Ступень пятая. Овладей энергией секса

«Каждое животное после сношения становится печальным».

Приписывается Аристотелю

«Основой человеческого творчества является либидо».

Зигмунд Фрейд

«У одинокой птицы пять признаков. Первый – она летит выше всех. Второй – ее клюв направлен в небо. Третий – ей не нужна компания, даже из ее товарищей. Четвертый – она не имеет опреде­ленной окраски. Пятый – она поет очень нежно».

Сан–Хуан де ла Крус, «Сказки о любви и свете»

 

Девиз Ступени
Не заботься о целомудрии – это не более чем золотая клетка, которую мы придумали из страха перед своей природой	Думай чаще о жизненной силе	Развивай в себе качество активности

 

Каждый человек, достигший в жизни чего–либо ценного, обладал Качеством Активности. Основой Качества Актив­ности является наша жизненная сила, которой у одних хватает на то, чтобы заражать идеями своего дела многих, в то время как другие не имеют ее в достаточном количестве даже для себя. На определенном этапе нашего развития жизненная сила вы­ражает себя преимущественно в форме сексуальности, и если

на этом этапе мы не войдем с ней в контакт и не позволим ей выразиться в той форме, которую она требует, жизненная сила надолго покинет нас – и может больше не вернуться.

Конечно же, Качество Активности не сводимо исключи­тельно к поиску сексуальных приключений. Однако жизнен­ная сила большинства людей, как мы убедимся далее, прежде чем идти на спад, демонстрирует свою несостоятельность именно в измерении секса. Общественные предрассудки и ложные стереотипы поведения связывают, прежде всего, пер­вичное, биологическое проявление Качества Активности – сексуальность. И потому в этой ступени я рассмотрю Каче­ство Активности через призму полноценности сексуальной жизни. Ведь прежде чем человек не разберется и не научится управлять механизмом своего «основного инстинкта», его при­рода не даст направить ему его энергию ни на что другое.

С самых ранних времен человеческой истории сексуаль­ность несла на себе печать греха. Однако и наше бурное вре­мя, раскрепостившее нравы в этой области, не добавило яс­ности в извечном половом вопросе, хотя и породило новый, противоположный прежнему стереотип сексуального поведе­ния. Как средневекового, так и современного человека бро­сает от крайностей неуемной реализации своей страсти к не менее яростному ее подавлению; как в прошлых веках, так и в новом тысячелетии мы пытаемся понять, что лучше – моно­гамия или полигамия, семья или свобода, верность одному или параллельные отношения со многими, в простодушии народ­ном названные изменой; наконец, может ли самоудовлетво­рение либо воздержание быть полноценной альтернативой общению полов и в каких случаях этот выбор является един­ственно верным?

Мы не сможем разобраться ни в этом, ни в других вопро­сах собственной реализации, если хотя бы на миг забудем о центральной идее этой книги – развитии человека. Именно поэтому ответ на все вопросы один; панацеи не существует – все зависит от ступени сознания, на которой мы реально (а не в своем воображении) находимся. Для одного шагом вперед бу­дет погружение в сексуальность в самых неприличных и рас­пущенных, с точки зрения общества, формах. Для другого вполне подойдут рецепты самоудовлетворения либо воздер­жания, известные веками, – в войне и любви все средства хороши. Однако, прежде чем перейти к практическому опи­санию ступеней развития нашей сексуальности, попробуем ра­зобраться в ее сущности.

Сексуальность является основой активности всего живо­го. Природа часто выносит силу сексуального наслаждения на первое место, иногда пренебрегая даже законами самосохра­нения.

Науке известны некоторые виды тропических пауков, сам­ки которых пожирают самцов после коитуса. Многие виды на­секомых живут ради того, чтобы совершить «это» единствен­ный раз в жизни – и умереть. Даже голодные животные часто отказываются от немедленного утоления голода в пользу реа­лизации полового влечения.

В свое время у нас в семье жила подаренная некогда кли­ентом–миллионером длинношерстная, голубоглазая бир­манская кошка – всеобщая любимица. Разумеется, мы как могли удовлетворяли все ее потребности – кроме самой ес­тественной. Однажды она выпрыгнула из окна третьего эта­жа, – и исчезла. Мы долго искали ее, горюя о пропаже и беспокоясь о ее неприспособленности к дикой уличной жизни, пока соседи не доложили, что видели ее около му­сорника в соседском дворе.

