Доктор искусствоведения, в прошлом – преподаватель. Автор книг, исследователь Индии. 65 лет. Седая интересная дама.

Когда-то у меня была большая семья, но четыре года назад я осталась в доме одна. Дети мои разъехались, муж умер. Все это было очень неожиданно и печально. Через четыре месяца я решила, что так больше нельзя. Друзья мне подсказали, что есть такой маленький штат Гоа, где тепло, хорошо и очень приятная атмосфера. Я посмотрела информацию в интернете и решила: «Ну, что ж, поеду туда и перезимую».

Я нашла сайты путешественников, списалась с ними, мне дали контакты живущих там людей.За мной прислали машину в аэропорт. И так в декабре 2009-го года я оказалась здесь: прилетела из холодной, заснеженной Москвы, с дубленкой в руках, в теплых сапогах… Меня поселили у одного немца, и в первый же вечер он повез меня на своем мощном мотоцикле туда, где в Арамболе все встречают закат. Когда я увидела всех этих ярко одетых, веселых людей, заходящее солнце, океан, длинный бесконечный берег, - я поняла: да, так жить хорошо…

У меня болели все кости (артриты, артрозы), болело сердце, я привезла с собой кучу лекарств… Но тут я решила потихонечку ходить… Постепенно начала проходить по 6 километров в день, и в конце концов про все свои хворобы забыла. Я очень счастливо жила, потому что у меня было занятие: работала на компьютере, писала книги.

У меня появилось много новых знакомых. Весной мы все стали думать, куда деваться на сезон дождей. Я нашла информацию про остров Бали, решила, что поеду туда. Но сначала наша компания решила съездить в Непал. Я там пробыла месяц. В Катманду мне не понравилось, я полетела в Похару, каждый день там плавала на лодке по прекрасному озеру, училась водить маленький самолетик (там есть русский летчик, который дает такие уроки). Потом полетела на Бали. Поездила еще по другим странам. А затем снова поехала в Гоа зимовать. Для меня это стало своего рода климатической эмиграцией. По утрам я хожу вдоль моря, вечером работаю или встречаюсь с друзьями.

А впервые в Индию я приехала еще в 91-м году в составе делегации, две недели нас возили по разным местам: Дели, Варанаси, Джайпур, Агра. Я всегда интересовалась Индией, первые книги об этой стране прочла еще в 19 лет: книгу Юрия Рериха на английском языке о буддизме, книгу Ромена Роллана «Четыре йоги». Ну и, конечно, Рамакришна, Вивекананда, - все это мне стало очень-очень интересно. Потом я увлеклась Ганди. В общем, эта культура прочно вошла в мою жизнь. И, конечно, когда я впервые попала в Индию, я была тронута, очарована и восхищена.

Меня в меньшей степени интересуют тут материальные вещи, в большей – идеи и люди, авторы этих идей. И вот то, что индийцы сохранили свою древнюю культуру, не дали ни исламу, ни христианству эту культуру стереть, - это очень интересно.

- Каков ваш любимый сюжет из индийской истории или мифологии?

- Это сюжет из «Рамаяны» - история про Бхарату. Первая жена его отца, мать Рамы и Лакшманы, умерла, а вторая родила Бхарату. Мальчики очень дружили. Когда пришло время передавать детям это царство, Рама повзрослел, и дело шло к тому, что он будет правителем, но жена добилась от отца, чтобы он согласился с ее решением. Она когда-то спасла ему жизнь. Пришла к нему и сказала: ты мне обязан, так сделай, как я скажу: пусть Рама вместе с братом Лакшманой уйдет в изгнание, а наследником будет Бхарата. Отец был потрясен. Тем не менее, он был вынужден отправить Раму в изгнание. И Рама ушел, весь народ его провожал. Но Бхарата сказал: нет, Рама – истинный царь. В годы его изгнания я буду выполнять обязанности правителя, но царем все равно является Рама. И он поставил на трон свои сандалии в знак того, что он на этот трон никогда не сядет. Вот эта верность дружбе меня восхищает.

- А из идей, родившихся в Индии, какая вам ближе всего?

