Последствия Кровь — это жизнь Необычный прием

После боя он нашел Даготала.

Сперва он набрел на реактивный мотоцикл брата, лишенный энергии и наполовину зарывшийся в ургалльскую грязь. Не разбитый. Оставленный. Брошенный, когда произошли перемены, во имя желания бежать и убивать собственными когтями.

Он приблизился, перешагивая через трупы воинов Гвардии Ворона, белые символы их Легиона были перемазаны грязью или расколоты жестоким оружием. Один из воинов неподалеку был еще жив, из разбитой решетки шлема доносилось тяжелое дыхание. Протянув лапу, Аргел Тал сжал шею Гвардейца Ворона, смяв мягкую броню и оборвав жизнь воина под треск ломающихся позвонков.

Мгновенно утоленный голод не привел к притоку эндорфинов. С каждой минутой сознание Раума покидало разум Аргел Тала с неизбежностью вытекающего сквозь пальцы песка. С уходом демона возвращались собственные инстинкты и эмоции Аргел Тала. После жажды крови и неестественных желаний он ощущал себя опустошенным, использованным и очень, очень уставшим.

Перед ним протянулась его тень, неровная из-за мертвых тел, на которые она падала. Над шлемом вились огромные рога. Тело стало кошмарной смесью костяных наростов и алого керамита. Ноги были... Он не мог даже подобрать слов. Они были суставчатыми, словно задние конечности животных — льва или волка — и оканчивались большими копытами из черной кости. Их все еще покрывала его броня, придавая силуэту вид существа из нечестивой мифологии.

Аргел Тал отвернулся от своей тени. В его горле заклокотало булькающее рычание. Этот запах. Он дважды втянул носом воздух. Знакомый. Да.

Он двинулся в сторону, отбрасывая тень на мертвецов. Вот он. Даготал. Почерневшее нечто, распространяющее смрад спекшейся крови и испепеленной жизни. Его покрывала серая и красная броня, придавая останкам вид кремированной статуи посреди группы погибших Несущих Слово. Где-то вдалеке все еще стучали болтеры. Зачем? Битва была окончена. Может быть, это казнили пленных. Неважно.

Все еще обладая остатками нечеловеческого восприятия Раума, он ощутил, как приближаются остальные. Все они в какой-то мере напоминали Аргел Тала. Малнор был подергивающейся звероподобной тварью, бугрившуюся мускулатуру сотрясали частые судороги. Торгал сутулился при движении, лицевой щиток превратился в щерившуюся морду, на которой напрочь отсутствовали глаза. Не задавая вопросов, Аргел Тал и так знал, что Торгал был слеп. Возможно, ему помогали слух и обоняние, но при охоте он с демонической осведомленностью знал о присутствии смертных неподалеку. Вместо когтей, которые теперь носили большинство из Гал Ворбак, руки Торгала оканчивались длинными костяными клинками, изогнутыми, словно примитивные скимитары. Их поверхность покрывали ребристые неровные зубцы, показывая, что когда-то они были его цепными клинками.

В живых осталось одиннадцать из Гал Ворбак. Коракс убил больше двух дюжин — их расчлененные тела теперь были разбросаны по окрестностям — красные среди серого. В горячке боя было нетрудно обуздывать ощущения Раума, отмахиваясь от отрывочных вспышек боли, когда жизни его братьев обрывались. Но теперь, на печальном закате, было сложнее не замечать их отсутствия. От потери ему было холодно.

Аргел Тал ощущал, как тихое и незаметное присутствие демона скрывается за мучительной усталостью по мере того, как шло время. Раум не ушел, не удалился по-настоящему. Демон дремал, его холодное тело пыталось согреться в сознании Несущего Слово.

Ужасающие изменения, постигшие его тело и доспех, наконец, начали обращаться вспять. Керамит трескался и срастался. Костяные выросты втягивались обратно под кожу, возвращаясь в породивший их скелет. Как давным-давно и обещал Ингефель, процесс не был безболезненным, но Гал Ворбак уже прошли сквозь огонь этих мучений. Теперь боль была просто болью, а им доводилось терпеть куда худшее. Некоторые ворчали, когда изменения исчезали, а облик Астартес возвращался, но ни один не застонал, пока кости трещали, а мышцы сжимались.

