Экспериментально-психологическое обследование

В процессе исследования были использованы следующие экс­периментальные методы: 10 слов, диагностические опросники Соб-чик (ИТО), Леонгарда-Шмишека, «Мини-Мульт», фрустрационный тест Розенцвейга; шкала реактивной и личностной тревоги Спилбер-гера-Ханина; шкала психической активации, напряжения, интереса, эмоционального тонуса и комфорта Курганского; метод опосредо­ванной ретроспективной диагностики психического состояния (ОРДПС С.С. Шипшина); метод выбора цвета Люшера.

Перед изложением результатов обследования следует отметить, что тенденция испытуемого выглядеть в лучшем свете проявляется наряду с установкой на ухудшение своих результатов (попытка по­казать «тяжесть», болезненность своего состояния).

По результатам обследования установлено.

Память и интеллект - без грубых нарушений (динамика непосред­ственного запоминания словесного материала: 5-7-8-8, продуктивность отсроченного (спустя час) воспроизведения высокая - 8 слов). Индиви­дуально-типологические особенности испытуемого определяются

стеничностью (силой и выносливостью), стойкостью негативных переживаний, в том числе аффективного (эмоционального) напря­жения, замкнутостью, скрытностью, социальной пассив-ностью, стремлением опираться на собственные установки и опыт при по­вышенной восприимчивости к внешним оценкам и воздействиям (особенно задевающим самолюбие), тревожности, подозрительно­сти, с тенденциями к проявлению агрессии (ИТО).

По данным Леонгарда-Шмишека, обращают на себя внимание при­сущие испытуемому возбудимость, склонность к колебаниям настрое­ния по незначительным поводам. Профиль «Мини-Мульт» выявляет проблему сдерживания внутренней агрессии, взрывчатость реакций, эмоциональную напряженность и выраженные затруднения в сфере межличностных отношений ввиду замкнутости и подозрительности к окружающим (склонности приписывать им недоброжелательность).

Повышенную тревожность испытуемого демонстрируют ре­зультаты шкалы Спилбергера-Ханина. Данное свойство может вы­ражаться в повышенной чуткости к опасности с тенденцией пере­оценивать реально существующую угрозу. По данным Люшер-теста, испытуемый скептичен, недоверчив, упорен в отстаивании собст­венных установок, нуждается в сохранении личностного реноме в глазах окружающих. Отмечаются рассудительность, трезвость суж­дений, ориентировка на собственное мнение.

Потребность в признании, любви, общении сталкивается с замкнутостью, скрытностью, потребностью в защите своего внут­реннего мира, ощущением своей уникальности, особенности, а так­же с чувством обособленности, изолированности. Исследование фрустрационных реакций тестом Розенцвейга показало, что в за­труднительных, фрустрирующих, конфликтных ситуациях испытуе­мому свойственны внешнаправленные обвиняющие и самозащитные реакции с прямым проявлением агрессии. Уровень социальной адаптации при этом в пределах нормы, что свидетельствует о спо­собности испытуемого разрешать конфликты социально приемле­мыми способами.

Ретроспективный анализ психического состояния гр. И. в иссле­дуемый период (на четырех этапах развития ситуации, по 22 пара­метрам, косвенно, опосредованно, с помощью метода ОРДПС, МВЦ Люшера, цветоассоциативных эталонов и шкалы Курганского) пока­зал следующее.

На первых этапах ситуации, когда гр. К. стал склонять его к ин­тимной близости, состояние испытуемого характеризовалось соче-

танием внешнего спокойствия, равнодушия с неудовлетворенно­стью, напряженностью, чувством неприязни.

В период, когда гр. И., оттолкнув гр. К., пошел за ножом и, вер­нувшись, стал наносить удары, его состояние обнаруживало прямую связь с гневом, раздражением, возбуждением, отвращением, чувством силы, решительностью, а также характеризовалось высокой напря­женностью и гиперстеническими (сверхактивными) тенденциями с выраженным чувством неприятия ситуации, агрессивной реакцией.

Во время нанесения ударов в живот лежавшему на полу гр. К., состояние испытуемого тяготило его, характеризовалось развитием усталости в сочетании с сохранявшейся напористостью.