- Конечно, идея ненасилия! Это даже не идея, а инстинкт свободы, который изначально, от рождения есть в человеке. Будда, Махавира Джина… Ведь Ганди, поднявший весь народ, никогда в жизни не сделал ни единого выстрела, никого не ударил и вообще, не проявил никакого насилия. Он просто не хотел, чтобы угнетали его народ. Ведь Индия без всякого насилия обрела свободу: Британская Империя просто ушла отсюда! Конечно, до того были сто лет борьбы, множество восстаний, но потом Индийский Конгресс вел уже ненасильственную борьбу. Были только акции неповиновения, забастовки, народ учился всему этому у Ганди, и в конце концов оказалось, что уже невозможно управлять этой страной, и британцы просто вынуждены были уйти.

 

 

ВИТАЛИЙ, ГОА ХЕЛП

Про Виталия я много слышала от знакомых: «Виталик помог тому, Виталик помогу этому». Нашел пропавшего в Гоа московского мента, устроил в больницу сошедшую с ума девушку, отправил на родину семью, оставшуюся без денег и документов. Мне стало интересно, я раздобыла его телефон, позвонила. Виталий приехал ко мне домой. Конечно, я его и раньше видела в Мандреме: тут все на виду, - но никогда бы не подумала, что этот круглый бритоголовый мужик с хриплым голосом, разъезжающий по деревне на крутом, по индийским меркам, моте, и есть наш общий Ангел-Хранитель…

В 2005-м году один мой товарищ, человек не бедный, сказал, что ему все надоело, и он хочет отвезти друзей в Индию. А я в тот момент работал бизнес-помощником у одного из самых богатых людей страны, занимавшего одну из первых строчек в списке «Форбс». Занят я был постоянно, времени для жизни не было совсем. А вообще я всю жизнь провел в ресторанном бизнесе, я специалист по алкоголю, сомелье, учился в Европе, - на этой почве мы и сошлись с тем богатым человеком. И вот приходит ко мне друг и говорит: «Слушай, я везу всех в Индию на десять дней: билеты, жилье, - все оплачиваю». То есть я знал только, что в определенный день мне нужно приехать в аэропорт. За день до вылета залез в Интернет и посмотрел, что такое Гоа. Информации – ноль, за исключением того, что там пляжи, красиво, но, впрочем, и другая, противоречащая первой, информация: все плохо, мусор кругом.

Приехали мы в Морджим. Середина октября, народу нет. Я вышел и понял, что я дома. Это, наверное, самое главное ощущение людей, которых принимает Индия (мы ведь с вами знаем, что Индия либо принимает, либо нет).

И вот, начиная с того момента, я все время думал: как же мне туда уехать? 2006-ой год пришлось пропустить, не было возможности, слишком много работы. Правда, с той, прежней своей работы я уволился, мне это уже не было интересно, семья стала важнее, дороже.

Дальше – 2007-ой год. Моя нынешняя супруга (тогда – гражданская жена) мне говорит: «Слушай, может, все-таки женишься на мне, ведь уже седьмой год живем?» Я говорю: «Не вопрос! Но тогда мы едем в Индию». Она до этого отказывалась ехать, говорила, что ей все это не нравится, поехали лучше в Европу, а туда я не хотел. Ну, и отправились мы в Индию вместе с нашими друзьями, всего четыре человека: я с будущей женой и мой друг со своей девушкой, мы с ним в 2005 году жили рядом в Морджиме. Они и были свидетелями у нас на свадьбе. И вот по пути в Индию мы на лимузине заехали в ЗАГС, расписались в закрытом ЗАГСе: нас четверо и женщина, которая браки регистрирует. Она поставила печать, мы хлопнули шампанского, сели в машину и поехали в аэропорт. По дороге в ресторанчике немножко выпили.

