Мэв Жаклин Келли Корриган (Глава 4)

Сегодня голубь должен был доставить письмо от Рафаэля, но оно так и не дошло. Мэв задается вопросом, не была ли птица убита во время полета или она задерживается из-за шторма. В последнее время море было странным. В любом случае, она еще не получила ответа о нынешнем состоянии Люценты, поэтому она осталась на тренировочном дворе даже после полуночи, бесспокойно размахивая своим деревянным мечом.

Несколько ее стражей расположенны по периметру двора. Ее брат Августин так же здесь, помогает ей практиковаться. Он одаривает ее взглядом полным сочувствия, когда она медленно замахивается своим мечом и спотыкается о землю.

 

- Должно быть, теперь ты достаточно устала, что бы уснуть, - говорит Августин и осторожно подталкивает Мэв на шаг назад и ждет, пока она сменит свою позицию. Он указывает мечом на покои. – Идите, Ваше Величество. В таком состоянии вы здесь не нужны.

 

Мэв отрицательно качает головой и хмурится. Она снова поднимает свой меч.

 

- Я остаюсь, - отвечает она.

 

Августин делает выпад. Мэв блокирует его атаку, уклоняясь, и поднимает свое оружие высоко над головой. Она направляет его вниз на брата и он останавливает его своим деревянным лезвием. Когда Мэв скалится, Августин наклоняется ближе к ней и недовольно хмурится.

 

- Тебе нужно съездить к Люценте, - говорит он. - Я устал видеть тебя такой.

 

Глаза Мэв раздраженно сверкают.

 

- Я не собираюсь оставлять свою страну, что бы просто наведаться к старому напарнику по верховой езде.

 

- Ради всех богов, Джекки, - огрызается Августин. – Мы же знаем, что Люцента не была просто напарником по езде.

 

Августин смеется над ее пораженным выражением.

 

 

- Ты хороша во многих вещах, но у тебя ужасно выходит скрывать свою заинтересованность в ком-то.

 

Мэв гневно вспыхивает. Она отталкивает Августина и снова замахивается на него мечом. Деревянное лезвие поражает его прямо в бок, прежде чем он успевает блокировать атаку. Он хрипит и скорчивается от удара. Мэв пользуется возможностью, валит его на спину и вдавливает коленом в его грудь. Она грубо прижимает меч к его шее, и Августин поднимает свои руки, признавая поражение.

 

- Я не брошу свою страну, - процеживая сквозь зубы повторяет Мэв, – что бы наведаться к старому напарнику по езде. Не после нашей последней битвы. Аделина двигается дальше. Она пойдет на север.

 

Августин отталкивает ее меч.

 

- И ты будешь просто ждать, пока она доберется к нашим берегам? - он снова спорит. - Говорят, она захватила Дюмор. Возможно, что сейчас она нацелилась захватить Тамуранию, но скоро она обратит свое внимание к Небесным землям.

 

Мэв вздыхает, опуская свой меч. Она отпрыгивает назад и смотритт, как Августин поднимается на ноги.

 

- Я не могу уехать, - в этот раз она повторяет это тише. – Тристан.

 

Августин смягчается, услышав упоминание имени младшего брата: - Я знаю.

 

- Видел его вчера?

 

- Доктора говорят, что все так же. Никаких изменений.

 

Мэв вынуждает себя поднять меч и снова сконцентрироваться на Августине. Ей нужно чем-то отвлечься. Тристан не сказал ни слова в течении нескольких недель - раньше такого не было - и его пристальный взгляд всегда направлен к морю в последнии дни, куда-то в направлении к югу. Маленькие искры света, что оставили его глаза, исчезли полностью, оставив после себя омуты, пустоту и безжизненный взгляд. Однажды, когда она взяла его с собой на зимние карнавалы, он бездумно атаковал ее. Он

 

 

сделал это нерешительно, как будто некоторая его часть знала, что он не хочет этого, но Августину и другому мужчине пришлось усмирять его. С тех пор он не спит. Вместо этого он остается у своего окна, наблюдая за морем.