Отправившись с сыном по указанному адресу, мы уви­дели ее тощую, чешущуюся и невероятно ободранную, но как никогда веселую и жизнерадостную в окружении шести или семи самого разгильдяйского вида дворовых котов – вероятно, для них она была чем–то вроде юной мулатки в сельском борделе. На призывы вернуться домой наша Миги даже не отреагировала, гордо проигнорировала вкусные приманки и пшикнула, когда мы попытались подобраться к ней поближе.

«Не горюй, – сказал я расстроенному потерей сыну, – ока выбрала свободу».

В отличие от животных, человек может использовать свою половую силу не только для деторождения и наслаждения, од­нако перепрыгнуть через этап животной сексуальности в сво­ем развитии не может и он. Иллюзия понимания собственной сексуальной природы делает сегодняшнюю степень свободы у многих людей гораздо ниже, чем у большинства животных. Если на высших стадиях своего развития сексуальность вплот­ную подходит к чувству любви и постепенно перетекает в него, то у неразвитого в сексуальном отношении человека сексуаль­ное влечение настолько тесно переплетено с чувством вины (причем он даже не догадывается об этом!), что остается толь­ко удивляться тому, что оно все еще продолжает приносить ему удовольствие.

Правда, у таких людей после коитуса, к которому они часто стремятся любой ценой, дабы отвлечься от внутреннего диском­форта, наступает краткий момент истины, когда подавленное с помощью более сильных сексуальных ощущений начинает выхо­дить наружу. Не в этом ли смысл изречения Аристотеля, взято­го в эпиграф?

Отсюда видно, что тактика по развитию собственной сек­суальной природы весьма проста – необходимо расплести сек­суальность и навязанные в процессе воспитания идеи о ее гре­ховности, высвободить ее в чистом виде и вдоволь наиграть­ся, насладиться ею, чтобы затем перейти к построению более тонких, более любовных стадий человеческого взаимодействия.

Итак, ниже сексуальности находится чувство вины, кото­рое мешает нам проявить ее, а выше – любовь, к которой мы все стремимся. Чтобы не спутать, где мы сейчас находимся, давайте сразу договоримся: в чистом виде сексуальности, как началу животному, необходимо как можно большее число партнеров и опыта; любви же, как венцу наиболее полно вы­раженной сексуальности, необходим, как правило, только один партнер (хотя и здесь, как мы знаем, возможны исклю­чения). Но только давайте будем готовы принять нашу ны­нешнюю природу такой, какая она есть, без прикрас – ина­че нам никогда не выбраться из замкнутого круга собствен­ных проблем.

Как и энергия наших чувств, о которой мы будем говорить позднее, сексуальность каждого человека претерпевает три стадии развития: подавление (с помощью уже знакомого нам чувства вины), выражение (где мы впервые получаем возмож­ность прикоснуться к сексуальной форме Качества Активно­сти, не заслоняясь от нее рассуждениями о нравственности или браке) и трансформация (с помощью Любви). Повторюсь, что мы не сможем выработать в себе Качество Активности, пока не определим, на каком этапе развития своей сексуаль­ности мы находимся сейчас и к какому хотим двигаться, пре­одолевая свойственные своему этапу трудности и проблемы.

 

Обретая этот центр, мы начинаем размеренное и необра­тимое в своей ускоряющейся постепенности движение к сво­ей цели тем единственным способом, который выбрали мы и который в ту же самую минуту выбрал нас.

Теперь все, что нам остается, – это найти в себе этот центр и включить его. Это – в наших силах.

Остановите на минуту свой маятник. Вырвитесь из круга привычных дел. Уделите немного времени лично себе. Сядь­те, раскройте эту книгу и полистайте ее. Если она заинтересу­ет вас, просто разрешите себе прочесть ее до конца..

Вы этого стоите.

 

Для этого попытаемся рассмотреть каждый из этапов сексуаль­ности поочередно, вместе с его трудностями и проблемами.

Поскольку в нашем обществе пока еще достаточно сильно влияние стереотипов, осуждающих сексуальность, каждый на­чинает движение к осознанию своей сексуальности со стадии подавления.

Исключение, очевидно, составляют те, кто прошел уроки этой стадии, как сейчас модно говорить, в предыдущих вопло­щениях, – но почувствовать это могут только они сами.

