Тема доклада «Воспитание детей в условиях массовой психической травмы: сепарационная тревога и особенности формирования привязанности».

В докладе речь пойдет о воспитании детей в условиях массовой психической травмы, являющейся результатом целой эпохи экологических и социальных кризисов, техногенных катастроф и терроризма.

Поведенческие феномены (анти-социальные тенденции), наблюдаемые в современности, оказавшиеся практически полностью лишенными морально-этических ограничений, рождают уникальный клинический материал и, прежде всего, проявляются по отношению к детям. Из-за многочисленных травм сконцентрированные во времени аффекты, чувства, отклонения в поведении присоединяют психопатологию и позволяют сформировать качественно иные представления о динамике психических страданий и последствий в развитии последующих поколений.

Автор доклада связывает сепарационную тревогу детей с неуместным и чрезмерным ощущением страха и горя у родителей, обнаруживаемом в моменты патологической регрессии, часто отрицаемой в бытовых обстоятельствах жизни. Этот тезис представляет собой рабочую гипотезу и позволяет по-новому посмотреть на вопросы воспитания детей.

В докладе звучат теоретические обобщения Джона Боулби, используются статьи Зигмунда Фрейда «Массовая психология и анализ человеческого «Я» и «Скорбь и меланхолия», приводятся клинические наблюдения.

Ткаченко Наталья Николаевна, психолог-психоаналитик, переводчик (Самара)

«Перевод конспекта работы M.J. Diamond «Fathers with Sons: Psychoanalytic Perspectives on “Good Enough” Fathering Throughout the Life Cycle”(«Отцы и Сыновья. «Достаточно хороший» отец и его роль в жизни ребенка. Психоаналитический взгляд»)

Автор полагает, что роль отца в жизни ребенка на сегодняшний день недооценена. В литературе обычно рассматриваются случаи крайне негативного отношения отца к ребенку – насилие, абьюз, пренебрежение, и при этом очень мало внимания уделяется влиянию «включенного» и ответственного отцовства. Автор делает акцент на отношениях отца и сына. Он разделяет жизненный цикл ребенка на 12 этапов, и на каждом этапе рассматривает задачи «достаточно хорошего» отца.

Тишкова Татьяна Олеговна, ч лен Правления ЕКПП-Москва, Руководитель секции детского психоанализа. Специалист ЕКПП. (Москва).
Тема доклада: «Пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я».

Процессы сепарации, протекающие в ситуации нарушенных взаимодействий между матерью и ребенком, часто приводят к разнообразным нарушениям, как в психической, так и в соматической сферах. Психосоматические проблемы в рамках рассматриваемой проблемы отличаются широким спектром. Сюда относятся разнообразные нарушения развития, как психического, так и физического, патологические проявления со стороны сердечно-сосудистой, бронхо-легочной систем и др. Длительная симбиотическая связь ребенка с матерью, нарушает формирование телесного и психического «Я» у ребенка, а так же препятствует полноценному росту и развитию. Психоаналитический подход к данной проблеме способствует более глубокому пониманию патологических процессов, лежащих в основе психических и психосоматических проявлений.

