XI. «Патриарх Киевский» Филарет

 

Кончина Романюка повлекла за собой огромные перемены внутри УПЦ КП. Для всех уже было очевидно, что на этот раз Филарет не упустит шанса стать «патриархом Киевским», к чему он так настойчиво стремился. Об этом свидетельствовало и его решительное участие в истории с похоронами Владимира, и его самочинное провозглашение себя «местоблюстителем» почившего Романюка. На последнее он, впрочем, имел право, но никакого избрания его на этот пост не было все произошло явочным порядком и, разумеется, тут же вызвало протест у наиболее влиятельных «иерархов» УПЦ КП, в первую очередь у «митрополита Галицкого», управляющего Ивано-Франковской епархией УПЦ КП Андрея Абрамчука [168].

 

Внутри УПЦ КП давно оформилась оппозиция Филарету среди «епископов», недовольных его влиянием на Романюка, а теперь не желающих, чтобы Филарет возглавил УПЦ КП в «патриаршем» достоинстве. В партию противников Денисенко входили, главным образом, выходцы из Галичины. Не ушедшие из УПЦ КП в УАПЦ Димитрия Яремы представители автокефалистского «духовенства», некогда на время смирились с одиозной фигурой Филарета, в искренность националистических симпатий которого никто не верил. Позиция этих «иерархов» была обусловлена почти исключительно выгодами политического характера, которые через Филарета могла получить УПЦ КП от Кравчука и других влиятельных политиков. Однако Кравчука на посту президента Украины сменил Кучма, который стал намного сдержаннее, чем его предшественник, относиться к УПЦ КП. И хотя Филарет стоял во главе многочисленного сообщества деятелей, превративших раскол в грандиозный источник политических и материальных дивидентов, для большинства «идейных» раскольников Денисенко все же представлялся балластом, личностью, которая только лишь дискредитирует идею автокефалии. Понимали многие в УПЦ КП также и то, что любые переговоры о возможном объединении с УПЦ и даже УАПЦ будут заведомо обречены на провал, если УПЦ КП возглавит Филарет. Вероятно, Денисенко осознавал, что в случае новых выборов «патриарха» оппозиционеры смогут выдвинуть альтернативного кандидата, а потому шоу с похоронами Романюка во многом было обусловлено его стремлением зарекомендовать себя сугубым поборником автокефалистского движения, «борцом за идею». Тем не менее, фактически сразу же после «Софийского побоища» стали раздаваться голоса против избрания Филарета преемником Володимира Романюка.

 

Андрей Абрамчук решительно критиковал Филарета как личность, которая препятствует нормальному протеканию церковной жизни на Украине. Не мог он простить Денисенко и его прошлого: «митрополит Галицкий» обвинял бывшего митрополита Киевского в репрессиях против автокефалистского раскола в бытность его предстоятелем УПЦ [168]. Столь же резко отзывался Андрей Абрамчук и об узурпации Филаретом власти в УПЦ КП в бытность его «заместителем патриарха» при Скрипнике и Романюке. Подобная должность, по словам Абрамчука, сама по себе есть нарушение канонов. Но самое главное обвинение, которое «митрополит» Андрей предъявлял Филарету, заключалось в том, что на Денисенко возлагалась вся ответственность за происшедшие во время похорон лжепатриарха Володимира беспорядки [168].

 

За выступлением Абрамчука последовали и более решительные заявления. Так, в августе 1995 года «духовенство» из западных епархий УПЦ КП собралось в Рогатине (Ивано-Франковская область) на «собор». Его итогом стало обращение к Филарету, в котором участники «собора» просили Денисенко отказаться от выдвижения своей кандидатуры на выборах нового «патриарха» «ради согласия и объединения православия в Украине» [163]. По мнению галицких «клириков» личность Филарета является препятствием на пути диалога с УАПЦ и канонической УПЦ. Участники «собора» призвали к объединению всех «трех ветвей Православия» (30). Однако, по их мнению, это возможно лишь при условии создания единого и независимого «Киевского патриархата национальной, традиционной Церкви нашего государства» [163]. При этом галичане обратились с просьбой к президенту Кучме посодействовать этому процессу. Очевидно, «забота» президента Кравчука о церковной жизни Украины, разделившая украинское Православие на три конфессии, так ничему и не научила раскольников.

