Остаток ночи Карлус безуспешно пытался утешить горько рыдающую жену.

* * *

… — Выходи из машины, — приказал Питер с заднего сидения машины.

— Сынок, отпусти меня, пожалуйста, — взмолился Грегори, упорно отказываясь покидать свою машину.

— Выходи, «папочка», или я вытащу тебя из машины силой! — грозно сверкнув глазами, повторил «любящий сынок».

Горестно вздохнув, Грегори вылез из машины и уставился на странное строение, весьма похожее на обычный сарай из наспех сколоченных досок. Впрочем, Питер не отличался особым столярским умением и это и был самый настоящий сарай.

Войдя, Грегори увидел только стул с ручками посредине комнаты и большой деревянный стол, на котором лежали топор, щипцы, еще какие-то непонятные инструменты и что-то похожее на коробки и накрытое покрывалом.

Питер приказал ему сесть на стул и крепко привязал к нему каким-то заклинанием.

— Думаю, пора приступать, Грегори. Извини уж, но папочкой я тебя называть не стану, — неприятно осклабился Питер.

— Что ты хочешь со мной сделать? — мужчина с ужасом смотрел на разложенные на столе инструменты.

— Провести с тобой небольшой урок магии и показать тебе, как действуют некоторые заклинания, чтобы ты выбрал, как именно ты хочешь умереть.

— Нет, только не это, отпусти меня, пожалуйста! — Грегори задергался на стуле, пытаясь встать, но ему это не удалось.

— Не старайся, ты только зря тратишь силы, — посоветовал Питер и, подойдя к столу, начал перебирать инструменты. — Что ж приступим? — он повернулся к отчиму. — У нас с тобой будет настоящий урок: сначала немного теории, а потом практика. У нас волшебников существует три заклинания, которые являются запрещенными и самыми страшными для любого человека. Все они могут быть и смертельными. Заклинание первое — Круциатус. Это пыточное заклинание, обычное используется, чтобы получить какие-либо сведения или просто замучить человека до смерти, — неожиданно Питер вскинул руку и произнес. — Круцио! — тело Грегори тут же пронзила острая боль, ему показалось, что сотни кинжалов вонзились в его тело, он громко и страшно закричал, и Питер опустил руку. — Помнишь его? Именно это заклинание использовал мой дядя, когда ты второй раз пытался меня изнасиловать.

— Я помню… пожалуйста… не нужно больше… мне больно… — зарыдал отчим. Слезы градом стекали с его лица вместе с потом.

— Какой же ты нежный! — скривился Питер. — А еще мужчиной себя называешь! — презрительно добавил он. — Второе заклинание называется Империус. Не дергайся, чтобы ты увидел его действие, я продемонстрирую его на своем ассистенте, — парень откинул покрывало с одной стороны коробки и вытащил оттуда мышь. Наведя на неё волшебную палочку, он заставил ту протанцевать на столе, потом несколько раз перекувыркнуться и напоследок встать на колени. Грегори с ужасом наблюдал за его манипуляциям, а Питер, исподтишка наблюдая за ним, наслаждался его ужасом и страхом. — Отличное заклинание: я могу приказать тебе сесть в машину и со всей скорости врезаться в дерево или пустить машину с моста в реку. Как тебе мой урок, Грегори? Нравится? — он посмотрел ему прямо в глаза. Грегори поразило выражение его глаз и какое-то явно уловимое сумасшествие в них, словно Питер у него на глазах сходил с ума.

— Сынок, пожалуйста, умоляю тебя во имя твоей матери…

— Ты меня умоляешь именем моей матери? — взбешенно вскричал Питер. — Я тоже умолял тебя оставить меня в покое! Помнишь, сколько лет мне тогда было? — он направил волшебную палочку ему в лицо и Грегори в ужасе зажмурил глаза. Ему казалось еще мгновение, и взбешенный Питер убьет его. Он начал лихорадочно молиться про себя, умоляя всевышнего вырвать его из рук сумасшедшего пасынка, и каждую секунду ждал смерти, но ничего не происходило, он слышал лишь тяжелое дыхание своего будущего убийцы.

— Открой глаза! — приказал тот.

Но Грегори лишь сильнее сжал их, упорно не желая смотреть смерти в лицо.

— Открой глаза! — повторил Питер. — Или я убью тебя, не закончив урока!

Грегори неохотно открыл глаза и увидел пушистого кролика серого цвета, сидевшего прямо на инструментах на столе.

— Ты же любишь кроликов, Грегори. Поэтому мой второй ассистент кролик. Заклинание третье — Авада Кедавра! Это смертельное заклинание, после него еще не один человек не выжил.

Грегори с ужасом смотрел на безмятежно сидевшего на столе кролика и не успел понять, что именно произнес пасынок, успел лишь увидеть зеленый луч, пронзивший тельце несчастного животного. И тут с мужчиной случилась настоящая истерика: он рыдал, умолял, потом начал кричать. И умолк только после того, как Питер применил к нему какое-то заклинание. В ужасе он смотрел на того, понимая, что не может издать не одного звука.

— Успокоился? — холодно спросил Питер. — А теперь перейдем к самому главному: твоей смерти! Я буду к тебе милостив и позволю самому выбрать способ своей смерти, если ты расскажешь мне о моем отце. Я хочу знать о нем все, что знаешь ты, — и снял силенцио с отчима.

— Я ничего о нем не знаю! Клянусь своей жизнью и своими сыновьями. Я познакомился с Хелен, когда та уже была беременна. Твоя мать никогда мне о нем не рассказывала, мы с самого начала договорились начать новую жизнь и не вспоминать о прошлом. Мне ведь тоже, — он судорожно сглотнул, — было что скрывать!

— Она знает, что ты гей?

— Я никогда ей об этом не рассказывал, просто поведал, что первая жена умерла при родах сына. Поначалу мы были просто хорошими друзьями, а потом, когда её живот явно стал виден, я предложил пожениться. Моему сыну была нужна мать, да и тебе нужен был от… — Грегори осекся, глядя на пасынка. — Прости меня, Питер, умоляю тебя! Это меня дьявол попутал, я хоть и люблю мужчин, но мальчиками никогда не интересовался, кроме того случая с тобой. Клянусь! — торопливо оправдывался он.

— Сейчас это уже не имеет никакого значения! — отрезал Питер, поднимая волшебную палочку.

— Подожди минуту, Питер, я должен сказать кое-что еще, — взмолился Грегори. — Я искренне прошу у тебя прощения за свой мерзкий поступок. Сейчас перед смертью мое единственное желание — это получить твое прощение, а потом ты можешь меня убить! Я действительно достоин смерти! — неожиданно закончил он.

Питер недоверчиво хмыкнул и ответил:

— Если от этого тебе станет легче, то я тебя прощаю, Грегори! Встретимся в аду!