К вопросу о самосовершенствовании

 

Ольга Валентиновна стояла на берегу и смотрела на озеро, покрытое мелкой рябью. Над озером нависли свинцовые тучи с ярко‑розовыми прожилками – и небо, и вода были одного цвета.

Ольга Валентиновна сбежала из компании рекламистов. Атмосфера виллы была раскалена до предела пронзительными догадками и ужасными подозрениями. Погода внезапно изменилась, и холодный порывистый ветер представлял прекрасную альтернативу душной гостиной.

Но уединение психолога длилось не долго. «Совершенно случайно» на женщину наткнулся Валдаев.

– Вот вы где! – воскликнул он. – Решили прогуляться? Не замерзли?

Ольга Валентиновна посмотрела на сыщика долгим взглядом. В нем были сожаление и грусть. О чем она грустила? О том, что оказалась в гуще событий, повлиять на которые не в силах? Или переживала по поводу уязвленной профессиональной гордости – ведь она не выполнила работу?

Но Валдаев все понял правильно. «Она ко мне неравнодушна», – истолковал он взгляд Ольги Валентиновны.

– А я свинтил, – сообщил он. – Эти там… увязли в подозрениях, как фашист в болоте… Инга была любовницей Лунского. И сейчас они уже за границей. Инга не была любовницей Лунского. И он за это ее убил. А сам теперь уже за границей. Инга спряталась, потом убила Лунского. И сейчас она за границей. У них не хватает смелости обвинить в убийстве Лунского и Инги кого‑то из присутствующих. Они слишком интеллигентны. И как истинные интеллигенты не произносят гадостей вслух. А только думают.

– Саша! – взмолилась Ольга Валентиновна. – Избавьте!

– А? Что?

– Помолчите!

– А… Молчу, молчу!

В компенсацию за трехминутное молчание (три минуты тишины! Для Валдаева это было подвигом) Саша попытался пристроить руку на бедре Ольги Валентиновны. Но та грациозно освободилась от нежелательного груза.

– Завтра приедет новая группа, – сказала она. – И мы наконец‑то вернемся в город.

– Хмм, – хмыкнул Валдаев. – Если только приедет.

– А что?

– Следуя логике событий, и с этим пунктом выйдет какой‑нибудь облом. И мы застрянем здесь навечно. Пока все работники «Кенгуру» таинственным образом не будут истреблены.

Если бы на месте Ольги Валентиновны была сейчас Агнесса Михайловна, она бы заверещала от ужаса, услышав подобное заявление сыщика. Но Ольга Валентиновна восприняла предсказание без эмоций. Или она не воспринимала всерьез болтовню Валдаева, или судьба сотрудников агентства ее совершенно не волновала.

– Но если мы все же выберемся отсюда, давайте продолжим наше знакомство и в городе? – предложил Саша.

Ольга Валентиновна улыбнулась.

– Послезавтра я уеду в Екатеринбург, – сказала она. – У меня там следующий тренинг. А потом – в Москву. Тоже по делам.

– И…

– Это во‑первых, – перебила ловеласа Ольга Валентиновна. – А во‑вторых, Саша, связь с несовершеннолетним не укладывается в мою жизненную концепцию.

Валдаев долго вращал глазами и хватал воздух ртом. Наверное, у него начался приступ астмы. Странно, раньше он никогда не страдал этой неприятной болезнью…

– Кто здесь несовершеннолетний! – завопил он, едва пришел в себя.

Ольга Валентиновна улыбнулась:

– Но вы ведь младше?

– Кто сказал, что я младше вас! И потом – на каких‑то несчастных два года! И к тому же это модно: дама на пороге крематория, а юноша едва простился с памперсами!

Ольга Валентиновна рассмеялась:

– Саша, вы болтун.

– Я буду работать над собой! Клянусь! Все, начал. Но неужели вы собираетесь навсегда исчезнуть из моей жизни?

– Хорошо. Через полтора месяца подъезжайте к Центру психологических тренингов «Галактика». Я уже вернусь из Москвы. Посмотрим, как вы изменитесь за это время.