 

По всему Хаденбери кружат слухи. Принц Тристан сошел с ума. Он напал на королеву, свою собственную сестру.

Мэв снова атакует Августина своим деревянным мечом, и по дворю разносится звон ударов. Она пыталась дотянуться до Подземного мира прошлой ночью, чтобы найти подсказки. Но энергия была слишком сильной, даже для неё, тьма обжигала ее пальцы, оставляла слой льда в ее сердце. Она знала, каким-то внутренним инстинктом выживания, что если бы она попыталась использовать свою силу, это убило бы ее.

 

- Через несколько недель будут готовы еще четыре судна, - говорит Мэв, когда отражает парирование Августина. – Наш флот полностью восстановится к концу года. Вот тогда мы и сможет подумать об Аделине снова.

 

- Она больше не сможет распоряжаться Энцо, - напоминает Августин. – Он с Кинжалами в Тамурании. Она будет слабее.

 

Есть некое недосказывание в их словах, где никто не хочет упоминать слухи о впадение Аделины в безумие.

 

- Она может быть убита, прежде чем мы доберемся до нее, - наконец говорит Мэв. - Можно надеяться.

 

Они оба откликаются на звук открывающихся ворот. Сначала Мэв думает, что это - посыльный, пришедший, что бы принести ей пергамент от Рафаэля, - и ее настроение сразу же поднимается. Она идет навстречу фигуре.

 

- Августин, - зовет она через плечо своего брата. – Достань факел, у нас послание.

 

Тогда фигура шагает в лунный свет, и она нерешительно колеблется.

Несколько охранников вдоль стен, тоже двинулись к ней на встречу, хотя ни один из них не обнажил свой меч. Мэв щурится, пытаясь распознать тень.

 

 

- Тристан? – шепчет она.

 

Он похож на Тристана. Она может чувствовать связь между ними, тонкую нить, что связывает их энергии. Мэв хмурится. Что-то не так. Его походка странная и несвязная, и отвратительное чувство скручивается в ее желудке. Около комнаты Тристана стоит дюжина людей, которые сменяют друг друга, обеспечивая, что бы он оставался в безопасности, где он может быть под присмотром. Как он выбрался?

Когда один из стражей добирается до него, Тристан оборачивается, захватывая одной рукой шею мужчины, сжимая ее. Страж застывает, шокированный атакой. Удушье, он хватается за меч для удара. Удушье, он ухватывается за меч на боку, но Тристан сжимает его шею слишком сильно.

Охранник безуспешно пытается высвободиться. Мэв едва замечает, что она уже отбросила деревянный меч и обнажила свое настоящее лезвие.

Позади Тристана появляются еще два трудно дышащих охранника, прибежавших со двора. Мэв знает, что случится, до того, как они кричат об этом. Тристан убил своих стражей. Она наставила меч на младшего брата.

 

- Остановись! - кричит она.

 

За ней Августин подпрыгнул на ноги и тоже вытащил свой настоящий меч. Тристан не издал ни звука, вместо этого, он отбросил за горло мужчину в сторону и атаковал ближайшего стражника. Он заломил руки охранника за спину так сильно, что сломал их.

 

- Тристан! - Выкрикивает Мэв, подбегая к нему. – Остановись!

 

Она тянется через нити из связи, стремясь контролировать его. Но в этот раз, в это время, он противостоит ей. Его глаза поворачиваются на нее так, что посылают озноб вдоль ее позвоночника. Тьма, крутящаяся в нем, вырывается, отталкивая её силу, и Мэв чувствует знакомое прикосновение холода и смерти к ее сердцу. Ощущение настолько сильное, что она застывает на месте в оцепенении. Это не правильно.

Мэв вырывается вперед и достигает Тристана, прежде чем он атакует еще одного охранника. Она поднимает свой меч, но вид его глаз пугает ее.

