Возвращение разведывательного отряда.

.

.

.

Я услышал бой барабанов и выскочил из барака.

Было ещё совсем раннее утро.

- Возвращаются разведчики, - услышал я. – С триумфом!

Я ничего не слышал о том, что они находились где-то поблизости, следовательно, можно было предположить, что они шли всю ночь.

- Пойдём, посмотрим трофеи и женщин! - крикнул один из парней, первым бросаясь к одним из ворот ведущим на плато к югу от территории замка, от которых начиналась дорога, ведущая к самой большой из трёх местных деревень.

Я поднялся по лестнице на парапет внутренней стены, самой высокой стены из трёх стен, окружавших замок.

Строительской трубы у меня, разумеется, не было, но рассмотреть соломенные крыши, желтевшие вдали, было можно.

На парапете стояли двое часовых пани.

Вдалеке на дороге я разглядел тёмную ленту.

- Что происходит? - поинтересовался я у пани, один из которых напряжённо всматривался в плато из-под руки.

- Тал, - достаточно вежливо, поздоровался со мной другой, но мой вопрос оба они оставили без ответа.

Внизу, во внутреннем дворе начиналось столпотворение. Из разных дверей выбегали мужчины, как наши солдаты, так и пани всех слоёв их общества. Появились, даже несколько свободных женщин, то ли контрактных, то ли компаньонок.

Бросив взгляд вверх, на ту сторону внутреннего двора, я заметил пару вуло, вылетевших из окна башни. Покружив какое-то время вокруг крыши, птицы улетели к горам, одна на север, другая на запад.

На парапет поднялись и присоединились ко мне Тургус и Тиртай, офицеры связи Лордов Нисиды и Окимото. У каждого имелась труба Строителей.

Тиртай не говоря ни слова, ни мне, ни часовым пани, навёл свою подзорную трубу на дорогу, быстро провёл ею до деревни, а потом поднял к горизонту. Уже через мгновение, так же молча он спустился с парапета и быстрым шагом направился к замку. Тургус тоже поднёс трубу к глазу и осмотрел окрестности, но сделал это более неторопливо и тщательно.

- Возвращается отряд разведки? – спросил я, дождавшись, когда он опустит трубу.

- Да, - ответил мужчина, протягивая прибор мне.

Я нетерпеливо провёл взглядом по тропе, найдя следующую по ней колонну. Она действительно приближалась. Над ней трепетали узкие, вертикальные флаги Лорда Темму.

Колонна казалась небольшой, и я решил, что большая часть отряда следовала позади, а эта меньшая группа была авангардом.

Я навёл трубу на деревню, выделявшуюся кругами соломенных крыш, а потом перевёл взгляд на дорогу, ведущую от неё к замку, и заметил на ней крошечные тёмные фигурки. По тропе на северо-запад в сторону гор спешили люди, некоторые из которых тянули за собой гружёные телеги. Среди этих фигур я разобрал то, что, выглядело караваном из десяти фигур поменьше.

Я вопросительно посмотрел на Тургуса.

- Деревню оставляют, - ответил он на мой немой вопрос.

Тетис и Иолу вернули на территорию замка ещё четыре дня назад, по окончании их дисциплинарного нахождения в рабской хижине. Говорят, что они стали предельно услужливыми, скромными и рьяными. Также было отмечено, что теперь они не просто падали на колени перед воинами пани, но и немедленно сгибались во втором положении почтения, дрожа от страха и вжимаясь лбом в землю.

Я вернул трубу Тургусу, который, казалось не спешил бежать с докладом к Лорду Нисиде. Подозреваю, что на руках у последнего и без того имелась достаточная информация, полученная из сообщений, переданных вуло.

Внизу во внутреннем дворе, теперь, к бою барабанов, добавился рёв паньских сигнальных горнов, сделанных из витых морских раковин.

Я поспешил спуститься во внутренний двор, чтобы там встретить возвращающийся отряд, или точнее, то что выглядело его авангардом.

Ворота, ведущие на плато и на тропу к самой большой из деревень, распахнулись, и я увидел, что двое ворот в других стенах уже открыты. Потом появились вершины флагов, следом за ними шлемы, и наконец солдаты. Паньские сигнальные раковины взорвались рёвом. Бравая барабанная дробь раскатились по внутреннему двору и мы все расступились в стороны, освобождая проход втягивающейся внутрь колонне.

В толпе встречающих я к своему удивлению не заметил никого из высокопоставленных пани.

Кое-кто из собравшихся начал было приветствовать вновь прибывших, но их крики быстро стихли. Смолкли барабаны, горнисты перестали дуть в свои трубы и раковины.

- А где же трофеи? – послышался чей-то растерянный голос.

- И где женщины? - спросил другой.