Итак, что есть стадия подавления собственной сексуаль­ности? Стадия подавления есть неспособность увидеть свою сексуальную потребность отдельно от других потребностей (в семье, детях, любви, ласке, желании общаться и т. п.) и предпринять шаги для удовлетворения именно этой потреб­ности. Решение всех проблем этого этапа, если человек иден­тифицировал себя, как находящегося на нем, сводится толь­ко к одному слову: разрешить. Разрешить себе делать все, что ты хочешь и с кем ты хочешь, невзирая на то, что об этом могут подумать другие, и не чувствовать себя при этом вино­ватым.

Большинство людей в ситуациях, когда следует сказать «Я хочу тебя», почему–то говорят: «Я тебя люблю». Хуже всего, однако, то, что они в самом деле в это верят. Иногда именно поэтому большая часть прекрасных иллюзий развеивается после медового месяца – или сразу же после первых встреч.

Подавляющие свою сексуальность как будто застряли во времени: их не вразумили ни сексуальная революция семиде­сятых, ни бум порнографии и проституции, ни информаци­онные кампании о сексуальной жизни. Однако, даже если вы позволяете себе все и со всеми, это не всегда означает, что ста­дия подавления для вас уже отработана. Возможно, что ваше чувство вины за свои желания недостаточно велико, чтобы запретить вам делать это, – но оно вполне достаточно для того, чтобы отравить вам удовольствие от своих сексуальных про­явлений, заталкивая вас во всевозможные уловки оправданий и лжи.

Как сказал один из участников недавнего тренинга по про­блемам секса, который проходил в Центре «Мерла»: «О какой нормальной половой жизни может идти речь, если мы то и дело с самого детства слышим: «Не трогай писю!»

Проблема большинства людей, находящихся на первой стадии развития сексуальности, заключается в том, что они настолько привыкли «не трогать писю», что теперь ее даже не замечают – или же придают ей чрезмерно большое значение.

Люди, находящиеся на стадии подавления своей сексуаль­ности, зачастую остаются одни либо имеют несчастливое суп­ружество (сожительство), не получая достаточного удовлет­ворения в первую очередь именно в сексуальном плане. Из­менить свой выбор, дополнить его или уйти им препятству­ют «хорошее воспитание» или собственная нерешительность, при которой практикуется подавление своей сексуальности до такой степени, когда они становятся уже неспособны уви­деть ее отдельно от других потребностей (в семье, в любви, материальной поддержке и т. п.). Так, например, они часто впадают в депрессию, не видя выхода из своего положения («Уйти? Но я не имею работы, чтобы содержать себя и де­тей»), вместо того чтобы начать рассмотрение своей потреб­ности и пробовать разные способы ее разрешения в чисто сексуальной плоскости (Поменять партнера? Изменить? Ис­следовать свои потребности с помощью мастурбации? На­учить супруга или сожителя другому стилю сексуального по­ведения?). Перекладывание ответственности на другого за свою неудовлетворенность приводит к обидам на сексуаль­ного партнера («Я все для тебя делаю, а ты не даешь мне того, чего я хочу»), что ухудшает и без того напряженные взаимоот­ношения либо порождает сомнения в собственной нормаль­ности («Я, наверное, какой–то (какая–то) ненормальный – хочется не то, чего мне дают»). Если сексуальные отноше­ния такого человека все–таки прекращаются, он подолгу ос­тается один, будучи неспособным найти себе замену из страха перед еще большей травмой, либо стремится любой ценой поскорее связать себя новыми, часто такими же некачествен­ными узами. Поскольку находящийся на первой стадии раз­вития сексуальности чаще всего запрещает себе получение разнообразного сексуального опыта либо получает его в по­лубессознательном состоянии, с чувством собственной «пло­хое™» и ощущением вины, он зачастую склонен оценивать свою сексуальность только через призму своего (как прави­ло, такого же недовольного или неполноценного) сексуаль­ного партнера. И потому проходящий стадию подавления своей сексуальности не имеет сформировавшегося в резуль­тате разрешенных себе экспериментов того сексуального по­ведения, которое могло бы приносить удовлетворение как ему, так и его партнеру; зато имеет низкую самооценку и неверие в свою сексуальную привлекательность, часто подпитываемое с помощью стереотипов идеологий и морали другой стороной для потребностей управления. В ходе консультаций такие люди часто заявляют: «Я никому не нужна (не нужен)», но страшно возмущаются, если их спросить: «А вы пробовали предложить себя кому–то помимо своего супруга?»