Фомина Лилия Фаридовна, психолог-психоаналитик, член ЕКПП (Екатеринбург).
Тема доклада «Сепарация и понятие переходного пространства Д.В. Винникотта».
Настоящий доклад является описанием поиска аналитической позиции при работе с двумя группами клиентов: с одной стороны, это работа с детьми, испытывающими затруднения в ситуациях, требующих включения влечения к исследованию и творчеству, и родителями, проявляющими гиперопеку, с другой стороны, это работа с молодыми людьми 20-30 лет, демонстрирующими высокий уровень “формальной” независимости, но одновременно страдающих от невозможности найти или создать место, которое будет ощущаться как “своё пространство”, внутри которого становятся возможными постепенный рост и последовательное развитие. В первом случае дети оказываются недостаточно сепарированы, во втором – сепарация оказывается по внешним признакам достигнута, но результатом становится чувство оторванности, сиротства, потеря внутренних ориентиров и представления о том, в каком направлении двигаться. Примером покрывающей защиты такого состояния может быть заявление девушки позднего подросткового возраста: “Я точно знаю, что буду жить где угодно, только не здесь”, внутри которой одновременно звучит и осознание собственных сил и скрытая дезориентированность.
При сопоставлении этих полюсов традиционное понимание сепарации как процесса отделения ребенка от родительской семьи и его становления как отдельной, независимой личности представляется недостаточным для того, чтобы уловить тот тонкий нюанс, который можно было бы обозначить как the difference that makes a difference (“отличие, позволяющее различить”, термин Грегори Бейтсона), нюанс, определяющий, станет ли сепарация символическим началом или своеобразным тупиком развития. С целью уловить этот нюанс, в докладе будет предложено заново взглянуть на процесс сепарации, сместив фокус с сепарации как отделения на сепарацию как смещение гравитационного центра внутри системы ребенок-родитель. Данная модель была предложена Д.В. Винникоттом и описана следующим образом: «До установления объектных отношений происходит следующее: человек – еще не отдельная личность, человек – это система окружающего и индивидуального. Гравитационный центр жизни зарождается не внутри личности. Он – во всей системе. В результате достаточно хороших заботы о ребенке, способах обращения, холдинга и, в целом, ухода, оболочка постепенно снимается, а ядро (которое все это время выглядело для нас как человеческий младенец) получает возможность начать становиться личностью».

Шептихина Галина Васильевна, психолог-психоаналитик, кандидат в члены УрПАО, член Общественной организации «Федерация Психологов Образования России», Председатель секции детского психоанализа РО Екатеринбург, Специалист ЕКПП (Екатеринбург) и Бакалинская Мария Михайловна, психолог-психоаналитик, заместитель Председателя Уральского Общества Психоаналитической Психотерапии, член ЕКПП (Екатеринбург) совместный доклад; он-лайн участие.
Тема доклада: " Скованные одной цепью. Мать и дитя. Любовь и травма".

В современном мире отмечена тенденция со стороны матерей полностью отдаваться ребенку, эмоционально вкладываться в воспитание и развитие своего чада. Чем тяжелее достался ребенок (дети) матери, тем интенсивнее она занимается развитием. Чрезмерная материнская любовь патологична и это проявление материнской любви широко описано в произведениях культуры и искусства. Патологичная материнская любовь стремится к абсолютной взаимозависимости, созданию своеобразного психологического и социального вакуума вокруг отношений в диаде «мать-дитя». И, как следствие влияний такого типа любви, травмированы любовью и матери, и дети. Дети, как мальчики, так и девочки, ожидают что мать будет постоянно участвовать во всех проявлениях их жизни. Мать симметрично отвечает ожиданиям детей, тем самым справляясь со своей тревогой. В докладе говорится о психической травмированности женщин, которые не смогли естественным путем получить желанного младенца и о взаимосвязи психической травмы матери с психотравмой рожденных детей. О психотравмах женщин-матерей с ЭКО и психотравмах их детей-двойняшек. Рассматривая психо-эмоциональную травмированность женщин и детей ЭКО, невозможно обойти ту категорию пациенток, для которых процедура экстракорпорального оплодотворения не явилась тем счастливым и долгожданным чудом, давшим надежду на собственную беременность.

Шлыков Владимир Николаевич, член Правления РО ЕКПП-Екатеринбург, член Правления УрПАО, специалист, тренинговый аналитик, супервизор ЕКПП (Екатеринбург).
Мастер-класс "Пренатальные параметры психического развития и их роль в функционировании постнатальной психики. Современные особенности».
Когда пытаешься описать структуру психического аппарата, то первое, с чем необходимо определиться, это определение психики и психических процессов. В предлагаемом Вашему вниманию докладе я рассматриваю психику как аппарат, обеспечивающий субъекту психики вероятностный прогноз его будущего, а психическими обозначаю процессы расчета такого прогноза.

При этом материалом, используемым для расчета, является прошлый опыт субъекта, используемый для его сравнения с текущим настоящим.Как мне представляется, именно этот способ функционирования психики использовал З. Фрейд в своих представлениях о переносе и его осознании.