Но их заметили. Воины других Легионов видели их в бою и после него и в той или иной степени выразили брезгливое удивление. Повелители Ночи явно не желали приближаться к Гал Ворбак. Когда Аргел Тал подошел к Севатару, капитан снял шлем и сплюнул кислоту на землю под ногами Несущего Слово. Сыны Гора — воины самого Магистра Войны — выказывали большее желание приблизиться и поговорить об изменениях. Аргел Тал не желал идти им навстречу, но Ксафен, к которому дольше всего возвращался вид Астартес, казалось, искренне желал просветить Сынов относительно будущего, уготованного избранным богами воинам.

Аргел Тал прождал еще час, пока кости не перестали болезненно хрустеть, но чувство облегчения и рядом не стояло с божественным ощущением, когда он расстегнул застежки на вороте и снял шлем.

От поля боя смердело выхлопом двигателей и насыщенной химикатами кровью, но он не жалел ни о чем, желая лишь ощутить обдувающий лицо впервые за многие недели ветер.

Сзади донеслись тяжелые и уверенные шаги. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

- Как ты себя чувствуешь? - раздался ожидаемый голос.

- Сильным. Чистым. Праведным. А потом холодным и опустошенным. Использованным. - Аргел Тал повернулся и встретился взглядом с собеседником. - Я и сейчас ощущаю внутри себя ослабшего и дремлющего демона. Даже при наличии знания, что перемены накатываются и отступают подобными волнами, они не были похожи на что-либо, что я смогу описать. Меня тревожит знание, что они произойдут снова, но я также предчувствую это. Я... мне не хватает слов, чтобы оценить это как следует.

- Мы видели, как вы сражались, - произнес тот. - Действительно, «благословенные сыны».

Аргел Тал вздохнул, продолжая наслаждаться воздухом планеты после фильтрованного доспехом кислорода.

- Я был зол на тебя до битвы, учитель. Я прошу прощения.

Улыбка не появилась на губах Эреба, но в его глазах на мгновение проступила искренняя теплота.

- Больше не учитель.

Аргел Тал отвел взгляд и стал смотреть на поле боя. Многие тысячи облаченных в доспехи трупов. Сотни разбитых танков. В воронках все еще догорали остовы десантно-штурмовых кораблей. Из рядов Пожирателей Миров, собиравших черепа, доносился рев оживления. Воины семи Легионов-предателей снимали с мертвецов трофеи и сувениры под жужжащий скрежет цепных клинков.

- За все эти годы я не пожалел, что взял меч вместо крозиуса. Как я уже неоднократно доказал, мне не хватает красноречия, чтобы проповедовать.

Эреб подошел и встал рядом с бывшим учеником, озирая опустошение. На его броне отчетливо выделялись следы сражения — он был весь в трещинах и ожогах. Эреб никогда не посылал своих воинов в бой, не возглавляя их лично. Барельефы с гравировками, описывающими его подвиги аккуратным колхидским шрифтом, утратили цвет из-за следов пламени и содранной краски, под которой блестел металл керамита.

- Думаю, в ту ночь Астартес впервые пытался убить другого Астартес.

Аргел Тал хорошо помнил ее.

- Давным-давно, когда я в последний раз был в Городе Серых Цветов, примарх сказал, что ты простил меня за ту ночь.

- Примарх был прав.

Глаза Аргел Тала сузились.

- Я никогда не просил о прощении. Не за это.

- И тем не менее, ты его получил. Ты до сих пор считаешь, что я зашел слишком далеко в своих методах. Я так не думаю. Мы никогда не достигнем согласия по этому поводу. Ты полагаешь, что отреагировал правильно? Подняв оружие на брата? Пытаясь убить капеллана из собственного Легиона?

- Да, - Аргел Тал не отводил взгляда. - Я до сих пор думаю, что убил бы тебя, будь у меня возможность.

Эреб остался спокоен.

- Не считая этого первого и последнего предательства, ты был куда лучшим учеником, чем считаешь сам. Верным, умным, сильным сердцем и волей.

Верным.

Мысль Раума была сонной, едва оформившейся под туманным покровом усталости. Она насторожила Аргел Тала, поскольку он предчувствовал намерения демона.

- Иногда я задаюсь вопросом, - произнес он, - какая часть нашей верности заложена в крови.

Вмешательство не осталось незамеченным Эребом.

- Геносемя меняет каждый Легион, но Несущие Слово не последуют за Аврелианом в победе и проклятии с равным пылом. Мы идем за ним, поскольку он прав, а не потому, что должны.