Потом мы три дня ездили, искали жилье. Это такая удивительная история… Был момент, когда я готов был заплатить 7 тысяч долларов за 16 дней проживания, но что-то не устроило (то есть я не понимал ни цен, ничего). И вдруг - мы едем по Морджиму, я смотрю: такой отель красивый, белый, новый, «Касабланка» называется. Я сначала не хотел туда идти, думал, что там уж совсем дорого. И в этот момент звонят нашему водителю. Он дает мне трубку, и я слышу теперь уже знакомый и любимый, картавый голос Игоряна: «Вы знаете, у нас совсем новый отель, мы открылись только в конце прошлого сезона, у нас сейчас вообще никого нет, цена – 20 долларов за номер». Я спрашиваю: «А где вы находитесь?» Он отвечает: «В Морджиме. Отель «Касабланка». И я понимаю, что смотрю ровно на него! Думаю: «Господи, быть такого не может!». Вот оно - то, что называется коннекшн[47]! Приходим туда. Хозяева - Игорь и Наташа – люди, которые здесь живут до сих пор. У Игоря есть вид на жительство по факту рождения в Индии (его папа в 60-е годы строил Тамильскую электростанцию). Мы селимся в два номера, больше никого нет. Там были повара-непальцы, которым мы светили фонариком в окно, и они нам приносили все, что угодно. Пустынный пляж, ни одного шека, ничего не было. И мы в таком кайфе провели там свои медовые две недели… Ну, а потом вернулись в Москву.

Я часто на нашем сайте пишу новым людям, которые собираются в Гоа: я вам завидую, потому что у нас уже никогда не будет тех ощущений, которые можете сейчас испытать вы. Я помню, как приходил с работы, открывал компьютер, в Яндексе набирал слово «Гоа», и меня выбрасывало на фотографии или на что-то еще, просто – хоть что-то об этом месте почитать, потому что сил не было оставаться тут, никоим образом…

Кризис 2008-го года. Закрылся мой ресторан. А потом, я начале января 2010-го, сгорел клуб. Мы к тому времени ездили в Гоа два раза в год: в начале сезона и в конце. И вот, будучи здесь, я получаю смс, понимаю, что бизнес закончился, деньги потеряны, восстановить ничего невозможно. Когда я летел обратно, начал думать: что делать, как быть? И вдруг родилась идея «Гоа Хелпа»[48]. Я приехал в Москву, набрал Митрофана, своего товарища, и предложил сделать вот такую штуку: мы будем заниматься чем угодно, но основная тема, то, чего здесь не хватает, - это помощь людям.

И первый год мы работали абсолютно бесплатно, на любые темы, не разбирая, это emergency[49] или не emergency. Это теперь уже я понимаю прекрасно, что если у человека какая-то срочная серьезная проблема, то как с него можно брать деньги, а если человек способен заплатить и даже хочет это сделать, то – почему нет? Единственное, что все должно быть честно, правильно и хорошо.

И вот два человека, придумав эту историю, решили, что в следующем году они едут на весь сезон. Я жене сказал: Надюх, так и так, я уезжаю на полгода… А она мне потом только, через несколько лет уже, говорит: знаешь, я тогда поняла, что даже если я сейчас скажу «нет», ты все равно уедешь. В общем, она осталась в Москве директором нашего маленького ресторана, два раза в течение того сезона сюда приезжала. А потом мы просто поняли, что все получилось. Идея работала, и было понятно, как с ней двигаться дальше. Уже четвертый сезон мы этим занимаемся.

- Как строилась ваша работа в самом начале, что запомнилось?

- Пришло такое письмо: «Мы - молодая пара, 62-х и 78-ми лет, хотим приехать на сезон в Гоа - не могли бы вы нам помочь тут устроиться?». Женщину зовут Мами, она и сейчас тут. Они из Питера. Были в прошлом году с детьми по путевке, поняли, что очень хорошо тут себя чувствуют. И вот дети их снова отправили. Мы их встретили, помогли. Михалыч, муж Мами, через два года умер. А с ней мы дружим до сих пор. В прошлом году я увидел Мами, едущую на скутере, и совершенно обалдел. А она говорит: ну, что делать, пришлось научиться!

- С какими проблемами обращались другие люди?