В своих работах З. Фрейд полагал, что структура психического аппарата постепенно формируется из первичного состояния недифференцированности, в котором субъекту психики невозможно отличить внешнее и внутреннее, выделить объект и взаимодействовать с ним. Полностью разделяя эту точку зрения думаю, тем не менее, что основа для развития постнатальной психики закладывается и развивается на всём протяжении внутриутробной жизни. Особенности этой основы определяют характер развития и течения психических процессов после рождения. Поэтому необходимы как теоретические построения, описывающие эти особенности, так и технические приемы, позволяющие их модифицировать.

В предложенной модели психики этой основой оказываются характеристики психического пространства субъекта, в котором происходит фантазийный расчет(моделирование) предполагаемого будущего. Упрощая можно сравнить его с экраном монитора компьютера, на котором в ускоренном варианте, опережающем реальное развитие событий, происходит моделирование вариантов реальности. Если использовать это сравнение, то в ходе внутриутробного развития формируется сама телесная структура психического биокомпьютера и закладываются характеристики быстродействия, контрастности, яркости, механизмов оперирования вариантами возможного будущего и т. п. параметрами функций психического аппарата. В этом случае любое снижение характеристик будет приводить к затруднениям или нарушениям в использовании обрабатываемой информации, то есть тех или иных воспоминаний-репрезентаций, которые в постнатальной жизни будет нарабатывать и использовать психический аппарат субъекта.

Описывая этот процесс другими словами – всякое воспоминание о прошлом может быть использовано только в той степени, в которой оно может быть «прочитано», то есть развернуто как история в рамках психического пространства.

Другим важным положением, которое используется в предлагаемом Вашему вниманию теоретическом конструкте, является представление о существовании Инварианта психического функционирования. Инвариант в данном случае – это такое ядро любого психического представления, которое, будучи непредставимо само по себе, разворачивается в конкретную форму на любом уровне психического функционирования в виде, соответствующем этому уровню. Поясню это следующим образом: при рассмотрении психики как аппарата вероятностного прогноза будущего неизбежным оказывается представление о существовании психики на всех уровнях организации человеческого организма начиная от его отдельных функциональных систем вплоть до отдельных клеток. Тогда конкретная форма проявления психического инварианта на уровне общеорганизменной психики человека будет выглядеть как алгоритм поведения человека в конкретных обстоятельствах его окружения. Этот же инвариант, будучи активным в психическом аппарате органа будет выглядеть как программа функционирования органа, а в клетке как программа функционирования клетки.

Если принять это положение, то неизбежным оказывается принятие связи между особенностями поведения человека и его телесным функционированием, так как программы поведения человека являются одновременно программами телесного функционирования. Верно и обратное положение.

Обращаясь к внутриутробному периоду развития человека, необходимо обозначить, что особенностью его протекания является практически стабильное внешнее окружение, которое поэтому не учитывается внутриутробно развивающейся психикой. При этом чрезвычайно сильно изменяются, особенно в начале внутриутробного развития, внутренние обстоятельства существования. Поэтому процессы развития внутриутробной психики сосредоточены не на выживании во внешних обстоятельствах, а на предугадывании внутренних изменений с целью достижения их постоянства до уровня гомеостаза. Этот уровень достигается в норме к моменту рождения или незадолго до него, обеспечивая, за счет своего совершенства, способность не тратить на него после рождения существенные ресурсы психики, становящиеся нужными для выживания в постепенно обнаруживаемой изменчивой внешней реальности. Таким образом - необходимо отметить диаметрально противоположную направленность психического развития до и после рождения.

В норме ресурсы внутриутробно развившейся части психики достаточны, чтобы человек переживал постоянство внутренней среды и её надежность. Это переживание, устойчивое и стабильно существующее и является тем внутренним психическим экраном, в рамках(границах) которого и удается развернуть накладывающуюся на него фантазию о внешней реальности.

Но этот внутренний экран(пространство) обладает рядом свойств, наличие которых и предопределяет способность постнатальной психики пользоваться накапливающимся опытом существования после рождения. Значимым поэтому оказывается знание этих свойств, так как их дефектность или недостаточность предопределяет особенности постнатальной психики, которые не сводимы ни к каким постнатальным травмам и требуют особой психоаналитической техники для их коррекции.

