Случай седьмой. На ловца и зверь бежит

В воскресенье утром после традиционной зарядки я поче­му–то принимаю решение пойти на фестиваль японских филь­мов. Какое–то время я колеблюсь – впереди много работы с книгой, но почему–то, подумав о том, что мне сейчас надо больше бывать на людях, иду в кино.

После сеанса в фойе продают календари с японскими хайку. Покупая их, я знакомлюсь с девушкой, которая сдела­ла одинаковый со мной выбор.

Разговорились. Японское искусство, Куросава, Восток, ду­ховность, Ошо, Кастанеда, Ричард Бах... Все то, что я когда– то читал взахлеб, пытаясь найти ответ, и что бросил сразу же, как только отпали вопросы.

– Книги только средство для изменения сознания, – го­ворю я ей. – Необходимость в них отпадает, когда сознание получает иное качество. Сейчас я читаю втрое меньше, чем раньше, – зато я получил возможность Делать.

Впрочем, из вежливости я приглашаю ее зайти ко мне до­мой, чтобы вручить ей книгу Ошо, за которой она долго охо­тится и не может найти.

Мало–помалу разговор переходит на личные обстоятель­ства – она уже знает, что я «работаю с человеческим созна­нием». Говоря о том, что сейчас живет на квартире – при­шлось съехать от мужа, – страдальчески морщится. Переби­рая книги, замечает иридодиагностику.

– Вы и этим занимаетесь?

Я отвечаю что–то в духе: работая с людьми, надо знать все методы воздействия на тело, душу и разум. В общем, это прав­да – я прошел через увлечение точечным и бесконтактным массажем, акупунктурой, биопольным лечением, пока не по­нял, что причины всех неполадок заключаются в нашем со­знании, а потому заниматься следствиями сейчас, когда я знаю причины, просто не считаю нужным. Однако я не успеваю развить свою мысль, потому что Юля (будем называть ее так) говорит:

– Здорово. Можете и меня посмотреть?

– А что случилось?

– У меня какая–то точка на радужке. Все время растет.

Я прошу стать ее к свету и всматриваюсь в глаз. На радуж­ной оболочке правого глаза в нижней зоне – черное пятныш­ко. Боясь ошибиться, разворачиваю справочник. Паховая зона.

– Это что, гинекология, что ли?

– А у вас что, с этим проблемы?

– Да нет вроде.

«Но могут быть», думаю я, вслух объясняя: ирис показы­вает энергетические нарушения, которые могут проявиться или не проявиться в теле физическом, а значит, волноваться пока что нет причины.

Разговор неспешно течет о житье–бытье – я замечаю, что когда речь заходит о муже, Юля начинает поглаживать палец с кольцом, как бы желая его снять. Неожиданно я понимаю: направление нашей встречи предопределено, и я обязан по­пробовать помочь ей.

– Можно предложить тебе консультацию? – вдруг гово­рю я и, получив ее согласие и обговорив условия, продол­жаю:

– Закрой глаза и продолжай гладить себе руку, – предла­гаю я ей, а она так же естественно подчиняется. – Кстати, говори мне «ты» – мне так легче будет с тобой работать. Ви­дишь, я уже это делаю.

Юля улыбается – она это уже поняла.

– Что ты чувствуешь?

– Так, нехорошо чего–то...

– Нехорошо – не факт. Как именно нехорошо?

Пройдя несколько «ложных следов» (напряжение в пле­чах: «напрягай сильнее! Как изменились твои ощущения?» и т. д.), мы выходим на ком в горле. Юля пытается рационали­зировать, рассуждая о своем «вечном желании поплакать».

– Стоп, сейчас не время для рассказов. Просто закрой глаза ипобудь с этим. Что, ускользает ком? Не отпускай – это твои подавленные чувства начали выходить на поверх­ность – в следующий раз «достать» их будет труднее. Сделай вот что: вспомни сейчас, когда ты испытывала похожие ощу­щения.

Сейчас ее речь потекла в нужную сторону: мышечные за­жимы сняты, контакт глаз участился. Юля рассказывает о своей ситуации: уже после того, как переехала на квартиру, она как–то потеряла ключ и пришла домой к мужу («ключи не отдавай, может еще захочешь вернуться») и ждала там его...

