Агрегатные состояния лапши «Доширак»

 

– Оп‑па! Денежки! – удивился Валдаев, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака пачку купюр.

Костюм у Валдаева был преотличный – серый в незаметную черную полоску, с модными лацканами и отстрочкой. Да, он много чего хорошего привез из Европы (включая Брунгильду, исключая лишние килограммы).

– Кстати, о денежках, – сказал Здоровякин. – Маша просила передать, что ты натуральный негодяй. (Мария использовала другое выражение.)

Илья сидел за столом и внимательно изучал служебные документы. Из окна виднелась Петербургская площадь, где и располагалось здание ГУВД.

– Я? Негодяй? – искренне расстроился Валдаев. Машу он уважал, и ему хотелось, чтобы и она его ценила. – Но почему?

– Потому что, уезжая на озеро, ты не дал Брунгильде денег. Правда, Саша, как ты мог? Привез девчонку, оставил у себя жить, а не заботишься. Это, согласись, свинство.

– Но я…

– Ладно, скажи мне, что Брунгильда миллионерша и у нее золотая VISA. И поэтому ты не посчитал нужным оставить ей денег. Да?

– Да какая она миллионерша! Юная парижская оборванка.

Внезапно Валдаев хлопнул себя по лбу:

– Так вот же они, деньги! Я ей оставил! А она не истратила!

Валдаев протянул Здоровякину пачку банкнот различного достоинства, только что обнаруженную в кармане пиджака.

– Наверное, она не нашла, – понял Валдаев. – Вот глупая! Я ведь ясным русским языком ей сказал: «Матсредства – в левом внутреннем кармане серого пиджака, что висит в гардеробе!»

– Ясным русским! – возмутился Здоровякин. – Лучше бы пальцем показал или в руки дал! Говорить Брунгильде ясным русским – все равно что учить ежика карате, одинаково эффективно.

Препирательства друзей закончились с появлением Вани Евдокимова. Молодой кадр ворвался в кабинет с диким криком «Где сводка по тяжким насильственным?!».

– Да что же ты так орешь? – удивился Илья. – Возьми, вот лежит.

Ваня забрал сводку и как‑то странно посмотрел на начальника.

– Илья Кузьмич…

– Что?

– А почему вы за моим столом сидите?

– Нельзя?

– Нет, ну… А?

– Изучаю материал по Коробкину и Горностай.

– А…

Ваня медлил. Его щеки, украшенные здоровым румянцем, покраснели еще больше. Что‑то беспокоило парня. Он пошарил взглядом по столу, осмотрел другую мебель в кабинете, подвинул зачем‑то стул.

– Да что ты маешься! – возмутился Здоровякин. – Или сядь, не мельтеши, или топай, куда тебе надо.

– Илья Кузьмич, – тихо сказал Ваня, – а вы не видели тут мой «Доширак»? Ну, это, лапшу растворимую… Я пообедать хотел…

Валдаев зажмурился, скорчил рожу, застонал.

– Илья Кузьмич, – предчувствуя самое плохое, пробормотал Ваня. – Вы опять!

Здоровякин скрипнул зубами и медленно поднялся со стула. Нет, он решительно не мог понять, почему все самое ценное и необходимое всегда оказывалось в точке соприкосновения его крепкого зада с поверхностью мебели!

– Какого хрена! – прошипел Илья. – Почему твоя лапша лежала на стуле?!

– Это она сейчас лежит, – с обидой сказал Ваня. – А до этого она стояла!

Он рассматривал расплющенный экспонат, прикидывая, удастся ли пообедать. В принципе, если пересыпать эту пыльцу в чашку… Правда, получится не лапша, а скорее суп‑пюре…

– Эх, Ванюша, – сказал Валдаев, обнимая расстроенного парня за плечи. – Когда я работал в одном кабинете с Ильей, я тоже от него натерпелся. С ним ведь вообще ничего нигде нельзя оставить! Документы, губную помаду, коржики…

– Коржики… – эхом отозвался Ваня.

– Ни в коем случае! – кивнул Александр. – Найдет и сядет сверху! Маньяк какой‑то!

– Хватить трепаться, – мрачно пробурчал виновник всех бед. – Евдокимов, работать!

– Кстати, Илья Кузьмич, – вспомнил Ваня. – Тут из Саманкульского района вам звонили. Сергей Воробьев, ведет дело Аркадия Лунского и Инги Сошенко.

– Ну, знаю я его. Мы с ним разговаривали.

– Так он просил помочь. Неофициально. Говорит, вы ведь там были, на озере, всех видели. Побеседуйте с народом. А то он, бедолага, к каждому свидетелю мотается из района на электричке. Он вам перезвонит!

– Ну вот, – приуныл Илья. – Своих дел по горло. Еще этому молокососу помогать.

– Мы поможем! – встрепенулся Саша. – А что? Так‑с… С кого начнем? Я думаю, первым делом надо обязательно встретиться с Ольгой Валентиновной Терновик. Как ты считаешь, а?

 

Из дневника Сони Орешкиной:

«Вот уже целую неделю мы живем без А. И. и Инги. Как ни странно, агентство продолжает успешно выполнять заказы, созидать и креативить. Силютин взял на себя ответственность за наши души и отлично справляется с обязанностями босса. Он даже внешне изменился. Раньше его колоритная фигура, массивная анатомия и шикарный голос разительно контрастировали с беспокойным выражением глаз. Он словно всегда был в чем‑то неуверен, всегда чего‑то побаивался. А теперь, заняв пост А.И., расцвел, как пион. Смотрит покровительственно, управляет, заботится.

Я тоже отлично справляюсь с новыми обязанностями. Силютин беспрекословно отдал мне на растерзание отдел по работе с клиентами. «Ты заслужила это место», – сказал он мне. Как мудро с его стороны!

Я боялась, что не сумею командовать. Но мои опасения были необоснованны. Стоило устроиться в кабинете Инги, как я ощутила внутри своего прелестного организма несгибаемый стальной стержень. В моем голосе зазвучал металл, в глазах засверкали молнии. А говорят, не место красит человека. Еще как красит!

…Разговаривала со следователем. Его зовут Сергей, он очень молод. Вряд ли наше запутанное дело ему по зубам. А я надеялась, что разбираться в вопросах исчезающих видов (в смысле Аркадия и Инги) будет Илья. И мы не раз с ним встретимся в процессе расследования. Но вероятно, это дело его совершенно не касается. Как жаль.

…Вася починил дверцу антресолей и приделал замок к кладовке. Ну наконец‑то я смогу навести в квартире порядок! Теперь меня ничто не остановит!»

 

Глава 26