Далее постараюсь эскизно их обозначить. Сразу оговорюсь, что более детальное их рассмотрение требует гораздо больше времени. Само представление об этих свойствах, структурированное в представления о внутриутробно развивающихся влечениях было сформулировано мной в 2001-2002 годах. Проверка пригодности этих представлений для практической работы велась на протяжении последующего времени. Предполагается, что такие переживания, как чувство существования(бытия), активности, слитности, связи, взимообусловленности, также как и переживания движения, направления, тенденции, ритма и многие другие переживания формируются(или нет) во внутриутробном периоде развития психики. Временные интервалы, в которых они формируются были проверены на большом количестве индивидуальных историй. Те, кому покажется интересной предлагаемая точка зрения смогут в дальнейшем ознакомиться с ней детальнее. В данном сообщении я постараюсь в качестве понятных(надеюсь) примеров описать более общие качества психического пространства, результаты нарушений в их развитии, и пути коррекции этих нарушений.

Первым из формирующихся переживаний, которое на общеорганизменном уровне постнатальной психики осознаётся как переживание Бытия, является состояние в котором находятся яйцеклетки. В яичниках будущей матери, как известно, эта особая группа клеток к количестве нескольких десятков тысяч формируется на ранних этапах эмбриогенеза, и далее существует в организме будущей матери в её яичниках. На протяжении всей жизни женщины только небольшая их часть под влиянием гормональной стимуляции переходит к созреванию. Остальные «спят» оставаясь, тем не менее, живыми и здоровыми. В этом же состоянии находятся и все популяции стволовых клеток. Чем выше уровень живости и здоровья этих «спящих» клеток, тем сильнее у субъекта порождаемое ими на уровне личной психики человека переживание Бытия. Т.е. бесконечно длящегося безмятежного существования.

Субъективно, и это обозначил еще Д. В. Винникотт, это переживание относится к переживанию женственности, будучи более выражено в переживании у здоровых женщин, хотя конечно присуще и мужчинам, так как связано не только с яйцеклетками, но и со всеми стволовыми клетками в спящем состоянии. Отношение к этому переживанию бытийности, порождаемое всеми этими клетками у женщины, которая в настоящем является матерью субъекта формирует у него эго-синтонное отношение к переживанию уже его собственного аналогичного переживания. В зависимости от характера этого отношения, зачастую достаточно сложного по структуре, формируется его собственное «врожденное» переживание отношения к собственной бытийности.

От этапа, когда яйцеклетка переходит к развитию и вплоть до третьего месяца беременности формируется отношение к закладывающемуся в этот период переживанию активности, которая обусловлена чрезвычайно активными процессами качественной и количественной трансформации эмбриона и предплода. Если оно у матери было в этот период негативным, то на протяжении всей постнатальной жизни субъекта все ситуации, связанные с переживанием различных видов и типов активности будет сопровождаться аналогичными эмоциональными состояниями и той, или иной степенью дезорганизации психики. Например, мать клиентки, неспособной ориентироваться на местности, в текстах, в рабочей обстановке и, при детальном опросе, в целом «по жизни», в этом периоде подвергалась систематическим унижениям со стороны окружения. После проработки переноса, который, воспроизводил эту ситуацию, её способность ориентироваться в совершенно разных областях существенно выросла.

Третий период, в ходе которого формируется отношение к переживанию уверенности, свободы, компетентности ит.п. состояниям, занимает период второго триместра беременности. Плод сформирован, околоплодное пространство обширно, преимущественно количественный рост тела и его относительно медленное созревание становятся прообразом всех аналогичных по своему символизму ситуаций постнатальной жизни. Если переживания матери в этот момент были негативными, человек оказывается неспособным переживать свою успешность, неспособен принять отдельность, индивидуальность, как свою, так и других, избегая любые подобные ситуации и состояния.