Подавляя любую сексуальность в принципе, общество осо­бенно преуспевает в подавлении женской сексуальности. За­конодатели и морализаторы в обществе – мужчины у власти – по вполне понятным причинам не желают эмансипации жен­щин в этом вопросе. Именно поэтому любой общественный стереотип, осуждающий сексуальность вообще, прежде всего осуждает раскрепощенных в сексуальном отношении женщин, все–таки оставляя мужчинам немного больше свободы для выражения и реализации своего влечения. Именно в силу это­го мужчина может хвастаться разнообразием своего опыта, в то время как женщина его скрывает; мужчина может позво­лить себе агрессивное ухаживание, в то время как женщине, желающей оставаться в рамках «приличного» поведения, по­зволяется лишь принимать или отвергать его. Как заметила одна американская юмористка: «Почему они не воспринима­ют нас так, как мы их? Почему они сбегают от меня, как толь­ко я им на пятой минуте встречи заявляю: «Хватит время на разговоры терять – трахаться–то когда пойдем?»

Между тем многие футурологи считают, что истинный рас­цвет женской сексуальности еще впереди. Вполне естественно, что на протяжении большей части новой истории сдержанность женщины в смене партнеров была обусловлена не только обще­ственной моралью, но и инстинктивно–биологическими причи­нами: ведь случись что – рисковать при абортах жизнью и здо­ровьем, а то и вынашивать, рожать, воспитывать (а иногда и содержать ребенка) приходится женщине. Первый расцвет жен­ской сексуальности не случайно пришелся именно на XX век: ведь именно тогда началось широкое применение контрацептивов впрочем, ни один из них не дает стопроцентной гарантии и не избавляет от желания когда–нибудь родить ребенка – то есть остается зависимость от стереотипа создания семьи, а значит, и от мужчины. А вот что будет в недалеком будущем, когда вы­нашивать детей всем желающим можно будет в инкубаторе, а матери останется только помещать туда свою яйцеклетку? Тогда, скорее всего, женщины будут стерилизовываться еще при рождении и биологически обусловленная осторожность отпадет окончательно. Сексуальная революция 60–х покажется просто детским лепетом по сравнению с сексуальной революцией буду­щего: ведь в следующий раз ее инициируют женщины, освобож­денные от необходимости платить трудностями абортов, бе­ременности и родов в одиночку за удовольствие обоих полов. И не случайно многие сегодняшние мужчины начинают перенимать исконно женские психологические качества робости, застенчи­вости, нерешительности – мы входим в новый виток спирали эволюции взаимоотношений полов, и потому мужчины повсеме­стно начинают переходить в оборону.

Мужчинам есть чего боятся – природа наделила женщину большей сексуальной силой из–за ее ответственности за буду­щий род. Женщина естественным способом может удовлетво­рить гораздо большее число мужчин, чем мужчина – женщин. И веками подавленная женская сексуальная сила уже начала про­буждаться. Правда, не вполне идентифицировав себя, как жен­ское проявление, сексуальность женщины, подобно начинающе­му курить подростку, иногда просто слепо копирует линию про­явления сексуальности мужской.

Газеты все чаще пишут о том, что мужчины становятся жертвами изнасилований. А в книгу рекордов Гиннесса уже за­несено достижение американки, переспавшей за сутки с 251 партнером – и ее рекорду уже угрожают новые претендентки.

Впрочем, если мы отставим в сторону анализ тенденций и прогнозов, то неизбежно придем к выводу, что повседневное отношение к собственной сексуальности большинства сегодняшних женщин постсоветских государств так же далеко от планки упомянутой рекордсменши, как далек массовый фут­больный болельщик от звания мастера спорта по футболу.

Чувство вины за естественные потребности и некоторые органы нашего тела, внушаемое нам с детства, препятствует увидеть свое естество без прикрас – и потому мы наряжаем его в красивые слова, намертво сплавляя обычное сексуаль­ное влечение с потребностью в любви, в создании семьи и в продолжении рода. Безусловно, такие потребности тоже есть – Того как же мы распознаем потребности более высокого поряд­ка, если мы не способны признаться себе в нереализованных низших влечениях? Не потому ли у нас так много измен и раз­водов, трагедий на почве неразделенной «любви» и завышен­ных требований к партнеру? Однако на островках, далеких от влияния цивилизации, где влечение называется влечением, а семья – семьей, семьи значительно крепче, чем в остальном мире, хотя в понимании так называемого цивилизованного человека тамошние жители гораздо «распущеннее» нас.