В последующий период, после совершения преступления у гр. И. выявлялись такие переживания, как безразличие, равнодушие с эле­ментами некоторой растерянности, подавленности, а также тенден­цией рационализировать происходящее.

Анализ криминальной ситуации (по материалам дела и данным, полученным в процессе настоящего исследования) показал, что:

- данных о неприязненности отношений, каких-либо конфлик­тах между гр. И. и гр. К. не имеется, их знакомство носило поверх­ностный характер;

- сексуальная ориентация гр. К. (о которой можно судить по свидетельствам его близких) не противоречит показаниям подсуди­мого о его действиях;

- действия, ущемляющие его половую неприкосновенность со стороны лица того же пола, могли являться для гр. И. психотравми-рующими, затрагивать его достоинство; к тому же, если исходить из показаний обвиняемого, гр. К. был навязчив, вел себя настойчиво, несмотря на протестующие реакции гр. И., что придавало ситуации конфликтный характер. При этом гр. К. не последовал за гр. И., ко­гда тот вышел из комнаты, и не удерживал его, а также, как следует из ряда показаний самого подсудимого (в том числе „сведений, дан­ных эксперту), гр. К. не возобновил своих действий, когда тот вер­нулся в комнату.

Таким образом, имеющиеся данные позволяют рассматривать сложившуюся ситуацию в качестве стрессогенной для гр. И. При этом внезапность возникновения ситуации могла быть снижена тем, что гр. И. заведомо предполагал наличие у гр. К. нетрадиционной ориентации. Учитывая физические и индивидуально-психологичес­кие данные гр. П., его спортивный опыт в качестве боксера, харак­теризующие сведения о гр. К., вероятность того, что действия по­следнего могли представлять реальную опасность для него, мала.

Анализ действий и поведения гр. И. в период совершения пре­ступления показал:

- действия были развернутыми во времени и пространстве (от­толкнув гр. К., он направился за ножом в другое помещение, вер­нулся и стал наносить удары);

- повреждения потерпевшему наносились различными способа­ми по различным частям тела (полосонул по горлу, ударил в грудь, бил в живот); действия изменялись вслед за изменением положения тела жертвы, что свидетельствует о сохранности ориентации гр. И. в окружающем;

- поведение испытуемого б'ыло произвольным; действия имели последовательный, целенаправленный (в том числе не исключен устрашающий), завершенный характер;

- большое количество повреждений может указывать на нали­чие психомоторного возбуждения в момент их причинения и полу­импульсивный характер действий (особенно при причинении по­вреждений живота), но не исключает волевого контроля;

- способ реагирования и агрессивная направленность поведения соответствовали имеющемуся у испытуемого стереотипу разрешения конфликтов (внешнеобвиняющие реакции агрессивного содержания).

Анализ психического состояния гр. И. показал следующее:

- он находился в состоянии алкогольного опьянения, употребив непосредственно перед случившимся крепкие спиртные напитки в значительном количестве;

- в ходе следствия испытуемый не выявлял признаков запамя-тования случившегося, давал подробные показания по поводу соб­ственных действий как непосредственно в период совершения пре­ступления, так до и после него. Способность к достаточно полному и последовательному воспроизведению обстоятельств дела и собст­венных действий свидетельствует о неискаженности восприятия со­бытий и отсутствии признаков аффективной суженности сознания;

- имевшее место возбуждение (в том числе моторное) сопровож­далось переживанием сильных негативных эмоций (гнева, ненавис­ти), не было внезапным и не носило взрывной динамики (качествен­ные различия в протекании состоянии были сглажены, имелся раз­рыв между стимулом и реагированием, возбуждение нарастало уже в период нанесения ударов, а не непосредственно после психотрав-мирующего воздействия, имелась многоэтапность поведения);

- в посткриминальный период у испытуемого не выявлялось признаков общей истощенности; напротив, отмечались напряжен-

ность, суетливость, связанные с реакцией на содеянное и попытками скрыть улики, т. е. проявлялся мобилизующий эффект эмоций.

Таким образом, в период совершения преступления в состоянии гр. И. не выявлялось признаков сужения сознания и дезорганизации психической деятельности, характерных для аффекта. Динамика развития состояния так же не соответствовала динамике аффекта (не имелось характерной трехфазности развития с сужением сознания на пике возбуждения).

