Корректировка стратегии после флопа

Даже, несмотря на то, что ваш стэк стал несколько больше, в сравнении с ситуацией, где у вас был минимальный стэк из 1й и 2й частей книги, это сильно не повлияет на вашу игру после флопа. Вы спросите: «Почему нет?». В отличие от сценария с минимальным количеством денег, вам теперь следует делать мини-рейзы вместо уравнивания блайндов, и это означает, что обычно, банки теперь просто в два раза больше, чем в предыдущей ситуации. Это значит, что после флопа объем денег будет практически такой же, как в предыдущей ситуации. Другими словами: Количество денег, которое останется в стэке в отношении к текущему размеру пота будет примерно тем же. Играете ли вы со стеком в $98 с $12в банке после флопа, или с $196 в стэке и 424 в банке,

13 Только в ситуации один на один. Если третий игрок также участвует в поте, вы должны быть менее расположены к тому, чтобы входить в игру, когда ваши карты перестают быть «живыми» («живая карта» - карта, которая ещё не вышла из колоды).У третьего игрока может быть что-то вроде J-10-9-8 или Q-J-9-8. Это достаточно плохо не только для ваших шансов на победу, но также может негативно отразиться на ваших успешных шансах к полублефу с тузами из-за пугающих карт на столе.

абсолютно нет никакой разницы в розыгрыше «руки», так как соотношения примерно одинаковые. Это значит, что после флопа вы можете разыгрывать вашу «руку» также, как в предыдущей ситуации, с минимальным стэком и не увеличенным потом. По той причине, что, как и прежде, слева от вас сидит сверх агрессивный игрок, вы всё ещё воздерживаетесь от своей инициативы в действиях. Как и прежде, вы просто делаете чек с любыми «руками» - хорошими, плохими и просто отличными в равной степени. Таким образом, вы обеспечиваете себе последнюю позицию, и если игрок слева действительно делает ставку, вы поймаете всех остальных игроков в середине.

Причина, по которой эта простая стратегия так хорошо работает на длинной дистанции в том, как это всё выглядит со стороны ваших оппонентов. Всё, что они замечают, так это то, что когда вы делаете чек, вы можете сбросить карты на любую их ставку в шести, семи, или даже восьми случаях из десяти. В их глазах это выглядит так, будто вас легко запугать, и они начнут делать ставки против вас чаще и с большим количеством «рук». Они будут толковать ваш чек, как «Смотрите, это ничтожество снова собирается сдаться» и действительно, вы почти всегда будете сбрасывать карты. Черт возьми, иногда вы даже будете сбрасывать карты, если вам покажется, что ваша «рука» может оказаться хорошей, но вы решите просто отдать маленький пот очень агрессивному игроку. Но в тот единственный раз, когда вы не сбросите карты, вы практически точно окупите все маленькие проигрыши. Скажем, в игре с семью игроками и мини-рейзом вы снова делаете чек на флопе, затем маньяк ставит $28, и два игрока уравнивают его. Если мы снова вернемся к ситуации с чек-рейзом размером в пот, а у ваших оппонентов не слишком хорошие «руки», вы получите не более $112, и вам даже не придется вскрывать для этого «руку». (Черт возьми, вы даже сможете заставить их сбросить лучшую «руку» на тот момент, например, когда вы решите агрессивно разыграть отличный расклад, и все ваши оппоненты сбросят карты.) Но если на вашу ставку ответят, то практически во всех случаях у вас будет либо лучшая «рука», либо лучшие шансы, а это значит, что вы будете абсолютным фаворитом в огромном поте. Поэтому ваша стратегия состоит в том, чтобы самим не делать никаких резких движений, а только делать чек или делать какие-то необычные маленькие ставки, с пятью очевидными целями:

- Сбросить оппонентов из игры

- В надежде подтолкнуть их к большой ошибке или большой потере в крупном поте, где они даже не участвовали.

- Чтобы использовать их слабости, особенно постараться превратить очень агрессивных игроков в маньяков и превратить маньяков в настоящих лунатиков.

- Сохранить изначальные потери ограниченными.

- Убрать давление рэйка (комиссионных), так как с точки зрения рейка, гораздо лучше выиграть два пота по $600, чем двести потов по $60. В первом случае, мы потеряем

$6 на рейк в пользу казино плюс ещё где-то от $2 до $6, в то время как во втором случае мы потеряем $60 на рейках плюс где-то от $10 до $20.

