Хвалите имя Господне, хвалите рабы Господа.

Да будет имя Господне благословенно

Отныне и вовек.

От восхода солнца до запада

Славно имя Господне».

7. После этого выпивали вторую чашу вина. Она называлась чашей Хаггада, то есть чашей рассказа, чашей объяснения.

8. Все присутствующие второй раз омывали руки и готовились к трапезе.

9. Произносили благословение: «Благословлен Господь, Бог наш, Царь вселенной, рождающий все из земли. Благословлен Ты, о Боже, освятивший нас заповедями и позволивший нам есть опресноки». После этого участникам давались маленькие кусочки опресноков.

10. Между кусками опресноков клали горькие травы,обмакивая все это в кашицу из яблок, фиников, гранатов и орехов. Это напоминало о горечи рабства и о кирпичах из глины, которые когда-то заставляли делать иудеев.

11. Только теперь начиналась собственно трапеза. Все ели приготовленную Пасху, то есть зажаренного Агнца. Ондолжен был быть съеден весь. А остатки нужно было уничтожить и не употреблять в обычной трапезе.

12. В третий раз омывали руки и съедали остатки опресноков.

13. Произносили благодарственную молитву с просьбой о пришествии Илии, вестника Мессии, после чего выпивали третью чашу вина, называвшуюся чашею Благословения. Чашу эту благословляли следующими словами: «Благословен Бог наш, Царь вселенной, создавший плод вина».

14. Пели вторую часть Псалмов Халлел – Псалмы113-117.

15. Выпивали четвертую чашу вина и пели Пс 135, известный как великий Халлел.

16. Возносились две короткие молитвы.

Так заканчивался праздник Пасхи. О том, что же делал Иисус во время Тайной Вечери, и что Он хотел запечатлеть в памяти Своих учеников, мы будем говорить в нашей следующей Беседе.

 

Беседа № 77.

 

Итак, начался праздничный Пасхальный ужин Иисуса с Его учениками, который в нашей традиции принято называть Тайной Вечерей. Сегодня мы займемся центральным моментом этой Вечери, а именно важнейшими действиями Иисуса Христа во время трапезы и словами, которыми эти действия сопровождались. Эти слова, как все мы знаем, легли в основу главного таинства Церкви – таинства Святой Евхаристии.

 

Тайная Вечеря (26:26-30).

 

²⁶ И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». ²⁷ И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: «Пейте из нее все, ²⁸ ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. ²⁹ Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего».

³⁰ И, воспев, пошли на гору Елеонскую.

 

О том, что происходило на Тайной Вечере сообщают три евангелиста (Матфей, Марк и Лука), а также апостол Павел в Первом послании к Коринфянам. Рассказ евангелиста Иоанна сильно отличается от перечисленных. В частности, Иоанн не сообщает нам о произнесенных Иисусом на вечере словах, которые составили, собственно, Его завещание всем Его будущим последователям. Хотя мы имеем несколько рассказов о Тайной Вечере, мы не имеем достоверного знания о том, как именно происходило это событие. Во всех сообщениях о Тайной Вечере рассказывается чуть-чуть по-разному. Мы поймем эти различия в подробностях, если задумаемся над тем, какое большое значение имела Тайная Вечеря Иисуса для первых христиан. О ней невозможно было рассказывать без внутреннего соучастия, что и отразилось на внешних расхождениях в преданиях. Дело в том, что о последней трапезе Иисуса Христа христиане постоянно, еженедельно вспоминали на своих евхаристических собраниях. Но обычаи проведения этих праздничных богослужений были несколько различными в разных христианских общинах. И поэтому разные церковные общины – общины Марка, Матфея, Луки, Павла – со временем акцентировали свое внимание на разных моментах Тайной Вечери.

Но займемся текстом нашего Евангелия. В прошлый раз мы разобрали последовательность традиционных действий во время праздничной иудейской Пасхальной трапезы. Скорее всего, и на этот раз все начиналось традиционным образом. Напомню, что сначала благословлялась чаша вина, и все из нее пили. Потом каждый брал ветку петрушки или лист салата, опускал в чашу с соленой водой и ел. Такова была первая часть трапезы.