Известные своей сексуальной раскрепощенностью нудисты имеют некоторые фирменные особенности полового воспитания: во многих семьях все поколения бродят по дому попросту абсо­лютно голыми. Однако статистика утверждает, что дети ну­дистов начинают половую жизнь, как правило, позже их менее эмансипированных сверстников и проходят стадию полового со­зревания менее болезненно. Что вполне объяснимо – человек, с детства «видевший все», никогда не начнет половую жизнь из любопытства.

В знаменитом фильме Милоша Формана «Народ против Лар– ри Флинта», прототипом которого является известный в США издатель порнографического журнала, главный герой примерно так говорит об отношении общества к сексу:

«Разве не абсурдно, что показ и описание убийства людей в газетах и по телевидению не считается безнравственным, а по­каз процесса зарождения жизни называют порнографией и пре­следуют? Если запретить одно и разрешить другое, общество станет гораздо здоровее».

Не слишком ли смел в своих рекомендациях человек, заклей­менный идеологами общественной морали? Однако факты, со­бранные этнологами, свидетельствуют в его пользу.

В некоторых далеких от цивилизации индейских племенах Цен­тральной и Южной Америки практически нет разводов – браки моногамны и сохраняются на всю жизнь. Интересно, что тамош­ние индейцы не стесняются заниматься сексом в присутствии де­тей.

Этнологам также известны некоторые африканские и поли­незийские обряды в племенах, где готовящиеся вступать в брак юноши и девушки проходят обряд инициации с помощью... группо­вого секса.

Каждую весну старейшины отбирают равное количество юно­шей и девушек из подрастающей молодежи по признакам первой половой зрелости. Они помещают их в одно помещение с лежан­ками по кругу и предписывают юношам каждую ночь переходить к следующей партнерше. К действу на правах участников до–сексуальных ласк допускается не достигший зрелости молодняк, стажирующийся в искусстве поцелуев и эротических прикосно­вений.

Старейшины верят: только получивший полное, оргиастическое наслаждение «животным» сексом без всяких внутренних (психологических) и внешних (общественных) ограничений спо­собен отличить простой сексуальный опыт от ситуации, где было испытано «нечто большее». Именно поэтому, после завер­шения круга, вышедшие из помещения юноши и девушки должны объявить о своем выборе супруга – и те, чей выбор совпал, не­медленно становятся мужем и женой; прочие же дожидаются очередного обряда до весны следующего года, чему отнюдь не рады. К слову сказать, белых туристов принимать участие в местных оргиях теперь не допускают ни за какие деньги, и правильно – ведь до их появления племена не знали венерических заболеваний.

В языке этих племен отсутствуют слова «развод» и «изме­на» – таких понятий здесь попросту не существует, поскольку браки не распадаются, а к адюльтеру здесь относятся – ну, ска­жем, как к легкой форме впадания в детство.

Цивилизованный человек – совсем другое дело. Прежде все­го потому, что, зная об окружающем мире значительно больше африканских аборигенов, он выглядит по сравнению с ними младенцем с точки зрения познания собственной природы.

Если мы попытаемся наложить опыт «человека природы» на собственные проблемы в этой области, все станет ясным. Просто большинство взрослых людей сегодня находится в ста­дии подростковой реализации сексуального влечения – если бы в свое время мудрые старейшины провели нас через по­добные обряды, большинство из нас к двадцати годам уже бы остепенились и не помышляли ни о каком ином сексуальном опыте, кроме того, что мы имеем. Однако мир устроен так, что взрослые до сих пор пытаются осуждать и запрещать подрос­тковую сексуальность, вместо того чтобы с помощью откры­того и доброжелательного обсуждения провести подростка через период «проб и ошибок» как можно скорее.

Конечно, среди слоев населения с высокими доходами или высшим образованием менее типично подавлять свои влече­ния, но для сельских районов и малообразованных или рели­гиозно зависимых людей раскрепощение своих природных желаний по–прежнему актуально. Особое место в формиро­вании подавляющих сексуальность стереотипов всегда зани­мала религиозная зависимость – причем в отношении к сек­су едины все религии без исключения, хотя и здесь пальма первенства принадлежит христианству. Всему виной, очевид­но, распространение письменности: слова просветленных учи­телей, обращенные к своим духовно развитым последовате­лям, уже готовым трансформировать свою сексуальную энер­гию через период воздержания, необходимого для достижения просветленного состояния ума, стали достоянием толпы – а толпа поняла их по–своему. Христианские проповедники ус­пешно преломляют любые духовные истины через уже знако­мое нам чувство вины, инстинкт управляемых, непонимание реальных потребностей собственного этапа развития, а также слишком буквальную и догматическую трактовку отцами цер­кви многогранных законов космического развития.

