Манипуляции Сознанием и Мифы о развитии человека

«Все люди равны, но некоторые люди равнее».

Дж. Оруэлл

«Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред».

М. Монтень

«Против кого дружим?

Фаина Раневская

От далекой древности до наших дней многие учения о че­ловеке в той или иной форме постулируют два основных этапа в развитии человека. В рамках этой книги эти этапы мож­но назвать этапами группового и индивидуального развития; человека же, проходящего через эти этапы, условимся называть человеком коллективным и человеком индивидуальным.

Человек коллективный отождествляет себя с группой себе подобных по внешним признакам, стремясь при первой воз­можности слиться с ними. Иногда из человека коллективного вырастает человек индивидуальный, главным отличием кото­рого является умение отделиться от окружающих – и тогда он становился лидером, вокруг которого сплачиваются носи­тели коллективного сознания.

В Древней Индии людей, вступивших на этап индивидуально­го развития, называли «дважды рожденные». Предполагалось, что такой человек рожден не только телом, но и сознанием. Все остальные причислялись к телесно отделенным друг от друга, но объединенным определенными верованиями носителям «группо­вого сознания», добровольно отождествляющим себя с ценнос­тями клана, семьи, сословия, нации, религии или государства. Однако, поскольку в каждой из групп «коллективных людей» имелся свой лидер, мы имеем право предположить, что именно лидеры на определенном этапе развития человечества и начали укреплять веру в то, что разделение на группы необходимо, как необходимы и определенные нормы поведения в этих группах.

Таким образом, различие между коллективным и индивиду­альным человеком заключалось в том, что один производил идеи, а другой им следовал.

Поначалу люди, обладающие индивидуальным сознанием, во всех государствах считались высшей кастой и являлись ду­ховными наставниками государственных правителей.

Когда времена просветленных правителей государств, по­добных царю Соломону, ушли в прошлое и бескорыстные об­ладатели властью стали встречаться все реже, коридоры го­сударственной машины стали ареной борьбы для многих нечистоплотных людей, духовная преемственность власти была нарушена, а религиозные учения, в которых правители вскоре распознали еще один инструмент власти, стали в боль­шей степени служить политическим ценностям, чем опреде­лять их. Многие же обладатели «индивидуального сознания» вместо того, чтобы балансировать действующую власть ду­ховными наставлениями, сами использовали силу своего со­знания в борьбе за власть, объединившись в группы по ин­тересам – и тем самым снова деградировали к сознанию коллективному.

Возможно, именно в это время возникли организованные ре­лигии, а истинные критерии духовности наставников правите­лей были вытеснены занимаемыми ими местами в религиозной иерархии. Впрочем, утратив духовную силу, с тех пор ни одна из религий уже не могла влиять в должной мере на общественную жизнь. Мы почти не знаем исторических примеров, когда какой–нибудь правитель искал бы для себя духовного наставника – но мы знаем о многочисленных случаях, когда религиозные деятели сами искали благосклонности сильных мира сего.

Вполне естественно, что у оторвавшихся от измерения личного развития правителей возникла потребность в созда­нии инструментов для манипуляций общественным сознани­ем для управления массами. К их счастью, у человека коллек­тивного, представители которого и составляют основную массу любого народа, всегда сохраняется потребность к при­надлежности к какой–либо группе по внешним признакам, что и делает его весьма уязвимым перед любыми идеями, отожде­ствляющими его с какой бы то ни было группой, – особенно если эти идеи обильно сдобрены страхами перед какой–нибудь внешней угрозой. С тех пор все, что нужно было правителю, чтобы управлять сознанием «человека коллективного», – это вовремя очертить пределы группы, в рамках которой они хо­тят распространить свою власть и обозначить ее понятием го­сударства, класса, сословия или нации; затем объединить ее символами, общими для всех управляемых (сословные обы­чаи, жизненный уклад, материальное благосостояние, рели­гия, язык, место жительства и пр.). Еще нужно было затем объявить о наличии внешнего врага, угрожающего целостно­сти или ценностям этой группы, а также объявить «символы принадлежности к группе» священными и непреходящими во времени ценностями, заодно потешив гордыню управляемых.

Известный со времен Макиавелли постулат «разделяй и вла­ствуй» полностью подтверждает этот постулат. Что же луч­ше всего разделяет людей в современном мире?