Четвертый период охватывает третий триместр и формирует отношение к прогрессирующей потере субъективной свободы, сменяющейся обусловленностью, необходимостью и другими символическими аналогами того состояния прогрессирующего сужения пространства для движения, которое переживает плод в конце беременности. Не стоит думать, что переживание такой ситуации всегда негативно. Если мать в этот период получала поддержку и была счастлива, то личность будет стремится к организации жизни, в которой существует высокая плотность графика действий и другие параметры социального и телесного функционирования, которые воспроизводят внутриутробные обстоятельства завершающего периода беременности (свобода – это осознанная необходимость; прожить жизнь так, чтобы не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые годы и т.п.).

Все перечисленные особенности переживаний отношений к бытийности, активности, свободе и необходимости при внимательном наблюдении достаточно легко обнаруживаются в переносных и контпереносных феноменах в ходе анализа и, при использовании соответствующих генетических реконструкций, поддаются интерпретациям. Другой важнейшей особенностью работы в этом направлении оказывается её существенное влияние на соматический компонент функционирования субъекта. Это касается в первую очередь неспецифических соматических параметров, таких как общее самочувствие и общий уровень физического здоровья и активности.

Шлыкова Ирина Юрьевна, специалист, тренинговый аналитик, супервизор ЕКПП (Екатеринбург).
Тема доклада: " Возвратные реакции. Вклад в отношения и развитие"
Де Моз в работе «Эволюция детства» пишет о том: «что происходит, когда взрослый находится лицом к лицу с ребенком, который чего-то хочет. В распоряжении взрослого имеются три способа реагирования: первое – он может использовать ребёнка как сосуд для проекции содержания собственного бессознательного (проективная реакция); второе – он может использовать ребёнка как заместителя фигуры взрослого, значимого для него в его собственном детстве (возвратная реакция); третье – он может сопереживать потребностям ребенка и действовать, чтобы удовлетворить их (реакция сопереживания)».
В работе «Психогенная теория истории» Де Моз пишет: «главная причина всех исторических изменений – психогенез, закономерная смена стилей воспитания детей под давлением поколений.
Можно сказать, что то, в каком обществе мы живем, определяется тем, чего активные члены этого общества больше всего боялись в своём младенчестве и детстве. Под влиянием этих страхов были сформированы групповые фантазии бедствия, спасения и желаемого, что и отражается на процессах, происходящих в обществе.
«Психогенез зависит от способности родителей или того, кто выполняет их функции, регрессировать к психическому возрасту своего ребенка и второй раз преодолевать страхи этого возраста, причем более эффективно, чем в первый раз, в своём собственном детстве». Это приводит к тому, что страхи у следующего поколения другие. Другими становятся и групповые фантазии бедствия, спасения и желаемого, что приводит к смене стиля воспитания, то есть к психогенезу.
Мне хотелось бы более подробно рассмотреть, что происходит в рамках этого процесса, и как этот процесс связан с возвратной реакцией. Так как именно возвратная реакция, на мой взгляд, и помогает родителям более эффективно преодолевать страхи в регрессе.
Беспомощность и, как следствие, зависимость человеческого детеныша заставляют его всё время пытаться делать родителя более пригодным для использования. То есть лучшим родителем. Эта способность замечена даже у обезьян. («Безмамные мамы» постепенно уступали настойчивым попыткам своих детёнышей вступить с ними в контакт. В результате эти самки обычно проявляли вполне нормальные материнские чувства к следующему своему детёнышу (статья «Заменители матерей Г. Харлоу, М. Харлоу, С. Суоми)).