Проведенное исследование позволяет прийти к следующему за­ключению. В связи с тем, что в исследуемый период гр. И. находился в состоянии простого алкогольного опьянения в степени, отличающейся от легкой (об этом свидетельствуют значительное количество употреб­ленного крепкого алкоголя, а также длительно сохранявшиеся признаки алкогольного опьянения, на что указывает акт освидетельствования, проведенного на следующий день), то исключается возможность ди­агностики физиологического аффекта и иных существенно влияющих на психическую деятельность непатологических эмоциональных со­стояний. В таких случаях детерминирующую роль в дезорганизации сознания и психической деятельности играет алкоголь. К тому же у испытуемого не обнаруживалось признаков аффективной суженности сознания, поведение было произвольным (совершал развернутые, по­следовательные, целенаправленные, завершенные действия).

В период совершения преступления гр. И. выявлял признаки со­стояния эмоционального возбуждения неаффективной глубины. Это состояние могло быть связано с психотравмирующими действиями гр. К. Облегчить возникновение указанного состояния и усилить его дезорганизующее влияние (в виде роста возбуждения, переживания эмоций гнева, двигательной расторможенности и несдержанности в проявлении агрессии) могло алкогольное опьянение. Кроме того, по­влиять на поведение подсудимого могли следующие его индивиду­ально-психологические особенности: аффективная ригидность (стой­кость негативных эмоциональных переживаний, в том числе эмоцио­нального напряжения), стеничность; восприимчивость к внешним воздействиям, подозрительность; тенденция переоценивать опасность и враждебность окружения; внешненаправленный тип поведения в конфликтах; приемлемость агрессивных форм реагирования.

ВЫВОД

В период, относящийся к инкриминируемому ему деянию, гр. И. в состоянии аффекта не находился.

Вариант № 2

Обстоятельства дела:

из материалов дела известно, что «» апреля 200_ г., около 22 ч 45 мин, вг...., на ул. М., у дома №_ гр. В., управляя автомобилем

«Фольксваген-Пассат» (гос. номер ____), со скоростью 60 км/ч

двигался со стороны ул._ в направлении ул._ в левом ряду. В све­
те фар на полосе движения, на проезжей части гр. В. увидел яму
разрытия, а также в качестве разрытия воспринял яму, накрытую
сверху металлическим листом. На проезжей части отсутствовали до­
рожные знаки, а также приборы освещения, которые могли сигнали­
зировать о разрытии проезжей части. Не имея возможности предот­
вратить наезд торможением, гр. В. предпринял правый маневр для
объезда разрытия. Примерно на расстоянии 25 м от разрытия гр. В.
почувствовал, что автомобиль задним правым колесом наехал на по­
сторонний предмет, которого не видел ранее на проезжей части. По­
сле этого автомобиль стал смещаться вправо, в сторону обочины, вы­
ехал за пределы проезжей части и допустил наезд на опору контакт­
ной сети и на дерево. В результате ДТП пассажир Р. скончался, а сам
гр. В. и пассажир У. получили телесные повреждения.

По данным судебно-автотехнической экспертизы (Заключение

эксперта №___ от «__»), по условиям видимости дороги скорость

движения автомобиля превышенной не являлась. Водитель автомо­биля не располагал технической возможностью предотвратить наезд на опору контактной сети. Правый маневр, который применил гр. В. для объезда «ямы», в данном событии следует считать вынужден­ным. В его действиях нет оснований усматривать несоответствия требованиям ПДД РФ, которые могли находиться в причинной связи с фактом ДТП (л. д....).

Перед экспсртом(ами) поставлены вопросы:

1. Возможно ли с психологической точки зрения рассматривать ис­
следуемую дорожно-транспортную ситуацию (с момента обнаружения
разрытия и до момента наезда на опору контактной сети) как внутренне
согласованную, в единстве и взаимосвязи ее составляющих?

2. Учитывая психофизиологические, психологические особен­
ности водителя, его психическое состояние, мог ли он обнаружить
не установленный следствием предмет примерным размером 0,2 м
на 0,3 м на расстоянии примерно 25 м, после маневра и разъезда с
разрытием, при скорости 60 км/ч, а также предпринять какие-либо
действия по избежанию наезда на препятствие?