Аргел Тал кивнул, не соглашаясь и не возражая.

- Мне нужны ответы, - сказал командир Гал Ворбак. Гголос был отчетливым и холодным, и Эреб повернулся, услышав его.

- Ты считаешь, что сейчас время для этого? - спросил он.

Аргел Тал уставился на бывшего наставника, цинично скривившись.

- Мы стоим на останках двух Легионов, поставленных на грань уничтожения руками предателей, и ступаем по полю первой битвы гражданской войны в Империуме. Нет лучшего времени, чтобы поговорить о предательстве, Эреб.

На губах капеллана появился слабый намек на улыбку.

- Спрашивай.

- Ты и так знаешь, о чем я спрошу, так что избавь меня от необходимости произносить вопрос вслух.

- Примарх, - Эреб говорил предельно нейтрально, как всегда оставаясь политиком. - Ты хочешь, чтобы я рассказал, чем мы занимались сорок лет на основном флоте Легиона? Для этого разговора у нас нет времени. Большая часть из того, что мы узнали, содержится в «Книге Лоргара».

По скривившимся губам Аргел Тала было ясно, насколько мало ему понравился ответ.

- Половину которой, похоже, ты написал самостоятельно, - сказал повелитель Гал Ворбак.

Эреб слегка кивнул в знак согласия.

- Я добавил ритуалы и молитвы, да. Как и Кор Фаэрон. Мы многому научились и направляли примарха так же часто, как он вел нас.

Аргел Тал рыкнул от неудовольствия.

- Говори понятнее.

- Как скажешь. Секунду, прошу тебя. - Эреб опустился на колено и вонзил свой гладиус в горло подергивающегося воина Гвардии Ворона. Когда они двинулись дальше, он стер кровь с клинка промасленной тряпицей, которую достал из подсумка на поясе.

- Ты не знаешь, каково это было, Аргел Тал. После путешествия в Великое Око Лоргар был... в смятении. Его вера в Императора уже рухнула, а истина, которую он обнаружил на краю галактики, терзала его в той же мере, что и вдохновляла. На протяжении месяцев он был охвачен нерешительностью. Кор Фаэрон второй раз принял командование флотом, и мы главным образом обрушивали свой гнев на миры, попадавшиеся на нашем пути. Несмотря на возвращение Лоргара, Легион не ощущал радости от присутствия примарха. Честно говоря, Аврелиан не был уверен, готово ли человечество узнать о подобном... ужасе.

По коже Аргел Тала пробежали мурашки.

- Ужасе?

- Это слова примарха, не мои, - Эреб толкнул сапогом очередное тело. Когда из решетки шлема донеслось скрежещущее дыхание, капеллан повторно осуществил казнь и снова вытер клинок. - Легион никогда не испытывал трудностей с принятием новой веры. Мы столь же философы, сколь и воины, и гордимся этим. Все видели, как боги заронили в нашу культуру зерна поклонения им много поколений назад. Созвездия. Культы, всегда искавшие ответы среди звезд. Сами Старые Пути. Мало кто из Несущих Слово противился истине, ведь большинство всегда в какой-то степени ощущало ее.

- Мало кто противился... - неуютная мысль пробежала по хребту Аргел Тала колючим касанием. - Была чистка? Чистка наших собственных рядов?

Эреб взвесил ответ прежде, чем произнести его вслух.

- Не все хотели выступить против Империума. Они верили, что застой — это сила, а стагнация — сохранение. Сейчас в Легионе больше нет подобного сопротивления.

Итак, Несущие Слово убивали Несущих Слово втайне от глаз других Легионов. Аргел Тал медленно вдохнул, не желая задавать вопрос, но не в силах удержаться.

- Сколько погибло?

- Достаточно, - признание не доставляло Эребу радости. - Не много, ничто в сравнении с числом отсеянных из лишенных веры Легионов, но достаточно.

Они обошли обугленный остов «Носорога» Сынов Гора. Гусеницы бронетранспортера разбились, их куски разлетелись вокруг, словно выбитые зубы, а скошенная зеленая поверхность корпуса была в отметинах от огня болтеров. Водитель был мертв, убит зарядом, пробившим лобовую броню машины. Керамит зеленовато-морского цвета был разорван шрапнелью, а сам пилот обмяк в кресле.

- Почему-то мне кажется, что это был не единственный твой вопрос, - пробормотал он.