Вторая ее часть начиналась благословлением и преломлением хлеба, которое сопровождалось толкованием производимых действий. Вспоминалась история Исхода Израиля из Египта, вспоминался «хлеб Исхода». Хлебом Бог кормил Свой народ при его исходе на свободу. Так этот хлеб стал символом освобождения не только в прошлой истории Израиля, но и ожидаемого освобождения в мессианском веке.

Сам Иисус, выступая в роли «хозяина дома», совершил положенные действия: Он взял хлеб и произнес над ним благословение, которое, скорее всего, звучало так: «Благословлен Господь, Бог наш, Царь вселенной, производящий все из земли» и «Благословлен Отец наш небесный, дающий нам хлеб насущный днесь». На это благословение присутствовавшие апостолы должны были ответить «Аминь!». Это знак того, что благословение произнесено также от их имени и при их полном согласии. После этого Иисус преломил хлеб, и тут произошло нечто необычное. В то время как по обычаю при преломлении и раздаче хлеба хозяин дома не произносил ничего кроме благословения, в этот раз Иисус произнес: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое». И поскольку апостолы хорошо знали из Священного Писания, что под словом «тело» понимается весь человек в его цельности[168], они поняли, что Иисус, их Господь, дарует им с этим хлебом Самого Себя. После этих удививших апостолов слов трапеза пошла своим обычным чередом … до некоторого еще одного необычного момента.

Евангелист опускает описание основной части трапезы, следовавшей за преломлением хлеба. Ничего не говорится о пении псалмов, о второй чаше вина, ничего не говорится о главной части ужина – вкушении Агнца. Всё это евангелисту представляется менее существенным, чем необычные слова Иисуса Христа над хлебом и над чашей вина – слова, которые вырывались из традиционного хода Пасхальной трапезы, но которые стали самыми существенными для литургической жизни христианской Церкви. Итак, непосредственно после слов о преломляемом и раздаваемом хлебе как о Теле Иисуса (а это было практически в начале вечери) Евангелие говорит о почти самом конце трапезы, когда в завершение вечери благословлялась и выпивалась третья чаша вина – «чаша благословения» (1 Кор 10:16), или «чаша благодарения». Иисус взял чашу и произнес благодарение, которое традиционно звучало так: «Благословен Бог наш, Царь вселенной, создавший плод вина». После этого Иисус во второй раз удивил Своих апостолов, предложив им разделить с Ним Его чашу вина. Он пустил чашу вина по кругу, произнеся следующие знаменательные слова: «Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». Всё это было необычно, ибо ни в будничных случаях, ни за праздничной пасхальной трапезой – никогда участники вечери не пили из одной чаши. Правда, глава застолья, хозяин, мог свою чашу, над которой было произнесено благословение, предложить какому-нибудь одному участнику вечери, тому, которого он хотел особенно почтить, или предложить эту чашу хозяйке, позвав ее из соседней комнаты. Но не было такого, чтобы все пили из одной чаши. Именно к этому призвал Иисус Христос.

Сегодня для нас уже не представляется возможным уверенно говорить, какими точно словами сопроводил Иисус предложение Своим ученикам пить из Его чаши. До нас ведь не дошло никаких стенографических или магнитофонных записей речей Иисуса. Не говоря уже о том, что до нас вообще почти не дошли слова Иисуса Христа, произнесенные Им на Его родном языке (Евангелия написаны на древнегреческом языке, то есть нам известны слова Спасителя только в переводе), – даже греческие переводы слов Иисуса дошли до нас в двух разных преданиях.

Одно предание объединяет апостола Павла и Евангелиста Луку:

«Сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор 11:25);

«Сия чаша – Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк 22:20).

Несколько иное предание изложено в Евангелиях от Марка и Матфея:

«Сие есть Кровь Моя Завета, за многих изливаемая» (Мк 14:24);

«Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф 26:27-28).

Все эти различия показывают нам, как в процессе передачи устной традиции возникали некоторые изменения, согласующиеся с теми или иными местными литургическими традициями. Однако различия в преданиях столь несущественны, что никак не влияют на смысл сказанного Иисусом Христом.

Остановимся немного на словах о чаше и о Крови Нового Завета. «Известно, что третья чаша тоже могла получать истолкование, в котором сочеталось воспоминание о спасительных деяниях Бога в прошлом с надеждой на Его грядущее спасение в мессианском веке» [169]. О чем же речь шла в настоящем случае? – О жертве, которую вскоре принесет Собою Иисус, и о заключении Нового Завета, то есть Нового Договора.