Не надо винить просветленных учителей человечества в не­приятии нашей сексуальности: они не давали для этого никако­го повода. Христос предостерегал: «Слушайте голос бога живо­го», то есть – устное слово. Конечно, если к вам во сне явился Христос и порекомендовал воздерживаться от супружеской из­мены или поиска сексуального партнера – это одно; но если вы прочли об этом в книге, записанной две тысячи лет назад со слов, сказанных совершенно другим людям в совершенно иной культур­но–исторической среде, – это совсем другое. Да и потом, как насчет «не сотвори себе кумира»? Каждый сам хозяин своей жиз­ни и волен выбирать, как сделать так, чтобы ему было хорошо. И наконец, почему массы увидели в «не прелюбодействуй» при­зыв быть только с одним человеком? Ведь даже из самого стро­ения фразы ясно, что речь идет всего лишь о рекомендации недо­пущения сексуальных излишеств – ведь не расценивается же совет доктора «не переедать» как призыв перейти на питание исключительно гречневой кашей или всю жизнь есть из одной тарелки.

Специфика прохождения через первый этап – то есть дви­жение от подавления своей сексуальности к ее выражению –

заключается в том, что в его начале мы очень подвластны вся­ческим стереотипам и верованиям. Эти стереотипы всячески заслоняют от нас природу нашего собственного желания дав­лением группы. Перед давлением такого рода мы все в равном положении – и девственница–однолюбка, терпящая насмеш­ки от более искушенных подруг, и прожженный ловелас, за­маливающий свои «грехи» перед женой или священником.

Основным критерием для определения этапа, на котором находится развитие вашей сексуальности, является не ваше нынешнее сексуальное поведение (оно почти всегда слишком далеко от того, чего действительно хотите вы, и неоправдан­но близко к тому, чего хотят от вас другие), а ясность вашего сознания. Пока в нем существуют любые, даже противореча­щие друг другу стереотипы – от «нельзя изменять любимым» или «у каждого человека может быть только один муж (жена)» до «настоящий мужчина не должен заниматься онанизмом» или «чем больше опыта, тем лучше» – вы, увы, подвластны подавлению. Пройти через эту стадию сможет лишь тот, кто научился слушать не свой разум, а тело, а еще лучше – чув­ства. Поскольку большинство «цивилизованных» людей в силу неправильного понимания сексуальности пробуждаются сек­суально, в отличие от уже известных нам аборигенов, не до, а зачастую после создания семьи и рождения детей, нет ничего удивительного в том, что издержки первой стадии (измены и разводы, вызванные поиском лучших или попросту новых партнеров) настигают нас тогда, когда, по общественным мер­кам, человек должен быть уже на второй (жить с самым лучшим для себя партнером или партнерами) или даже третьей (превращать сексуальность в творческую энергию, ведущую к успеху) стадии. Иногда спонтанный и, казалось бы, не обус­ловленный никакими внешними причинами возврат к более ранней стадии своей сексуальности одного из партнеров об­наруживает всю гниль лицемерного фундамента взаимоотно­шений, и когда уже очевидна недостаточность мелкого ремон­та, приходится разрушать все, что было создано, – и строить заново.

Женщина средних лет обратилась ко мне за помощью, видя свою проблему исключительно в плоскости профес­сиональной. Она, слывшая некогда хорошим сотрудни­ком, в какой–то момент оказалась на грани увольнения –

результаты прямых продаж, проводимых ею, катастрофи­чески упали; общаться с людьми становилось все тяжелее. При упреках начальства все явственнее стало ощущаться чувство собственной неполноценности и физический дис­комфорт, выражающийся в давлении на грудную клетку и спину.

Я спросил у нее, как долго она живет с этими ощущени­ями и как давно они проявились у нее в первый раз. Одна­ко она только разрыдалась в ответ... – и надолго исчезла из моего поля зрения.