Следовательно, при прочих равных условиях, следующему ребенку достается более нормальная мать. В конкретных случаях можно видеть, что старший ребенок более социализирован и успешен, нежели младший. И это кажется следствием того, что мать была с ним более адекватна. С моей точки зрения, причина такого варианта развития коренится в неспособности матери испытывать материнские чувства по отношению к старшему ребенку. Его фактическом бросании матерью и передаче другим: бабушке, тетке и т.д., способным на адекватную поддержку и воспитание ребенка. Как следствие с этим ребёнком мать рассудочна, отстранена и действует по правилам, не впадая в состояние беспомощности. Младшего же мать поддерживает и воспитывает сама, и этот первый для неё опыт материнства приводит к худшему результату. Так как и ситуации материнской беспомощности больше, мать более непоследовательна в своих родительских усилиях. К тому же в части случаев в отношении старшего ребенка возникает чувство вины, что еще более усиливает в дальнейшем поддержку старшего, которому, по ощущениям матери, досталось меньше её любви.
На мой взгляд, успех и неуспех в «воспитании» собственных родителей проецируется на взаимоотношения со средой: природой, страной, малой родиной, школой, двором, коллективом и т.д.
Регрессируя к психическому возрасту своего ребенка и соприкасаясь с собственной беспомощностью того возраста, на мой взгляд, родитель проецирует в ребенка своего родителя. При этом в лице ребенка он получает родителя более преданного и принимающего, что и позволяет ему прожить свою детскую травму более эффективно.
М. Малер отмечает, что «какую бы приспособленность к ребёнку ни демонстрировала мать, и вне зависимости от того, насколько она чутка и эмпатична, мы твердо убеждены в том, что свежая и пластичная способность ребенка к адаптации и его потребность в ней (в стремлении получить удовлетворение) значительно сильнее чем у его матери, чья личность со всеми её характерными паттернами и защитами уже жестко и часто ригидно организована (Mahler 1963). Формирование ребёнка связано с попытками подстроиться под стиль и образ действий матери, - неважно, представляет ли она здоровый или патологический объект для такой адаптации.»
В этом варианте регресс обусловлен недополученной поддержкой со стороны родителя матери (бабушки). То есть мать ребенка в своем младенчестве и детстве недополучила от матери поддержки, любви и сейчас повторно переживает этот опыт собственного детства, ожидая от ребенка, что он, идентифицируясь с маминой матерью (бабушкой), восполнит существующую у матери недостачу поддержки. Это вариант, в котором ребенок идентифицируется с любящей, поддерживающей бабушкой и воспринимает мать как объект нежный, беспомощный и нуждающийся в любви. Себя же он переживает как уверенную в себе, всемогущую и любящую бабушку.
Возможен второй вариант, когда мать регрессирует к ситуациям, в которых мать, в восприятии ребёнка, была безжалостным, ужасающим объектом. Сюда относятся ситуации взаимоотношений, где мать находилась в состоянии сильной тревоги, паники, то, что описывал Г. С. Салливан, говоря о формировании персонификации «не-Я». В случае такой регрессии, причиной которой служит не надежда на получение поддержки, а стремление к монотонному воспроизводству травмы по механизму, описанному еще З.Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия», мать сама идентифицируется с ужасающей собственной матерью (бабушкой). Ребенку же первично отводится только роль беспомощного, бросаемого и уничтожаемого младенца. Спасаясь от этого состояния, ребенок совершаем маневр, описанный В. Шлыковым в докладе, представленном на 6й Зимней Школе ЕКПП РОССИИ. «Развитие личности как следствие фантазий о потере любви матери». При этом ребенок сливается с матерью, и переживает себя в тотальном слиянии с матерью столь же безжалостным, нелюбящим и ужасающим, как и его бабушка в фантазиях о ней его матери.
И если в первом случае конфликт между ребёнком и родителем разворачивается в эдипальном возрасте ребенка, то во втором ситуация становится конфликтной сразу - кто кого больше запугает
Наблюдая за функционированием психики, мы всегда видим то или иное соотношение обеих этих вариантов.