 

Надежда на объединение православных Украины после кончины Романюка стала высказываться в одинаковой степени как раскольниками, так и представителями канонической Украинской Православной церкви. Так, в августе 1995 года в Киево-Печерской Лавре состоялся Архиерейский Собор УПЦ, который дал адекватную оценку июльским событиям на Софийской площади. По мнению участников Архиерейского Собора УПЦ, провокация, связанная с похоронами Романюка, лишь в очередной раз подтвердила, что «Киевский патриархат» это организация не религиозная, а сугубо политическая. Она, по словам украинских епископов, ведет и будет вести только к противостоянию и разделению народа. Архиереи Украинской Церкви обратились с призывом к заблудшим братьям, пребывающим в расколе, покаяться и вернуться в лоно Матери-Церкви. Была также подтверждена готовность УПЦ к диалогу с автокефалистами, но украинские епископы напомнили, что такой диалог возможен лишь тогда, когда прекратятся насильственные захваты православных храмов раскольниками, и политики прекратят свое вмешательство в церковную жизнь. Кроме того, иерархи Украинской Православной Церкви объявляли, что любой диалог с представителями УПЦ КП будет возможен лишь при условии, что осужденный Церковью и извергнутый из сана Филарет (Денисенко) не будет принимать в нем никакого участия [178].

 

Тем не менее, Филарет абсолютно не внял высказанным в его адрес предупреждениям и упорно шел к заветному «патриаршему» куколю. Некоторое время он колебался, видя, что его избрание «предстоятелем» УПЦ КП может привести к очередному «расколу в расколе». Высказывались также серьезные опасения, что Денисенко, сознавая угрозу изоляции и нежелания галицких раскольников видеть его «патриархом Киевским» мог обратиться в Константинополь с просьбой принять УПЦ КП в юрисдикцию Вселенского Патриарха на правах автономной митрополии. Но честолюбивые амбиции обуяли бывшего митрополита настолько, что он, всегда осторожный и наперед просчитывающий свои ходы, стал действовать, забывая о возможных последствиях. В начале октября 1995 года было, наконец, объявлено о том, что «собор» УПЦ КП должен собраться в Киеве для выборов нового «патриарха» 20-21 октября, а уже 22 октября должна произойти «интронизация» нового «предстоятеля», для чего к президенту Кучме Филарет обратился с просьбой выделить собор св. Софии. Ответа президента на это обращение не последовало. Филарет объяснил молчание правительства опасением, что «интронизация» будет использована с целью перезахоронения Романюка на территории собора [31].

 

Филарет объявил в ответ на высказываемые опасения об угрозе нового раскола в случае его избрания «патриархом», что говорил с «архиереями» УПЦ КП, и они якобы заверили его, что выходить из-под его юрисдикции не собираются. Кроме того, Денисенко заявил, что «архиерейский собор», который будет собран 19 октября, выдвинет две-три кандидатуры для избрания «предстоятеля» УПЦ КП. А пока этого не произошло, Филарет назвал наиболее вероятными кандидатами в «патриархи» себя самого и Андрея Абрамчука [31]. Почти как комедию расценили на Украине заявление изверженного из сана за противоканонические деяния и аморальный образ жизни Филарета, о том, что «собор» помимо избрания «патриарха Киевского» коснется также и вопроса о повышении морального уровня общества [31].

 

Интересно отметить, что на «соборе» УПЦ КП и выборах «патриарха», как было объявлено заранее, должен был присутствовать в качестве официального представителя и наблюдателя епископ-помощник Львовской ахиепархии УГКЦ Василь Медвит [31].

 

Накануне предстоящего «собора» Филарет старался как можно чаще высказываться в прессе, на телевидении и по радио относительнно необходимости объединения всех православных Украины в «Киевский патриархат». Денисенко старался зарекомендовать себя горячим поборником национальной идеи и непримиримым «борцом» с имперской Москвой и ее Церковью. Создавал он также и видимость энергичной деятельности внутри УПЦ КП. Об этом должна была свидетельствовать и такая очередная, расчитанная напоказ, акция, как открытие ни много, ни мало «духовной академии» УПЦ КП в Луцке, которую возглавил давний приспешник Филарета Иаков (Панчук) [31].