Аргел Тал почесал щеку, и это движение стало незаметной проверкой, не претерпело ли лицо очередных изменений. Он снова стал собой, по крайне мере сейчас. Мутации были заключены внутри генокода, пока демон дремал. Он знал, что довольно скоро они вернутся. Одной этой мысли хватило, чтобы Раум зашевелился, медленно извиваясь во сне, словно животное.

- Кустодес, - сказал он. - Мы были вынуждены терпеть долгое изгнание, чтобы сохранить их в живых. Ритуал Ксафена удерживал их в молчании. Скажи мне, зачем, Эреб. Нам мучительно хотелось быть возле примарха.

- Как и всем Несущим Слово на каждом из флотов Легиона.

- Мы — Гал Ворбак. - Аргел Тал ударил кулаком по борту «Носорога», оставив вмятину на броне.

- Спокойнее, Аргел Тал.

- Мы, - повторил командир, - Гал Ворбак. Мы принесли примарху истину, заплатив за нее своими душами. Я не требую славы. Я спрашиваю о причине, по которой нас держали в изгнании.

Эреб двинулся дальше, оставляя позади танк и двух задавленных им воинов Саламандр.

- Вы прибыли и дали отражение сомнениям примарха, пока я и Кор Фаэрон не смогли заново разжечь пламя его убежденности. Мы отправились на первые покоренные нами миры — те, где мы из уважения позволили Старым Путям сохраниться в тайне. Там рвение Лоргара просветить Империум родилось заново.

- И поэтому нас не вызывали? Ритуал Ксафена, чтобы заглушить Кустодес...

- Я знаю этот ритуал, - отмахнулся Эреб. - Я сам его составил после недель причащения. Только затем я передал его Ксафену, и он улучшался с каждым разом, когда произносилось заклинание.

Заклинание. Чары. Колдовство. Аргел Тал содрогнулся. От одного слова по коже бежали мурашки. На склоне холма начиналось сооружение огромного погребального костра и платформы, чтобы Сыны Гора могли возвыситься над «низшими» Легионами. Аргел Тал и Эреб почти не обратили на работу внимания.

- Я слышу сомнение в твоем голосе, Аргел Тал. Ты не горишь рвением убить их, и я распознаю ложь, если ты скажешь мне обратное.

- У меня нет желания убивать их. Мы стали ближе за это время, сплотившись в боях. Но я должен знать, почему их было приказано беречь.

- Они нужны мне живыми, - наконец, признал капеллан.

- Это очевидно, - фыркнул Аргел Тал. - Но зачем?

- Из-за их природы. Представь себе форму жизни, не способную к воспроизводству. Представь, что вместо этого она копирует себя, но процесс несовершенен. Она достигает бессмертия своего вида лишь создавая ослабленные версии себя поколение за поколением. Мы — пример подобного. От Императора произошли примархи, от примархов произошли истинные Астартес. Мы — вид, который называет Императора не только своим создателем, но и дедом.

Аргел Тал кивнул, ожидая продолжения. Он ощутил подступающую улыбку, вспомнив их уроки в те дни, когда они были учителем и учеником, наставником и послушником.

- Мы — третье поколение этой генетической цепи. Но что, если мастера работы с плотью, апотекарии и психически одаренные воины смогут использовать нашу связь с Императором как оружие против него? Разве нам не следует воспользоваться такой возможностью?

Аргел Тал дернул плечом.

- Не понимаю, как это возможно.

Эреб усмехнулся.

- Вспомни о Старых Путях и том, что ты знаешь об этой вере из записей в архивах. Вспомни о суевериях и догмах, которые Император стремился изгнать из сферы знания людей на протяжении своего драгоценного «Великого крестового похода». Как много самых чистых и глубинных верований человечества базировались на жертвоприношениях и кровавой магии? Кровь — это жизнь. Кровь — объект миллиона чар, связующее звено между вызывающим и жертвой, или подношение, чтобы достичь высших сил варпа. Если у тебя есть кровь существа, то можно создать яд, который убьет его и никого более — отраву, чтобы оборвать одну жизнь, но сохранить все остальные.

- А наша кровь — кровь Императора, - закончил за него Аргел Тал.

- Да. Но она разбавлена и очищена в ходе массового производства, в ней слишком много искусственых химических компонентов. Из-за них она слишком слаба, чтобы использовать ее в алхимии или колдовстве. Связь с нашим предком очень тонка.