– А он пришел поздно и не один?

Кивает, в глазах слезы. Уговариваю поплакать – но нет, не все так просто. На этот раз не вышло – зайдем по второму кругу.

– И что дальше было?

– Он тут же: «Да это же мой старый товарищ, что, яне могу пригласить домой шампанского попить»...

Я подливаю масла в огонь:

– А что же ты думала – живет он один, тебя с ним нет – так ему уже и женщину не приведи?

Быстрый взгляд исподлобья.

– Да нет, на тот момент он уже и к нам захаживал. С доче­рью сидел, деньги давал.

– И спал с тобой?

Утвердительно кивает головой.

– Обижена?

Отпирается. Видно, Лазарева уже читала, знает – оби­жаться нехорошо. Но знает лишь умом...

– Ты не отпирайся. Ты же умом себя уговорила, что не обижена, – а ты лучше свое тело послушай. Откуда твой ком в горле? Это все гнев твой подавленный, эмоции невыражен­ные. А раз они не выражены, куда же им деваться? Ведь не­выраженный гнев это и есть обида. Вот что ты сейчас чув­ствуешь?

– Телом – ничего. И ком ушел.

– А настроением? Как назовешь – грусть, радость, страх, печаль, тоска?

Задумывается. В глазах слезы.

– Тоска...

– Умничка, молодец! Теперь смотри – если ты не сама себе эту тоску придумала, ищи ощущение. Как твоя тоска себя через тело выражает?

Задумчиво кусает губы.

– Сильнее кусай! Нет, это я не к тому, чтобы ты переста­ла. Закрой глаза, медленно и осознанно кусай губы и сосре­доточься на своих ощущениях. Ты и так все время это дела­ешь, только бессознательно, а когда тебе указывают на это, тут же стесняешься, начинаешь не любить себя и переста­ешь давать себе на это разрешение. Все естественно должно быть! Я–то тебя принимаю, какая ты есть, – мне ли тебе замечания делать? Ты можешь полностью расслабиться в моем присутствии, здесь ты в безопасности. Или не доверя­ешь?

– Не зашла бы, если б не доверяла.

– Вот и молодец, а раз доверяешь – делай, что говорю.

Кусает губы, чтобы не разрыдаться. Вскоре это становит­ся очевидным и для нее. Из глаз выкатываются несколько слезинок, но желание плакать быстро пропадает. Теперь Юля быстро и сбивчиво рассказывает о своей жизни с мужем – как много у него было женщин, а у нее мужчин до того, как они нашли друг друга, как они радовались своей встрече, как жили полтора года, не расписываясь, боясь ошибиться. Как резко она почувствовала перемену в его поведении после рождения дочери – домой стал заявляться ночью, на выход­ные – вообще исчезать.

– Стоп, проверим, успело ли твое тело осознать то, что ты говоришь. Ты что чувствуешь, рассказывая мне все это?

– Ком ушел, плакать не хочется. Только в груди – как будто сидит что–то.

– Теперь попытайся посмотреть на себя со стороны. Ви­дишь, как ты об этом рассказываешь? Это же все живо еще! Так как же, обижена или нет?

Выпрямляется.

– Да. Обижена. Я же все время с дочерью, привязана к дому, а он... Ведь и я с удовольствием бы с ним на выставку пошла, в кино!

– Стоп, не мешай все в кучу. Смотри, один шаг вперед уже сделали – обиду признали. Да или нет?

– Да.

– Второй шаг – выяснить причины. Первая – он не по­могает. Вторая – гуляет.

– Какая важнее?

– Это тебе решать. Что касается времени, так тут ты сама виновата – не надо было поддаваться на все эти мужские сказки типа «дом и дети – твоя обязанность».

Другая причина твоей обиды – с другой он проводит сво­бодное время, с ней встречается, с ней спит. Эту причину ты должна устранить через осознание. Ведь тут уж, голубушка, извини, он за тобой ходить не обязан. С кем хочу, с тем и лечу.

– Что же получается, все можно? А я переживаю. Неда­ром говорят – раз ревнуешь, значит у самого такое же на уме.

– Умница, видишь – сама все знаешь! Чего обижаться– то, ревновать чего? Тебе нужно то же, что и ему, – тогда де­лай то же самое. Тебе это не нужно – тогда не делай, но и его под себя не переделывай – значит, ему это надо, а тебе нет. Уважай его свободу.

