Мудрец Нишакара раскрывает Сампати, где находится Сита

 

Рассказывая знаменитому мудрецу все, что со мной случилось, я плакал от горя, и благословенный риши, подумав мгновенье, сказал мне:

- У тебя вновь вырастут крылья, ты обретешь прежнее зрение, силу и могущество. Из Пуран и силой предвиденья я знаю, что грядет великое событие.

У царя Дашаратхи из рода Икшваку родится доблестный сын по имени Рама. По указанию отца он удалится в лес вместе со своим братом Лакшманой.

Равана, сын Наиррити, царь демонов, непобедимый для богов и данавов, похитит из леса Джанастхан супругу Рамы. Благородная и славная, в горе она отвергнет все соблазны и искушения - восхитительные на вкус яства и прочие наслаждения. Узнав об этом, Васава предложит ей «паяшу», подобную амрите, которую богам нелегко добыть. Зная, что пищу эту принес ей Индра, Маитхили примет ее и часть прольет на землю, мысленно предлагая Раме с такими словами: «Жив ли мой муж и его младший брат или они уже достигли небесной обители, пусть они примут эту пищу!»

Когда сюда придут посланцы Рамы, ты должен будешь сообщить им все, что тебе известно о Сите, о небесный странник! Для чего еще ты оказался в таком положении? Жди своего часа, ты еще обретешь крылья. Я предвижу день этот день, но ожидая здесь, ты окажешь служением Раме своим словом. Так исполнишь свой долг перед двумя царевичами, брахманами, духовными наставниками, мудрецами и Индрой. Я тоже жажду увидеть двух братьев Раму и Лакшману, после чего смогу со спокойным сердцем расстаться с жизнью.

Так сказал мне великий риши, постигший природу бытия.

 

Книга 5

Суедара-кханда

Составитель: Джагад Мохини диди

Глава 15

Хануман видит Ситу

С верхушки этого дерева Хануман мог видеть всю рощу, полную деревьев, увитых лианами и благоухающих небесными ароматами. Сияющую и живописную, как райские сады Нандана, ее населяли разнообразные животные и птицы, украшали дворцы и храмы, повсюду слышалось пение кукушки. С прудами, полными золотых лотосов и серебряных лилий, близ которых стояли кушетки с подушками, с дворцами и дворами, восхитительными деревьями, весь год обремененными плодами и цветами, и цветущими деревьями ашока, роща эта сияла как восходящее солнце.

Не покидая своего дерева, Марути без устали любовался чудесными лесами, в густой листве которых скрывались тысячи птиц. Красота ашковых деревьев, согнувшихся под тяжестью цветов, так что их цветы, казалось, достают корней, разгоняла печаль. Всё вокруг пылало от сияющих деревьев карника и кимшука, покрытых цветами; с гиганскими корнями пуннага, шаптапарна, чампака и уддалака благоухали цветами; там были тысячи деревьев ашока — золотых, горящих, как огонь, или темных, как сурьма, отчего роща напоминала райский сад Нандана или чарующие владения Куверы и даже превосходила их великолепием. Украшенное тысячами сверкающих цветов, это небесное и невообразимо прекрасное место было вторым раем и поражало воображение, как пятый океан (сноска: помимо четырех океанов на земле, согласно древним представлениям); разбросанные повсюду цветы в действительности были жемчугом и драгоценными камнями. Деревья, растущие там, цвели круглый год и благоухали медом, сад был полон птичьего крика, повсюду бродили лани и другие животные. Всё кругом благоухало изысканными ароматами. Это восхитительное место, равное царю гор, было второй Гандхамаданой.

Недалеко от того дерева, на котором сидел Хануман, он увидел сияющий, белый, как гора Кайласа, безупречный храм. Его украшали тысяча колон, ступени были коралловыми, а пол - из чистого золота. Он ослеплял свой красотой и был таким высоким, что казалось, целовал небеса.

Неожиданно он заметил женщину в грязных одеждах, которую окружали демоницы. Она выглядела изнуренной долгим постом, печальной, и тяжело вздыхала, и в то же время казалась безупречной, как нарождающаяся луна, и сияющей, хотя сияние это сейчас было тусклым, как пламя, сокрытое дымом.

Облаченная в грязный желтый шелк, безо всяких украшений она напоминала лотос в пруду, с которого сорвали все цветы. Подавленная, измученная горем, она походила на Рохини, преследуемую Кету. Лицо было умыто слезами, печальное, истерзанное нужной и волнением, вдали от друзей и родных, она не видела вокруг себя никого кроме демонов и казалась затравленной ланью.

Ее длинные волосы черной змеей сбегали по спине, она казалась землей, покрытой темно-голубыми лесами и залитой дождями. Большеглазая дева, достойная счастья и никогда прежде не ведавшая горя, пребывала в глубокой печали.

Глядя на нее, Хануман по многим причинам решил, что перед ним Сита, и подумал: «Похоже, что это Сита, похищенная демоном изменчивого лика!»

