Латинская Америка, не склонившая головы

 

Более тысячи лет назад, задолго до европейского завоевания, в регионе, теперь известном как Боливия, процветала цивилизация, впоследствии погибшая.

Археологи обнаружили, что в древности на территории нынешней Боливии было богатое, образованное и сложное общество: «Одно из крупнейших, необычных и совершенно устроенных образований на планете… Деревни и города здесь были просторными и созданными в соответствии с тщательно продуманным планом». Жители этих территорий создали ландшафт, который можно признать «одним из величайших произведений человечества, шедевром».

Теперь Боливия, наряду с большей частью региона от Венесуэлы до Аргентины, вступила в период возрождения. Завоевания конкистадоров и многолетнее имперское доминирование США дали толчок борьбе за независимость, которая увенчалась успехом, и теперь мы можем наблюдать новую динамику в отношениях между Северной и Южной Америкой, и это на фоне глобального кризиса в США и мировой экономики.

За десять лет Латинская Америка стала самым прогрессивно развивающимся регионом в мире.

Ряд крупных инициатив, реализованных здесь, оказал влияние на отдельные страны и способствовал рождению крупных региональных институтов, таких как Южноамериканский банк[9] – финансовая организация, проект создания которой еще в 2007 г. был одобрен лауреатом Нобелевской премии экономистом Джозефом Стиглицом в Каракасе, Венесуэла. Также следует упомянуть AЛБА (Боливарианский альянс для народов нашей Америки)[10], который может оказаться огромным прорывом в развитии Южной Америки, если сумеет выполнить свою заявленную миссию.

AЛБА часто называют альтернативой спонсируемой США Зоны свободной торговли стран Америки (Free Trade Area of the Americas), но это сравнение вводит в заблуждение. Это самостоятельная история с уникальными и важными целями, а не альтернатива чему-либо. Кроме того, так называемые соглашения о свободной торговле имеют весьма отдаленное отношение к свободной торговле, как и к торговле вообще.

Более точным был бы термин «соглашения о правах инвесторов», который разрабатывают многонациональные корпорации, банки и могущественные государства, которые обслуживают их интересы, созданный в основном втайне, без участия общественности.

Другая перспективная организация – Союз южноамериканских наций. По образцу Европейского союза, она ставит своей целью создание южноамериканского парламента в Кочабамбе, Боливия: в 2000 г. жители Кочабамбы начали мужественную и успешную борьбу против приватизации воды, которая пробудила солидарность мирового сообщества, подтвердив тем самым огромные возможности социальных инициатив.

Динамика развития Южной Америки отчасти была задана курсом, который взяла Венесуэла, выбрав президентом Уго Чавеса, левого политика, сделавшего все возможное, чтобы богатейшие ресурсы страны использовались на благо ее народа, а не власть имущих. Также он содействовал региональной интеграции, борьбе за демократию и конструктивное развитие.

Чавес далеко не одинок в своих стремлениях. Боливия, беднейшая страна континента, является, пожалуй, наиболее ярким примером «левого пути».

Боливия сделала важнейшие шаги к истинной демократизации в странах Южной Америки. В 2005 г. большинство коренного населения станы, самого репрессированного в Западном полушарии, вышло на политическую арену и избрало человека «от плоти и крови» народа – Эво Моралеса, чтобы реализовать программы, призванные консолидировать и воплотить в жизнь все, что осознавалось боливийцами как насущные проблемы и задачи.

Выборы были только одним этапом в борьбе. Вопросы, которые в связи с ними обострились, были, что называется, вечными: контроль над ресурсами, права человека и правосудие в контексте многонационального общества, а также огромный экономический и социальный разрыв между большинством населения и богатой элитой.

В результате Боливия стала ареной чрезвычайно опасной конфронтации между народной демократией и привилегированной европеизированной элитой, которая возмущена потерей своих политических привилегий и тем самым выступает против демократии и социальной справедливости, иногда весьма яростно. Она регулярно пользуется надежной поддержкой США.