 

Наконец, 19 октября 1995 года состоялся «архиерейский собор», в работе которого кроме 25 «архиереев» УПЦ КП, представлявших 27 епархий (7 из них за пределами Украины), почему-то приняли участие члены «Высшего церковного совета» (то есть все те же депутаты-экстремисты, сторонники Денисенко). «Ахиерейский собор» УПЦ КП выдвинул целых 9 кандидатов для предстоящих выборов «патриарха». Правда, все они, кроме Филарета Денисенко, тотчас сняли свои кандидатуры [32]. Однако накануне «поместного собора» четверо «архиереев» УПЦ КП «митрополит Галицкий», управляющий Ивано-Франковской епархией Андрей Абрамчук, «архиепископ Тернопольский и Бучацкий» Василий Боднарчук (брат погибшего к этому времени лжемитрополита Иоанна), «архиепископ Нежинский и Брацлавский» Роман Балащук и управляющий делами УПЦ КП, «епископ Хмельницкий и Каменец-Подольский» Мефодий Кудряков заявили о своем выходе из УПЦ КП вместе с своими епархиями. В их составе более, чем 700 приходов, то есть половина всех общин «Киевского патриархата» [32]. По другим сведениям, число приходов, отошедших от Филарета к Яреме еще более велико: 934 [41] или 943 общины из 1700, имевшихся до сих пор в составе УПЦ КП [47]. Кроме того, филаретовскую псевдоцерковь покинули и ушли в УАПЦ также община Николы Набережного на Подоле в Киеве и Феодосиевский монастырь на Печерске, где размещалось управление делами УПЦ КП, возглавляемое «епископом» Хмельницким и Каменец-Подольским Мефодием Кудряковым. О своем переходе к Димитрию Яреме объявил от имени братии и наместник монастыря «архимандрит» Викентий [47]. В Феодосиевском монастыре 19-20 октября был проведен «объединительный собор» «епископов» УПЦ КП, покинувших Филарета, и «иерархов» УАПЦ, на котором решено было обратиться к митрополиту Владимиру (Сабодану) с предложением начать переговоры об объединении [56].

 

Несмотря на этот эксцесс, «Поместный собор» УПЦ КП, проходивший 20-21 октября во Владимирском соборе в Киеве, с самого начала шел по разработанному Филаретом сценарию. Ни одного нового кандидата он не добавил. В итоге тайного голосования 160 делегатов из 174 присутствующих отдали свои голоса за Филарета, который стал третьим по счету «патриархом» УПЦ КП [112]. Лишь четверо делегатов осмелились проголосовать против, а 9 воздержались. Впрочем, это неудивительно. Как сообщает настоятель храма Николы Набережного отец Степан Яремчук, перешедший также накануне «собора» из УПЦ КП в УАПЦ, Филарет сам назначал делегатов от города Киева на «собор». Причем, среди них оказались люди, неизвестные ни одной из киевских общин УПЦ КП в качестве их прихожан [47]. Всего на «собор» было избрано 198 делегатов и приглашено 150 гостей. Приветствие «собору» было прислано от главы УГКЦ кардинала Мирослава-Ивана Любачивского, выразившего надежду на скорое воссоединение не только всех православных, но и униатов Украины в один «патриархат», о юрисдикционном подчинении которого кардинал вновь дипломатично умолчал [32]. Пожалуй, впервые руководство УГКЦ, до сих пор старавшееся удерживаться от каких-либо официальных контактов с расстриженным Филаретом, так откровенно поддержало его в столь важный для него момент. Результат этого шага кардинала не замедлил себя ждать: уже на пресс-конференции 23 октября новоизбранный лжепатриарх заявил, что УПЦ КП готова изменить к лучшему свои отношения с УГКЦ и начать «диалог любви» как с греко-католиками, так и и с украинскими православными любой юрисдикционно принадлежности [32]. На той же пресс-конферренции «патриарх» Филарет сказал, что выборы прошли спокойно и вполне демократично. Переход четырех «епископов» УПЦ КП в УАПЦ, к «патриарху» Яреме Филарет назвал недоразумением, которое само по себе еще ничего не значит. По словам лжепатриарха Киевского, большинство «клириков» из епархий, которыми управляли мятежные «иерархи», заявило о своем несогласии с ними и осталось в юрисдикции УПЦ КП [32]. Как заявил Денисенко, УПЦ КП требует, чтобы прах «патриарха» Володимира Романюка был захоронен на территории Софийского собора, а сам храм передан «Киевскому патриархату» в качестве кафедрального вместе с древней митрополичьей резиденцией при нем [32].