Разделяющими людей по признакам «символов принадлеж­ности» и отделяющими их от остального человечества и одно­временно от самих себя системами в современном мире выс­тупают идеологии.

Манипуляциями сознанием я называю воздействие на тол­пу политических, корпоративных и религиозных идеологий, создаваемых с целью борьбы за власть над какими–то аспек­тами других людей. Взаимоотношения политических и рели­гиозных идеологов и толпы по определению не могут выйти за рамки манипулятивных ролей Преследователя (функция наказания). Спасателя (функция распределения) и Жертвы (перераспределение привилегий в пользу другого сословия или группы вследствие ротации властных фигур и кланов). Сегод­ня групповые манипуляции часто называются громкими сло­вами (маркетинг, менеджмент, паблик рилейшнз, церковная или государственная политика), однако их суть от этого не меняется. Те, кто ставит людей в положение Жертв, бездумно отдающих, по меньшей мере, свои голоса (а то и время, и день­ги) в пользу чужого процветания, рано или поздно оказыва­ются в позиции Жертвы сами, как только очередная идеоло­гия показывает миру несостоятельность своих ограничений.

Любая идеология, как и любая власть, создается манипулято­рами с целью прихода к власти или ее удержания и потому манипулятивна по определению. Идеология призывает нас ощущать себя Жертвами из–за ущемленности некоей идеи (государствен­ной, национальной, религиозной, классовой и пр.). Преследовать (критиковать, осуждать) тех, кто эту самую идею ущемляет, и Спасать тех, кто ей не следует.

Конечно же, людей с расширенным сознанием, ощущающих себя Гражданами Земли, манипуляторы включить в свои игры уже не могут. И потому ищущим власти выгодно играть на на­шем страхе перед неизвестным и сужать наше сознание до идеи о собственной исключительности в рамках класса, нации, ре­лигии или хотя бы клана потребителей определенного товара или услуги, подкрепляя ее разговорами о «национальном», «го­сударственном», «сословном» или «классовом» самосознании (я использовал кавычки, потому что групповое самосознание мо­жет зародиться только после индивидуального). В зависимос­ти от вида идеологии, атрибутами такой исключительности могут объявляться «единственно правильная» вера, нацио­нальные традиции и обычаи, язык или идея сильного государ­ства и даже, как мы уже отметили, потребление определен­ных товаров или услуг.

Общим же для всех идеологий является уже знакомый нам манипулятивный цикл, проводящий как инициаторов груп­повой манипуляции, так и ее пассивных участников от Пре­следователей и Спасателей до Жертв. То есть любой человек или народ, поверивший призывам любых идеологов, неизбеж­но оказывается в положении Жертвы.

Рассмотрим для начала функционирование этого меха­низма в идеологиях корпоративного толка. Одним из самых распространенных приемов манипуляторов от бизнеса явля­ется обещание работы или призов тем, кому на самом деле хотят продать товар или получить от него какую–то инфор­мацию.

Одна из моих знакомых, пребывая в поисках работы, по­пала на презентацию одной из известных дистрибьютор­ских компаний, занимающейся продажей природных лекар­ственных препаратов. Далее – прямая речь от ее имени.

«Женщина, находившаяся в центре помещения, несла полный бред: «Это только на старте вам придется разносить наш товар самим... Скоро мы сделаем из вас начальников, – говорила она, зачем–то указывая пальцем в небо. – У вас будет власть... Вы будете править другими людьми»,

Я шепотом высказала свое мнение о происходящем со­седке, В это время к нам подошел охранник и громким го­лосом сделал замечание.

Когда он отошел, женщина, сидящая рядом, шепотом сказала мне: «Давайте уйдем отсюда». – «Послушаем еще пять минут», – предложила я и осмотрелась вокруг.

Женщину–лектора слушали подавленные и недоверчи­вые люди, многократно обманутые до этого всевозможны­ми трастами, финансовыми пирамидами и властями, од­нако некоторые уже начинали проявлять интерес и к ее сло­вам. Их собственное стремление к власти в очередной раз делало из них заложников новых управляющих. Глядя в гла­за этих плохо одетых, злых на весь мир и бледных от недо­едания людей, мне стало страшно представить себе, что произойдет с ними, если они действительно получат то, что им здесь обещают. Я встала и пошла к выходу, спрятав за­полненную анкету со своими данными в сумку.