Чтобы понять слова над чашей, мы должны знать, что они – намек на знаменитое пророчество Иеремии о Новом Завете, связанном с прощением грехов:

«Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: “познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более» (Иер 31:31-34).

«Вот наступают дни…», – так начинается пророчество о Новом Завете. «Именно сейчас, – говорит Иисус Христос на Тайной Вечере, – наступают эти дни». Своей чашей вина Иисус Своим ученикам и последователям предложил участие в Новом Завете, о котором пророчествовал Иеремия, том Завете, который будет основан на Его собственной Крови, то есть ценою Его собственной жизни, которую Он отдаст «за многих». Почему «за многих», а не «за всех»? Неужели предполагается, что кто-то останется за пределами Божественного искупления? Нет, конечно. Дело в том, что еврейский и арамейский языки (а ведь Иисус произносил Свои слова не на русском и не на греческом языке), эти языки не знают отдельного слова для обозначения «все». И в данном контексте слово «многие» как раз имело смысл «все»: неисчислимое, огромное множество, все! Смерть Иисуса Христа – искупление, то есть освобождение, Исход из царства греха и смерти, освобождение от их власти всех, кто примет этот дар спасения и последует за Христом. Смерть Иисуса – заместительная жертва. Он ведь умирает не за Свои грехи, а берет на Себя грехи других, о чем и было пророчество Исаии:

«Он, Праведник, Раб Мой,

оправдает многих

и грехи их на Себе понесет» (Ис 53:4-5.11).

И еще одно место из Священного Писания мысленно имел в виду Иисус Христос, когда произносил Свои слова о Крови Завета:

Когда на горе Синай Моисей заключил с Богом Завет, то есть договор о 12-ти коленах Израиля, он «послал юношей из сынов Израилевых, и принесли они всесожжения, и заклали тельцов в мирную жертву Господу. Моисей, взяв половину крови, влил в чаши, а другою половиною окропил жертвенник; и взял книгу завета и прочитал вслух народу, и сказали они: всё, что сказал Господь, сделаем и будем послушны. И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх 24,5-8).

Итак, Иисус обращается к Своим ученикам на известном им языке жертвоприношения. Жертвенное животное, в частности, упомянутые выше тельцы, при заклании разделялись на две части – на материальную плоть (тело) и на кровь как носительницу жизни. «Плоть и кровь» – обычное для Писание обозначение живого человека. «Излияние», или «пролитие» крови означало смерть, при которой жизненное начало (кровь) оставляло живое существо, приносимое в жертву. Этот ритуал тщательного сцеживания крови неуклонно соблюдался при жертвоприношениях. Во время Пасхальной вечери язык жертвоприношения был понятен и уместен. Ведь кровь жертвенного агнца перед Исходом даровала евреям спасение. Теперь Иисус говорит о Себе как о Пасхе, о Пасхальном Агнце. Об этом напоминает коринфянам апостол Павел: «Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор 5:7).

Как некогда Моисей заключил древний Завет Бога пролитием крови тельцов за Израиль, так ныне Иисус заключает Новый Завет Бога пролитием Своей Крови «за многих», то есть за всех. Во время самой Тайной Вечери начало Нового Завета было, конечно, неприметным для мира, было как малое горчичное зерно. Но Иисус в тот час был абсолютно уверен в том, что этот Новый Завет будет иметь великое завершение: «Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего».

Необычные и многозначительные действия и слова Иисуса Христа, произнесенные Им на Тайной Вечере, воздействовали на всю последующую жизнь христианской Церкви. Собственно, Иисус возвестил, что отныне Его земное общение за трапезой с Его учениками заканчивается: «отныне не буду пить от плода сего виноградного». Его ожидают страдания и смерть. Он будет принесен в жертву. Видимое общение с Ним будет возобновлено только при наступлении «того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего». Это должно было вызвать вопрос: Что же должно происходить в промежутке между расставанием сегодня и спасительным свершением в прекрасном будущем? На этот вопрос и дали ответ слова о хлебе и о чаше. Они возвестили не только смысл того, что вскоре произойдет с Иисусом Христом, но и совершенно новую и небывалую форму общения с Ним Его учеников.