 

О том же, что Филарет по-прежнему ориентируется в своих действиях на тесное сотрудничество с политиками право-националистического направления свидетельствовал тот факт, что практически одновременно с избранием Денисенко на пост «предстоятеля» УПЦ КП было объявлено о создании депутатского объединения «За поместную Православную церковь», в которое вошли сначала 34 депутата, а затем еще 71. Политики, решившие столь масштабно вмешаться в церковные дела, заявили, что их лозунг «Не может быть независимой державы без единой Церкви». А расшифровали они его следующим образом: на первом этапе необходимо объединить «три ветви» украинского Православия, а позже присоединить к ним и униатов Галичины. Президент Кучма, принявший группу депутатов из нового объединения во главе с его инициатором Юлией Григорович, одобрил создание этой парламентской группы [32]. Образование депутатского объединения с подобными целями красноречиво свидетельствовало о том, что на Украине за верующих людей проблемы церковной жизни по-прежнему стремятся решать политики. Искренне их желание содействовать уврачеванию раскола, или нет, не беремся судить. Ненормальным при этом кажется вообще сам подход к решению проблемы политическими средствами на государственном уровне. В истории Украины такое не раз уже случалось, и никогда еще следствием подобных мер не была нормализация церковной жизни. Масла в огонь подлил и экс-президент Кравчук, который в связи с многочисленными высказываниями относительно возможного объединения православных Украины в одну «поместную церковь» заявил, что Русская Православная Церковь никогда не предоставит УПЦ канонической автокефалии [33].

 

Между тем избрание Филарета «патриархом» и переход нескольких «епископов» в юрисдикцию УАПЦ к другому лжепатриарху Димитрию Яреме стимулировали, наконец, первые реальные меры, предпринятые раскольниками на пути к воссоединению с Церковью. 24 [41] или, по другим данным, 25 октября [33] состоялась встреча нескольких представителей УАПЦ, возглавляемых бывшим управделами УПЦ КП «епископом» Мефодием Кудряковым, с представителями УПЦ, о результатах которой ничего не было объявлено [33]. Однако, эта первая попытка диалога дала начало целой цепи подобных встреч, состоявшихся впоследствии.

 

Первый реальный прецедент переговоров между УАПЦ и УПЦ мгновенно вызвал бурную реакцию со стороны филаретовцев, еще недавно заявлявших о «диалоге любви» с другими конфессиями. Дело в том, что как только Феодосиевский монастырь в Киеве вместе с управлением делами УПЦ КП перешел в юрисдикцию «патриарха» Димитрия Яремы, последний немедленно вселился в обитель и объявил ее своей резиденцией. «Владыка» Мефодий вместе с новообразованной «патриаршей канцелярией», порученной его заботам, также остался в Феодосиевском монастыре. 24 октября филаретовцы, стремясь проучить перебежчиков, устроили в нем погром. Перешедший было к Яреме наместник «архимандрит» Викентий был попросту перекуплен Филаретом (Денисенко) и вернулся в УПЦ КП. Руководимые им «монахи» и семинаристы учинили подлинный разгром «патриаршей канцелярии» УАПЦ [47]. Раскольники вновь продемонстрировали, сколь дикие нравы царят в их сообществе.

 

Вскоре отток приходов от Филарета принял массовый характер. До избрания Филарета лжепатриархом УАПЦ насчитывала подобно УПЦ КП около 1700 приходов. После того, как из УПЦ КП вышли четыре «епископа» вместе со своими 700 приходами, о выходе из УПЦ КП и присоединении к УАПЦ объявили еще 138 общин. Еще 228 приходов в начале ноября заявили о возможном пересмотре своей юрисдикционной принадлежности [41]. Из числа этих ушедших от Денисенко к Яреме приходов 50 находились в Винницкой области, 45 в Хмельницкой, 390 в Тернопольской. УАПЦ усиливалась и искала путей сближения с канонической Украинской Православной Церковью. Убедившись в бесплодности попыток по привычке насилием решить проблему утечки своих приходов к Яреме, Филарет сделал вид, что ничего опасного для его безграничной власти в «Киевском патриархате» не происходит. Он обнародовал в начале ноября прямо-таки «сенсационные» данные, которые на самом деле свидетельствовали о стремлении выдавать желаемое за действительное. По словам расстриги-«патриарха», его УПЦ КП на Украине поддерживают 48% населения, тогда как у канонической УПЦ лишь 16% приверженцев [41]. Подобная арифметика, предложенная Денисенко, была в состоянии вызвать только иронию. Особенно на фоне громкого заявления председателя Верховной Рады Украины Александра Мороза о том, что он не может поздравить с избранием «главу конфессии, дважды лишенного архиерейского сана церквами, к которым он принадлежал». Как отметил спикер украинского Парламента, «правильность такого решения в свое время признали главы всех поместных церквей мира» [41]. Не дождался Филарет Денисенко поздравлений и от других первых лиц Украинского государства, которым окончательно себя опорочивший расстрига уже отнюдь не представляется необходимым политическим партнером. Тем более, что Кучме известны близкие отношения Денисенко и Кравчука, основного политического конкурента нынешнего президента. Филарета готовы были терпеть, скорее всего, как противовес канонической Украинской Церкви, усиления влияния которой так боятся многие украинские политики.