Наконец, колонна, возглавляемая знаменосцами, вошла во внутренний двор. Солдаты выглядели утомлёнными. Судя по тому, который шёл ан, я предположил, что шли они всю ночь. Люди были измождены и измучены, возможно страдали от жажды и голода. Некоторые мужчины покачивались, словно вот-вот упадут от усталости. Я заметил несколько хромых. Кого-то поддерживали его товарищи. Были и те, кого несли на носилках. Одежда у всех была в грязи и прорехах. Судя по окровавленным бинтам многие были ранены.

- Когда прибудет основная колонна? – спросил я у одного из пришедших.

Тот непонимающе посмотрел на меня и нечего не ответил.

Рядом со мной встали Филоктет, Аякс, и Терий.

- Когда прибудет основная колонна? – повторил я свой вопрос, обращаясь к другому товарищу.

- Это и есть основная колонна, - ответил он, даже не взглянув на меня.

- Никаких разговоров! - предупредил воин пани, выросший как из-под земли, и, взмахом руки дав понять знаменосцам и следовавшим за ними войскам, что они должны идти за ним, и повёл их прочь со внутреннего двора замка.

Затем ко мне присоединился спустившийся с парапета Тургус.

- Уходило сто пани, - сказал я. - Я вижу лишь единицы.

- Их больше нет, - развёл руками Тургус.

- Замок покинуло четыре сотни солдат, - продолжил я. - Не думаю, что здесь наберётся сотня.

- Похоже, отряд был разгромлен на голову, - заключил Тургус.

- Среди вернувшихся я не заметил никого из офицеров пани, - заметил я.

- Большинство, вероятно, погибли в бою, - предположил Тургус. - Другие, я подозреваю, не захотели возвращаться и встречаться с Лордом Темму.

- Неужели сбежали? – не поверил я своим ушам.

- Это маловероятно, - покачал головой мой собеседник.

- Попали в плен? - предположил я.

- Я так не думаю, - вздохнул Тургус.

- Что же тогда? - удивился я.

- Это имеет отношение к чести, - пояснил он.

- Что же позорного в том, чтобы проиграть в сражении? - спросил я. - Если Ты сделал всё возможное, но тебя победили?

- Тут я с тобой не могу не согласиться, - сказал Тургус.

- Тогда я ничего не понимаю, - признался я.

- Мы не пани, - развёл он руками.

Наконец, были закрыты первые ворота, за ними вторые, и последними те, около которых стояли мы.

- Не думаю, что теперь нам следует ожидать скорого выступления, - заключил Филоктет.

- Деревня внизу оставлена, - сообщил я.

- Скорее всего, её сожгут, - предположил Аякс.

- С чего Ты взял? – поинтересовался я.

- Слышал от одного парня, который перекинулся парой слов с одним из простолюдинов на тропе, - ответил Аякс. - Враг движется к нам.

- Какими силами? - уточнил я.

- Не думаю, что это кому-то известно, а если известно, то с нами этой информацией вряд ли поделятся, - сказал Филоктет.

- Ходят слухи о пяти - семи тысячах асигару, - поделился с нами Аякс.

- Я предположил бы, - заметил Филоктет, - что наш разведывательный отряд столкнулся с немногим более чем с их авангардом.

- Насколько я понимаю, - заключил я, - Нам предстоит сойтись с противном значительно превосходящим нас численно.

- Так и будет, - подтвердил мой вывод Аякс.

По моим прикидкам в распоряжении у Лорда Темму, отправившего сотню своих пани в разведывательный рейд, оставалось что-то около двух тысяч бойцов, на которых он мог положиться. По большей части они размещались в замке. Да ещё под командованием Лордов Нисиды и Окимото, как я уже упоминал, было приблизительно три с половиной сотни воинов. Количество оставшихся после столь сокрушительного разгрома разведывательной партии наших солдат и моряков я оценивал примерно в одну тысячу сто человек. В общем и целом, насколько я мог судить, мы могли рассчитывать на три с половиной тысячи мужчин, вряд ли больше. Конечно, можно было бы призвать в асигару крестьян, но, я подозревал, что толку от этого будет мало, к тому же я видел, что многие из местных крестьян уже покидали свои деревни и поля, уходя а горы. Правда, у нас было что-то около ста сорока тарнов, спрятанных где-то в горах вместе с всадниками и вспомогательным персоналом. Впрочем, независимо от того, каким мог бы быть первоначальный психологический эффект атаки тарнов на незнакомых с ними людей, будет всего лишь вопросом времени, когда врагу станет ясно, что тарн, пусть и огромный и устрашающий, является существом вполне естественным, из плоти и крови, а потому смертным. Обычной птицей, пусть и гигантской, а не каким-то ужасно таинственным мифическим и необъяснимым драконом, возникающим из облаков, наделённым способностью уничтожать поля, города и армии. Кроме того, при всей своей полезности в разведке, внезапных атаках, перерезании линий снабжения, ценность тарновой кавалерии оказывается весьма ограниченной против организованной сухопутной армии. Так что в этом отношении сокрушительная атака тяжёлой тарларионовой кавалерии или стремительный налёт вооружённых пиками всадников на кайилах были бы не менее, если не более полезны.