 

Несколько финальных слов

То, что я описал здесь, это то, как я играл в те шесть или семь месяцев в Вене, во время моего удачного знакомства с прекрасным миром пот-лимит Омахи. Каждый день я попадал всего лишь в несколько крупных потов и обычно я выигрывал не более трех игр разной значимости за одну сессию. Я мог сидеть в своем кресле часами, сбрасывая и сбрасывая карты, пользуясь преимуществом слабого давления блайндов, и я платил не более $20 рейков в день. Однако в конце ночи я почти всегда выходил из игры с большой прибылью (большой по сравнению с форматом игры), оставляя своих оппонентов в недоумении, как я умудрился сделать это. Теперь, думаю, они знают – и вы тоже.

Глава 2. Амстердам: Встреча с лучшими игроками в пот-лимит Омаху … и победа над ними

Введение

Первые два года после моего возвращения в Амстердам были лучшими в моей жизни. Я просто скопировал свою систему, которую так успешно использовал в Вене, и она также отлично работала в моем родном городе. Она работала, несмотря на то, что многие факторы делали успех моего простого стиля игры куда сложней. Назовем некоторые из них:

- Игроки в Амстердаме были куда лучше и опытней, что означает, что там было гораздо меньше лимперов и игроков, отвечающих на ставки, чем в Вене и гораздо больше тех, кто сбрасывал карты и поднимал ставки.

- Игра была за столом с девятью игроками, вместо десяти, а такие игроки, как я предпочитают как можно больше оппонентов.

- Там было два или даже три блайнда вместо всего лишь одного и, очевидно, тайтовым игрокам это не нравится.

- Комиссии были гораздо выше.

Несмотря на всё это, и на тот факт, что в игре было гораздо больше хороших и даже отличных игроков в игре (Роб Холлинк, Марсель Лиске, Эд де Хас, Рольф Шрёдер, Коста Анастасидис, и со временем больше и больше игроков из-за границы, таких как Мартин Валло), это была отличная игра для меня, чтобы делать деньги. Причина была проста. Без исключения все мои оппоненты играли в покер с большим стэком/в атакующем стиле/как «мачо». Они старались перекрыть других игроков в игре, таким образом, они могли сломать их в любое время на одной единственной «руке». Поэтому когда минимальный вход в игру был всего лишь $250, многие игроки имели как  минимум

$1500, а когда минимальный вход становился $500, лишь немногие игроки входили с четырехкратно увеличенной суммой. В этих играх блайнды составляли всего лишь $5-$5 (при $250) и $10-$10 (в игре с $500), это означало, что в целом игра была лузовой и агрессивной – как раз, как мне нравится.

Таким образом, я снова использовал простую систему из Вены: Старался занять место справа от наиболее агрессивного игрока в игре, чтобы в начале игры уравнивать/делать ререйз под него или играть чек-рейз, и таким образом украсть деньги у всех остальных игроков. Как в Вене, это означало всего лишь один или два больших банка за ночь, чего мне было вполне достаточно. Особенно, когда игра становилась с минимумом $500 (блайнды $10-$10) и иногда даже с минимальным входом $1000 (блайнды $20-$20), на это я отлично жил более двух лет – несмотря на то, что никогда не выигрывал более пяти потов за ночь.

Теперь необходимо сказать, что у меня никогда не было репутации хорошего или даже отличного игрока. Мои обычные оппоненты все без исключения воспринимали меня как счастливчика, а не как опытного игрока. Фактически, они воспринимали меня как человека, который не будет просто играть тайтово, но как кого-то, кто переоценивает свои большие пары (до флопа) и «руки», такие как тузы + перспективы к натсовому флэшу. Они считали, что я слишком старательно разыгрывал обе из этих «рук» – хотя я сбрасывал такие руки во многих случаях. Иногда они говорили это мне прямо в лицо: «Рольф, ты не настоящий покерный игрок. Вся твоя сила в том, что ты можешь часами терпеливо ждать хорошей «руки» и даже тогда ты делаешь слишком много ошибок в её оценке, чтобы быть названным отличным игроком. Фактически, единственная причина, по которой вы можете выиграть, в том, что люди позволяют вам слишком много действовать, потому что против любого серьезного противодействия у вас нет шансов». Да, это то, что мне говорили во

многих случаях – несмотря на тот факт, что за эти два года никто не зарабатывал денег больше, чем я.