Неожиданно мне преградил путь тот же охранник. «Ан­кету!» – неожиданно злым голосом потребовал он. «Я не дам ее вам. Там мои данные и...» Я не успела договорить, потому что он вытолкнул меня в коридор.

Там он прижал меня к стене, и, схватив за обе руки, стал толкать об стену; «Анкету!»

«Люди! Идите сюда и посмотрите, что здесь происхо­дит!»– закричала я. Никто не вышел, но охранник осла­бил хватку. «Отдай анкету», – прошипел он мне в лицо. «Не дам!» – «Тогда порви!» Я достала анкету и стала рвать ее, а он... бросился на пол и стал подбирать ее куски!

Вырвавшись из этого сумасшедшего дома, я зареклась впредь заниматься дистрибьюторской деятельностью».

Между прочим, я нахожу весьма символическим, что основатель компании, на презентацию которой попала эта женщина, умер от инфаркта в весьма молодом возрасте, тем самым опровергнув все положения так тщательно со­здаваемой им корпоративной идеологии – уж он–то на­верняка имел доступ ко всем своим самым лучшим пре­паратам. Как ни крути, а здоровье человека в первую оче­редь зависит не от того, что он потребляет, а от его уровня личного развития. Нельзя оставаться здоровым, постоян­но испытывая стрессы из–за неудовлетворенных амбиций или обмана других.

Чтобы не стать объектом такого обмана и не оказаться на месте этой женщины, неплохо было бы усвоить, что любое обещание, даваемое от лица сильных мира сего, может быть первым актом манипуляции. И пока население постсоветс­ких государств в своей основной массе не догонит в своем психологическом развитии более развитые страны, о его эко­номическом процветании не может быть и речи.

Хочу обратить внимание, что, в отличие от созидательных идей, признаком любой идеологии является ее разделяющая, не­гативная, разрушительная, агрессивная и сужающая направлен­ность – ив этом отношении все идеологии в своих призывах оди­наковы. Например: не построить отношения с Чечней, а завое­вать ее. Не стимулировать применение украинского языка, а ограничить применение русского. Не изучать разнообразный ду­ховный опыт, а следовать только одной (скажем, православной) традиции. Не приумножать общественные богатства, а прий­ти к власти и еще раз переделить эти самые богатства уже по собственному разумению справедливости.

Конечно, сегодняшние идеологии имеют гораздо меньше шансов поднять людей на войну или вооруженную борьбу друг против друга, как это делали в недавнем прошлом, например, коммунистические и христианские идеи. Однако идеологии продолжают искусственно разделять людей, толкая их на борь­бу за власть друг над другом, используя их страхи, клановые стереотипы и настороженность к иному образу жизни. Есте­ственно, что, толкая массы на борьбу за власть над инород­ным обычаем или образом жизни, реальной властью наслаж­даются лишь те, кто сами запускают идеологический процесс, включая агрессивность определенной группы лиц по отноше­нию к людям другой группы, отличающимся от первой по на­циональным, классовым или религиозным признакам. Так идеология облегчает процесс управления толпами, но отнюдь не способствует эмоциональному оздоровлению народа.

Я не буду отдельно рассматривать в этой главе классовые и государственнические идеологии, потому что, как мне пред­ставляется, их время безвозвратно прошло, хотя сегодня кое– кто и пытается реанимировать их с помощью национальных идей. И хотя идея сильного государства, за которую люди уби­вали друг друга всю видимую человеческую историю, сходит на нет, национальные идеологии, напротив, стали сильны как никогда. Особенно ярко этот процесс проявляется в бедных странах с психологически отсталым населением, которым, кроме «национальности», вроде как и гордиться нечем.

Интересно, что еще не так давно враждовавшие между со­бой идеологи национального толка разных стран и течений сегодня с охотой находят между собой общий язык, а то и об­ласкивают с этими целями политиков, от которых отвернулись жители более развитых стран. Скажем, очевидцы боевых дей­ствий в Приднестровье утверждают, что украинские национа­листы бок о бок с русскими сражались в чужой стране за рас­пространение славянского влияния. А весьма непопулярный на Западе лидер Национального Фронта Франции Жан–Мари Ле Пен был встречен аплодисментами... во Львове, где призывал укра­инских националистов «делать главный акцент на семью в про­тивовес растущему количеству небелых рас» («Факты», 23 мая 2000 года). Из этого заявления хорошо видно, как одна идеология накладывается на другую (в данном случае – националисти­ческая на государственническую и на христианскую, где основой патриархальных устоев также является семья), а все вместе они объединяются, чтобы противостоять ценностям Новой Эры.