– Ура!

– А сейчас – до свидания!

И Ольга Валентиновна направилась к вилле.

 

Но тут повсюду были расставлены капканы. В данный момент роль симпатичного капкана исполнила Соня Орешкина. Она караулила удобный момент, чтобы, щелкнув железным механизмом, поймать в плен Ольгу Валентиновну. Что ж, оно и верно – если выбрал профессию психолога‑консультанта, приготовься выслушивать нервные монологи.

Однако перспектива беседы с Соней, очевидно, меньше тяготила Ольгу Валентиновну, чем общество блистательного сыщика.

– Вы сочтете меня бездушной… – туманно начала девушка.

– Почему?

– Потому что все говорят о боссе и Инге, а я хотела бы поговорить о себе.

– Согласись, поговорить с тобой о тебе – это гораздо честнее, нежели перемывать косточки боссу и Инге в их отсутствие!

– Да, верно…

– Что же тебя беспокоит?

– Меня беспокоит, что я не контролирую свое время, эмоции, жизнь! – выпалила Сонечка.

– Удивила! – грустно улыбнулась Ольга Валентиновна. – Не волнуйся, ты не одинока. Думаю, девяносто процентов жителей земного шара плывут по воле волн. Пока остальные десять управляют – их эмоциями, ядерными боеголовками, нефтяными и валютными потоками и т. д.

– Но я бы тоже хотела управлять!

– Тогда действуй! Будь сильной, настырной, волевой.

– У меня не получается. Я даже порядок в квартире никак не наведу!

– И что? Надеешься убедить меня в своей бесперспективности? Зря. Даже такая, как сейчас, – без изменений и переделок – ты, Соня, очень хороша, – уверенно сказала Ольга Валентиновна.

– Правда? – растаяла Сонечка.

– Однозначно! Ты прелесть, душечка, ангел!

Наверное, это был профессиональный прием – сказать в глаза собеседнику суровую правду о нем самом. Соне сразу же стало хорошо и приятно. Одобрение Ольги Валентиновны почему‑то много значило для нее…

 

Из дневника Сони Орешкиной:

«…О.В. потратила на меня уйму времени! Наверняка когда она консультирует клиентов в городе, то берет за каждый час бешеные деньги. Интересно, сколько стоят услуги личного консультанта? И как же это здорово – говорить и говорить только о себе и видеть умный, заинтересованный взгляд, а не мольбу «когда же ты заткнешься!». Да, теперь я понимаю американцев, поголовно подсевших на психоанализ. Обсуждение собственных проблем с внимательным слушателем – что может быть увлекательнее?

О.В. открыла мне глаза. Я и не предполагала, что являюсь яркой, незаурядной личностью! Я проводила дни в завистливом обсасывании Ингиных успехов, я страдала от цейтнота, от бардака в квартире, от кучи взятых на себя обязательств!

Но это все пустое! Теперь, поговорив с О.В. – чудесная, чудесная женщина! – я твердо решила совершенствоваться. Я перестану завидовать Инге, а лишь позаимствую у нее те черты характера, которые меня восхищают. Например, смелость быть верной собственным желаниям! Или умение думать прежде всего о себе, а не о других! Да, теперь я изменюсь!»

«…Нет, я так не смогу. Почему‑то я родилась другой. Ингу, например, нисколько не смутил бы женатый статус Ильи. Если бы она захотела, через минуту он валялся бы у ее ног…

Нет, нет, нет! Я на такое не способна. В данном случае следование манере Ингиного поведения означало бы не личностный рост, а деградацию!

Или нет? Здоровякин уж больно хорош!

Нет, не могу. Это бесчестно – охотиться на мужика, у которого три пацана на шее и два – в пузе. В смысле, не в его пузе, он ведь не беременный, а в животе его жены.

Единственное, что не вызывает сомнений, – в квартире все‑таки надо навести порядок. Этим я и займусь, когда вернусь в город. Порядок в квартире, порядок в мыслях – все это близко, рядом…»

 

Глава 23

Счастливое избавление

 

Расчеты Ольги Валентиновны были верны. В понедельник к берегу причалил еще один катер, битком набитый девочками в бикини и парнями в гавайках. Напряженно дышали, свесив языки, два крупных дога.

Весело гогоча, парни стали выгружать из катера снаряжение для шашлыка и коробки с выпивкой. С легким удивлением они выслушали трагичный рассказ предшественников. То, что с виллы бесследно исчезло два человека, вызвало у них приступ гомерического хохота.

– Супер! – заорали они. – Остаемся! Вдруг Толян сгинет! Он нас уже достал!

Собаки с лаем носились по берегу, очумев от свободы.

Не смутил бравых ребят и тот факт, что сюда, возможно, прибудут сотрудники милиции и кинологи.

– Места всем хватит! – заржали они с подкупающим жизнелюбием. – Шашлык по‑любому успеем сварганить!..

До отказа нагрузив чужой катер, невеселые поселенцы отправились в путь. Им не терпелось уплыть подальше от странной виллы. Когда фигурки на берегу уменьшились в размерах, до пассажиров катера донесся протяжный, тоскливый вой – словно выла на болотах собака Баскервилей.

– Неужели их псина что‑то нашла? – в ужасе закрыла рукой рот Агнесса Михайловна.

– Да ладно вам накручивать, – осадил ее Матвей Денисович. – Ничего она не нашла. Мы ведь не нашли? А искали…

На стоянке базы отдыха сверкали боками осиротевшие автомобили – «маверик» Инги и «лексус» Лунского. Последняя надежда на совместное бегство шефа и блондинки растаяла в воздухе. Лунской и Инга, несомненно, не бросили бы любимые машины на стоянке.

– Черт, – сказал Матвей Силютин. – Неужели это и вправду с нами произошло?

– Сердцу больно смотреть на их джипы, – простонала Агнесса Михайловна. – Я прямо вижу, как Аркадий Игоревич паркует машину. И Инга. Всего несколько дней назад все было так хорошо! А сейчас…

Глубоким вечером неподалеку от дома, где проживала семья Здоровякиных, разыгрывалась странная сцена. В ней участвовали две подозрительные личности мужского пола. Один мужик держал в руках грабли, другой – кастрюлю. Более того! Тот, что с кастрюлей, настойчиво пытался утрамбовать в указанную емкость ни в чем не повинную дворовую собачку.

– Жри, зараза! – приговаривал он. – Ну, песик, попробуй! Это вку‑усно! Ням‑ням! Ням‑ням!

Но рекламируемый продукт, очевидно, вызывал у собаки отвращение. Она воротила наглую морду, приседала на задние лапы, поскуливала. Хотя и не убегала. Видно, все‑таки ценила общество настырных незнакомцев.

– Да не будет она это жрать, – вздохнул Здоровякин. – Отстань от псины!

– Будет, – уверенно сказал Валдаев. – Она просто еще не поняла, как ей повезло в жизни. У‑тю‑тюшеньки, попробуй шашлычка, а?

В кастрюле находилось полуразложившееся маринованное мясо.

– Ты заберешь у меня грабли или нет? – возмутился Здоровякин. – Соседи меня неправильно поймут.

Бабуля, рисковавшая невинностью в сумраке двора, вместо того чтобы пялиться дома в телевизор, тут же подтвердила опасения Ильи.

– Илья Кузьмич, – поинтересовалась она. – Вы дачу купили?

– Даже две, – ответил за друга Валдаев. – Вот, только что с огорода. И вы знаете, бананы нынче уродились – на славу!

– Саша, пойдем!

– Постой, мясо пристрою. Ну, лапушка, попробуй, как вкусно! Ням‑ням!

Собака измученно застонала. «Вы, парни, совсем спятили!» – читалось в ее взгляде. Она поджала хвост и поковыляла прочь.

– Надо же, какие мы гордые! – разочарованно промямлил Валдаев. Он выпрямился. – Облезлая, а тоже с принципами! Какие все стали принципиальные! Подумаешь, немножко несвежее. Зато отборная свинина! Ладно, толстый, не гунди, я уже иду! И отдай мои грабельки, мутант!

– Кто из нас толстый! – возмутился Здоровякин. – Сам ты мутант!

 

Софья, как и другие сотрудники, добралась домой только к вечеру. Сначала они ждали приезда милиции на базу «Изумруд», потом долго и усиленно давали показания…

На скамейке у подъезда высилась груда мускулов, своеобразно украшенная букетом гладиолусов.

– Вася! – удивилась Сонечка. – Вася, как я рада тебя видеть!

И Соня нырнула в объятия юноши, чем раньше никогда не радовала друга. Но сейчас Вася был словно напоминание о прошлой жизни. Когда еще здравствовал и орал на подчиненных Лунской и шокировала всех своими выходками Инга. Прекрасные и безмятежные будни «Кенгуру»!

– Но почему ты здесь?

– Тебя жду, – объяснил Вася, вытирая со щек перламутр Сонечкиной губной помады. – Думал, к обеду подтянешься.

Соня открыла дверь в квартиру. Нехитрая манипуляция имела разрушительные последствия – что‑то с грохотом обвалилось, зазвенело, посыпалось.

– Черт! – пробормотала Соня, пытаясь спихнуть с себя самокат. Последний раз она на нем каталась лет пятнадцать назад.

– Это что? – поинтересовался Василий, снимая с головы песцовую шапку. Мех пожелтел от времени.

– Это мамина! – взвизгнула Сонечка и выхватила у парня из рук реликвию. – Дай сюда!

Она зарылась лицом в мех и вдохнула его запах. Ей чудилось, что от шапки все еще пахнет мамиными духами.

– Васька! – возмутилась Соня. – Я же просила тебя починить дверцу антресолей и исправить замок кладовки!

– Я не успел, – начал оправдываться друг.

– Бессовестная твоя физиономия! Слушай! Ты не представляешь, что у нас произошло на озере! Но, Вася! Лучше бы ты поджидал маму, а не меня! Она ужасно нервничает! Иди‑ка ты домой!

– Ага, щас, – согласился Вася. Он всегда прислушивался к мнению Софьи. – А курсовик?

– Какой курсовик?! – заорала Соня. – Я на ногах едва держусь! И вообще, лето! У тебя каникулы! Нормальные студенты летом отдыхают!

– Ладно, ладно, я просто напомнил. Давай я поставлю чайник. Хочешь кофе?

Через час препирательств заботливый юноша был выставлен из квартиры.

Связь с женщиной в летах поднимала Васино реноме в глазах товарищей. В студенческой среде он считался сексуальным монстром, отхватившим лакомый кусок. С ним советовались. Вася, естественно, не перечил общественному мнению, а молча признавал свою избранность. Его эротические отношения с Софьей ограничивались массажем плеч невольницы, пока та колошматила по клавиатуре. А так как, кроме Сонечки, в его жизни существовала другая пассия – штанга и Вася не брезговал стероидами, то подобное положение вещей стопроцентно устраивало парня. Ему нравилось дружить с Соней.

Агнесса Михайловна всегда волновалась, что обороты сексуальной жизни ее мальчика зашкаливают. Но лучше бы она волновалась о том, что ее девятнадцатилетний парень безучастно переносит отсутствие секса.

Соня достала из сумки ноутбук и бросила его на диван. Ей нравилось предаваться сочинительству в разных точках интерьера: ей казалось, она похожа на Кэрри, героиню модного сериала. Правда, у той ножки с явными последствиями рахита, да и носик как у Депардье… Но зато какой блистательный ум! Какое внимание к деталям!

Соня открыла ноутбук и написала в дневнике: «Боже мой, какой ужас! Что же случилось?! И как мы будем жить дальше?!!»

 

Глава 24