Несмотря на то, что я ненавидел тот факт, что ни единый человек в игре – возможно, кроме Эда и Роба и ещё двух или трех игроков, и позднее в меньшей степени также Марселя – не придавал значения моим способностям, я действовал так, что никто, казалось, не понимал, что я делаю. Игроки по-прежнему избегают как раз того места, которое я любил больше всего: место непосредственно справа от наиболее агрессивных игроков. И, несмотря на то, что они пытались внести в некоторые изменения в то, что, им казалось, я делаю, большинство из них только ещё облегчали для меня эффективное использование моей простой системы.

Это, в свою очередь, не только укрепляло мой имидж счастливчика, но также и имидж «ничтожества», которое будет сидеть часами и ожидать свою «руку», которое переоценивает такие «руки», как большие пары и которое считает, что он куда лучший игрок, чем есть в действительности. Как я уже говорил, несмотря на то, что мне не нравится этот имидж, он дает гарантию, что я смогу и в дальнейшем успешно использовать свою стратегию. И, наконец, если люди не понимали мою стратегию, тогда как они будут способны правильно ей противостоять?

 

Некоторые изменения

Спустя около двух лет в Амстердаме, где второй год был лучшим во многих отношениях, произошло что-то, что повлияет на весь рисунок игры. Приятный молодой человек Дэннис де Рутер плавно перетекал к нам из своего лимитированного холдема, он наблюдал за нашей игрой в ПЛО около двух или трех месяцев без непосредственного участия. Он, конечно же, слышал все эти истории о «Счастливчике Рольфе» и в то время как он следил за игрой со стороны по 30-60 минут каждый день, было очевидно, что он смотрел на то, что происходило в игре более умным проницательным взглядом, чем все остальные. Медленно, но верно он вошел в нашу игру и действительно начал играть в точности так же, как всегда играл я. Вдобавок к тому, что он играл весьма хорошо с самого начала, было ещё несколько вещей, которые были ему также на руку. Например, он был просто куда более приятный парень, чем я, у него было (и всё ещё есть) куда меньше врагов, чем у меня – и факт в том, что мне он тоже понравился. Фактически мы достаточно сдружились и обсуждали стратегию в разных ситуациях, иногда обсуждая игры часами. И он был не только одним из немногих игроков, которые мне действительно нравились, я также получал выгоду от его стиля мышления. Я уверен, что возможность увидеть его точку зрения на вещи также сильно помогла мне во всей моей игре – поэтому наш с ним обмен не был односторонним.

Но, несмотря на всё это, его присутствие за столом не было положительным для меня, так как оно значительно вредило эффективности моей игры. По той причине, что мы оба использовали одну и ту же систему, мы согласились не мешать друг другу занимать любимое место справа от агрессивного игрока. Мы договорились не воевать из-за этого, но просто если он занимал это место в один день, то я занимал на следующий. И в результате мы всегда сидели друг за другом – а активно действующий игрок оказывался перед нами.

И поначалу казалось, что практически ничего сильно не изменилось. Я продолжал неплохо выигрывать, и Дэннис тоже играл одинаково хорошо. Фактически, люди начали называть нас «Везунчиками», начали называть Дэнниса «Вторым Рольфом» и всё выглядело более чем хорошо. Единственной разницей было то, что в игре теперь было два крупных победителя (вместо всего лишь одного), кто использовал одинаковую систему –

оба из которых, как предполагалось, играли на значительно низшем уровне, чем все именитые игроки в нашей игре.14

И медленно, но верно, это привело к переменам в мыслях людей, во взглядах оппонентов на то, как следует играть. Отличные игроки, такие как Роб Холлинк и Эд де Хаас стали больше уважать эту стратегию с маленьким бай-ином, говоря что-то вроде:

«Ребята, вы все без исключения заявляли, что Рольфу просто невероятно везло, что каким- то образом он был наиболее удачливым игроком, чем все мы. Теперь появился второй игрок, который использует точно такую же стратегию и также успешно играет. И даже если это не вид стратегии, которую примут многие, она делает свое дело – и поэтому она заслуживает куда больше уважения». Итак, отношение изменилось. Вместо того, чтобы просто называть мою стратегию глупой, но везучей, некоторые игроки начали копировать этот подход. Они также начали входить в игру с минимумом денег, они также стали делать минимальные ставки и рейзы, черт возьми, они вдруг гораздо охотнее стали занимать то место, которое так долго никто не хотел. Всё больше и больше игроков теперь хотели садиться на «мое» место и пытались копировать стиль, в котором я всегда играл, думая: Рольф смог сделать это, Дэннис смог делать это, почему и мы не можем?

В итоге это привело к значительным переменам. Для начала, на столе стало намного меньше денег, потому что даже самые крупные игроки иногда стали входить с минимальным бай-ином. Это также привело к более тайтовой игре, и особенно теперь мне стало сложней и сложней занять «мое» место, всё сложней стало успешно осуществлять мою Венскую стратегию. Это обострилось ещё и тем, что немногие оставшиеся (слишком) агрессивные игроки получили такие инструкции, как «Не делай никаких подъемов ставок, если Рольф или Дэннис уравняли блайнд». Всё это, очевидно, привело к ситуации, в которой слишком много игроков вдруг стали пытаться использовать «стратегию Рольфа», в то время как в игре уже не было достаточно действия и денег, чтобы также эффективно, как раньше использовать этот подход.

 

Стратегия меняется

Для меня было очевидно, что продолжать в той же манере и с тем же планом игры было не практично, учитывая, что рисунок игры так поменялся. Я знал, что мне нужно сделать явные изменения в моих стратегиях, которые я всегда использовал. Фактически, быстрей меня это осознал Дэннис. Начиная с копирования сильных моментов моей игры, он вводил всё больше и больше новых вещей в игру, чтобы он смог быть более

«завершенным» игроком. И в тот момент он решил, что для поддержания своих хороших результатов ему нужно добавить в игру несколько новых сильных моментов и добавить новое оружие – просто потому, что игра перестала быть такой мягкой, как была. Когда я заметил у него эти перемены, я понял, что мне тоже нужно вносить изменения в тактику, иначе мне грозит стать предсказуемым игроком с единственной стратегией, который не способен справиться с переменами. Всё просто, когда мои оппоненты были пойманы на игре с маленьким и средним стэком, как ранее играл я, я знал, что у меня теперь лишь одна простая задача: я просто должен был узнать, как хорошо играть с большим стэком. В любом виде спорта команду можно назвать великой, только если у них хорошая защита и

 

 

14 Кстати, не думайте, читая эту книгу, что все эти именитые игроки плохо играли, потому что это не так. Фактически, практически все без исключения они тоже выигрывали. Тем не менее, было очевидно, что многие из них испытывали сложности из-за этого игрока с маленьким стэком и пассивной игрой, которым сначала был я, а позже ещё и Дэннис – просто потому, что это была отличная контр-стратегия к их умелому, агрессивному подходу к игре, с использованием большого стэка. Поэтому, даже несмотря на то, что все эти хорошие игроки выигрывали, они не получали так много, как Дэннис и я, как можно было бы подумать, полагаясь чисто на навык игры.

хорошее нападение. И я знал, что в то время как с защитой у меня всё в порядке, в нападении было очень много путей для улучшения.

Основной причиной моей успешной игры всегда был тот факт, что я, более чем другие игроки, которых я знал, мог получать преимущество от агрессивного стиля и от лузовой игры моих оппонентов. Но игра в Амстердаме развилась в более тайтовую, и люди стали играть менее агрессивно, чем раньше – особенно, когда они видели, что я добровольно участвую в поте. Вместе с тем фактом, что «мое» место теперь было часто занято Дэннисом или одним из трех-четырех игроков, которые также охотно его занимали, я решил развить свою стратегию в том направлении, которое другие от меня не ожидают. Я ввел следующие изменения:

- Если в игре есть игроки с большим количеством денег, и они являются теми, кого я называю «потенциальная мишень», то я постараюсь держать их под прицелом, чтобы в любое время побить их.

- В этом случае я не буду пытаться занять «мое» место непосредственно справа от маньяка, но я выберу совершенно другое. Я постараюсь занять место слева на два-три места от человека, которого я выбрал в качестве мишени. Да, в этом случае моя цель будет справа, а не слева, как я обычно играл, когда мой стэк был маленький. Фактически, игроки, которых я теперь стал стараться держать слева, были очень тайтовыми, и не сильно заботились о том, чтобы разыгрывать свою позицию. И особенно, если они играли с маленьким стэком, в то время как у меня был большой, я хотел, чтобы они сидели слева. Я собирался следовать старому принципу Майка Каро «сидеть перед деньгами», чтобы тайтовые игроки с маленьким стэком были слева, а лузовые слабые игроки с большим стэком – справа.