При этом я не рассматриваю ситуации, когда мать эмпатична, сохраняет наблюдающую позицию и поэтому осуществляет успешный холдинг, способствуя формированию истинной самости. Я рассматриваю варианты формирования ложной самости.
Идентификация ребёнка с фигурами бабушек- дедушек не может не провоцировать ощущение всемогущества, то снисходительно – опекающего, то запугивающего. Впредь ребёнок в состоянии беспомощности в любом возрасте с большой долей вероятности будет защищаться, предъявляя эти интроекты. Не зря говорят, что лучший способ защиты – нападение. С другой стороны – эти интроекты, благодаря их постоянному использованию, обеспечивают ребенку гигантский потенциал развития, который проявляется в его социализированности и тренированности тела ребенка.
Дальше я бы хотела перейти к проблемам эдипального периода. Сначала я бы хотела отметить особенности этого периода. Ребенок к двум с половиной годам устойчиво превращается из детёныша в маленького человека. Часто в этом возрасте артикуляция уже начинает соответствовать общепринятому словесному шаблону. То есть формируется вторая сигнальная система – речь. Ребенок начинает рисовать осознанно, появляется множественность восприятия объектов. Формируется восприятие постоянства объекта.
С моей точки зрения, когда дети достигают двух с половиной – трех лет и всех возможностей этого возраста, они начинают не просто смотреть на собственных родителей глазами их родителей (т. е. бабушек и дедушек ребенка), но и вести себя соответствующе. В результате, например, мать может услышать от дочери морализаторские высказывания, которые слышала от своей матери в своем детстве. И соответствующим образом реагировать на них. Фактически разворачивается жесткая конкуренция за главенство между родителем и ребенком. Родители при этом пытаются доказать своим родителям, проявившимся в собственном ребенке, что они важнее, что они лучше знают, что они не будут поддаваться на манипуляции, то есть пытаться «победить» их, уличая своих детей в посягательстве на те удовольствия, которые у них есть. Это очень напоминает то, что родители проживали в своей подростковости с собственными родителями, которые сейчас проявляются в поведении детей. То есть возникает ситуация взаимодействия морализирующего родителя (старшее поколение, которое проявляется в поведении ребёнка посредством отыгрывания интроекта – третье поколение) и выросшего ребенка, который половозрел, хочет ощущать себя автономным, имеющим право на своё мнение и удовольствия (второе поколение).
Отыгрывая подростковую независимость, они грозят детям бросанием, заставляя их тем самым прибегать к соблазняющему поведению. Естественно сообразительные детки соблазняют тем, чем соблазняются родители: умом или сексапильностью, силой или слабостью, зависимостью или автономией и т.д.. Именно родители привносят в эдипальный возраст сексуальность. Гельмут Штольце в статье: «Эдипова ситуация, эдипов конфликт, эдипов комплекс» пишет: «можно предположить: там, где имеет место фиксация сексуальных потребностей на родителях, существует неисполненное желание безопасности …»
Здесь я опираюсь на представления В Шлыкова. Согласно его взглядам, развертывание эдипальных переживаний обусловлено появлением в двухлетнем возрасте объективации потребностей, и связанной с их уникальной конфигурацией переживания Я, как совокупности потребностей. Это касается как Себя, так и Других... Я появляется в поведении, а затем и в речи, как «Я хочу». Но это «хочу» – здесь и сейчас, и Я пока не воспринимает удовлетворение в будущем, как сколько-нибудь удовлетворяющее.
Завершение эдипального периода в этих рамках обусловлено появлением после пяти лет способности объективировать желания, понимаемые здесь как прогноз динамики напряжения потребностей, что приводит к появлению способности перейти от идентификации с объектами, способными реализовывать потребности к состоянию идентичности с Другими, как носителями потребностей, динамика развития которых приведет к их напряжению только в отдаленной перспективе. Я становится способным удовлетворяться ожиданиями будущего.