Алхимия. Колдовство. Аргел Талу казалось очень ироничным, что, даже с демоном в его собственном сердце, ему было отвратительно слышать, как эти слова произносят так легко. Воистину, ветер перемен дул очень сильно на протяжении четырех десятилетий его неофициального изгнания.

Эреб глянул на поле боя, где Железные Воины собирали тела с тупой эффективностью, типичной для отношения этого Легиона к войне. Оснащенные огромными ковшами танки двигались сквозь завалы из трупов, толкая тела в направлении погребального костра.

- Ты понимаешь? - спросил он, не отрывая глаз от похорон.

- Ты считаешь, что связь Кустодес с Императором более тесна.

- Именно так. Они созданы на основе такого же генокода, но наш был отфильтрован для массового производства. Они чище, если не из-за качества, то из-за своей немногочисленности.

Существовало старое недоказанное утверждение, что Император был примархом Гвардии Кустодиев. Аргел Тал покачал головой.

-Тебе нужны живые Кустодес из-за их крови, - произнес он, - в погоне за тем, что может оказаться мифом.

- Следует рассматривать все виды оружия, - Эреб оставался спокоен. -Никто, кроме Императора, не имел возможности изучить Кустодес, а знание — это сила. Его следует оберегать. На данный момент мы пытались проводить ритуалы с кровью одиннадцати Легионов, и все они оканчивались плачевно. Но что, если мы овладеем тайной генов Кустодес? Мы сможем использовать это знание, чтобы усилить себя, а не просто навредить врагам. Возглавляемые Яком кустодии с основного флота давно погибли в сражении. Аквилон и его подручные — одна из немногих оставшихся возможностей. Их кровь должна быть взята из бьющегося сердца, если мы рассчитываем на успех ритуалов.

Аргел Тала посетила еще одна мысль, и он заговорил, не успев обдумать ее.

- Разве не примархи ближе всех к Императору? Ты мог бы использовать их кровь для этих... ритуалов.

Эреб рассмеялся. Впервые за свою жизнь Аргел Тал слышал, как первый капеллан по-настоящему искренне смеется.

- Истина из уст младенцев, - улыбнулся Эреб. - Ты видишь хоть одного примарха-добровольца? Мы не смогли захватить здесь кого-либо из сыновей Императора, а Гор или даже Аврелиан никогда не захотят, чтобы их кровь использовали таким образом.

Аргел Тал задумался. Из шлема в его руке раздался треск вокса.

- Мой повелитель? - раздался голос Магистра флота Торва. С глубоким вздохом неохоты Несущий Слово надел шлем. Ясное зрение тут же потемнело, и замерцали отметки целеуказателя.

- Говорит Аргел Тал.

- Сэр, последние четыре корабля вышли из варпа. Оккули Император требует немедленно принять его на борт «Де Профундис».

- Разрешите. Это больше не имеет значения. У них будут подозрения, но в ярость их может привести лишь одна улика. Мы вернемся на орбиту в течение часа и разберемся с ними. Корабль получил повреждения?

- И очень большие, но мы справились с ними с помощью храбрости и молитв. Единственные повреждения, которые вы сочтете важными, получила священная палуба Легиона. Несколько пробоин в корпусе, но они изолированы и безопасны.

Аргел Тал сглотнул.

- Что с Благословенной Леди?

- В безопасности и полном здравии. Эвхарские отряды проверили полчаса назад. Флот неприятеля превратился в пыль и обломки на орбите. Как проходит битва на поверхности?

Аргел Тал несколько секунд озирал разрушения, прежде чем ответить.

- Мы победили, Балок. На данный момент этого достаточно.

 

Аквилон вышел из украшенного орлиными крыльями челнока и ступил на пустую ангарную палубу. Ему никогда не доводилось видеть ее столь тихой: здесь были только безмолвно ожидающие подъемные механизмы и находившиеся на своих местах у стен бездействующие сервиторы. Силы Легиона были развернуты, и все, чем командовали Несущие Слово, было направлено на мир внизу.

У основания аппарели его ждали несколько фигур. Ситран молчаливо склонил голову. Калхин и Ниралл тоже не стали салютовать — не в их привычках было выказывать почтение кому-либо, кроме Императора, возлюбленного всеми. Трое воинов расслабленно держали свои алебарды, но их позы казались стесненными. Он мог угадать напряжение в их мускулах, невзирая даже на золотые доспехи.