При производстве экспертизы использовались следующие мето­дические материалы и специальная литература:

1. Иванов Л.А., Мазуркевич В.Б., Мельник Я.М. Судебно-пси-хологическая экспертиза при расследовании дорожно-транспорт­ного происшествия. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1993.

2. Безопасность движения: психологические аспекты (заседа­ние «круглого стола») // Психол. журн. - 1989. - Т. 10. - № 1.

3. Гордеева А.К. Психофизиологические особенности водите­лей автотранспорта, различающихся по показателям безопасности дорожного движения: Автореф. дис.... канд. психол. наук. - М., 1979.

4. Шипшин С.С. Методические вопросы судебно-психологи-ческой экспертизы по фактам дорожно-транспортных происшествий // Криминалистика. XXI век: Мат-лы Всерос. науч-практ. конферен­ции. - Ростов-на-Дону, 2001. - С. 147-157.

5. Инженерная психология в применении к проектированию оборудования. -М., 1971.

6. Надежность комплексных систем «Человек - техника». - Ч. 3. -Л., 1970.

7. Боровский Б.Е. Условия безаварийной работы. - Л., 1971.

8. Шипшин С.С. Ретроспективная диагностика психического состояния в судебно-психологической экспертизе: Методическое пособие. - Ростов-на-Дону, 2000. - 51 с.

ИССЛЕДОВАНИЕ

Исследование проведено в соответствии с методикой, разрабо­танной в ЮРЦСЭ (автор - С.С. Шипшин).

Анализ материалов дела

Из материалов дела следует, что место, где произошло ДТП, не было
должным образом освещено (л. д....). Установлено, что в районе разры­
тия проезжей части отсутствовали предупреждающие знаки и аварийное
освещение с левой стороны по движению транспорта (л. д....). Как сле­
дует из показаний следователя СО УВД__, при. выезде к месту про­
исшествия никаких дорожных знаков, никакого освещения разрытия не
было; не было также электропроводки к месту разрытия. В районе мес­
та происшествия не горели фонари городского электроосвещения и ви­
димость разрытия была только в свете фар (л. д....).

Согласно справке о результатах исследования № _____ от

«___», вмятина внутренней закраины диска правого заднего колеса

автомобиля «Фольксваген-Пассат» возникла до столкновения авто­мобиля с электроопорой и деревом при движении автомобиля в на-

правлении, близком к прямолинейному. Данная вмятина не могла
образоваться при наезде автомобиля на бордюр. Причиной отделе­
ния правого заднего колеса автомобиля послужило разрушение его
ступицы при контакте с жесткой преградой и воздействии ударной
нагрузки, превышающей предел прочности металла ступицы на из­
гиб. Повреждение данного колеса произошло до столкновения ав­
томобиля с электроопорой и деревом. Сброс давления в шине пред­
ставленного колеса произошел практически мгновенно (л. д....). Ана­
логичные выводы имеются и в заключении судебно-трасологической
экспертизы №________ от «_» (л. д....). При дополнительном ос­
мотре места происшествия обнаружен фрагмент бетонной конст­
рукции прямоугольной формы, размером 15x25x35 см, похожий на
отломок бордюрного камня (л. д....).

Результаты исследования №__ от «___» свидетельствуют, что

определить скорость, с которой двигался автомобиль, не представ­ляется возможным. Через 2-3 сек автомобиль должен был находить­ся от разрытия на удалении примерно 33-50 м, а от опоры контакт­ной сети троллейбуса - примерно в 18,0-1,2 м. Гр. В. не располагал технической возможностью своевременным торможением ручным или ножным тормозом предотвратить наезд на опору контактной сети троллейбуса (л. д....).

Согласно протоколу дополнительного осмотра места происше­
ствия, проведенного с участием гр. В. от «_», при движении тех­
нически исправного автомобиля «Фольксваген-Пассат» с ближним
светом фар и при наличии встречного автомобиля с дальним светом
фар, дефект на дороге в виде новой укладки асфальта с водитель­
ского места виден с расстояния 14,3 м; при условии движения
встречных транспортных средств с ближним светом фар указанный
дефект виден с расстояния 25,4 м (л. д....).