Лицо ее сияло, как полная луна, у нее были изогнутые дугой брови и красивая округлая грудь; сияние, исходившее от нее, разгоняло тьму миров; у нее была шея голубоватого оттенка, губы напоминали спелые плоды бимба. Дева с тонким станом и царственной осанкой, с большими, как лепестки лотоса глазами, она была подобна Рати, супруге бога любви, любимая всем миром, как свет полной луны.

Теперь эта хрупкая юная дева сидела на голой земле, предаваясь аскезе, словно женщина-аскет, и тяжело вздыхала, словно супруга царя змей.

Окутанная плотной вуалью печали, красота ее исчезла, как пламя в дыму или сомнительно растолкованный ведический текст, растраченное богатство или ослабевшая вера, загасшая надежда или в силу обстоятельств не достигнутое совершенство, затуманенный разум или оклеветанная слава.

Измученная разлукой с Рамой и постоянным присутствием демонов, эта дева, словно молодая лань, в отчаянье бросала беспомощные взгляды, словно кого-то искала глазами. Слезы ручьями текли из ее глаз с изогнутыми бровями и темными ресницами, черты ее исказились, то и дело из груди вырывался глубокий вздох. Достойная всех радостей, но несчастная, лишившаяся всего, покрытая пятнами грязи, она напоминала царицу звезд, сокрытую большим облаком.

Увидев Ситу в столь жалком положении, Хануман растерялся, подобно человеку, который без поддержки забыл все, что знал. Он с трудом узнал ее, лишившуюся всяких украшений, словно неверно истолкованный текст. Глядя на большеглазую, безупречную деву, Хануман не сомневался, что это была Сита.

Хануман заметил на ней потемневшие и поблекшие украшения, о которых говорил ему Рама накануне его отбытия из Кишкиндхи — и драгоценные браслеты — и подумал: «Украшений, которые Сита выбросила по дороге, конечно, нет, но остальные несомненно на ней. Обезьяны нашли на дереве богатый шелковый шарф, сияющий, как золото канака, и брошенные ею драгоценности, со звоном рассыпавшиеся по земле. Одежды на ней совсем износились, но цвет их сохранился и напоминает ее собственное сияние. Это о ней страдал Рама, терзаемый переживаниями, сожалением, горем и любовью: он переживал за то, что его возлюбленную супругу похитили; сожалел, что не может защитить душу, во всем зависевшую от него; горевал о ее потере и томился любовью в разлуке с ней. Поистине, своим изяществом и красотой эта темноокая дева напоминает его, должно быть, это и есть его супруга.

Она целиком сосредоточена на нем, также как и он — на ней, и только потому они ещё живы. Несомненно, Рама совершил величайший подвиг, в разлуке с нею не расставшись с жизнью от горя».

Увидев Ситу, Хануман позволил своей мысли унестись к божественным стопам Рамы, которому он молча выразил почтение, так же как и его достойной супруге.

Глава 17

Демоницы, охранявшие Ситу

 

На безупречном небосводе появилась и поплыла, словно лебедь по голубой глади озера чистая, как лилия, луна. Словно желая поддержать Ханумана своим светом, чистая и ясная луна озарила сына Паваны своими прохладными лучами.

Доблестный герой продолжал наблюдать за Ситой с прекрасным, как луна, лицом, раздавленной горем, подобной груженому кораблю, тонущему в волнах. На некотором расстоянии от нее Марути увидел свирепого вида демониц. Одни из них были с одним ухом или глазом, а у других лиц было не разглядеть из-за огромных ушей; одни были без ушей, другие — с носами на лбу; у одних было несоразмерно огромные головы и длинные шеи, а у других — растрепанные волосы; некоторые чем-то шерстяным покрыли головы, их уши и брови, казалось, очень низко располагались на лице, животы и груди нелепо торчали; одни были вывернутыми коленями или чахлые, горбатые или скрюченные, карлики, нечесаные, скошенными набок ртами пылающими глазами и устрашающими лицами. Отвратительные, раздраженные, вздорные, они были вооружены копьями, дротиками, молотами и деревянными колотушками; у одних были морды медведей или ланей, тигров, верблюдов, буйволов, коз и шакалов, а у других — ноги слонов, верблюдов, коней; ещё у кого-то голова была посажена на грудь.

У одних была одна нога или рука, а у других уши ослов, коней, коров и слонов или обезьян. У одних были огромные или кривые носы, а у других их вовсе не было, у одних были носы, напоминающие хоботы слонов, а у других носы располагались на лбу, и они шумно дышали, как животные. У них были ноги слонов или коров, некоторые были покрыты шерстью; у кого-то были огромные головы, невероятных размеров лица и длинные языки; там были демоницы с головами коз, слонов, коров, свиней, коней, верблюдов и ослов.