Внимание Аквилона привлекли двое других. Первым был Картик, который низко поклонился. Несмотря на царивший в ангаре холод, старика покрывал пот, а сердце колотилось быстро и сбивчиво. Второго он не знал. У того были смуглая кожа и внимательные глаза, в которых не было страха перед тем, что он видел. Этот был храбрецом. Или наглецом.

- Любопытный прием, - мягко произнес Оккули Император. Он не был рассержен, во всяком случае, пока, но его терпение истощилось много часов назад. Он был ошеломлен потерей контакта с флотом Несущих Слово, а это действительно было необычным приемом. Он понял, что что-то не так, как только увидел ожидавших внизу братьев.

- Ваши корабли тоже «задержались», - догадался Аквилон. - Вам не дали добраться до места сражения.

Все трое воинов кивнули.

- Я прибыл первым, - сказал Ниралл. - Менее десяти минут назад. Приближение к флоту оказалось кошмаром, ауспик звенит от сотен мертвых кораблей в верхних слоях атмосферы. Они будут падать на Истваан-V стальным дождем на протяжении десятилетий.

- Я видел то же самое, - признал Аквилон. - Никаких признаков кораблей предателей, но верные Легионы и сами понесли ужасающие потери. Похоже, два из них полностью уничтожены. Прочие, которые должны были прибыть, просто не появились.

- Я не смог достучаться до Аргел Тала, - добавил Калхин. - И ни до кого на поверхности.

Аквилон взглянул сверху вниз на двух смертных.

- Объясните их присутствие.

Ситран шагнул вперед и протянул Аквилону громоздкий пластиковый пиктер. Устройство для изготовления изображений явно было из дорогих. Аквилон взял его, но не посмотрел на экран.

- Ты — имаджист? - спросил он человека.

- Исхак Кадин, - ответил тот. - Да, я имаджист. Включите...

- Я знаю, как это работает, Исхак Кадин. - Аквилон двинул большим пальцем активатор на рукояти, и маленький экран, моргнув, ожил.

Аквилон осмыслил увиденное. Его воспитание и обучение на службе Императору дали ему обширные знания о человеческих способностях и возможностях соединения технологии с живыми существами. Ему раньше не доводилось видеть точно такого же, но он сразу понял, для чего это.

Оккули Император передал пиктер Исхаку, который принял его, пробормотав благодарность.

- Полагаю, ты обнаружил это на священной палубе? - спросил Аквилон.

- Монашеской палубе? Да.

- Ну конечно. - И затем Аквилон с бесконечным величием протянул руку, чтобы достать из ножен меч. - Братья, - произнес он. - Нас предали.

- Мне не слишком нравятся наши шансы против всего экипажа корабля, даже когда Легион не на борту. Что ты предлагаешь? - спросил Калхин.

- Сперва мы выясним глубину этого предательства. Я должен увидеть безумие собственными глазами и вырвать правду из уст тех, кто обладает ей. Прежде, чем мы сможем даже подумать о вырезании опухоли из сердца этого восстания, мы должны обеспечить себе путь на Терру и сообщить каждую деталь Императору.

- Возлюбленному всеми, - хором произнесли Калхин и Ниралл. Ситран прижал костяшки кулака к нагруднику возле сердца. «Возлюбленному всеми» Исхака донеслось спустя несколько неловких секунд, хотя никто из присутствовавших уже не обращал на него внимания.

- Предстоит много работы, - проворчал Калхин.

- Кого мы допросим? - поинтересовался Ниралл. В его голосе слышалось сомнение — он задал вопрос не потому, что не догадывался об ответе, а потому, что возможных имен было слишком много, и окончательное решение оставалось за Аквилоном. - Магистра флота? Генерала?

- На этом корабле есть человек, который пятьдесят лет слушал, как Несущие Слово шепчут свои тайны. Мы найдем его недалеко от места, где ты обнаружил свидетельство их предательства. Идемте со мной.

- К-как вы попадете на монашескую палубу? - Картик уже отставал, Кустодес практически не замечали его.

- Убьем всех, кто встанет у нас на пути, - отозвался Ниралл так, словно ответ был очевиден. - Возвращайся в свою комнату, старик. Возле нас будет небезопасно.

Кустодес двинулись вперед, обнажив клинки. Аквилон позволил эмоциям скривить его губы в отвратительном оскале.

- Кирена, - прошипел он. - Их «Благословенная Леди».