На следующей консультации, имевшей место через пол­года (!), она призналась, что испытывает это ощущение всякий раз после неудачного (а другого она в своей жизни почти не знала) секса. Оказалось, что ее муж, будучи весь­ма слабым в половом смысле и не желая компенсировать это любовными играми, полностью подчинил собственным целям ее сексуальность, всякий раз обрушиваясь на нее после близости с упреками, смысл которых сводился к тому, что она делает все не то и не так. Его бешеная ревность и склонность к скандалам заранее внушили ей мысль о не­возможности измены. Всякий раз, когда муж завершал по­ловой акт, она только начинала входить во вкус, но пона­чалу не смела признаться в этом даже себе самой, опасаясь его упреков.

– Я иногда говорю ему, – плача, признавалась она, – хоть бы ты привел ко мне кого–нибудь, чтобы он завершил твое дело!

– Зачем вы перекладываете на него ответственность за то, чего хотите вы? Разве вы не в состоянии сами сделать то, о чем вы его просите? – спросил ее я.

– Я и так делаю... Мне стыдно признаться в этом, но я занимаюсь онанизмом после секса с мужем!

– Почему – стыдно? Я знаю многих людей, которые де­лают это. Разве лучше страдать от неудовлетворенности?

– Но ведь нормальные люди так не поступают!

– А разве те, кто прибегает к сексуальному насилию во имя того, чтобы любым способом обеспечить себе полово­го партнера, более нормальны, чем те, кто онанирует? Так вы, по крайней мере, никого не принуждаете к сожитель­ству с собой и даже не упрекаете его в том, что он недоста­точно хорош, чтобы вас удовлетворить.

Женщина задумалась. На следующей встрече она при­зналась в том, что, придя домой после консультации, впер­вые подумала о сексе без привязки к мужу – и сразу же начала раскрепощенно, как никогда, онанировать, получив от этого острое наслаждение.

Иногда онанизм является выходом. Иногда выходом не яв­ляется ни онанизм, ни воздержание, ни измена супругу, ни ре­гулярная половая жизнь – все зависит от наличия или отсут­ствия чувства вины за ваши сексуальные проявления. Оно может быть слишком велико – и тогда предмет вашего вож­деления отделяется от вас стеной этого чувства и заслоняется им; и тогда вы не смеете ни просить об этом, ни, тем более, делать что–либо для достижения этого, ни даже признаваться себе в том, что вы этого хотите. Проблема не в зуде в половых органах – его можно всегда снять с помощью другого челове­ка или даже собственными руками – проблема сидит в голо­ве. Как говорил известный отшельник Диоген, любивший пуб­лично мастурбировать для того, чтобы лишний раз подчерк­нуть свою независимость: «Вот если бы и голод можно было удовлетворить, потирая себе живот». То ли в шутку, то ли все­рьез ему вторит американец Вуди Аллен: «Не говорите плохо о мастурбации. Это секс с по–настоящему любимым челове­ком».

Придя на консультацию снова, женщина заявила о том, что больше не получает от онанизма удовольствия – и хотя постоянное и болезненное сексуальное напряжение спало, ей стало не хватать общения, ласки – словом, всего того, чего она никогда не получала от мужа в достаточном для нее количестве.

Разрушив в ее сознании стереотип о «безнравственнос­ти» онанизма, мне было легче разбить и второй – о «без­нравственности» супружеской измены. Разрешив себе и это, она впервые получила возможность сравнивать отно­шение к себе, исходящее от ее мужа и от других мужчин, – и лишь тогда осознала, чего и во имя кого она лишала себя всю жизнь. Вскоре она пришла к выводу о необходимости развода, за которым последовал бурный период встреч од­новременно с несколькими любовниками. Затем она пере­ехала к одному из них, с которым и живет до сих пор.

Мы слишком задержаны в своем развитии ненормальны­ми запретами; мы слишком изуродованы въевшейся в гены ты­сячелетней христианской моралью, семейным деспотизмом и устаревшими понятиями собственничества друг на друга... Если вы имеете или мечтаете о внебрачных отношениях, которые сегодня имеют большинство находящихся в браке мужчин и женщин (и стыдятся этого), – не следует себя за это ругать, ведь мы уже знаем, что это не более чем запоздалое проявле­ние подростковой сексуальности на взрослый манер. Ненор­мально не то, что вы имеете внебрачные отношения, а то, что вы этого стесняетесь! Такая манера поведения вполне есте­ственна для человека, начавшего осознавать свою сексуаль­ность, – однако она не должна затягиваться на весь остаток его жизни. Стадию повышенного интереса к сексуальным про­явлениям и высокой сексуальной активности я называю ста­дией выражения. Именно на этой стадии Качество Активнос­ти начинает готовить себя к проявлению и в других делах.