- Как близко враги? - поинтересовался Терий у Аякса.

- Насколько я понял, начала осады можно ожидать в любой момент, - сказал Аякс.

- Вовсе не обязательно, - не согласился с ним Тургус.

- Почему это? – осведомился Аякс.

- Я узнал, - пояснил Тургус, - от Лорда Нисиды, что этот замок может выдержать осаду многотысячной армии, причём делал это не раз.

- И что с того? - спросил Аякс.

- Лично я не вижу особого смысла в немедленной атаке на нас, - сказал Тургус.

- Но враг приближается, - стоял на своём Терий.

- Это верно, - согласился Тургус.

- Здесь мы в ловушке, - заявил Терий. – Всё что нам останется, это сидеть и ждать штурма, или умереть от жажды и голода.

- Ты же знаешь, что этот замок оборудован резервуарами с водой, а склады ломятся от продовольствия, - напомнил Тургус.

- Знаю, но враг превосходит нас численно, причём многократно, - в свою очередь напомнил Терий. – Наши парни, столпившись на этом пятачке, в большинстве своём не увидят для себя ни прибылей, ни перспектив.

- Мы же не пани, - пожал плечами Аякс.

- Зато будет удовлетворена честь, - сказал я. - Многие из них уже получили свою плату.

- Это не наша война, и не наша страна, - отмахнулся Аякс.

- Но деньги-то они взяли, - напомнил я.

- Чувствуете? - спросил Филоктет. – Вроде как дымом потянуло.

- Деревня, - прокомментировал Терий, а затем уставился куда-то в другую сторону внутреннего двора.

Проследив его взгляд, я увидел Серемидия, торопливо ковылявшего прочь. Рука Терия дёрнулась к кинжалу, заткнутому за его пояс. Несомненно, в этот момент ему вспомнились Тоас, Андрос и Аезон.

В этот момент мы услышали крики глашатая пани. Он извещал о готовящейся череде пиров. В десятках комнат, бараков и прямо во внутреннем дворе собирались накрыть длинные столы, чтобы отпраздновать победоносное возвращение разведывательного отряда. Едва смолк голос глашатая, как снова раздалась барабанная дробь и вой горнов.

- Кажется, - хмыкнул Тургус, - победа всё же осталась за нами.

- Какая ещё победа? – не понял его сарказма Филоктет.

- Возвращение разведчиков, насколько я понимаю, - усмехнулся Терий, а затем отвернулся и покинул нашу компанию.

Я некоторое время смотрел, ему вслед, дабы удостовериться, что он не последовал за Серемидием.

- А рабыни-то на пиру будут прислуживать, или нет? – поинтересовался Аякс.

- Полагаю, что да, - сказал я.

- И они, вероятно, ничего не будут знать о том, что произошло на самом деле, - предположил Филоктет.

- Вероятно, они отнесутся к этому как к победному пиру, - заметил Аякс.

- Скорее всего, - согласился я.

- Надеюсь, что хоть в этот раз у них хватит ума зажарить тарска, - проворчал кто-то.

Признаться, я тоже на это надеялся, всё же рис и парсит успели основательно достать. Но вообще-то, пани разводят тарсков, верров и, конечно, вуло.

- Может они и пагой проставиться догадаются, - понадеялся я.

Я своими глазами видел, что несколько бочонков были принесены в замок с корабля.

- Ну, тогда давайте приятно проведём время, - потёр руки Тургус.

- Ага, а заодно отпразднуем начало осады, - засмеялся Аякс, поднимая руку, словно салютуя кубком.

- А также, - проворчал один из присутствующих, - давайте выпьем за неприступность замка дорогого Лорда Темму и порадуемся нашей безопасности.

- Сомневаюсь, что мы осмелимся встретить врага в поле, - сказал другой.

- Само собой, - заверил его Тургус.

- Правильное решение, - кивнул мужчина. – Так что, мы можем пировать долго, и пить помногу, а враги, тем временем, пусть ломают зубы об это место, мёрзнут, теряют силы и голодают.

- И сколько же может продлиться такая осада? – поинтересовался Аякс.

- Одна, как мне поведал Лорд Нисида, - ответил Тургус, - затянулась на четыре года.

- Сколько же паги нам потребуется на такой срок? – покачал головой один из собравшихся.

- Привыкай смаковать саке, - хлопнул его по плечу другой.

Обведя взглядом стену, я увидел стоявшего там воина по имени Нодати. Тот стоял у парапета и смотрел в сторону деревни. Из-за его пояса торчали два кривых меча, с которыми он никогда не расставался. Спустя какое-то время он, выхватив один из мечей, начал крутиться и, с терпеливым, неспешным изяществом принялся выполнять воинские упражнения.

Я полагал, что кое-кто из пани, должен был знать, кем он был, откуда происходил и, что его побудило присоединиться к нам.

В любом случае, делиться со мной такой информацией никто не спешил. И я не думал, что даже его ученики, такие как Пертинакс и Таджима, тарнсмэн пани, могли быть посвящены в тайну этого необычайно умелого, но загадочного воина.

Я осмотрелся. Тиртай, с тех пор как оставил парапет, так и не появлялся. И это меня почему-то тревожило.

- Итак, будем пировать, - сказал Аякс.

- Похоже на то, - кивнул я.

- Чтобы отпраздновать триумфальное возвращение разведывательного отряда, - добавил он.

- Всё должно выглядеть именно так, - согласился я.

- Кто-то будет видеть то, что ему хотят показать, а не то, что есть на самом деле, - констатировал Аякс.

- Это в порядке вещей, - хмыкнул я, - разве нет?

- Боюсь, что Ты недалёк от истины, - вздохнул Аякс.

- Тогда, будем пировать, - пожал я плечами.

- Ты собираешься расположиться за длинными столами во внутреннем дворе? - осведомился Аякс. - Это может быть приятно.

- Давай наполним тарелки и поднимем кубки в узком кругу, - предложил я. - Подыщем себе уединённое местечко. Есть тут несколько. Я всё организую. Пусть это будет пирушка только для тех, кто стоял вахту на вершине мачты.

- У тебя есть веская причина для этого? - уточнил Аякс.

- И даже больше чем одна, - намекнул я.

- Где встречаемся? - спросил он.

- Здесь, - указал я.

- Какой зал у тебя на примете? - поинтересовался Аякс.

- Либо зал Спокойного Моря, либо Трёх Лун, - ответил я.

- Отлично, - поддержал меня он.

Оба зала были небольшими, но уютными, обставленными аскетично, но со вкусом, без вычурности и беспорядка. Внутри также имелись передвижные, разрисованные ширмы, ожидаемые в таких местах.

- Тогда еда, напитки и обслуга за тобой, - сказал Аякс.

- Само собой, - кивнул я.

- Выпьем за победу разведывательного отряда, - криво усмехнулся Аякс.

- И то верно, - согласился я.

Я заметил Серемидия, снова появившегося по ту стороны внутреннего двора. На мой взгляд, для него было бы разумно оставаться в людных местах.

- Итак, - сказал Аякс, - до вечера.

- Да, - подтвердил я, - до вечера.

Запах дым, долетавший от деревни, щекотал ноздри и щипал глаза.

.

.

.

 

Глава 28.

Зал Трёх Лун.

.

.

.

- Надеюсь, о рабынях Ты не позабыл, - проворчал Аякс.

- Как тебе такое могло прийти в голову, - деланно возмутился я.

Из-за ширм тянуло различными вкусностями. В зале висела смесь ароматов соусов, тушеного мяса, супа приправленного травами, орехами, специями, овощами и перцами. Человек с тонким обонянием мог уловить запахи тарска и вуло, а также парсита, крабов и грунта, исходивший из горшков, принесённых из центральных кухонь, обслуживавших длинные столы снаружи, столовые бараков, большие залы и помещения поменьше, вроде того, в котором собралась наша компания. Это место называлось зал Трёх Лун.

- И кто же будет нам прислуживать? – поинтересовался Лер.

- А вот сейчас покажу, - отозвался я и, зайдя за ширму вывел двух рабынь, согнутых в ведомое положение, удерживая их головы за волосы у своих бёдер, одну слева, другую справа.

Обе девушки были одеты в длинные туники. По-видимому пани предпочитали именно такой стиль.

- Ну так покажи их нам, - предложил один из моих гостей, и я потянул рабынь вверх, заставив выпрямиться и даже встать цыпочки.

- Руки по бокам, - прикрикнул я на рабынь.

- Роскошно, - прокомментировал кто-то.

За маленькими столами собралось человек пятнадцать гостей из числа тех, кто во время плавания нёс вахту на верхних платформах мачт. Мужчины, сидевшие со скрещенными ногами, одобрительно хлопнули себя по левым плечам.

Что и говорить, обе были настоящими красотками.

- Первое положение почтения, - скомандовал я рабыням, разжимая кулаки.

Девушки немедленно рухнули на колени, склонили головы, коснувшись лбами пола между опущенными вниз ладонями.

- Говорите, - потребовал я.

- Девушка надеется, - проговорила первая, - что господа будут довольны её службой.

- Девушка надеется, - вторила ей другая, - что господа будут довольны её службой.

- Продолжайте, - велел я.

- Девушка надеется, - сказала первая, - что, если господа окажутся недовольны её службой, она будет примерно наказана.

- Девушка надеется, - эхом повторила за ней её товарка, - что, если господа окажутся недовольны её службой, она будет примерно наказана.

- На колени, - скомандовал я.

- Да, Господин, - хором отозвались они.

- Поднимите головы, - бросил я им.

- Да, Господин, - в два голоса ответили они.

Иногда рабовладельцы требуют от своих девок стоять на коленях склонив головы, по крайней мере, пока те не получат разрешения поднять их.

Само собой, после того, как рабыни подняли головы, их лица оказались выставлены напоказ. Смотрели они прямо перед собой, стояли на коленях, откинувшись на пятки, выпрямив спины, втянув животы, отведя плечи назад, опустив ладони на бёдра.

- Отличный выбор, Каллий, - похвалил один из моих гостей.

- Должно быть, Ты заранее присмотрел их в конурах, да ещё и подошёл к этому вопросу с пристрастием, - заметил другой.

- Аппетитные вуло, - прокомментировал третий.

- Тасты, - усмехнулся четвёртый.

- Господин! - возмутилась одна из рабынь.

- Ты возражаешь? - осведомился я.

- Пожалуйста, Господин, - взмолилась вторая.

- Вероятно, вы не хотите, чтобы вас характеризовали такими эпитетами, - предположил я.

- Вспомните, Господин…, - начала было одна из рабынь, но тут же осеклась и прикусила губу.

Безусловно, свободная женщина, в особенности их высших каст, высокопоставленная и имеющая положение и вес в обществе, была бы оскорблена, причём, вполне оправданно, получив такую характеристику, столь фамильярную, интимную и пренебрежительную. Само собой, рабыни, будучи животными и собственностью, то есть тем, к чему можно было относиться легко, рассматривать, не скрывая интереса, и оценивать объективно, приучены к подобным оценкам. Фактически, они выставлены напоказ для интереса и одобрения. Более того, от таких вещей бёдра рабыни могут загореться. Разве они не осознают, что то, что находится внутри её ошейника, не может не привлекать внимание свободных мужчин? Разве их интерес не предполагает вероятности возможной ласки, на которую она надеется, к которой она стремится и, ради которой она готова рьяно трудиться?

- Ну что ж, парни, - сказал я, - очень даже возможно, что эти два экземпляра однажды были свободными женщинами. Впрочем, таковыми было большинство рабынь. Так что ваши слова, вероятно, не соответствуют достоинству тех, кем они прежде являлись.

Над столами прокатилась волна смеха.

- Спасибо, Господин, - поблагодарила меня первая рабыня, встревожено озираясь.

- Спасибо, Господин, - повторила за ней вторая.

- Вы – рабыни, не так ли? - уточнил я.

- Да, Господин, - ответила первая.

- Да, Господин, - признала вторая девушка.

- Вот и замечательно, - сказал я, - аппетитные вуло, сладкие тасты. А теперь разведите-ка колени.

- Господин! - хором воскликнули рабыни.

- Живо! - нахмурился я.

По залу пробежал ропот. Мужчин в полголоса обменивались мнениями, оценивая представленный на их обозрение товар.

- Ну и как они вам? - поинтересовался я.

- Превосходно, - отозвался один из собравшихся.

- Именно для такого мяса, - усмехнулся другой, - были придуманы цепи и сцена аукциона.

- Как по-вашему, могут ли они оказаться готовыми сочняшками, двумя горячими маленькими булочками в ошейниках?

У одной из рабынь перехватило дыхание, и обе они побледнели. Я разглядел это даже в тусклом свете лампы.

- Да, да! - смеялись мужчины, хлопая себя по плечам, а некоторые от избытка энтузиазма принялись барабанить по маленьким столам, стоявшим перед ними.

Собравшиеся говорили о них так, словно они могли бы быть обычными рабынями. Впрочем, что ни говори, но они теперь и были обычными рабынями.

- Разумеется, они по-прежнему судовые рабыни, - напомнил я своим товарищам. – Так что их нельзя разложить и использовать по, так сказать, прямому назначению без разрешения их владельцев пани.

Это объявление было встречено дружным разочарованным стоном.

Безусловно, мои товарищи прекрасно знали об имевших место ограничениях. В этом для них не было ничего нового. Этих рабынь не для того долгие месяцы везли с континента, чтобы они стали причиной соперничества, разногласий, подрыва дисциплины, проблем, ссор, а то и убийств, способных разрушить и без того хрупкое равновесие на Конце Мира. Парням следовало бы быть благодарными пани уже за то, что он сделали этих рабынь доступными для обслуживания общего банкета в разбросанного по нескольким местам.

- Как тебя назвали? - поинтересовался Лер у одной из рабынь.

- Адрасте, - ответила та, - если господину это понравится.

- Ты очень красива, Адрасте, - сказал он.

С такой же объективностью кто-нибудь мог бы охарактеризовать кайилу.

- Спасибо, Господин, - поблагодарила девушка.

- Ну а какое имя дали тебе, - полюбопытствовал Аякс у другой рабыни.

- Альциноя, - представилась она, - если господину это понравится.

- Ты тоже не лишена рабской привлекательности, - заверил её один из собравшихся.

- Спасибо, Господин.

Мне показалось, что я заметил мелькнувшую на губах Адрасте улыбку, и, если я не ошибаюсь, вспышку раздражения, на мгновение исказившую личико красотки Альцинои, о которой я думал как о, как минимум, очень милом создании.

Для организации этого частного ужина, ограниченного узким кругом тех, с кем я стоял вахты, кого знал и доверял, у меня было две причины. Во-первых, у меня были очень обоснованные опасения, что, если эти двух рабынь, к примеру, назначат прислуживать у длинных столов, расставленных во внутреннем дворе, то тот или иной товарищ может узнать их. Я не думал, что Кэбот в данный момент находился в замке, но Серемидий был здесь точно. Таким образом, я попытался, насколько это было возможно, скрыть личность этих двух рабынь. Вперёдсмотрящие, за исключением меня самого, увидели бы в них, если бы вообще обратили внимание, только двух рабынь, хотя, что и говорить, двух весьма привлекательных рабынь. Второй причиной того, что я решил устроить маленький ужин в уединённом месте, было то, что это должно было дать мне свободу приходить и уходить, когда мне понадобится. Например, меня очень пугала перспектива того, что скорбное возвращение нашего разведывательного отряда и вероятная угроза, исходившая от приближающейся армии Лорда Ямады, могли ещё более усилить дурные предчувствия среди наших людей, что в свою очередь могло ускорить принятие опрометчивых решений, и привести к некому неосмотрительному действию. Если вы заинтересованы в том, чтобы защитить своё предприятие, вроде того, в которое мы все ввязались, или предупредить и помешать заговору, который мог бы привести это предприятие, независимо от того, что могло бы быть его целью, к краху и возможной смерти сотен ваших товарищей, то желательно действовать предельно осторожно и тонко. Разумеется, вам не покажутся целесообразными открытые действия там, где можно было бы внедриться в круг заговорщиков, кем бы они ни были. Нет нужды привлекать к себе внимание и ходить в постоянном ожидании удара ножом из темноты, когда можно нанести такой удар своему противнику. Но при этом я не питал особых иллюзий относительно Лордов Нисиды и Окимото, или непосредственно Лорда Темму, который, насколько я понял, мог оказаться ничем не лучше Лорд Ямады, если не хуже. Однако я хранил верность кораблю и помнил о том, что своей жизнью я был обязан Лорду Нисиде и, возможно, Тэрлу Кэботу, что было достаточно странно, поскольку последний был из Порт-Кара, непримиримого врага Коса.

- Приступайте к своей работе, - приказал я, и рабыни вскочили на ноги.

Мужчины приветствовали их одобрительными криками.

- А пага есть? - поинтересовался кто-то.

- Достаточно, чтобы не просыхать целый месяц, - заверил я его.

Это моё заявление было встречено новым приветствием.

Рабыни, я думаю, не без благодарности, уже скрылись за ширмой готовясь приступить к обслуживанию мужчин. Заглянув к ним, я обнаружил, что они устроили препирательства относительно того, кому, что, сколько, и в какой последовательности подавать. Хотя сам я был в этом не силён, но решительность мне было не занимать, так что я быстро и очень ясно дал им понять, кто, кого и в каком порядке должен обслуживать. Я попытался распределить лучшие блюда, точнее то, что мне показалось таковым, равномерно между обеими рабынями. Они, конечно, должны были подавать и пагу, но делать это следовало скромно, словно это и не пага вовсе, а какой-нибудь другой напиток. Словом не так, как её обычно подают в тавернах, или своему хозяину, оставшись наедине с ним в его собственном жилище.

Из зала послышались нетерпеливые хлопки по столешницам. Мои товарищи были голодны и начали проявлять беспокойство.

- Простите меня, Господин, - обратилась Альциноя, - но я ведь не рабыня-служанка.

- Как и я, - присоединилась к ней Адрасте.

- Вы привели нас сюда, чтобы унизить, ведь так? - спросила Альциноя.

- Несомненно, Господину показалось забавным, - прошептала Адрасте, - что я, некогда Убара, буду прислуживать мужчинам как рабыня-служанка.

- И что я, - шёпотом возмутилась Альциноя, - вторая после Убары, вынуждена буду прислуживать за столами!

- Возможно, - усмехнулся я, - вы предпочли бы прислуживать за длинными столами во внутреннем дворе, подавать пагу, скажем, Тэрлу Кэботу, если он там, или Серемидию, который точно там, или кому-нибудь другому, кто вас может опознать?

- Нет, Господин, - отпрянула Адрасте.

- Нет, Господин, - тут же отозвалась Альциноя.

- Но почему мы должны служить, вообще? - осведомилась Адрасте.

- Да, вообще? – присоединилась к ней Альциноя.

- А вот это мне действительно кажется забавным, - не стал скрывать я, - что прежние Талена и Леди Флавия, бывшая Убара Ара и её фаворитка, а теперь рабыни, будут служить обычным морякам, как и любые другие кейджеры.

- Очень забавно, - буркнула Адрасте.

- А теперь я скажу тебе, смазливая Адрасте, как Ты будешь им прислуживать, - хмыкнул я.

- Господин? - напряглась она.

- Снимай с себя одежду, - скомандовал я.

- Превосходно! - засмеялась Альциноя, восхищённо захлопав в ладоши.

- А что, - пожал я плечами, - там ведь нет ни одной свободной женщины.

- Но Вы же не можете говорить это всерьёз, - опешила бывшая Убара.

- Раздевайся, - прорычал я, и испуганная Адрасте живо стянула тунику через голову.

- Замечательно, превосходно, - не скрывала своей радости Альциноя. – Та, кто когда-то была Таленой из Ара, теперь будет обслуживать мужчин нагишом!

- Мужчинам, - сказал я Адрасте, - нравится, когда им прислуживают быть голые рабыни.

- Господин, - простонала Адрасте, ещё больше развеселив Альциною.

- Это повышает аппетит, - добавил я.

- Ну что, получила, надменная, тщеславная, лживая шлюха! – глумилась над ней Альциноя.

Шёки прежней Убары блестели от слёз.

- Голая рабыня! – не унималась Альциноя.

- Альциноя, - позвал я её.

- Господин? - откликнулась девушка.

- Снимай свою одежду, - приказал я.

Она ошарашено уставилась на меня. Мне показалось, что вот-вот и её глаза выпадут из орбит, настолько широко они были открыты.

 - Живо, - добавил я, подпустив угрозы в голос.

- Да, Господин! – пролепетала рабыня, и торопливо сдёрнула с себя тунику.

- Рабыня! – бросила ей Адрасте.

- Сама рабыня! – не осталась в долгу Альциноя.

На рабынях теперь остались только их ошейники. Как же красивы женщины, одетые подобным образом!

- Я ненавижу вас, Господин, - заявила Адрасте.

- Я ненавижу вас, Господин! – вторила ей Альциноя.

- Я была Убарой! – прошептала Адрасте.

- А я была второй после Убары, её фавориткой, - напомнила Альциноя.

- Берите тарелки, - приказал я им, а когда они сделали это, добавил: - Даже жалко, что там нет ваших соперниц и противниц, других свободных женщин, оставшихся верными Ару.

Рабыни тихонько простонали. Для свободной женщины нет большего удовольствия, чем получить в собственность свою бывшую конкурентку, владеть ей и видеть, как она голой обслуживает её гостей, как самая низкая из рабынь-служанок.

- Давайте-ка вытрем эти слезы, - сказал я, подняв с пола полотенце.

Руки рабынь были заняты блюдами, нагруженными яствами, так что я вытер их сам, сначала промокнув щёки Адрасте, а затем аккуратно коснувшись глаз Альцинои, чтобы в них не искрились её страдание и позор. Закончив с этим, я вышел из-за ширмы на занятую мужчинами половину зала.

- Рабыни, - представил я, и вслед за мной из-за ширмы показались две несчастные, отчаянно пытавшиеся держаться прямо рабыни, державшие перед собой блюда с едой.

- Отлично! Превосходно! Замечательно! – послышались одобрительные комментарии мужчин.

Некоторые ударили себя по левым плечам, другие от удовольствия застучали ладонями по низким столам.

- Наконец-то, - воскликнул Лер, - мы сможем по нормальному поужинать, впервые, с момента прибытия на Конец Мира!

Крики согласия раздались со всех сторон.

Тогда я принёс рабскую плеть, которую приготовил заранее, отложив в сторону.

- Передайте плеть по кругу, - сказал я. – Пусть каждая рабыня, когда она будет прислуживать вам в первый раз, сначала встанет на колени и поцелует плеть, и лишь после этого предложит вам поднос с едой.

«Пусть они начинают изучать то, - подумал я про себя, - кто они теперь. Пусть зарубят себе на носу, что теперь они больше не Талена из Ара и не Леди Флавия, не Убара и её фаворитка, а рабыни, только это и ничего больше».