В сентябре 2008 г. на чрезвычайном саммите Союза южноамериканских наций в Сантьяго южноамериканские лидеры заявили о «полной поддержке конституционного правительства президента Эво Моралеса, полномочия которого были признаны подавляющим большинством», ссылаясь на его победу на недавнем референдуме.

Моралес поблагодарил Союз, отметив, что «впервые в истории Южной Америки страны нашего региона принимают решения о том, как справиться с проблемами без Соединенных Штатов».

США долгое время доминировали в экономике Боливии, особенно в экспорте олова. Как указывал в начале 1950-х эксперт по международным делам Cтивен Зунес, «в критическое для боливийцев время правительство США заставило Боливию использовать свой скудный капитал не для своего собственного развития, а для компенсаций бывшим владельцам шахт и погашения внешнего долга».

Экономическая политика, навязанная Боливии в то время, проводилась в рамках либерального курса, действовавшего на континенте уже 30 лет и приведшего к катастрофическим последствиям.

К настоящему времени в число жертв неолиберального рыночного курса приходится включить и богатые страны, где финансовая либерализация привела к худшему финансовому кризису со времен Великой депрессии.

Традиционные рычаги имперского управления в регионе – насилие и экономическая война – в результате ослаблены. Латинская Америка сегодня имеет реальный выбор. Вашингтон хорошо понимает, что этот выбор угрожает не только его господству на всем полушарии, но и его глобальному господству.

Контроль над Латинской Америкой всегда был целью американской внешней политики США.

Если Соединенные Штаты не смогут контролировать Латинскую Америку, то они не смогут «внедрить свой порядок в других странах мира», согласно заключению Совета национальной безопасности при президенте Никсоне 1971 г., которое было сделано в рамках разработки мер по уничтожению чилийской демократии, впоследствии успешно примененных.

Эксперты признают, что Вашингтон оказывает поддержку демократии, если только это способствует стратегическим и экономическим интересам, и проводит политику подавления, которая не менялась, вне зависимости от того, какой президент у власти.

Этот принцип в действии позволяет избежать эффекта домино, когда попытка сбросить ярмо хотя бы в одной стране вызвала бы аналогичные попытки по всему миру. По этим причинам даже мельчайший отход от полного послушания США рассматривается последними как экзистенциальная угроза, которая требует жесткого ответа: вспомните, что стало с сельскими общинами в отдаленных районах северного Лаоса, рыболовецкими кооперативами в Гренаде и т. д. по всему миру.

В недавно поверившей в себя Латинской Америке интеграция имеет по крайней мере три направления: 1) региональная интеграция – важнейшая предпосылка к независимости, препятствующая вмешательству США в дела стран региона; 2) глобальная интеграция – диверсификация рынков и инвестиций, налаживание отношений с Китаем как важным партнером; 3) внутренняя интеграция (пожалуй, наиболее важное направление из всех). Латинская Америка славится концентрацией богатства и власти в руках горстки влиятельных кланов и наплевательским отношением привилегированных элит к благополучию нации.

Регион имеет огромные проблемы, но здесь есть много перспективных проектов и начинаний, что, возможно, предвещает наступление эпохи международной интеграции в интересах простых людей, а не инвесторов и других властей предержащих.

 

8 марта 2009 г.

 

 

Долой линию Дюранда!

 

Со времен античности регион, в котором в настоящее время располагается Афганистан, располагался на пересечении путей многих завоевателей. Александр Македонский, Чингисхан и Тамерлан захватывали его.

В XIX в. Британская и Российская империи боролись за господство в Центральной Азии – это была так называемая большая игра. В 1893 г. сэр Генри Мортимер Дюранд, британский колониальный офицер, начертил на карте линию предполагаемых западных границ управляемой британцами Индии. Линия Дюранда очертила области, где проживали пуштуны, которые афганцы считают частью своей страны. В 1947 г. северо-западная часть региона вошла в новое государство – Пакистан.