 

Очевидно, что вопреки заявлениям Филарета о его желании всемерно стремиться к объединению всех трех православных конфессий на Украине в единую церковь, с его избранием «патриархом» УПЦ КП вероятность возврата раскольников-автокефалистов из УПЦ КП в каноническую Украинскую Православную Церковь стала практически равной нулю. Напротив, диалог УПЦ с УАПЦ был во многом стимулирован именно избранием Филарета и общим желанием противостоять разрушительной для Украинского Православия деятельности погрязшего в коррупции и политических интригах «Киевского патриархата». 2 ноября 1995 года состоялась еще одна встреча представителей УПЦ и УАПЦ, на которой была достигнута договореность о встрече «епископов» УАПЦ с митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром (Сабоданом) [41].

 

8 ноября в Харькове состоялось заседание «епископов» УАПЦ прежнего состава, на котором они приветствовали возвращение в УАПЦ своих «собратьев» из УПЦ КП. В то же время, «епископ Харьковский» Игорь Исиченко заявил о необходимости юридического оформления этого акта на «поместном соборе» УАПЦ [155]. За этим высказыванием «владыки» Игоря чувствуется некоторая настороженность «владык» УАПЦ по отношению к новым «архиереям», сразу же развернувшим столь энергичный диалог с канонической Украинской Православной Церковью. На том же совещании в Харькове «иерархи» высказались также и о неприемлемости заявления «патриарха» Димитрия, которое он сделал 19 октября 1995 года. Ярема объявил тогда, что в случае объединения УАПЦ с УПЦ КП он уйдет в отставку [155]. «Епископы» квалифицировали это сообщение своего «предстоятеля» как противоречащее уставу УАПЦ. Вероятно, Ярема боялся соединения с филаретовской «церковью», но угроза этого фактически миновала после избрания Филарета и последовавших вслед за этим событий. Поэтому Димитрий Ярема фактически дезавуировал собственное заявление, отметив, что препятствий к объединению не видит, за исключением политических [155].

 

Встреча раскольничьих «архиереев» из УАПЦ с митрополитом Владимиром (Сабоданом) состоялась 14 ноября 1995 года. Беседа «иерархов» УАПЦ Андрея Абрамчука, Мефодия Кудрякова и Петра (Петруся) с митрополитом Киевским Владимиром проходила при закрытых дверях. Комментируя ее итоги, «владыка» Андрей сказал, что в ходе этой встречи была достигнута договоренность о создании совместной комиссии, которая продолжила бы диалог между УПЦ и УАПЦ об объединении [155]. В то же время Абрамчук заметил, что УАПЦ по-прежнему условием объединения считает полную автокефалию Украинской Православной Церкви, которую, по его мнению, получить от Москвы будет весьма трудно [155]. Митрополит Владимир, в свою очередь, заметил, что говорить об автокефалии пока рано. Прежде необходимо объединить всех православных Украины в одну единую Церковь. В то же время, митрополит Киевский сказал, что не закрыта дверь и для диалога с УПЦ КП. Однако единственным препятствием при этом является исключительно личность ее «предстоятеля» [155].

 

В тот же день, 14 ноября 1995 года, в храме Николы Набережного состоялся и расширенный «архиерейский собор» УАПЦ, на котором присутствовали: «патриарх» Димитрий Ярема, «архиепископ Львовский и Галицкий» Петро (Петрусь), «епископ Харьковский и Полтавский» Игорь Исиченко, «епископ Белоцерковский и Уманский, викарий Киевской епархии» