Дороги, которые нас убивают; права, которые у нас отнимают

О том, почему я все реже сажусь за руль автомобиля и о том, кто персонально виноват в смертях на российских дорогах

 

http://www.podst.ru/posts/4655/

 

У троих моих знакомых одновременно отобрали водительские права. Они бегают по адвокатам, судятся и подают апелляции, их дела чуть‑чуть отличаются деталями, но суть одна. Права у них отобрали якобы за выезд на встречную полосу с нарушением разметки.

Я не прокурор, не адвокат и не судья, но эти истории мне интересны. Выезд на встречную полосу – крайне опасный маневр. В ДТП в России каждый год гибнет почти 30 тысяч человек, и когда я езжу по дорогам Ленинградской области, то еду по кладбищу – обочины увешаны венками на месте катастроф с летальным исходом. Лобовое столкновение за городом – безусловно, одна из основных причин этих смертей. Однако у этих смертей есть несколько причин.

Первая причина – это дороги. Если мы едем по четырехрядному шоссе с разделительным отбойником или с разделяющим потоки газоном (как, например, в Финляндии), то выезд на встречку попросту невозможен.

Второе – это дорожно‑постовая служба. Если она следит за состоянием дорог, если патрульная машина – с включенным проблесковым сигналом – постоянно курсирует по самым опасным участкам трассы, вероятность ДТП уменьшается.

И третье – это поведение самого водителя. Он не должен правила нарушать.

Повторяю, я не судья, и не могу решать, насколько мои друзья были законопослушны. Но я могу судить о первых двух факторах. На севере Ленинградской области – где отобрали права у моих друзей – нет ни одной дороги с четырехрядным движением. Только двухрядные, включая международную трассу «Скандинавия», которая в самой Скандинавии, боюсь, была бы мгновенно закрыта по причине скверного качества. И других дорог не будет: как только что сообщило агентство «Финмаркет», в следующем году на ремонт и строительство дорог в России будет потрачено в 5 раз меньше средств, чем в этом. А что касается дорожной полиции, патрулирующей опасные участки – то такую я встречал исключительно за границей. Наши сидят в кустах в засаде, и тут у меня нет никаких надежд на перемены.

И это значит, что на каждом венке на могиле разбившегося насмерть водителя к надписям «от друзей» или «от родных» можно смело прибавить «от ГИБДД» или «от правительства России» – в качестве причины смерти.

И я – как и вы – заложник этой ситуации. Трасса А125, по которой я вынужден добираться до своей дачи под Выборгом, – это двухрядная вдрызг разбитая дорога, почти полностью прочерченная запрещающей выезд на встречку полосой. Но на встречку я вынужден выезжать просто потому, что ямы на моей полосе в полметра. В итоге я все чаще добираюсь на дачу электричкой и велосипедом. Потому что на машине – либо разобьешь машину, либо отберут права, либо повесят венок на могилу.

Потому что, как говорится в анекдоте, – это наша родина, сынок. Может, разумнее продать дачу и свалить?

 

27 июля 2010

 

Неживые, живые и мертвые

О пучинах мироздания, в которые нас повергает вопрос о том, чем, собственно, человеческая мораль отличается от причинно‑следственной связи, которая существует в природе вне всякой морали

 

http://www.podst.ru/posts/4661/

 

Саша Никонов – мой давний приятель, а также писатель, чьи книги неизменно вызывают скандал – прислал мне свежую рукопись. Называется «Анна Каренина, самка». Скандалы вокруг Никонова вызваны тем, что он пишет, что думает, а думает он то, что мало кто думает, а когда думают, то сказать боятся. Например, Никонов полагает, что родители должны иметь право на прекращение поддержания жизни новорожденных, у которых нет шансов на жизнь, зато есть гарантированные мучения. Про это он написал статью «Добей, чтоб не мучился». И тут же понеслось – убийца, убийца!

Полагаю, что после «Анны Карениной» тоже бы понеслось. Вот начало романа, цитирую: «Анна Каренина была крупная, здоровая самка. Все здоровые самки похожи друг на друга. А все нездоровые больны по‑разному… Огромные выступы молочных желез непроизвольно привлекали к Карениной взгляды самцов, идущих ей навстречу по Невскому. Их глубинные, древние слои мозга подсознательно воспринимали обилие жировой ткани в молочных железах и на бедрах как признак высокого качества самки и ее готовности к скрещиванию, легким родам и выкармливанию здорового потомства… Однако их половые инстинкты до поры до времени сдерживались нервными импульсами коры головного мозга, и этот эволюционный стопорящий механизм назывался цивилизованностью». Конец цитаты.

Никонов попросил сказать, что я об этом тексте думаю. Я ответил, что его книга о том, что за чувствами и поступками, определяемыми обществом как «высокие», «низкие» или «волшебные», на самом деле нет ничего ни высокого, ни низкого, ни волшебного – лишь работа биохимических фабрик. Немудрено: мораль – это изобретение человека, в природе морали нет. Сошел сель, убил лося, трех зайцев и свалил сто деревьев – какая тут, к черту, мораль? Другое дело, если это совершил человек.

То есть вопрос книги таков: где кончается внеморальная природа с ее химией и физикой, и начинается мораль, то есть человек?

«Так вот, дорогой Саша, – писал я Никонову, – поскольку я читаю в основном зарубежную литературу, то представляю, как бы мог решить свою задачу западный писатель. Он бы назвал книгу "Семь чувств. Как окситоцин заставил Анну Каренину изменить мужу, а эндорфины привели к Крестовым походам…" – и так далее. Он бы ознакомил с опытами по биохимии, привел бы результаты самых впечатляющих экспериментов, поставленных на любовниках или убийцах, а на сладкое, возможно, переписал бы главу из «Карениной» в том духе, как сделал ты. Это, дорогой Никонов, был бы большой труд, но результат его мог быть впечатляющ, а ты, увы, написал всего лишь то, что написал…»

Никонов, судя по молчанию в ответ, надулся. Его можно понять: писателям часто достается на орехи, а рецензентам – никогда. Но вот уже вторую неделю я думаю о никоновской физиологической «Карениной» и всё мучаюсь вопросом – а правда, где кончается обычная природная причинно‑следственная связь и начинается способность человека давать оценки?

 

10 августа 2010

 

Взрослые и дети

О том, что родители мало влияют на своих отпрысков, как бы им ни хотелось верить в обратное, а вот посторонние взрослые влияют. И очень

 

http://www.podst.ru/posts/4683/

 

На краю садоводства, где у нас дача, есть проплешина, именуемая футбольным полем. По краям пара покосившихся столбиков и правда силятся изобразить ворота, но сакральный смысл проплешины в другом: по вечерам здесь собираются подростки. Жгут костер, травят анекдоты, курят, крутят романы – словом, живут свою первую взрослую (в их понимании) жизнь.

Если бы наблюдатель фиксировал культурный слой, из года в год оставляемый подростками возле кострища, то получил бы летопись страны. Лет двадцать назад на поле валялись пачки из‑под сигарет «Стюардесса» и осколки водочных бутылок. Сейчас валяются банки из‑под пива, пластиковые бутылки, одноразовые тарелки с остатками фритов и пачки от «Мальборо лайтс». Прогресс налицо. Правда, нам с женой не очень нравится ходить мимо тинэйджерской помойки, и мы порой устраиваем субботник. Собираем тарелки, стаканчики, жестянки из‑под «Балтики», благо, большой мешок для мусора установлен тут же, возле скамеечек у кострища, и в этом тоже прогресс.

Вопрос, занимающий нас, прост. Почему, если есть мешок для мусора, подростки все равно бросают мусор на землю? Почему не прибирают за собой? Ведь они вернутся на загаженное место завтра? Неужели им приятно сидеть среди мусора?

Ответ «им все равно» неверен. Строить мальчикам глазки (и говорить комплименты девочкам) куда приятнее в чистом месте. Но ответ «всему виной дурное воспитание, семья и школа» не верен точно так же.

Никакие мама, папа, завуч и классный руководитель не говорят, что мусорить – это хорошо. Напротив, они учат обратному. Однако дети мало подвержены влиянию родителей. Это не моя гипотеза. Это научный факт, многократно подтвержденный – взять исследование в рамках программы усыновления штата Колорадо, когда изучение индивидуальных черт 254 усыновленных детей не выявило сходства с чертами приемных родителей. В прогремевшей книге «Фрикономика» феномену невлияния родителей на детей посвящена целая глава, а у писательницы Джудит Рич Харрис – целая книга под названием «Воспитательная ложь». Дети, на самом деле, больше всего подвержены влиянию сверстников. Подростки, сидящие по вечерам у костра, изображают из себя взрослых – только не своих маму и папу, а таких взрослых, какими они видятся их приятелями. То есть крутых.

Крутой взрослый курит крутые сигареты (но, обратите внимание, не «Беломор»), пьет пиво (но не водку), ест фастфуд и не убирает за собой. Убирают за крутым взрослым дворник‑гастарбайтер, домработница или просто женщина, поддерживающая традиционный семейный уклад. Это мама моет полы, но не фотомодель и не ковбой Мальборо. Убирать за собой – признак слабости или старомодности. А подросток больше всего боится прослыть слабым и отставшим от моды.

Сильных же мужчин и соблазнительных женщин, которые гордятся тем, что оставляют за собой после пикника чистый лес, в России попросту нет.

 

17 августа 2010