Отвратительные на вид, они держали в руках копья и булавы; они были сварливыми и злорадными в своих распрях. С черными как сажа или серыми как пепел волосами они выглядели отталкивающе и постоянно ели мясо, запивая вином. С головы до пят они были обрызганы кровью пожираемой плоти.

У доблестного Ханумана шесть встала дыбом, пока он разглядывал демониц, окружавших Ситу. Он продолжал сидеть в густых ветвях своего дерева, под которым стояла божественная и безупречная Джанаки. Великодушный Хануман с состраданием смотрел на дочь Джанаки, утратившую своё сияние, убитую горем, со сбитыми, испачканными волосами. Как звезда, упавшая с небес на землю и погасшая, Сита, на весь мир славящаяся верностью мужу, хранила остатки надежды новь встретиться со своим повелителем.

Сняв с себя драгоценности и украшенная непоколебимой преданностью мужу Сита в плену у Раваны казалась слонихой, отбившейся от стада, на которую напал лев, или лунным светом, пробившимся сквозь облако на исходе дождей. Красота ее потускнела, она напоминала затихший и отложенный в сторону струнный инструмент. Вдали от своего повелителя знаменитая дева упала под натиском демонов, ничем не заслужив такой судьбы. Утопая в океане горя, окруженная демоницами в ашоковом саду, она казалась Хануману звездой Рохини, проглоченной зловещим Раху, или лианой, лишившейся цветов. Погасшая, покрытая грязью, утратившая было изящество, она напоминала лотос, обрызганный глиной.

Хануман смотрел на юную деву с глазами лани, в грязных и изношенных одеждах и думал, что несмотря на утраченную красоту эта благородная душа не утратила своего духовного величия, питаемая размышлениями о славе и Рамы и хранимая добродетелью.

С широко открытыми от страха глазами Сита бросала беспомощные взгляды, словно молодая лань. Своими тяжелыми вздохами она иссушала деревья и листву, словно это были огромные как гора волны, поднимающиеся из океана страданий. Увидев несравненно прекрасную супругу Рамы, хрупкую и изящную, без украшений, Марути почувствовал величайшую радость; Хануман заплакал от счастья и молча вознес молитвы Раме.

 Поклонившись Раме и Лакшмане, доблестный Хануман, преисполненный радости от встречи с Ситой, остался в своем надежном укрытии.

Глава 19

Горе Ситы

Целомудренная царевна увидела Равану, повелителя демонов, наделенного молодостью и красотой, облаченного в пышные одежды и украшения, и затрепетала, как пальма на ветру. Закрывая руками грудь и живот, она вся сжалась, пытаясь как-то защитить себя.

Дашагрива взглянул на Ваидехи, охраняемую демоницами; несчастная, разбитая горем, она напоминала тонущий в море корабль.

Верная и добродетельная Сита, сидевшая на голой земле, походила на срубленную ветвь. В изношенных одеждах, без украшений, но достойная царской роскоши, она казалась стеблем лотоса, испачканным грязью, ее сияющая красота поблекла.

Мысленно она искала прибежища у Рамы, льва среди людей, колесницу ее ума несли кони решимости. Очаровательная царевна, преданная Раме, истощенная, со слезами на глазах, разлучившаяся со своими родными, была жертвой волнения и горя, казалось, нет конца ее бедам. Раскачиваясь из стороны в сторону, она напоминала супругу царя змей, зачарованную словами заклинания, планету Рохини, которую преследует Дхумакету, или святую и добродетельную женщину из благородной семьи, после замужества обнаружившую себя в семье низкорожденных. Она казалась олицетворением поруганной чести, попранной веры, затмившегося ума или разрушенной надежды, разбитого будущего, неверно истолкованного приказа, обитель, уничтоженную во время разрушения мира или подношение, отвергнутое богами, ночное небо, затянутое облаками, сокрывшими полную луну, разоренную заводь с лотосами, армию без воинов, луну в час затмения, высохшую реку, оскверненный алтарь или погасшее пламя, пруд с лотосами, лишившийся цветов, когда живущие на нем птицы напуганы трубными призывами слонов.

В разлуке со своим господином, разбитая горем, она казалась высохшей рекой; не совершавшая омовений, она напоминала убывающую луну. Прекрасная дева, привыкшая жить в дворце, полном драгоценных камней, а ныне измученная лишениями и горем, она казалась сорванным стеблем лотоса и увядшим на солнце.

Это была плененная слониха, цепью прикованная к столбу, тоскующая о своем супруге и вздыхающая снова и снова. Ее длинные темные косы, за которыми она давно уже не узаживала, лежали у нее на спине, что делало ее подобной земле, покрытой темными лесами в конце дождей. Терзаемая голодом, печалью, волнением и страхом, истощенная, одинокая, ослабевшая от поста и совершаемых аскез, разбитая горем, подобно богине, она сложила ладони, молча молясь Раме об уничтожении Раваны.

Увидев безупречную Маитхили с прекрасными темными глазами и густыми ресницами, Равана, приближая свою гибель, попытался ее обольстить.

Глава 20