– Наверное, просто боялась его потерять.

– Этому – верю. Конечно, боялась – поэтому и себе свя­т с другими мужчинами в какой–то момент разрешать пере­стала.

– Если честно, не всегда. Хотя в последнее время себе в этом отказывала.

– Ага! Значит, все по справедливости? Что же, тебе мож­но, а ему нельзя? Нет, солнышко, теперь ты сама должна была побывать с этой стороны. Это и называется кармой. Сама все себе создала, своими руками – не на что обижаться.

– Почему же обижаюсь?

– Это естественно – ты ведь, хотя и изменяла ему, осужда­ла себя. А потом стала осуждать в подобной ситуации и его – все ведь с себя только начинается. «Как же так, даже я муча­юсь и отказываю себе, когда хочу этого с другими, – а чем ты–то лучше меня?» Отсюда и обиды берутся. Если бы ты себя в тот момент не отвергала и не осуждала, приняла бы и по­любила свою сексуальность, то и сейчас тебе легче было бы, и семью удалось бы сохранить.

– Да о том, что одна живу, я и не жалею – я поняла ведь, что теперь сама могу по жизни обходиться, что даже с ребен­ком не пропаду. Так, выяснилось, даже лучше, чем было.

– Тогда я просто неправильно выразился – надо было сказать «дом сохранить». Видишь, тем более. Дома у вас те­перь разные, а семья все равно осталась. Это и тебе помогло свое равенство перед ним почувствовать, независимость свою. Ты что, со всеми мужиками так – если кого–то на пье­дестал, то себя вниз обязательно?

– Нет, только с ним. Другие... не так затрагивали.

– Ура, ты же любишь его! Это же – классное чувство. По­мнишь это – тепло такое в сердце, весь мир обнять хочется! И ты его испытываешь – благодаря ему. Разве можно оби­жаться на такого? Ты папу своего в детстве любила?

– Конечно! Но он ушел от нас, когда мне было десять лет. Мама тогда сказала: «Папа теперь будет жить отдельно». Я еще сильно плакала. Но он пришел за мной, и мы виделись потом часто, и я успокоилась.

– Смотри – тот же сценарий! Ты любила папу, он ушел, но потом стал бывать у вас, и тебе опять стало хорошо. Ты любила мужа, он ушел, но потом стал бывать у тебя, но тебе еще не так хорошо, как могло бы быть. Незаконченное дело!

– Но это же совсем другой случай!

– Почти одно и то же. Плюс–минус сексуальные отноше­ния к любимому – какая разница. Люди привыкли запрещать себе секс, а потом тянуться к нему, как к запретному плоду. Вот и ты из секса фетиш делаешь – а это всего лишь физио­логический инстинкт, как покушать. Ты в корень смотри – главное, как у тебя отношения выстраиваются с теми, кого любишь, а не с теми, с кем спишь.

– Вообще, я тоже читала, что отношения с родителями в детстве влияют на нашу жизнь потом.

– Верно. Так что настоящее различие не в этом.

– А в чем?

– За папу ты не цеплялась, ты его сразу «отпустила», и по­этому он вернулся. А мужа ты не отпускаешь – вот и падаешь потихоньку вниз, привязывая себя к нему. Он уходит – ты страдаешь, мучаешься. Он приходит – тоже нехорошо, ста­рые обиды наружу лезут, не дают до конца открыться, отно­шения наладить. Увидела?

– Увидела. А как можно иначе?

– Просто радуйся ему, как в первый раз, когда он придет – он не обязан к тебе приходить, ведь люди не принадлежат друг другу ­– Как мне этому научиться?

– Слушай, давай так: кому ты там молишься – богу, алла­ху или высшему разуму – покайся за свои обиды и осужде­ние, представь себе, что муж твой уходит – и благослови его. Пускай будет счастлив – ты же желаешь ему этого.

Юля закрывает глаза и долго сидит. Видно, что это ей не­просто дается. Но глаза открыты – и взгляд светлеет.

– У меня снова тепло в сердце. А комок, который мешал мне его испытать, – ушел.

– Ну вот и ладненько. Позвонишь мне на следующей не­деле, чтобы закрепить результат