. Срочно. Пусть поднимает личный состав.

– Толково, товарищ майор, – похвалил начальника капитан и подчиненным: – Все слышали? За дело!

В командном кунге воцарилась недолгая согласная суета.

Капитан Шапаревич собственноручно откинул крышечку на пульте и утопил красную «экстренную» кнопку, поднимая весь подчиненный дивизион «в ружье». А связисты дали сеанс со штабом.

Пока Пехтерев докладывал обстановку, на ум пришла ценная мысль насчет результатов радиоперехвата. Полезно послушать, о чем сейчас разговаривают братья-клоны!

Впрочем, мысль была отметена, как явно утопическая.

Клонов слушали, и слушали серьезно. Но надеяться на то, что в разгар боя они не сменят кодировки и не перейдут на «плавающую» частоту – глупо.

Так и есть. Майор глянул через плечо оператора перехвата, в просторечии «слухача». По экрану бегала весьма необнадеживающая цифирь. Никакой прослушки в оперативные сроки. Жаль!

Уж кто-кто, а пехлеваны должны знать, чем угощает Раса К и с чего, собственно, они взъелись?

А взъелись качественно!

Боевая панорама – голографический трехмерный шар – мерцал в полумраке огнем и смертью. Разнесенные станции сливали в парсер данные всех средств слежения. Активные и пассивные радары, оптика, ИК-сенсоры впивались в горящую орбиту, ежесекундно выдавая пакеты данных, которые сводил в упорядоченную картинку вычислитель командирской машины.

Выходило так, что в космосе и воздухе бушует настоящее сражение. Группы неопознанных флуггеров атаковали конкордианцев. Что интересно: все атакующие машины (формально их следовало именовать НЛО вплоть до присвоения им того или иного кодового наименования) выдавали аналогичную сигнатуру. То есть НЛО не имели выраженной специализации, что обязательно выразилось бы в размерах, выхлопе двигателей, применяемом вооружении и так далее.

Что еще более интересно, никакого вообще выхлопа маршевых не фиксировалось.

И уж совсем непонятно было, как неспециализированные НЛО умудряются эффективно атаковать весь спектр разнокалиберных целей: от фрегата до флуггера! Такого не бывает. За универсализацию всегда приходится платить проседанием эффективности.

Однако факт был налицо!

Клоны улепетывали. То есть еще не улепетывали, пока они упорядоченно отступали, но всё шло к тому.

– Товарищ капитан! Я хочу знать две вещи: как они летают и чем они стреляют, – сказал майор, вдоволь наобщавшись с командиром дивизии.

Он ткнул пальцем в голограмму, испещренную метками целей, и по очереди – в несколько экранов.

– Не знаем. – Капитан развел руками.

– То есть как?

– В прямом смысле. Неопознанные флуггеры перемещаются, не оставляя характерного следа. У них отсутствует выхлоп как таковой. Это первое. Второе: применяется какое-то энергетическое оружие. Ни ракет, ни иных кинетических боеприпасов мы не фиксировали.

– Так не бывает, – констатировал майор, усевшись в операторское кресло.

– Я знаю. – Шапаревич снова развел руками. – С другой стороны, кто говорит, что мы видели все типы чужих аппаратов? Может, у них еще что-то есть? С третьей стороны, мы пока ничего и не видели. В смысле, никакого визуального контакта не имели. А было бы неплохо.

Майор не успел согласиться с этим, надо сказать, совершенно верным замечанием, как из угла контроля воздушной обстановки донесся голос оператора:

– Разрешите, товарищ капитан?

– Ну, что у тебя, Милясов?

– Две новости, – начал оператор, отворачивая кресло от рабочего места. – Во-первых, штурмовик «Кара» только что совершил таран неопознанной машины. Высота порядка двадцати семи километров, удаление – сорок девять на север-северо-запад. В настоящий момент чужая машина идет по баллистической вниз, а штурмовик в режиме планирования также снижается. Вот прогноз траекторий.

Все заинтересованно уставились на высветившуюся карту, расчерченную красными параболами.

– Ого! – восхитился капитан. – Это ж они прямо нам на голову падают!

– Так точно! – отрапортовал лейтенант. – Обе цели придут в зону ответственности первого танкового полка.

– Так, а что «во-вторых»? – Майор оборвал диалог подчиненных.

– С «Ивана Калиты» только что передали, что к нам идет гидрофлуггер «Сэнмурв». Подтверждаю: идет. В настоящий момент мы его уверенно сопровождаем. Если не сменит траекторию, то… в общем, ему некуда приводняться, кроме как на озеро Лесные Глаза.

– Они что, сговорились?! – воскликнул капитан.

Но майор Пехтерев держал собственные впечатления в тактическом диапазоне.

– Связь! Быстро передайте координаты прогнозируемого приземления всех троих. Надо срочно выслать по всем координатам легкие танки!

Через минуту майор говорил со штабом, то и дело повышая голос или, наоборот, переспрашивая: «Что?! Вас не слышу, не понял, повторите».

– В чем дело, что со связью? – бросил он недовольно после отбоя. – Такие помехи, что…

– Ураган надвигается, товарищ майор, – ответил лейтенант, оператор контроля воздушной обстановки.

 

Ураган надвигался.

И далеко не только в неспокойной зоне субтропиков.

Первым контакт с чужаками засек фрегат «Гильгамеш».

Капитан второго ранга Бехруз Дарияш минуты две сидел на ГКП в своем кресле и слушал свежий радиоперехват. Жуткие, чуждые человеческому уху звуки привели доблестного пехлевана в ступор, что в переводе с латыни означает «удивление».

Удивили капитана данные со спутника и двух беспилотных зондов, которые отслеживали переговоры русских, прятавшихся в джунглях. Дело это было нелегкое. Блокированная дивизия пользовалась узконаправленными рациями с пакетной передачей, которые, как известно, засечь нелегко. Но даже их русские подключали редко, почти полностью перейдя на проводную связь.

Кроме того, наземная разведка докладывала, что русские активно применяют примитивные гелиографы и даже курьерскую почту. То есть попробуй возьми триангуляцию с орбиты!

Но приказ есть приказ, и порядок есть порядок.

Согласно уставным нормам, фрегат разослал БПКА, а также подвесил спутники.

Опускать фрегат на низкие орбиты капитан опасался – в океанской толще рыскали подводные лодки ПКО, способные доставить неприятности даже полноценному линкору. Так что «Гильгамеш» оседлал геосинхронную орбиту, ожидая команды на атаку, когда русские раскроются или выйдут из джунглей. Последнее маловероятно, но все же.

В тот день фрегат шел в тени местной луны под названием Серов.

И вот тогда чуткие приборы БПКА уловили сигнал, исходивший из-за Серова. То есть фрегат их ловить не мог, а зонды, благодаря удаленному расположению, вполне.

Услышав невозможный скрежет и шипение, как уже говорилось, капитан второго ранга сильно изумился. А потом забил тревогу, выйдя на связь с командиром эскадры, контр-адмиралом Рустамом Ардари, который держал вымпел на АВЛ «Хордад».

Последовало долгое молчание.

В это время «Хордад» активно жег люксоген в дьюаре X-передатчика, общаясь с Хосровом.

А как иначе?

Что пожаловали чужаки – дело ясное. (Впрочем, пехлеван Ардари осторожно поинтересовался, а не могут ли это быть русские? Или, например, чоруги?) А значит, по инструкции: связь с командованием и ждать распоряжений. Иначе нельзя. Иначе может получиться нехорошо, как на Наотаре, когда один боевитый мальчишка выстрелил в джипса из винтовки, а джипсы ответным огнем отправили в Страну Теней полновесную конкордианскую авиадивизию.

Бехруз Дарияш был на Наотаре. Те дни ему крепко запомнились. Повторения он не желал изо всех сил пехлеванской души, поэтому фрегат не предпринимал никаких действий.

Чужаки, между тем, тоже не высовывались из-за Серова. Причем держались на таком удалении, что дать точную засечку и рассмотреть визуально никак не удавалось.

Потом пришел приказ вполне ожидаемого содержания: чужаков игнорировать, агрессии не проявлять, и нет, это не русские. И не чоруги. То есть точно: абсолютно чужие чужаки.

Ну а потом неопознанная раса высунулась из-за Серова. Да как!

Приказ тут же пришлось спустить в унитаз… то есть, конечно, предать забвению в силу полной утраты актуальности.

Две шестерки флуггеров сошли с орбиты спутника по параболической траектории и с ходу атаковали беспилотные зонды, попавшиеся на курсе. Курс же вел к фрегату. Никаких иллюзий насчет «игнорировать и агрессии не проявлять» после такого начала у капитана не возникло.

Он отдал приказ «к бою» и «Гильгамеш» успел включить щит. Очень вовремя. Потому что чужаки обстреляли фрегат каким-то неизвестным корпускулярным оружием. Причем на дальности, недоступной для лучших лазерпушек, какие использовались флуггерами Великорасы.

Мощные защитные поля фрегата уверенно парировали обстрел, но скачки напряжения фиксировались такие, что стало ясно: без щита подобную очередь не пережить. Чужие работали именно очередями, неприятно напомнив джипсианские истребители-гребешки в смысле скорострельности бортового вооружения.

К счастью, на этом сходство исчерпывалось.

Они не имели таких фантастических показателей по маневренности, хотя и превосходили любой конкордианский истребитель, даже верткий «Абзу» последней модификации.

Зато пушки впечатляли.

От двух до четырех излучателей (если быть точным: пушек-ускорителей элементарных частиц) на каждом, до двадцати выстрелов в секунду. Они умудрялись сбивать даже легкие ракеты ПКО! Ну и мощность. Мощность выстрела была вполне сопоставима с плазменным орудием танка «Саласар»!

На чужаков лазеры ПКО впечатления не произвели. На большой дистанции сверхтонкий луч лазера неизбежно давал относительно большое пятно, в пределах которого броня отвратительного холодно-голубого цвета лишь оплавлялась, не разрушаясь взрывообразно. Соответственно, сквозных пробитий добиться не удавалось.

Фрегат задействовал ракеты.

Вроде бы помогло. Дюжина вражеских истребителей, если их можно так назвать, моментально отступила, едва сноп осколков посек одну из машин.

По тревоге поднялись флуггеры из Новогеоргиевска. Легкий авианосец «Хордад» также вывел свою усеченную авиадивизию в открытый космос. Флуггеры приступили к преследованию подозрительно малодушных агрессоров, когда из-за диска Серова появились основные силы. Целая армада синих истребителей учинила форменную бойню.

Одного попадания хватало, чтобы испарить центроплан любой машины, даже бронированного торпедоносца!

Пришлось отступать.

Всем же пятерым фрегатам, напротив, пришлось выдвигаться в первую линию, так как только их поля и мощные батареи ПКО гарантировали равный бой с чужаками.

Когда строй фрегатов вышел на рубеж атаки, драка шла и на орбите, и в стратосфере Грозного. Но при появлении тяжелых вымпелов враг опять бежал, не проявляя даже признаков упорства в достижении тактической задачи.

Какой задачи?

Помилуйте, какая задача может быть?! Овладение орбитой, конечно!

В подобных столкновениях прошли сутки.

Синие истребители, более всего походившие на счетверенную скалолазную кошку, нападали с разных ракурсов, словно пробуя на зуб оборону эскадры. За все время удалось сбить всего четыре машины, причем одну из них таранил штурмовик старшего лейтенанта Хоршеда.

Командир эскадры бомбардировал штаб запросами: что делать?!

Штаб неизменно отвечал: удерживать территорию. То есть в данном случае – орбиту.