В основе националистической идеологии лежит ложное убеждение в том, что раз какая–то нация уникальна, то следу­ет любой ценой (например, ценой ущемления прав людей дру­гой нации или несвойственного для данной нации жизненно­го уклада) атрибуты этой уникальности сохранить (язык, обы­чаи, религию, государственный строй). При этом мало кто из тех, кто поддерживает такого рода верования, понимает, что по–настоящему от обособленности какой–либо группы выиг­рывают только ее лидеры в масштабах конкретно взятого об­щества – но отнюдь не само общество и тем более не прогресс человечества в целом.

Тысячи российских граждан погибли в Чечне. Против таких слов, как «защита Родины от сепаратистов» и «борьба с терро­ризмом» устоять трудно, особенно когда в тебе накопилась аг­рессия из–за неустроенной жизни и очень хочется сделать кого–нибудь в этом виноватым. Впрочем, простые граждане вряд ли почувствуют разницу в уровне жизни, даже если чеченская нефть останется в России. Ведь те, кто произносит эти высокопар­ные слова, не погибают – они делят власть и считают деньги. И даже церковь побоялась осудить эту войну – хотя в любой войне попираются главные заповеди христианства.

В Украине тоже идет война, но – тихая. Это война за власть над общественным мнением. Первой жертвой этой борьбы пала независимая пресса. Журналисты и кое–кто из вчерашних «прин­ципиальных» оппозиционеров быстро разобрались, что к чему, и сегодня говорят о высших чиновниках страны как о покойниках: либо хорошо, либо ничего. Хотя на словах мы идем к демократи­ческим ценностям.

Другая украинская война – за язык. Те, кто приводит нам в пример сохранивших знание украинского языка представителей украинской диаспоры в Канаде, почему–то забывают о том, что в Канаде прекрасно сосуществуют два государственных языка, и хотя одним из них является английский, никто не считает Канаду вотчиной, скажем. Соединенных Штатов Америки. Л протаскивающие тезис о «языке коренной нации» почему–то иг­норируют тот факт, что почти половина украинцев – русско­язычны и вовсе не хотят, чтобы их Спасали и Преследовали, за­ставляя учить государственный язык вместо того, на котором они привыкли общаться. Впрочем, несмотря на усилия новых иде­ологов, русский язык вовсе не собирается исчезать из Украины.

Невозможно переделать общество ни одной заповедью, ни одним указом, ни одним заявлением, какие бы громкие слова в нем ни содержались. Однако общество может измениться само, как только выросшая критическая масса людей с высо­ким личным развитием естественно привлечет в свою среду представителей власти; как только большинство людей ста­нет достаточно зрячими, чтобы смотреть на качества полити­ческих лидеров, а не на их заявления. Одним из способов до­жить до этого времени в ладу с собой для меня является воз­можность бойкотировать устремления политиков, постоянно стремящихся вовлечь нас в свои манипуляции.

Как–то раз во время президентских выборов один из кандидатов на высший пост государства передал мне через посредников предложение поработать в его команде имиджмейкером. Немного поколебавшись, я открыл его статью в газете и увидел его весьма нелестные высказыва­ния в адрес политических конкурентов. И отказался.

«Передайте, пожалуйста, своему патрону,– сказал я, – что я не могу принять его предложение. Однако я всегда к его услугам в качестве психолога–консультанта».

К сожалению, в силу присущей им непоколебимой уве­ренности в своей правоте идеологически зависимые люди редко обращаются к психологам. И это понятно – ведь иде­ология всегда была и остается инструментом для изменения общества, а не себя – а смотреть наружу всегда легче, чем внутрь. А еще работа над собой трудна потому, что еще до ее начала следует признать: непорядок не в обществе – он в тебе. И начинать любые изменения тоже нужно с себя – об­щество выживет с любыми идеями, а ты – нет.