- Да все, что угодно. Потеряли документы. Украли деньги. Хотим арендовать байк. Пришлите машину. Как поехать на экскурсию? Отравились. У ребенка высокая температура. Жена (или муж) сошла с ума от наркотиков - это чаще всего. Это называется флипаут[50]. Это же психоделики, это мозг, и он иногда играет такие злые шутки… Нервные клетки начинают умирать, и мозг создает дополнительные реальности: одну, вторую, третью… Кто еще, кроме нас, таким людям будет помогать?

Однажды нам позвонили ребята, сообщили, что одна девушка бегает каждый день по 20 километров по Ашвемскому пляжу, ничего не ест, и даже цикл у нее уже прекратился. А девочка очень хорошая, красивая. Мы пытались ей помочь, организовали ее отправку домой, в конце концов. Слава Богу, сестра за ней приехала. А через два года я ее увидел, пышущую здоровьем, с красивым мальчиком. Она меня узнала, поздоровалась. Естественно, я не стал подходить, ей наверняка было бы неудобно. Но «спасибо» во взгляде я прочитал. Вот так все и закрутилось, понеслось, так и идет до сих пор, и, надеюсь, прекращаться не будет…

А в этом сезоне самая громкая история была – «мальчик без лица». Хороший парень, пять лет в универе, почти отличник, капитан команды КВН. Мама – начальник реабилитационного центра, папа работал следователем в милиции. Уважаемые люди в небольшом городе, хорошая семья. Да и парень-то нормальный был, что уж тут с ним случилось – фиг его знает…

Вообще-то, ему повезло, потому что я нашел байк. Я ехал домой, увидел, что валяется байк, а рядом лужа крови - и понял, что кто-то разбился, и что если он отполз куда-то поблизости, то может тут просто умереть. Я стал дергать соседей: что слышали, что видели. Искали его, искали, не нашли. Потом уже через друзей и знакомых стали выяснять. Кто-то сказал: мы знаем, кто это, родители его приезжали. Я говорю: сообщайте родителям, пусть снова приезжают, будем его искать. Оказалось, что парень разбил себе лицо и на фоне очень сильного помутнения рассудка (это тоже был флипаут) даже боли не чувствовал.

В общем, его мама с папой приехали сюда, и мы пытались его сначала найти - с полицией, друзьям звонили… Нашли. Он у друзей сидел, спрятался. На него просто страшно было смотреть, половины лица не было… Открытая рана, сломанная челюсть… Я, если честно, даже фотографии все уничтожил, смотреть на это не хочу. Как-то уговорили мы его сесть в машину, но он по дороге сбежал. Мама реально понимала, что у сына вот-вот может начаться заражение крови… А он еще и паспорт потерял! Ну, в конце концов, мы их отвезли в Мумбаи, там обратились к женщине – главе русскоговорящего сообщества, она помогла, отвела его родителей в посольство, а там, как всегда, никто не помогает. Они позвонили, когда родители с мальчиком уже 10 дней были в Москве, сказали: мы рассматриваем вашу просьбу о помощи с вывозом сына. Я знаю, что на данный момент прошло уже две операции, но до пластики еще далеко…

Стараемся делать все возможное в каждом конкретном случае. Ведь мы – дети 90-х, умеем жить в цейтноте. Новому поколению это не всегда доступно. Мне сорок лет, то есть в 90-м году мне было 16, а это – самое становление. Тогда страна перестала быть коммунистической, все стало по-другому. Мы выжили, стали нормальными людьми, не опустились до бандитов. Хотя мне туда была прямая дорога. Московский сосед, мой лучший друг – вор в законе. Да и бизнес в 90-е был бандитский…

Я могу сконцентрироваться в момент ужаса, не воспринимая его как таковой, и принять взвешенное решение. Это очень сложно, особенно когда рыдает мама, у папы слезы текут, кто-то в обморок падает, а я стою более или менее спокойно. Мне говорят: мы не понимаем, как ты держишься. Я отвечаю: а у меня вариантов нет, если сейчас еще и я расслаблюсь, то что мы все будем делать?

- Сколько народу работает в «Гоа Хелп»?

- Двое: я и Митрофан. А остальные просто нам помогают: друзья, знакомые, родственники.