Больше не видно белка. Вместо этого, его глаза - омуты черного мрака, абсолютно лишенные жизни. Она колеблется лишь секунду, но в этот

 

 

момент, Тристан обнажает зубы, как будто они были клыками, и бросается на нее с протянутыми руками.

 

Мэв удается вовремя поднять меч - лезвие глубоко врезается в одну его руку. Тристан рычит и бросается на нее снова и снова. Он удивительно силен. Как будто вся сила Подземного мира сейчас вырывается из под его кожи, желая накинуться на нее. Связь между ними мучительно туго натягивается, и Мэв дрожит.

 

Когда Тристан ударяет снова, Августин появляется между ними и поднимает свой меч, что бы защитить сестру. Тристан рычит - он выхватывает кинжал, спрятанный за поясом Августина и разворачивается на старшего брата. Несмотря на молодое тело, которое было меньше, он сбил Августина с ног. Они оба падают на землю.

 

Мэв вздрагивает, когда нити связи снова туго натягиваются. Боль заставляет ее голову кружиться. Затуманенным зрением она видит отчаянно борящегося Августина, сдерживающего кинжал в руках Тристана.

В поисках нити, она достигает ее в своем сердце, струна, которая сохраняет Тристану жизнь и держала его под контролем. Она снова колеблется. Воспоминания о Тристане, до того как он стал таким, до того, как она его вернула, вспыхивают в ее памяти - улыбающийся, смеющийся мальчик; брат, который не мог перестать говорить, даже когда она отталкивала его любовь; брат, который любил пугать ее в высокой траве и ходить на долгую охоту с ней и Люцентой. Она вспомнила каким был её брат до трагедии, до того, как она вернула его.

 

Это не Тристан, внезапно она позволяет себе так думать, когда видит создание, атакующее Августина. Наконец-то Августин сталкивает с себя Тристана. Он берет свой меч и целится им прямо ему в сердце. Тристан плюет в него, но даже тогда, Августин колеблется. Его меч дрожит в воздухе. Тристан пользуется моментом наносит удар своим лезвием. Нет. Мэв движется, даже не успев подумать. Она выпадает вперед, отталкивая Августина от кинжала, и погружает свой меч прямо в грудь Тристана.

 

Тристан задыхаясь издает ужасный хрип. Темные омуты его глаз сжимаются, мгновенно исчезая, оставляя испуганного мальчика с широко распахнутыми глазами. Он дважды моргает, смотрит на лезвие, высовывающееся из груди, затем на стоящую рядом с ним Мэв, впервые

 

 

его пристальный взгляд направлен на нее. Мэв инстинктивно тянется к их нитям, что связывают их, но она чувствует, как они исчезает и ускользают от нее. Тристан продолжает смотреть на неё, и это кажется вечностью. Она чувствует все, как будто может читать его взгляд. Ее губы дрожат, и она издает тихий всхлип.

 

Тогда Тристан вздыхает и закрывает глаза - мерцание света остается в его душе, имитация жизни, что была в нем недавно, наконец покидает тело - и он замертво падает на землю.

 

Аделина Амутеру (Глава 5)

Когда над морем звучали горны, он их проигнорировал.

Когда кавалерия достигла ворот, он еще спал.

Когда сквозь слезы кричали его люди, он призывал к спокойствию.

Даже когда враг охватил его царство огнем и собрался у дверей замка, он расхаживал в своих покоях, отказываясь верить в это.

- Второе падение Персенопля, ученый Натанаель.

* * *

 

Воспоминания - забавная штука. Мое первое воспоминание о Терене остается кристально чистым даже сейчас - этот сияющий белый плащ, силуэт, омытый солнечным светом безоблачного дня, точеный профиль лица, тонкий длинный хвост пшеничного цвета, затянутый в золотую ленту за плечами, его руки, сложенные за спиной. Каким устрашающим он выглядел. Даже сейчас, когда я смотрю на его фигуру, лежащую в цепях, одетую как заключенный, я ничего не могу сделать, но вижу прошлого Терена.

 

Серджо ведет нас ко рву. Когда он доходит до него, он наклоняется к воде и тянет веревочный мост, прикрепленный к земле. Он бросает его двум солдатам на острове. Один из них перехватывает мост на другом конце берега и закрепляет его на островной земле, Серджо ступает на него. Я следую за ним.

 

Когда мы достигаем острова, Серджо и другие солдаты расходятся в разные стороны, давая мне пройти. Я иду вперед, останавливаюсь в нескольких шагах от закованного в цепи Терена.

 

- Здравствуй, - говорю я.

 

Терен продолжает сидеть на земле, его глаза смотрят на меня. Он даже не моргает. Наоборот, он смотрит на меня так, будто напивается мной. Его одежду сменили на чистую, волосы завязаны сзади, лицо гладко выбрито.

Он похудел, хотя время не испортило точеный вид его лица и крепкие изгибы мышц. Он ничего не говорит. Что-то не так с Тереном. Я озадаченно его осматриваю.

 

 

- Ты выглядишь довольно неплохо, - говорю я. Я слегка наклоняю к нему голову. - Менее грязный, чем в последний мой визит. Ты ел и пил.

 

Однажды, несколько недель он отказывался от всякой пищи, я думала, что он намеренно морит себя голодом, чтобы умереть. Но он все еще здесь.

 

Он ничего не говорит.

 

- Я слышала, что тебе нехорошо, -продолжаю я. - Неужели великий Терен болен? Я не думала, что это возможно, поэтому пришла посмотретт на все своим гла...

 

Внезапно, Терен бросается на меня. Его тяжелые цепи не замедляют его. Они напряженно натягиваются, не дотягиваясь до меня, и мгновение мы смотрим друг другу в глаза, переводя дыхание. Мои прошлые виты научили меня знать безопасные места, но даже несмотря на это, мое сердце прыгает в горле. Я слышу, как позади меня Серджо и другие солдаты вытягивают свои мечи.

 

- Хорошо присмотрись, моя маленькая мальфетто, - рычит Терен. - Тебе нравится то, что ты видишь? - он насмешливо вскидывает голову. - Кто ты сейчас, Аделина? Королева Морских земель?

 

Я говорю себе оставаться спокойной, неуклонно встретить взгляд Терена.

 

- Твоя королева, - отвечаю я.

 

На его лице мелькает боль. Он ловит мой взгляд и отступает на шаг назад.

Цепи ослабевают.

 

- Ты не моя королева, - шипит он сквозь зубы. Серджо убирает свой меч и наклоняется ко мне.

- Смотри, - шепчет он, кивая на руки в цепях.

 

Я перевожу взгляд с глаз Терена вниз, на его запястья. Что-то привлекает мое внимание, что-то глубокое и красное. Капает из его запястьев и спускается по пальцам - след крови. Капли крови оставляют небольшие пятна на камнях прямо под ним.

 

 

Кровь? Я смотрю на нее, пытаюсь проследить за дорожкой. Она выглядит свежей, алой и влажной.

 

- Серджо, - говорю я, - он напал на стражника? Почему его руки в крови?

 

Серджо одаривает меня мрачным взглядом.

 

- Он истекает кровью из-за цепей на его запястьях. Из своих ран.

 

Из своих ран? Нет. Я трясу головой. Терен почти неуязвим; его сила гарантирует это. Любая рана, которую бы он получил, заживлялась бы прежде, чем могла бы начать течь кровь. Я скрещиваю руки и смотрю на него.

 

- Так значит это правда. С тобой что-то не так. - Я киваю на кровоточащее запястье Терена. - Когда это началось?

 

Терен снова изучает мое лицо, словно пытаясь понять, насколько я серьезна. Затем он начинает смеяться. Его смех - это низкий рык, тот, что растет, пока его плечи не начинают трястись.

 

- Конечно же со мной что-то не так. Со всеми вами что-то не так. - Его губы расплываются в широкой улыбке, которая пробирает меня до самых костей. - Ты давно это знаешь, разве не так, волчонок?

 

Со смерти королевы Джульетты прошло уже больше года, но я все еще прекрасно помню ее лицо. Сейчас я вызываю это воспоминание.

Постепенно я представляю иллюзию ее глубоких темных глаз и небольших розовых губ, скрывая под ними свои, ее гладкую кожу, что скрывает мои шрамы, ее густые темные локоны, скрывающие мои серебристые. Терен напрягается, когда моя иллюзия приобретает форму, он застывает на месте.

 

- Да, - отвечаю я. - Я всегда знала.

 

Терен идет навстречу мне, пока цепи не дают ему пройди дальше. Я могу чувствовать его дыхание на моей коже.

 

- Ты не достойна носить ее лицо, - шепчет он.

 

 

Я горько улыбаюсь.

 

- Давай не будем забывать, кто убил ее. Ты уничтожаешь все, к чему прикасаешься.

 

- Что ж, - шепчет он, возвращая мою улыбку, - тогда у нас много общего.

 

Он обхватывает лицо Джульетты. Удивительно, как он меняется. Его глаза смягчаются, становятся влажными, и я как будто вижу мелькающие в его голове воспоминания, его дни с королевой, как он подчиняется, ночует в ее покоях, стоит рядом с ее троном, защищает ее. Пока они не стали врагами.

 

- Почему ты здесь? - спрашивает Терен. Он выпрямляется и отступает.

 

Я смотрю на Серджо, затем киваю.

 

- Твой меч, - говорю я.

 

Серджо шагает вперед. Он вытягивает свой меч с металлическим лязгом, разнесшимся по камере, и направляется к Терену. Терен не пытается сопротивляться, но я вижу, как напряжены его мышцы. В первые месяцы заключения он сопротивлялся, в подземельзе звучали его свирепые крики, звенели цепи. Серджо приходилось ударять его каждый раз всем, что было в руках, от прутьев до мечей, он хлестал его, пока Терен не начал вздрагивать лишь от звука его приближающихся шагов. Некоторые подумают, что это жестоко. Но так думают лишь те, кто не знает злых деяний Терена.

 

Сейчас он просто ждет, Серджо подходит к нему, хватает его за руку и режет предплечье лезвием меча. Выплескивается кровь, и я смотрю, ожидая увидеть его мгновенно заживляющееся тело.

 

Но... этого не происходит. Ничего подобного. Вместо этого Терен продолжает истекать кровью, как любой человек, кровь стекает по его руке, по ранам от оков на запястьях. Терен с благоговением рассматривает руку, поворачивая ее и так и сяк. Я вижу, как его тело медленно начинает излечивать рану, которая становится все меньше, кровь замедляется, пока рана не заживает.

 

 

Не удивительно, почему его запястья еще кровоточат. Раны не могут затянуться из-за постоянного натирания цепей. Я хмуро смотрю на Терена, отказываясь верить в это. Слова Рафаэля - слова Виолетты - возвращаются с того времени, когда я впервые услышала их несколько месяцев назад, последнее, что сказала мне сестра. Все мы, вся Элита, находимся в опасности. Наши силы медленно разрывают наши смертные тела на части.

 

Нет. Это все ложь. Шепоты расстроенны, они шипят на меня. Я отсылаю этот гнев на стражника, хватаю его.

 

- Я думала я приказывала сохранить ему здоровье. Когда это началось?

 

Стражник низко склоняет голову, страх передо мной заставляет его дрожать.

 

- Несколько недель назад, Ваше Величество. Я думал, он напал на кого-то, но никто из солдат не пострадал и не жаловался ни на что.

 

- Это ошибка, - говорю я. - Невозможно.

 

Но вспоминается то, что говорила так давно Виолетта: Мы обречены быть вечно молодыми.

 

Я отворачиваюсь, когда Терен продолжает смотреть на меня и смеется. Я прохожу к другой стороне его камеры и вырываюсь прочь, мои люди следуют за мной.