- Как только моя мишень входила в игру, а другие опасные игроки ещё не вошли, я старался изолировать её, делая рейзы и ререйзы до флопа со своими весьма любопытными

«руками». Моя цель была выйти на игру один на один, играя с кем-то, кто а) боялся,/уважал меня и б) кого я мог хорошо контролировать. Таким образом, если он поднимал ставку до $50 или $60, и мы оба играли со стэком в $2500, я поднимал ставку до

$120, зная, что мой ререйз заставит стальных выйти из игры. Они будут бояться, что если теперь ответят на ставку, моя сверх агрессивная «мишень» может снова сделать ререйз. Это значит, что только с одной «рукой» они могли бы играть комфортно в этом случае – с тузами. И если ни у кого их не будет, были большие шансы, что я поставлю себя как раз в ту ситуацию, в которую хочу: один на один с игроками, которых хорошо могу контролировать, находясь в правильном положении и, в то же время, не выдавая никакой информации о своей «руке».

Все эти факторы ведут к ситуации, в которой мой оппонент с трудом сможет меня читать. И вместе со всеми тремя упомянутыми факторами, я с большей вероятностью получу его стэк, чем он мой. Фактически, в такой ситуации многие поты останутся маленькими. По той причине, что я могу показать очень широкий спектр «рук» и потому что мои оппоненты боятся меня, мой ререйз на пре-флопе гарантирует, что я просто без борьбы получу большинство потов после флопа – независимо от того, будет у меня лучшая «рука» или нет. И получение за ночь всего одного или двух потов в районе $300-

$400 это не то, на что стоит смотреть свысока, и не незначительное достижение. Как раз наоборот: Эта способность забирать такие поты является ключевой для успешной игры с большим стэком.

Фактически, описанная мной здесь стратегия является достаточно общим стилем игры для многих хороших игроков в ПЛО – большинство британских профессионалов играют как раз таким образом. Например, если в Лондоне вы пойдете в Вик, вы увидите, что почти все успешные игроки играют в такой манере: выбирают слабейшего игрока и пытаются изолировать его, когда находятся в нужной позиции, чтобы победить его на единственной «руке» - и если не получится, то забрать весьма небольшой или средний пот

без борьбы. Но в Амстердаме, для меня было не так просто успешно провернуть всё это - по следующим причинам:

- Из-за времени закрытия казино, игра часто длилась не более чем пять-шесть часов. Этот подход с большим стэком основан на том, чтобы с входить во множество потов, иногда даже в такие, которые того не стоят. Всё это нужно для того, чтобы позже собрать один большой пот, в котором вы попытаетесь побить свою мишень и забрать все фишки. Но в этой игре временные рамки были относительно узкими и с не более чем всего лишь 24 или 25 «рук» в час, и было не так много времени, чтобы успешно установить игры на будущее.

- Что наиболее важно, в игре теперь всегда было два или три игрока, которые играли с «моей» стратегией: терпеливо ждали идеальной «руки», чтобы рано начать атаку. Они знали, что в отличие от того, как я привык играть, теперь я буду делать рейз и ререйз с широким спектром «рук», чтобы изолировать определенных игроков; они знали, что мне не нужны короли и тузы для этого. Таким образом, если я собирался сделать ререйз для того, чтобы изолировать свою мишень и один из игроков с коротким стэком вдруг просыпался с чем-то вроде A♠-Q♠-Q♥-10♠ или K♣-K♦-Q♣-J♥, я знал, что столкнусь с подъемом ставки на все деньги, и это, очевидно, меня не устроит. Таким образом, эти короткие стэки стали неким видом угрозы для меня, как всегда были для других опытных игроков с большим стэком.

Несмотря на эти две специфические сложности, я быстро стал успешным и в этом стиле игры тоже. Тем не менее, я не всегда использовал её. Достаточно часто я возвращался к моей прошлой тактике, в то время как в другие дни я использовал подход с большим стэком. Причины, которые были у меня для чередования тактик, включали в себя следующие:

- Мое место за столом. Если я мог получить предпочитаемую мной позицию справа от того, кто будет играть весьма лузово/агрессивно, я просто занимал это место, брал минимальный бай-ин, играл тайтово и пассивно, использовал подход с ранней атакой. Это тот стиль, который я отточил до совершенства – поэтому если я мог его использовать, я использовал.

- У кого есть деньги? Если слабейшие игроки в игре не имели много фишек, было бы глупо с моей стороны входить в игру с большим количеством денег.