Ситуация в тактическом плане противная.

Тем более что капитан «Гильгамеша» был уверен: вслед за разведкой всегда следует генеральное наступление. Иначе, как говорят русские, «zachem ogorod gorodit'?». Что означало обусловленность последовательности действий.

Держать территорию можно. Появление фрегата оказывало неизменно волшебное действие на врага. Но что будет, когда им опостылеют предварительные ласки?

Бехруз Дарияш был прав.

На третий день в строю атакующей армады, вынырнувшей из-за Серова, отметились незнакомые сигнатуры крупных флуггеров. В полтора-два раза больше обычного.

Поначалу на них не обратили никакого внимания, а зря.

Они начали бой очередями энергетических импульсов, двигаясь в общем ордере. Но затем они выпустили ракеты! Ракеты-пенетраторы, сравнимые со средними многоцелевыми комплексами Великорасы.

А от ракет, как известно, защитное поле не спасает.

Картина боя поменялась кардинально.

Чужаки более не убегали, наоборот. Истребительные группы по четыре-шесть машин прикрывали ракетоносцев, которые запускали пенетраторы с малых дистанций и на выгодных ракурсах.

За час боя два фрегата были уничтожены, один тяжело поврежден.

Когда две ракеты взорвались в непосредственной близости от «Хордада», а потери во флуггерах превратились из больших в катастрофические, пришлось отступать.

Но и это еще не было генеральным наступлением.

На высокой орбите Грозного появились звездолеты. Очень большие звездолеты. Капитан Дарияш впоследствии любил употреблять слово «колоссальные», хоть и не красят военного профессионала подобные определения.

А он давал их много, этих определений, когда отчитывался о ходе боя, как единственный старший офицер, выживший в том деле.

Но как иначе назвать корабли длиной от четырех до шести километров?!

Даже исполинские ульи чоругов, даже самые крупные транспорты Объединенных Наций типа «Нейстрия» не превосходят двух с половиной тысяч метров! А тут…

Размеры – половина беды.

Или даже не половина.

Жалкий кусочек.

Потому что один звездолет развернулся в сторону уходившей эскадры и дал залп.

Ослепительно-белая вспышка на мгновение засветила оптику «Гильгамеша». Интенсивность свечения была такой, что исполинское инопланетное рыло скрылось в ореоле звездного протуберанца.

Луч поразил фрегат «Рахш». Его щиты выдержали миллисекунду, после чего фрегат взорвался, разлетевшись даже не на обломки – на облака космического пара.

АВЛ «Хордад» выдержал три попадания, только потому что капитан авианосца Ормузд успел перебросить всю мощность на кормовые эмиттеры защитного поля.

А потом «Гильгамеш» закончил разгон и растворился в X-матрице.

Первое сообщение, полетевшее в Сетад-э Бозорг на имя адмирала Шахрави лично после материализации фрегата, заканчивалось выводом, однозначным и прямым, как пехлеванский палаш:

– Продолжать бой посчитал бессмысленным. Орбита Грозного потеряна, господин адмирал!

 

 

Глава 4

В ОЖИДАНИИ ДЕВЯТОГО ВАЛА

 

Апрель, 2622 г.

Город Полковников

Планета С-801-7 (код «Ямал»), система С-801

 

Я не считаю капитуляцию позором. Даже великий шахматист не станет продолжать проигранную партию до последней фигуры на доске. И, тем не менее, отчего мне так стыдно?

Шахрави П. Великий урок. – СПб: Военная литература, 2630. – Под ред. Н. Ф. Пантелеева

 

Насилие – неизбежное зло. Бой – это лучший способ завершить конфликт, а значит, прекратить насилие. Основа нашей стратегии – наступление, которое является главным способом достижения победы, а значит, прекращения насилия. Таким образом, необходимо придерживаться наступательного характера сражения как максимально эффективного и, следовательно, наиболее морального способа ведения войны.

Пантелеев Н. Ф. Воздушно-космическая операция.

Учебник А