Если человек приходит к психологу или консультанту по личному развитию, тот может сказать ему: «Твои проблемы из– за твоих страхов, из–за твоей агрессивности, из–за твоей зави­симости. Я помогу тебе избавиться от них, а затем ты станешь сильнее и сможешь решать свои проблемы самостоятельно. Но имей в виду, в этой борьбе тебе придется опираться лишь на себя – я только чуть–чуть помогу тебе. Все, что я могу сделать, – это помочь тебе лучше увидеть твои проблемы, проанализи­ровать их, поискать вместе с тобой их решение, дать тебе вы­говориться, воодушевить тебя, возможно – зарядить своей энергией. Но я не потребую от тебя взамен следовать ника­ким верованиям, никаким идеям, потому что все идеи, кото­рые исходят не от тебя, – лживы. Моя задача – привести тебя к такому состоянию, в котором все свои идеи ты сможешь со­здать сам».

Однако с идеологами–манипуляторами все происходит по– другому, ибо они подкупают своей обманчивой простотой. По­слушай их, и над своими качествами уже никому не нужно ра­ботать – достаточно поменять общество, а для этого следует всего–навсего победить, вытеснить или притянуть на свою сторону каких–то иноземцев, иноверцев или классовых вра­гов. И потому, если человек придет к манипулятору от поли­тики, тот скажет ему: «Твоя агрессия нормальна, я понимаю тебя. Продолжай злиться, но злись правильно, злись на моих противников. Я объясню тебе, на кого надо злиться, – из–за них все наши беды». Если человек придет к религиозному ма­нипулятору, тот скажет ему: «Правильно, бойся – но бойся неправильной веры. Это хороший страх, это страх Божий. Бойся согрешить, бойся нарушить заповеди. Но если ты бу­дешь с нами – тебе нечего будет бояться». И конечно же, люди, попавшие в зависимость от попов или политиков, не смогут достичь успеха, потому что им будет крайне трудно изменить в радостную, лучшую сторону себя самих – а значит, и пре­одолеть привычку быть управляемыми. С христианскими или мусульманскими, с коммунистическими или националисти­ческими идеями, мы остаемся прежними – различия в людях определяют не их идеи, а их качества. К тому же, как мы уже знаем, проповедующий толпам вовсе не спешит следовать сво­им принципам сам.

Показателями же высокого уровня личного развития явля­ется иммунитет к корпоративным, государственным, религи­озным и национальным идеологиям, а также активность, по­зитивизм, лидерские качества и умение объединяться в груп­пы, чтобы отстаивать конкретные общие интересы, совпадаю­щие со своими. Ведь из большинства общественных организа­ций западного золка мало кто занимается проблемами государ­ства или нации, предпочитая начинать с малого – проблем сво­его дома, квартала, двора. К счастью, кое–что из здорового за­падного прагматизма начинает прорастать и у нас.

Возможно, вы слышали о популярном на Украине движении по созданию кондоминиумов – организаций общественного са­моуправления домами, полностью заменяющих собой ЖЭКи рас­торгающих с ним договоры сразу же после своего создания. Там, где жильцы домов смогли объединиться в кондоминиум и избрать делового и порядочного председателя, происходят удивительные вещи: квартплата уменьшается почти вдвое, все вопросы ЖЭКа оперативно решают два–три работника кондоминиума, а в квар­тиры, как на Западе, бесперебойно подается горячая вода и элек­тричество.

Интересно, что, хотя этот опыт активно пропагандирует­ся в прессе, его не спешат изучать, хотя его выгоды очевидны. Многим из нас куда проще прикинуться Жертвой, стоящей в оче­реди за субсидией, или Преследователем, ругающим жэковские порядки, чем взять на себя ответственность за порядок в соб­ственном доме. Причина все та же: психологическая отсталость населения, боящегося ответственности за создание партнерских отношений.

Разумеется, манипулятивная система общественных отно­шений, основанная на власти–зависимости, отчаянно борет­ся с любыми изменениями, угрожающими ее стабильности. Академики со степенями топят опровергающие их изыскания методики обучения и лечения; государственные чиновники где только возможно ущемляют общественные организации, а также принимают противоречащие прогрессивным законам внутренние акты, препятствующие размыванию власти их организаций. Однако главной спецификой сегодняшних дней личное присутствие в своей жизни тех, кто уже выработал в себе то, что мы только еще стремимся получить.

Надеюсь, что эта книга окажет вам некоторую помощь не­зависимо от того, какую форму обучения жизненным каче­ствам вы избрали.