При определении видимости фрагмента бордюрного камня вы­сотой 20 см, лежащего на проезжей части дороги, установлено, что при ближнем свете фар с водительского места он виден с расстояния 25 м. Как пояснил следователь Р., видимость исследовавшихся пре­пятствий была установлена для так называемого среднего водителя. Следственный эксперимент с участием гр. В. не проводился (л. д....).

По свидетельству гр. В. в ходе предварительного следствия, в ис­следуемый период он был трезв, чувствовал себя хорошо. Его авто­мобиль двигался с включенными фонарями ближнего света. Во встречном направлении, за разделительным газоном двигался автомо­биль с ближним светом. Ослеплен он не был. Дорога просматривалась

хорошо. Неожиданно, примерно в 15-20 м перед автомобилем увидел яму, преграждавшую дорогу. Тормозить не стал, так как не успел бы остановиться, а поэтому предпринял правый маневр. При объезде ямы почувствовал, что автомобиль на что-то наехал, потерял управление и стал резко смещаться вправо. Попытки выровнять автомобиль к успеху не привели, так как он «не слушался». Увидел, что выезжает за пределы проезжей части в сторону столба и деревьев. После сильного удара практически ничего не помнит. Осталось смутно в памяти, что нахо­дился в салоне автомобиля и ничего не видел (л. д....).

Гр. В. отмечает, что удар был настолько сильным, что ноги со­скочили с педалей управления, после чего он уже не смог попасть ногой на педаль тормоза. Как показалось гр. В., после проезда раз­рытия до наезда на неизвестный предмет прошло 2-3 сек. В ближ­нем свете фар никаких посторонних предметов на дороге не заметил («может, что-то и было, но из-за резкого маневра вправо при объез­де разрытия в свет фар этот предмет не попал») (л. д....). Во время

допроса «_» пояснил, что при маневре смотрел внимательно, чтобы

не «въехать» в яму, а вперед по ходу движения смотрел боковым зрением. Что за предмет был на дороге, заметить не успел. Точно помнит, что когда проехал ямы разрытия, но еще маневрировал вправо, автомобиль правой стороной наехал на какой-то предмет. Гр. В. казалось, что в момент наезда на посторонний предмет авто­мобиль находился в 20 м от опоры. Гр. В. считает, что если бы не возникла внезапно яма разрытия, то обязательно заметил бы тот по­сторонний предмет. Не мог его заметить «именно по причине того, что после появления ямы в поле моего зрения в свете фар все мое внимание было приковано к этой яме... Я видел и чувствовал, что смо­гу управлять спокойно автомобилем и после ямы опасности никакой для движения не было...» (л. д....).

По свидетельству потерпевшего У., ямы на проезжей части до­роги он увидел примерно за 15-20 м. Помнит, что во время манев­рирования автомобиль «обо что-то ударился и резко стал смещаться вправо». Это произошло на середине дороги («был удар, похожий на наезд колеса на крупный предмет») (л. д....).

В процессе экспертного психологического исследования гр. В. контактен, подробно рассказывает о себе и случившемся. Фон на­строения адекватен ситуации. О себе сообщил, что родился в «» г., является младшим из двоих детей в семье. Рос и развивался правиль­но. В школу пошел своевременно, окончил 11 классов. Затем посту­пал в Школу милиции, однако не прошел по конкурсу. Окончил ав-

тошколу. В 1995-1997 гг. служил в армии во внутренних войсках, в должности водителя. После демобилизации работал водителем. Имеет водительский стаж 3 года (на легковых автомобилях). В 1997 г. попал в ДТП (машину развернуло на льду и ударило о дерево). Со слов, примерно раз в неделю в его практике случались непредвиденные сложные дорожно-транспортные ситуации. Согласно служебной ха­рактеристике, показал себя с положительной стороны, общителен и добросовестен. По месту жительства характеризуется положительно.

Непосредственно о криминальном событии сообщил, что 2 ап­реля 200_г., около 22 ч, ехал на машине на стоянку. Чувствовал себя хорошо, ощущения усталости не было; также не было сонливости либо, наоборот, перевозбуждения. В этот день ездил «не больше обычного». Двигался примерно со скоростью 60 км/ч по ул. М. в 1,0-1,5 м от левого края дороги (от разделительной полосы, газона). По полосе движения в свете фар «внезапно появилась яма». Сразу не понял, что это - увидел два темных пятна. Подъехав ближе, понял, что это ямы. Поскольку тормозить не было смысла, так как не сумел бы погасить скорость, применил правый маневр.