И я бросил плеть Аяксу. Адрасте опустилась подле него на колени, склонилась вперёд и поцеловала плеть, которую тот поднёс к её губам. После этого бывшая Убара кротко поставила блюдо на стол перед ним. Аякс передал плеть Леру, и Альциноя, в свою очередь, встав на колени у его места, тоже наклонилась вперед и прижалась губами к плети, предложенной ей для поцелуя, после чего, как и Адрасте до неё, оставила тарелку на столе перед свободным мужчиной. Вскоре Адрасте вернулась из-за ширмы с другим блюдом и направилась к тому мужчине, которому передали плеть.

- Парни, - сказал я громко, так, чтобы это могли услышать и рабыни тоже, - если кто-то сочтёт, что оказался не до конца удовлетворён обслуживанием или к нему не было проявлено достаточно уважения, не стесняётесь использовать плеть.

- Верно! Правильно! - послышались одобрительные голоса мужчин.

Теперь я был уверен, что рабыни будут рьяно стараться, чтобы ими остались довольны. Можно было не сомневаться, что они приложат все свои силы, чтобы служить как следует.

Не секрет, что мужчинам приятно, когда их обслуживают обнажённые рабыни. Я предположил, что свободные женщины догадывались, что на закрытых обедах свободных мужчин, на которые их не приглашали, это происходило довольно часто. Пусть мать, тётя, сестра или какая-нибудь ещё знакомая сына, племянника или брата, не размышляет о том, как эта рафинированная, скромная, со вкусом одетая рабыня прислуживает его гостям на частной вечеринке, как и о том, что более интересно, что происходит позже у его рабского кольца.

Я снова зашёл за ширму, где рабыни готовили блюда, чтобы обслужить следующих клиентов.

Теперь, когда ужин начался, я решил, что настал подходящий момент, чтобы незаметно исчезнуть.

Альциноя стояла у края ломящегося от угощений стола. Она была прекрасна в мерцающем свете лампы. Словно почувствовав на себе мой взгляд, девушка обернулась и, посмотрев на меня, внезапно бросилась мне на грудь. Я рефлекторно обхватил её руками и прижал к себе. Слезы покатились по её щекам. Слова хлынули из неё неудержимым потоком, прорвавшим сдерживавшую их преграду, разметавшим её в стороны, вырвавшимся на простор и помчавшимся вперёд, более не обращая внимания на берега.

- Спасибо, спасибо, Господин, - рыдала она, - спасибо за то, что заставили меня служить мужчинам голой! Делая это, служа им, я чувствую себя настолько женщиной, настолько рабыней, настолько выставленной напоказ перед моими владельцами! Меня переполняет волнение. Я - другая форма жизни, теперь я знаю наверняка, как и то, что отныне не удовлетворюсь ничем иным. Пусть они смотрят на меня! Такие как я принадлежат им! Я теперь такая, какой должна быть! Я готова служить голой на всех ваших обедах и ужинах, Господин, как женщина, и как рабыня. Это так здорово, так правильно, я так счастлива!

Я прижал её к себе. Она была рабыней, и она была в моих руках!

- Спасибо за то, что не оставили мне выбора, за то, что заставили меня исполнить вашу волю, - поблагодарила Альциноя. - Спасибо за ваш приказ, за вашу власть, за ваше непререкаемое, бескомпромиссное доминирование! Будьте безжалостны со мной, будьте суровы. Это - то, чего я хочу! Я реагирую на это тысячей способов! Я упиваюсь этим. Я нуждаюсь в этом. Я - женщина, и я пуста без этого! Да, заставляйте меня служить мужчинам голой, или в любом виде, как пожелаете! Мне нравится это, я люблю это! Это - то, для чего я существую!

Я сжал её ещё крепче. Она не смогла бы даже начать вырваться из моих объятий.

Она была рабыней.

- Моё тело настолько отличается от мужского, - прошептала Альциноя, - это тело самой природой создано для их удовольствия. Разве они не могут рассмотреть это с первого взгляда, увидеть, что оно сделано для них, что оно принадлежит им! То, что они считают его отличающимся от своего, красивым и желанным, возбуждает меня. Это заставляет меня чувствовать себя необыкновенно значимой, горячей и настоящей! Я хочу, чтобы они смотрели на моё тело с интересом и удовольствием. Разве неподходяще, что женское тело принадлежит, как и вся женщина, мужчине? Я всегда хотела похвастаться им, показать его, продемонстрировать во всей красе, и я благодарна вам за то, что Вы вынудили меня сделать это. Почему мы должны довольствоваться непорядком вуали, показавшейся из-под кромки юбки лодыжкой? Уж лучше быть рабыней в ошейнике, лишённой какого бы то ни было иного выбора, кроме как обнажиться перед мужчинами! Неужели Вы думаете, что свободная женщина в глубине своего сердца не хочет, отбросив одежды, показать себя той, кто она есть, женщиной! Или Вы думаете, что она действительно хочет получить выгоду от намёков о своей красоте, выставляя её перед собой как з