Утро мая. Поезд. Еду в Питер

В тамбуре куря, смотрю зарю
женщина подходит – извините
спичек не найдётся? Прикурю?

Прикурила беломор
покачала головой
и вступила в разговор
как сама - с собой

я-то помню – говорит, блокаду –
голод страх и смерть в одном лице

Вой сирен и уханье снарядов

Пальцы человечьи - в холодце

Людоеды те - не выживали…
был один, у нас на этаже
ахнули, когда про всё узнали
людоед – не человек уже

грань переступил – пиши пропало
сломленный не выживет в аду

Ладно, чёрт с ним, вспоминать устала
скоро прибываем… я пойду

Собираться. Да, и с Днём Победы!
и вам всего хорошего, мой друг.
Тут - конец беседы. В питер еду
слушая колёс железный стук

(30 марта 2015)

 

 

 

             11 ноября 1982

 Мне лет… почти четырнадцать. Страна

 огромная уже была больна

 причём, - как нам расскажут чуть попозже -

 смертельно. Проседало всё - на раз

 и если что крепчало – лишь маразм;

«- Усталой кляче не помогут возжи;

 Загнали клячу, эдакой ездой,

 по эдаким дорогам. Дураки-то!

 Остались у разбитого корыта

 накрылись, как положено, п….й. «

 Но это нам пока и невдомёк.

 Да кто, тогда, скажи! – представить мог

 развал Союза, что случился скоро,

 да, очень, очень скоро - десяти

 лет не пройдёт – и всё к чертям взлетит,

 всё лопнет и разлезется с позором?

 Итак, почти четырнадцать. Стоим

 мы с корешами - Игорем и Сашкой -
 в подъезде, и затяжка за затяжкой
 сгорает вечер, превращаясь в дым

 А на площадке ниже – пацаны

 бухают возле мусоропровода.

 Они постарше нас. У них – свобода.

 И взрослые им вовсе не страшны.
 И вдруг — в одних трусах — судите сами
 к нам выбежал, с горящими глазами
 гремя басами, и разгорячён

 старик-сосед и крикнул «Ленька помер

 Наш Леонид Ильич!» Вот это номер!

 А пацаны бухие: «ну и чё…?

 Ну, может, закопают пидораса

 и мы увидим, в магазинах мясо

 а может статься, даже, колбасу…

 Не ссы, мужик, уже не будет хуже…

 А я стою и думаю «О, ужас…

 о, стыд и срам! Чего они несут?

 А вдруг война? Америка и НАТО

 не спят, не дремлют… что же вы, ребята»!?

 Но те уже базарят о другом:

 опять про баб, кто как давал им стоя,

 про бой вчерашний, ПТУ родное;

 Где взять бухла? Кому гнать в гастроном?

Так постепенно надвигался мрак
в безветрии не реял красный флаг;
Ни в коммунизм, ни в дьявола, ни в Бога
никто не верил. Сгнило всё нутро
Ноябрь угрюм был, как Политбюро.
Темно, Темно. Начало Эпилога.

 

                            ***

Весна, Надежды, Перестройка…

По русским весям, по полям,

Куда ты мчишься, Птица-Тройка?

Куда несёшься? – К ебеням!

Куда-куда? Скажи на милость,

Осталось времени в обрез...!

Какая даль Тебе открылась?

Какой в Тебя вселился бес?!

И кто Тобою нынче правит?

Под топот бешеных копыт

Ямщик о Доблести и Славе

Свои нам сказки говорит…

О чём, никак не разберусь я,

Звенит бубенчик под дугой,

С какой-то лермонтовской грустью,
С какой-то блоковской тоской?

***

Вспоминаю юность, там -
девки, водка, Мандельштам.
Или, если наугад
ткнуть, то вспомнишь, далее,
новость, что в Австралии
есть зверёк - вомбат

 

                             ***

В зелень парк окрашен густо
Что за праздник? Да никак –

Поминают все М. Руста

В День св.Пограничника?

Не политик был фартовый

Не военобязанный

А министра Соколова –

Поменял на Язова

***

«когда мне было лет 17 любил я девушку одну
когда ж мне стало 18 – уж прижимал к себе другу» (с)

в светлом мае, в июне
с Олей встречался и с Юлей
шлялся – руки в карманах -
джинс, на коленях – рваных

часто торчал в кофейне
всё было мне до фени

пил я - что только пьётся
больше пьянел – от солнца
книг, разговоров, песен
мира, что был чудесен

свеж, разноцветен, ярок
каждый день - как подарок

тикали часики лета
некие дяди где-то
всех нас вносили в списки
путь предстоял нам близкий

из полудетства – сразу
в армию по приказу

**

Бывает - май с июнем приключаются

Не жизнь, а праздник, в каждом миге дня

Но мир качается, качается, качается

Доска, как водится, кончается, кончается

И всё хорошее когда-нибудь кончается

с доской той вместе всё тоской кончается
и начинается хуйня

 

        армия

 1

Изобилье веселья и мата,

Не к добру нас загнали сюда.

За порогом мы - военкомата.

«Не беда, пара лет – ерунда».

Мы вчера ещё, как на поминках

Прошлой жизни – глушили вино,

И дарили всем шмотки, пластинки

(раз уходим - не всё ли равно?) –

А с утра ещё мучила жажда…

Похмелившись, с больной головой

И простившись в отдельности с каждым,

Кто явился проститься с тобой,

Прячем страх мы за пьяным весельем

Чересчур говорливы, шумны…

Нам два года всего-то до цели!
Две зимы, паренёк, две весны!

 

2

Ох, блин!… Куда нас занесло!

Для нас все дни кошки серы-

Всех нас по первое число,

Гнобят «деды» и офицеры!

Не до вина нам, не до баб.

Куда там! Выспаться хотя б!

Мы месим грязь. Рытьё канав

Ещё продолжится доколе?

«Плохая им досталась доля» -

Поэт был прав.

Идут осенние дожди.

Не верь. Не бойся. И не жди.

3

какая прекрасная осень
какой изумительный вид
как будто легчайшая проседь
сплошной паутинкой висит

Над лесом, полями, садами,

Скопленьем голицынских дач.

Весь мир у тебя под ногами

Стоишь ты чумазый как грач

на самой высокой тут крыше

Втащивший раствора мешок

И волосы ветер колышет

и, в общем, тебе хорошо.

 

                            ***

От холода, от ветра, от тоски
деревенели пальцы и мозги.