В слове о хлебе Иисус предлагает ученикам в дар Свое Тело, то есть Самого Себя. Иначе говоря, Он разъясняет, как Он будет присутствовать среди них, Его последователей, после Его только что возвещенной смерти. В слове о чаше сама смерть Иисуса названа в ее спасительном воздействии, как Его самопожертвование. Как уже было сказано, в традиционном ветхозаветном словоупотреблении «изливаемая кровь» означает жизнь, которая отдается во искупление «многих», то есть всех людей. Эта универсальная искупительная смерть тождественна установлению Нового эсхатологического Завета.

Собственно, и слово о хлебе и слово о чаше в принципе предлагают один и тот же дар, а именно, Самого Иисуса Христа. Слово о хлебе больше подчеркивает Его исторический, реальный образ, Того Иисуса, который до сих пор общался с учениками. Слово о чаше больше подчеркивает Его смерть, в которой приходит к цели Его земное служение. Иисус Сам предлагает Себя, – и Своими земными делами, и Своей смертью.

Так Иисус Христос на Тайной Вечери засвидетельствовал не только Свою глубокую любовь к Своим последователям, но и Свою уверенность в свершении Царствия Божия. И этой любовью, и этой надеждой отныне должны были жить Его ученики. Об этом говорит другой вариант слов Иисуса Христа за Тайной Вечерей, предложенный апрстолом Павлом: «Сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание» (1 Кор 11:25)

Важно правильно, в библейском духе понять это распоряжение Иисуса Христа о повторении действий и слов Тайной Вечери «в воспоминание» о Нем. «Воспоминание» на языке Писания – не просто память о том, что было в истории, или припоминание чего-то. «Воспоминание» – в оригинале «avna,mnhsij» – это не просто мысленная оглядка назад и не просто воспоминание, но прежде всего действие, актуализация прошедшего в слове и в деле. Например, когда Писание нам говорит «помни день субботний», это вовсе не означает, что мы просто должны помнить о существовании субботы – такого дня недели, но означает распоряжение действовать в согласии с заповедью о субботнем дне, посвящая этот день Богу. Кроме того, слова «память, воспоминание» употреблялись в Библии как синоним «возвещения» и «исповедания», а часто и культовых действий. Например, Пс 110:4: « Па1мять сотвори1лъ e4сть чуде1съ свои1хъ » – «Он установил память о чудесах Своих», то есть Бог установил культовые действия, которыми актуализируются Его спасительные действия в истории. Так в Книге Исход говорится об установлении праздника Пасхи, который считался «памятным днем»: «И да будет вам день сей памятен, и празднуйте в оный праздник Господу во [все] роды ваши; как установление вечное празднуйте его» (Исх 12:14).

Именно эти слова Книги Исход имел в виду Иисус Христос, когда сказал: «Сие творите в Мое воспоминание». Речь шла о праздновании Нового Исхода, Новой Пасхи. – И мы знаем, как Церковь распорядилась в реализации этой заповеди Христовой: праздновать Пасху не только единожды в год, в Светлый день Воскресения Христова, но и еженедельно в так называемый День Господень, который мы сегодня именуем «воскресеньем», а также в другие праздничные дни.

Как уже было сказано, слова Иисуса Христа, произнесенные Им на Тайной Вечере, – слова о хлебе и о чаше, – в богословии принято называть «установительными словами». Они произвели очень большое действие в истории Церкви и вызвали к жизни большое количество толкований и споров вокруг вопросов: как понимать, что «хлеб есть тело»? как понимать, что «вино есть кровь»? В Средние века возникли и обсуждались вопросы и предположения философского, метафизического или даже физического характера. Эти вопросы до сих пор волнуют многих теоретиков-богословов. Но тогда, на Тайной Вечере ни для Самого Иисуса Христа, ни для Его двенадцати апостолов эти позднее возникшие вопросы не имели никакого смысла и значения. Участники Тайной Вечери мыслили библейскими образами и представлениями, а не философскими категориями средневековых и новых богословов.

Рассказ о Тайной Вечери в Евангелии от Матфея завершается коротким предложением: «И, воспев, пошли на гору Елеонскую». В конце вечери, после третьей чаши благословения участники пели псалмы, выпивали последнюю, четвертую чашу вина и расходились после пения Великого Халлела, то есть Псалма 135:

И№сповё1дайтеся гдcеви, э4кw бл=гъ: э4кw въ вё1къ млcть e3гw2.

Иисус с учениками пошли на Елеонскую, или Масличную гору, которая находилась в пределах Иерусалима.