«Большая игра» продолжается в Афганистане и Пакистане, а также в регионе, который называют Афганопакистан. Речь идет об области по обе стороны от линии Дюранда – границы, которую население никогда не принимало и за пересмотр которой последовательно выступало государство Афганистан.

Афганистан по-прежнему стоит на кону как главный приз в «большой игре». В Афганопакистане президент США Обама в соответствии с предвыборными обещаниями запустил эскалацию военных действий – метод, характерный скорее для республиканца Буша.

В настоящее время Афганистан оккупирован Соединенными Штатами и их союзниками по НАТО. Военное присутствие посторонних усиливает конфронтацию внутри страны, в то время как необходимы усилия заинтересованных региональных держав, в том числе Китая, Индии, Ирана, Пакистана и России, которые помогут афганцам решить внутренние проблемы мирным путем, и в эту их способность верят многие.

НАТО уже давно не связывают с холодной войной. После распада Советского Союза альянс потерял предлог для своего существования: защиты от нападения СССР. Однако НАТО ринулся к новым рубежам. Президент Клинтон, нарушив обещание, данное Михаилу Горбачеву, расширил НАТО на восток, создав серьезную угрозу безопасности России и повысив международную напряженность.

Национальный советник по безопасности президента Обамы Джеймс Джонс – верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе с 2003 по 2006 г. – выступает за расширение НАТО на восток и юг, призванное укрепить американский контроль над поставками энергии из стран Ближнего Востока (так называемое обеспечение энергетической безопасности). Он также выступает за создание сил быстрого реагирования НАТО[11], которые дадут военному союзу «возможность осуществлять свои акции быстро в любой точке мира».

Такая миссия НАТО может включать в себя защиту строящегося газопровода ТАПИ стоимостью 7,6 млрд долларов, по которому природный газ будут поставлять из Туркменистана в Пакистан и Индию, проходящего через Кандагар, где развернуты войска НАТО. Вашингтон выступает за скорейшее строительство ТАПИ, потому что это позволит уменьшить доминирование России на энергетическом рынке Центральной Азии. Однако неясно, можно ли считать эти планы реалистичными в свете нынешних потрясений в Афганистане.

Китай вызывает наибольшую озабоченность у Вашингтона. В Шанхайскую организацию сотрудничества, которую некоторые аналитики рассматривают как потенциальный противовес НАТО, входят Россия и государства Центральной Азии. Индия, Пакистан и Иран являются в ней наблюдателями, и ходят разговоры об их скором присоединении. Китай также укрепил отношения с Саудовской Аравией, жемчужиной в короне нефтяной системы Запада.

Противовесом великодержавным маневрам в Афганистане стало пацифистское движение, которое растет в стране. Активисты призвали к прекращению насилия и переговорам с талибами. Эти афганцы приветствуют помощь извне в деле восстановления страны и ее развития, а не войны.

Движение за мир получило широкую народную поддержку в Афганистане, и американские войска ждет неласковый прием не только со стороны талибов, но и со стороны «безоружного, но не менее опасного врага – общественного мнения», – пишет Памела Констебль в Washington Post. Многие афганцы говорят, что «вместо подавления насилия, охватившего страну, иностранные войска лишь усугубляют его».

Большинство афганцев в интервью Констебль заявили, что «предпочли бы урегулирование путем переговоров с повстанцами вместо интенсивной военной кампании. Несколько из них отметили, что талибы являются друзьями афганцев и мусульманами, и что страна традиционно улаживала конфликты путем всенародного обсуждения и достижения договоренностей между племенами».

Первое послание президента Афганистана Хамида Карзая Обаме, по-видимому, оставшееся без ответа, заключало просьбу остановить нападения на гражданское население. Карзай также сообщил делегации ООН, что хочет установить срок вывода иностранных войск. Поэтому он впал в немилость в Вашингтоне и сменил статус «любимца СМИ» и «нашего человека в Кабуле» на статус «коррумпированного и враждебного политика». Пресса сообщает, что Соединенные Штаты и их союзники планируют заменить его на своего ставленника. Популярность Карзая снизилась также в самом Афганистане, хотя его по-прежнему любят несравнимо больше, чем американских оккупантов.

О мотивах США в Афганистане остроумно высказался опытный британский журналист Джейсон Берк: «Мы все еще надеемся построить там государство, нужное нам, а затем убедить афганцев, что они сами этого хотели. Это гораздо лучше, чем позволить им построить страну, которая им действительно нравится. В этом случае мы получим второй Иран».

Роль Ирана здесь особенно важна. Он имеет давние и непростые отношения с Афганистаном, решительно выступает против талибов, оказывая существенную помощь в их изгнании. Иран более заинтересован в стабильном и процветающем Афганистане, чем любая другая страна, и имеет прочные отношения с Пакистаном, Индией, Турцией, Китаем и Россией. Эти отношения вполне могут развиваться сами по себе, а также в рамках Шанхайской организации сотрудничества, если Соединенные Штаты по-прежнему будут препятствовать отношениям Ирана с западным миром.

На этой неделе на конференции ООН по Афганистану, прошедшей в Гааге, Карзай встречался с иранскими должностными лицами, которые обязались помочь с восстановлением страны и в борьбе с захлестнувшей Афганистан наркоторговлей.

Политика эскалации военных действий Буша и Обамы не способствует мирному урегулированию в Афганистане. Переговоры между сторонами конфликта должны пройти без иностранного вмешательства, «больших игр» или чего– то подобного. Проблемы Афганистана могут решить только сами афганцы.

 

1 апреля 2009 г.

 

 

Славная традиция пыток

 

Обнародованные Белым домом свидетельства о пытках, которые применяли американские военные в Гуантанамо, вызвали у общественности шок, возмущение и удивление. Негодование понятно, особенно после только что рассекреченного доклада Сената об обращении военных с задержанными.

Летом 2002 года, как сообщается в докладе, военные дознаватели посетили лагерь Гуантанамо, чтобы установить связь между властями Ирака и «Аль-Каидой». Жесточайшими пытками из заключенных выбивали нужные «доказательства» такой связи, необходимые, чтобы оправдать вторжение армии США в Ирак.

Но почему обнародование сведений о пытках вызвало удивление? Даже без специальных расследований разумно предположить, что Гуантанамо изначально было большой камерой пыток. Зачем еще отправлять заключенных туда, где они будут вне действия закона, причем в место, которое Вашингтон использует в нарушение договора, навязанного Кубе под угрозой применения оружия? Ссылка на обеспечение безопасности пленных не выдерживает критики.

Также не стоит удивляться пыткам потому, что они были обычной практикой имперского контроля присоединенных территорий – Филиппин, Гаити и т. д.

Кроме того, пытки – наименьшее зло из череды преступлений, агрессии, террора, подрывной деятельности и экономических санкций, которые омрачили историю имперских побед США и других великих держав. Нынешние откровения о пытках еще раз указывают на огромный разрыв между тем, за что мы ратуем, и тем, что мы делаем.

Реакция общества была очень бурной, в результате обострились некоторые важные вопросы. Например, обозреватель New York Times Пол Кругман, один из самых красноречивых и прямолинейных критиков правительства, пишет о том, что мы привыкли быть «нацией, следующей нравственным идеалам», и никогда до Буша «наши лидеры не предавали до такой степени все то, что отстаивает наша нация».

Этот взгляд на идеалы нации не совсем соответствует реальности, а является скорее своеобразной «альтернативной историей». Это истовая вера, национальная религия, говорящая, что Соединенные Штаты являются страной праведников, в отличие от других великих держав, это надоевший миф об «американской исключительности».

В исторической книге британского журналиста Годфри Ходжсона «Миф об американской исключительности» утверждается, что Соединенные Штаты – «просто еще одна великая, но несовершенная страна. Одна из многих».

Обозреватель International Herald Tribune Роджер Коэн соглашается с тем, что реальность подтверждает суждение Ходжсона, но не согласен с ним по фундаментальному вопросу. По мнению Коэна, Ходжсон решительно не понимает, что «Америка родилась как идея и поэтому она должна нести эту идею всегда».

Идея эта раскрывается при рождении Америки как «города на холме», пишет Коэн, «вдохновляющей концепции», которая находится «глубоко в американской душе».

Короче говоря, ошибка Ходжсона состоит в том, что он придерживается «искажений американской идеи в последние десятилетия». Давайте обратимся тогда к «идее» Америки.

Вдохновляющая поколения американцев книга о «городе на холме» была написана Джоном Уинтропом в 1630 г., заимствована из Евангелия и представляет собой концепцию славного будущего новой нации, «избранной Богом». Считается, что именно это произведение зародило в американцах дух исключительности.

За год до этого колония Массачусетского залива создала свою Великую печать. На ней изображен индеец со свитком, на котором начертаны слова: «Придите и помогите нам». Получается, британские колонизаторы мыслили себя доброжелательными гуманистами, ответившими на мольбы несчастных туземцев и спасшими их от горькой участи остаться язычниками.

Эта «гуманитарная интервенция» укоренилась как метод в США и продолжает нести страдания во все страны, которые пытается осчастливить.

Иногда встречаются инновации. В течение последних 60 лет жертвы по всему миру пережили то, что историк Альфред Маккой назвал «революцией, совершенной ЦРУ в жестокой науке боли».

Часто пытками занимаются привлеченные США посредники-соучастники. Так, в исследовании 1980 г. политолог Ларс Шульц обнаружил, что американцы, «как правило, оказывают большую помощь латиноамериканским правительствам, которые применяют пытки против своих граждан».

Шульц и другие исследователи из той же области приходят к аналогичным выводам. Правда, в годы правления Рейгана эта тема основательно не изучалась, поскольку в то время указанная тенденция была слишком очевидна. И так же очевидна она и сегодня.

Неудивительно, что президент советует нам смотреть вперед, а не назад, – удобный подход для тех, кто привык орудовать дубинкой. Избитые этими дубинками видят мир несколько иначе – к нашему большому раздражению.

Империям вообще присуще наделять себя исключительностью. Та же Франция провозглашала «цивилизаторскую миссию», орудуя в колониях, а французский военный министр призывал к «истреблению коренного населения» Алжира.

Британская аристократия, как отмечал Джон Стюарт Милль, несла в мир «добрую весть» в виде просвещения и технологий, однако призывала этих «ангелов цивилизации» не тянуть больше с завершением свой миссии освобождения индийцев. Классическое эссе Милля «Несколько слов о невмешательстве» (A Few Words about Non-Intervention) было написано сразу же после того, как общественность узнала об ужасающих зверствах Великобритании при подавлении индийского восстания 1857 г.

Такие идеи об «исключительности» не только удобны для власти, но и пагубны. В том числе потому, что позволяют скрыть реальные преступления. Массовое убийство в Сонгми[12] во время Вьетнамской войны было лишь одним из эпизодов зверств армии США во Вьетнаме. Уотергейтский скандал, пустивший под откос американского президента Никсона, был, несомненно, преступлением, но негодование по этому поводу отвлекло общественность от несравненно худших преступлений в стране и за рубежом – бомбардировки Камбоджи.

Историческая амнезия – очень опасное явление, и не только потому, что подрывает моральное и интеллектуальное здоровье нации, но и потому, что закладывает основу для будущих преступлений.

 

5 мая 2009 г.