Ллойд Демоз Психоистория Ростов-на-Дону: «Феникс», 2000г. с. 18.
Там же с 177.
Там же с 177.
Харлоу Г. Харлоу М. Суоми С. Психология аномального развития ребенка: Хрестоматия в 2-х томах/ под ред. В. В. Лебединского и М. К. Бердышевской. Т2 – М.:ЧеРо: Высш шк.:Изд –во МГУ, 2002.сс 39 – 54.
Малер М. С. ПАйн Ф., Бергман А. Психологическое рождение человеческого младенца: Симбиоз и индивидуация/пер сангл. М.:- Когито-Центр, 2011. с 24..
Салливан Гарри Стэк Интерперсональная теория в психиатрии:пер. с англ - СПб.: «Ювента»:. М.: «КСП+»1999
Энциклопедия глубинной психологии том первый М.: ЗАО МГ Менеджмент, 1998г. с. 625.
В.Шлыков. Курс пост-дипломного обучения. Из лекции.

Шлыкова Ирина Юрьевна, специалист, тренинговый аналитик, супервизор ЕКПП (Екатеринбург).
Тема доклада: "Вина как репарация. Вина как сепарация "
Вина в рамках кляйнианской модели это ответ на осознание факта, что «плохая» и «хорошая» мать- один и тот же объект, а значит все агрессивные проявления в адрес «плохой» матери повреждали и «хорошую» часть матери.
Чтобы справиться с чувством вины и страхом за повреждённость матери ребёнок совершает «репарационные жесты»
Моя идея заключается в том, что движущей силой для совершения репарационных жестов является страх: за мать, которую разрушал, за себя (страх остаться без матери, если повредил её сильно и страх преследования повреждённой матерью). Чувство вины, демонстрация, что виноват и «проникся» своей плохостью» - само по себе является репарационным жестом.
Если говорить о процессах сепарации с позиции Д. Винникотта, то их можно описать как а)интроекцию образа матери (сначала это два объекта, «хорошая» и «плохая» мать) и формирование внутреннего объекта б)проецирование этого внутреннего объекта на доступный для манипуляций внешний реальный объект
Эти объекты Винникотт называет переходными объектами, имея в виду то, что они знаменуют собой опыт движения от ощушения слияния с матерью к осознанию отделенности от нее, к установлению отношений с объектами, которые не есть „Я“ ребенка, к возможности эти объекты интроецировать, то есть встраивать внутрь своего сознания, а также проецировать вовне в процессе творческой активности. И, наконец, они помогают перейти от исходного непонимания своих «обязательств» в отношение окружения к признанию своей зависимости от других и от мира, в частности, к умению быть благодарным. В конечном итоге, рост идет от перехода от беспомощности к способности понимать и принимать реальность. То есть речь идёт о сепарации.
Зачастую мы имеем дело с ситуацией, когда внутренний объект не является репрезентацией достаточно целостного образа матери. В той степени, в которой мать была непоследовательна, формируются репрезентации «разных матерей», ни одна из которых не является прообразом достаточно полноценной личности. Я полагаю, что это мешает формированию полноценного переходного объекта, что затрудняет сепарацию.
Предполагаю, что каждой части внутреннего объекта соответствует свой репарационный жест. Чувство вины является также репарационным жестом, направленным на успокоение той части материнского объекта, который хочет, чтобы ребенок проникся своей «плохостью». Именно эту часть представлений о матери очень тяжело интегрировать в единую структуру внутреннего объекта.

Шлыков Иван Алексеевич, психолог-психоаналитик, член ЕКПП (Екатеринбург).
Тема доклада: «Запрос родителя, как основной инструмент детского анализа в современных условиях».

В докладе, на основе клинического опыта психоаналитической работы с детьми, будет показано, как с помощью работы с запросом родителя, не усложняя модель и используя классические техники психоанализа и психотерапии, многократно описанные в различной литературе, разрешить описанные противоречия и пройти сепарационный кризис не по принуждению родителя, аналитика или общества, а свое время, по мере собственного созревания ребенка.

Клод Шодер, психоаналитик, профессор психопатологии Страсбургского Университета, глава ассоциации «Читаем Ф.Дольто сегодня». (Страсбург, Франция). Он-лайн участие.
Тема доклада: «Психическое страдание, связанное с разводом родителей. Право на ребенка и эпоха постмодерна».

Тема развода родителей и его влияния на психический аппарат ребенка будет раскрыта на оcнове клинического опыта, который позволяет обозначить три ситуации психического страдания: страдание, связанное с разрывом континуума, составляющего базовую безопасность ребенка; страдание, связанное с тем, что ребенок в состоянии понять о разводе родителей; страдание вследствие изменений в нашем обществе эпохи постмодерна: «право» на ребенка.

Болычёва Наталья Владимировна, культуролог, психолог-психоаналитик, студентка Межрегионального Обучающего Центра Аналитической психологии (Москва). Стендовый доклад