- Качество оппонентов. Как я говорил, некоторые игроки в этой игре были мирового уровня. Могу сказать по опыту: Никто не захочет играть с большими деньгами против таких игроков, как Роб Холлинк, Эд де Хаас и Марсель Лиске, и особенно, если они нацелены на вас. Даже, несмотря на это, иногда можно получить преимущество от агрессивных действий и хитростей этих игроков, но когда денег много, это сделать гораздо сложней. Другими словами: играть с большим стэком против как минимум двух таких игроков – это форменный суицид, и это то, чего я попытался бы избежать всеми силами. Это значит, что я буду склоняться к моему «нормальному» подходу с минимальным бай-ином, пока, как минимум один из них не перегорит. В этом случае, я буду играть с большим стэком – но только потому, что у меня хорошая позиция против них.

- Полная игра, или нет? Первые два-три года после моего возвращением в Амстердам у нас были полные, большие игры в ПЛО, как минимум пять дней в неделю, медленно, но верно они превратились в четыре дня в неделю, а потом в три – и часто, игры больше не были полными. Большая часть моей стратегии в Вене была успешна благодаря тому, что мы играли в полные игры. Но теперь наши игры часто стали состоять из 7 игроков, иногда даже из шести или пяти. Часто один игрок плюс или минус мог означать начнется игра или нет. Часто, присутствие некоторых деятельных игроков означало, что стол будет «вкусным», я соглашался играть даже в игры, в которых никогда не участвовал: в играх с небольшим количеством игроков.

Было очевидно, что в играх с небольшим количеством игроков мой подход с минимальным бай-ином не будет работать хорошо – не потому, что давление блайндов становилось очень сильным, но также, потому что это была очень рейковая игра. В неполной игре очень трудно терпеливо ждать «руки», когда велико давление блайндов, где высокие рэйки делают игру за маленький пот непривлекательной, и где если вы выиграете банк, вы всё ещё лишь удвоите свои деньги – в то время как могли бы утроить и даже лучше, в играх с большим количеством игроков. Также, большая часть моей успешной стратегии с маленьким стэком состояла из завлечения денег игроков в банк, том, чтобы заставить кого-то делать ставки за меня, собрать ставки ответивших в середине и лишь тогда взойти на вершину. Но в играх с пятью или шестью игроками почти за каждый пот приходится биться один на один и очень мало денег с лимперов идет в банк. В добавок ко всему, по той причине, что вы не можете себе позволить сбрасывать и сбрасывать карты из-за того, что давления блайндов относительно высоко по сравнению с вашим маленьким стэком и вы не можете слишком долго ждать нападения.

И зная, что очень мало «рук» в ПЛО являются фаворитами более чем три к двум, было очевидно, что мой подход с маленьким стэком имеет очень ограниченную выгоду при таком раскладе. Таким образом, если игры были не полными и особенно, если состав игроков был, на мой вкус, мягким, я использовал мою новую систему: бай-ин я брал на такую сумму, какая была максимальная сумма у слабых игроков, чтобы можно было побить их. И я не буду играть тайтово, пассивно и с позиции защиты. Наоборот. Я буду использовать лузово-агрессивный, атакующий подход, в большей степени с позиции, нацеленной на слабых игроков. Всё это делается с одной ясной целью – постараться получить весь стэк какого-либо игрока, вместо всего лишь небольшой части, которую я привык брать. Имя этого нового подхода: «Новая Амстердамская стратегия»

 

«Новая Амстердамская стратегия» на практике

С этой новой Амстердамской стратегией, которую я разработал, многие вещи полностью поменялись по сравнению с тем, как я играл раньше. Далее я привету несколько ключевых моментов, относящихся к этой стратегии:

- Как только денег становится больше, позиция начинает играть основную роль. С большими деньгами одним из важнейших табу становится игра средней по силе «руки» в плохой позиции, особенно против сильных и/или хитрых игроков. Ваша цель с большим стэком становится, как раз, противоположной: Играть в хорошей позиции, против слабых игроков, особенно, если они также играют с большим стэком.

- В то время как качество вашей начальной «руки» всё ещё важно, конечно же, также важно понимать, что как только денег становится больше, всё меньший процент потов будет заканчиваться вскрытием. Будет гораздо больше шансов представить свои

«руки», и чтобы переиграть ваших оппонентов, делая ходы, специально основанные на склонностях и специфике слабости игрока, против которого вы играете.

В ситуации, где кажется, что ни один из ваших оппонентов не получил на флопе реально большой «руки», чаще всего пот выиграет наиболее агрессивный игрок. Это именно то, что я изучил за годы игры от таких игроков, как Роб Холлинк и Эд Хаас. Несмотря на то, что они испытывали сложности с ультра-тайтовым, пассивным стилем, который я использовал, они отлично выступали против игроков, перед которыми также было много денег. Из-за сочетания агрессии и того факта, что их было трудно читать, их оппоненты всегда боялись быть с ними за одним столом. В результате, Роб и Эд без борьбы забирали много маленьких и средних потов. Поэтому знал, что если я хотел успешно использовать метод с большим стэком, я должен буду отступить от спасительной стратегии игры только с очень высококлассными «руками», и должен быть более агрессивным, непредсказуемым и иметь более устрашающий имидж, чтобы моим

оппонентам трудней было принимать правильное решение в игре со мной. Если они будут неуверенны, то это принесет мне прибыль, потому что я смогу забирать многие поты без борьбы, независимо от силы моих карт, и в то же время, возможно, получить невероятный пот, когда у меня действительно будет сильная комбинация.

 

Примеры игр с большим стэком

Пример №1

Игра с минимальным бай-ином в 500$, с двумя тайтовыми игроками, с маленьким стэком, блайнды составляют $10-$10. Один игрок в ранней позиции со стэком в $1800 уравнивает блайнд и теперь моя мишень со стэком в $2500 ставит $40. Этот игрок достаточно лузовый и даже сверх агрессивный, которого несложно читать, и самое главное, он тот, кто уважает и боится моего стиля игры. Я нахожусь в позиции батона с таким же стэком в $2500 и весьма средней «рукой» Q♠-J♥-9♠-7♦. Несмотря на то, что в моей прошлой стратегии я никогда не стал бы играть с такой «рукой» против рейза, в этой ситуации я сделал ререйз до $120, чтобы изолировать мою мишень. Я знаю, что здесь таится очень много опасностей. Если тайтовые игроки с маленьким стэком вдруг проснутся с хорошими «руками», они могут просто пойти ол-ин. А если у лимпера была хорошая «рука», тогда он может выиграть. В ситуации, когда моя мишень поднимает ставку, а я делаю ререйз, становится очевидно, что все другие игроки, которым всё ещё предстоит действовать, будут вынуждены либо сбросить карты, либо сделать ререйз. Они знают, что ответ на ставку – это уже не вариант, потому что их ответ не закроет торги, что инициатива перейдет к начавшему торг, который может потом решить сделать максимальную ставку. Фактически, по той причине, что это очень агрессивный игрок, люди могут считать, что он просто мог ждать моей «автоматической» ставки. Мой оппонент знает, что если я сделал последний рейз до флопа, и потом передо мной игрок сделал чек с тузом на столе, я собираюсь ставить в 100% случаев, независимо от того есть у меня что-то или нет. Не думаете ли вы, что если бы у моего оппонента реально была сильная «рука», он постарался бы дать мне любую возможность сделать ставку, а не выгнать меня из пота?

- даже если у него и есть «рука» некой силы, тот факт, что он делает ставку под меня предполагает, что он думает, что его «рука» достаточно сильная для предполагаемого чек-рейза, и что он не желает рисковать $600 - $800, зная, что он может играть против натсовой комбинации. Таким образом, даже если у него «рука» имеет какую-то ценность, например, А-4-х-х или даже А-8-х-х, очевидно, что с большими деньгами он не захочет играть против тайтового игрока. И не просто тайтового игрока, нет

– тайтового игрока, сделавшего финальный рейз до флопа, и который теперь снова делает рейз с таким видом, как ведут себя, когда есть туз. Я могу сказать вам: даже если по случайности у него 8-8 для среднего сета, эти восьмерки уже не выглядят так здорово в этой ситуации. Потому что ставки на пре-флопе очень ясно показали, что у моего оппонента вряд ли есть тузы15, в то время как у меня они вполне могли быть, делать рейз в данном случае не очень умно – кроме того случая, когда у меня нет пары и никакой перспективы.

15 Эти ставки на флопе делает ещё менее вероятным наличие тузов у противника. Учитывая его агрессивный стиль игры и тот факт, что он мог заново начать круг торгов на пре-флопе, но он не сделал это, я уже говорил, что тузы здесь маловероятны. Но даже в этом невероятном случае, что он ответил на ставку, чтобы поймать меня в ловушку после флопа, то тогда это было ужасно, затеять такую усложненную игру после флопа – делать ставку против меня, когда на флопе вышло А-8-4. В то время, как некоторые лучшие мировые игроки способны провести такую очень усложненную игру, весьма сомнительно, что мой оппонент думает на таком высоком уровне, а это значит, что шансы на то, что у него три туза практически нулевые.