В этот момент помех для движения со стороны других транс­портных средств не было. Не тормозил, только сбросил газ. Перед­ним и задним левыми колесами проехал рядом с краем ямы. Еще до окончания маневра, «секунды через 2-3, а может, и меньше» маши­на подпрыгнула. Испытуемый, по его словам, «еще толком не успел отвести взгляд от той ямы». Пытался предпринять экстренное тор­можение, однако «или педаль провалилась, или нога соскочила». Машина резко начала смещаться вправо. Пытался выровнять ее, но это не помогло. После удара потерял сознание. В результате ДТП получил закрытую черепно-мозговую травму, а также травму левого глаза. Считает, что в сложившейся дорожно-транспортной ситуации сделал все, что от него зависело.

Экспериментально-психологическое исследование

В процессе исследования были использованы следующие методы: тест Мюнстерберга; тест Тулуз-Пьерона; таблицы Шульте-Горбова; тест Готтшальда; CF-2A Кэттелла; опросники Стреляу; EPI, 16-PF Кэттелла; УСК; фрустрационный тест Розенцвейга; шкала реактив­ной и личностной тревожности Спилбергера-Ханина; исследование мотивации достижения успеха и избегания неприятностей по Элер-су; шкала состояний Курганского; «СУПОС-8»; метод опосредован­ной ретроспективной диагностики психического состояния (ОРДПС С.С. Шипшина).

По результатам экспериментального исследования установлено следующее.

Зрительное восприятие значимой информации на фоне гомоген­ных помех у гр. В. - в пределах нижней границы нормативного диа­пазона¹ (Мюнстерберг, Готтшальд). Внимание устойчиво, хорошо распределяется. Скорость выполнения работы при устойчивом вни­мании недостаточно высока. Следует отметить крайнюю инертность переключения внимания (особенно на фоне гомогенных помех) (Шульте-Горбов).

Уровень поленезависимости (интегративного свойства, обу­словливающего устойчивость деятельности в изменяющихся и ус­ложняющихся ситуациях) невысок (в пределах нижних границ нор­мативного диапазона) (Готтшальд). Интеллектуальное развитие со­ответствует средним значениям возрастной и профессиональной нормы (IQ = 95, Кэттелл).

Исследование типологических свойств нервной системы (по Стреляу) показало слабость процессов возбуждения, силу по тормо­жению, предельную инертность нервных процессов, а также выра­женную неуравновешенность нервных процессов в сторону торможе­ния. Подобные выраженность и сочетание свойств определяет тормо­зимый тип нервной системы. В экстремальных ситуациях это обу­словливает стремительное истощение возбуждения при столь же стремительном нарастании заторможенности. Резерв активности в сложных условиях деятельности у людей с подобным типом нервной системы очень ограничен. Эмоциональным фоном настроения в экс­тремальных ситуациях выступает стремительно нарастающая тревога.

Уровень реактивной и личностной тревожности - умеренный, что свидетельствует об адекватности восприятия и оценки ситуации (Спилбергер-Ханин).

Изучение профессионально значимых индивидуально-психоло­гических особенностей показало, что гр. В. свойственны: серьез­ность, целеустремленность, педантизм, осторожность (порой из­лишняя); умеренная тревожность, практичность и реалистичность; но в то же время - недостаточно выраженная эмоциональная устой­чивость, невысокий уровень самоконтроля (Кэттелл, Айзенк).

Уровень субъективного контроля, определяющий силу лично­сти, независимость решений в различных ситуациях, уверенность в

¹ Здесь и в дальнейшем сопоставление данных будет производиться с нор­мами для водителей-профессионалов.

себе - в пределах средних значений (но наиболее выражен в произ­водственной сфере) (УСК). В то же время отмечается дисбаланс ме­жду мотивациями достижения успеха и избежания неудач (в сторо­ну выраженного преобладания последней) (Элерс).

В конфликтных и затруднительных ситуациях гр. В. обнаружива­ет активные формы реагирования и разрешения проблем. Отмечается повышенная подверженность стрессовым состояниям (Розенцвейг).