Итак, что есть стадия выражения'? Стадия выражения есть способность ясно видеть собственные сексуальные стремле­ния, принимать их такими, какие они есть, без осуждения или желания насильственно изменить их, не возлагать ответствен­ность за их реализацию на своего партнера (а следовательно, и не осуждать его), а просто активно претворять их в жизнь с помощью доступных в данной ситуации средств и методов.

Для находящихся на этой стадии более свойственно актив­ное сексуальное поведение, более частая смена партнеров или их совмещение в случае неполной удовлетворенности любым из них и отсутствие проблем из числа тех, которые типичны для находящихся на первой стадии. Однако по завершении этой стадии человеку чаще всего свойственно естественным образом ограничиваться одним–двумя постоянными партне­рами, которых он и считает для себя наиболее подходящими. С ними же он стремится удовлетворить свою потребность в получении и отдавании любви, что в случае обоюдного согла­сия может завершиться успешным браком или длительной связью.

Проблемы, могущие возникнуть на стадии выражения, как правило, сводятся либо к застреванию на этой стадии из–за своеобразной «сексуальной наркомании», возникающей как следствие ухода от чувства вины или прочих неприятных ощу­щений, либо к регрессии сексуальности на предыдущую сту­пень подавления, либо к так называемому «псевдовыражению», где сексуальность начинает принимать извращенные формы. Задачей психолога в этом случае является убрать чув­ство вины за сексуальные проявления и внушить человеку мысль о нормальности его сексуальных желаний – даже если при этом он будет хотеть «переспать со всем миром». Однако если при разрешении себе всех сексуальных фантазий чувство дискомфорта сохраняется – разрешение проблемы лежит в плоскости избавления от дискомфорта, а не в переборе сексу­альных моделей поведения.

Один из моих клиентов на консультации поведал мне, как его жена попыталась рассказать ему о своей влюблен­ности в другого человека. Не желая дослушать ее, он с воз­мущением заявил, что если она позволит себе близость с ним, он незамедлительно уйдет от нее.

Ситуация осложнилась тогда, когда ему довелось влю­биться уже самому. Поначалу он честно придерживался со­зданного им самим для своей семьи «правила верности», но затем понял, что слишком слаб для этого, – и стал из­менять ей. Все это время его сопровождали угрызения со­вести, которые начала подогревать узнавшая о его изменах жена («вот, когда я хотела, ты мне не разрешил – а меня даже не спрашиваешь!»). Чувство вины становилось все сильнее – отвлекаться от тягостных раздумий о том, что он не выполняет созданных им самим же правил семейно­го общежития, стало возможным только на фоне поисков новых сексуальных приключений. Но от ощущения своей вины перед ней он вовсе не перестал ей изменять.

В кабинет психолога–консультанта этот человек попал уже почти законченным «сексуальным наркоманом», ко­торому необходимо было соблазнять новую женщину, по' крайней мере, раз в неделю.

«За что боролись, на то и напоролись»... В моем понима­нии, если кто–то ведет уж очень активную и разнообразную половую жизнь, это вовсе не означает, что он полностью раскомплексован в сексуальной сфере. Иногда даже наоборот.

Секс – сильнейший наркотик из всех известных человече­ству. Его преимущество по отношению к другим наркотикам заключается в том, что он вырабатывается совершенно есте­ственным способом изнутри организма, нуждаясь для этого только в партнере – и то не всегда. Как от любого наркотика, на определенном этапе от него возникает зависимость. Иног­да с ней борются другими видами «опиума для народа».

Мне приходилось консультировать начальника одного из небольших предприятий, с коллективом которого я когда–то проводил бизнес–тренинги. Этот человек имел репутацию законченного плейбоя – счет его женщин шел на сотни. Имея определенные проблемы в общении с людьми, этот человек буквально преображался, когда ставил целью «за­валить» какую–либо привлекательную особу. Само красно­речие и галантность! Правда, это не мешало ему орать на подчиненных и иметь большие проблемы в семье.

Желая остановиться, этот человек обратился к церкви. Он покаялся в предыдущих прегрешениях и повенчался с женой. Однако его состояние после этого не улучшилось – жена просто начала уставать от его притязаний. Привычка совершать по