Даже если причина в этом, рейз с моей стороны удастся в 80% случаев, независимо от «руки» моего оппонента – этот рейз весьма прибылен.

 

Пример №2

Мы находимся в той же ситуации, что и в предыдущем примере, на руках те же Q♠- J♥-9♠-7♦, но в этот раз наша мишень использовала свой шанс на максимальный ререйз до флопа, до $390. Я очень хорошо знаю этого игрока, знаю, насколько агрессивным он иногда может быть, знаю, что он уважает и боится меня. Также, я знаю, что этот игрок весьма адекватен при нормальных обстоятельствах, но как только он собирает достаточно большой стэк, как у него сейчас, он становится несколько менее безрассудным. Поэтому, если он сделал ререйз против меня, я предположу, что шансы на то, что у него есть тузы будут около 80%, с вероятностью в 5-10%, что у него короли или другая качественная

«рука», и, возможно, всего 2% что он полностью блефует. В этой ситуации против практически точных тузов, очевидно, что моя маргинальная «рука» теперь имеет совсем маленькую ценность. Принимая это во внимание, я предпочту здесь ответить на ставку (что я, очевидно, и делаю), у меня теперь очевидные игровые преимущества:

 

- Так как у моего оппонента практически точно большая пара, мне не нужен фул- хаус или натсовый стрит, чтобы выиграть пот. Если я закончу игру с ничтожными двумя парами на ривере, вполне вероятно, что выиграю пот.

- Мой оппонент не имеет никаких догадок о моей «руке». Единственное, в чем он уверен, что у меня не может быть двух тузов – в противном случае я вряд ли бы начал действовать. Из всего, что он знает, это то, что у меня могут быть короли, у меня может быть «рука» с маленькой последовательностью, вроде 8-7-6-5, средняя последовательность вроде Q-J-10-8 или что-то в этом роде, или даже «рука» с двумя парами наподобие J-J-7-7 или 6-6-4-4, и на флопе я надеюсь получить сет. Фактически, он знает так мало о моей «Руке», в то время как у меня есть много подсказок относительно его карт, что дает мне большое преимущество. С большой достоверностью я буду знать, был ли флоп очень полезен для него или опасен. Это знание не только о его силе, но также и о том, как он, вероятно, ответит на какие-либо мои ставки или подъемы ставок (в зависимости от того, как карты флопа соотносятся с его предполагаемой «рукой»), дает мне большое преимущество. Это даст мне множество возможностей для блефа, полу блефа или ставки/Рейза – не только на флопе, но, что наиболее важно, также на торне и даже ривере. Всё это предполагает, что мой оппонент не того склада, чтобы автоматически пройти всю игру. Если он посчитает себя таковым, это, естественно, даст мне множество возможностей, в которых я могу легко поплатиться, это может даже значительно ограничить мои возможности блефа.

- мой оппонент после флопа практически точно войдет в игру со ставки в полный пот, независимо от его характеристик и независимо от того, был ли флоп ему полезен. В ПЛО, игрок, который делал ререйз до флопа практически всегда зайдет с большой ставки

– особенно, если он играет против только одного игрока. И в этом случае, у меня будет хорошая «рука» для противостояния его тузам, «рука», близкая к тому, что мы называем

«максимальное натяжение». Это означает, что с такой ставкой от него, он фактически ставит против «монстра», или как минимум против «руки», которая гораздо лучше, чем его два туза по простой причине, что я получу множество флопов, где моя «рука» будет очевидным фаворитом над его ничтожными тузами. И когда я поймаю один из этих флопов, будет очевидно, что я буду рад его «автоматической» ставке, размером в пот, так как это будет одна из причин моего перевеса в этой игре.

С этой позиции становится понятно, как правильно вести игру – моя игра на пре- флопе убеждает в том, что лучшая игра на пре-флопе должна быть относительно простой.16

Ключевым здесь является процент моего стэка, которым я рискую до флопа. С оставшимся стэком в $2110 и всего лишь с $810 в средине стола, даже игра без дополнительных капиталовложений против тузов, очевидно, дает мне здесь хороший перевес.

Хорошо, допустим, вы на моем месте, и до флопа вы поступаете точно как я с вашими Q-J-9-7. Как вы поступите дальше после флопа? Приведу три сове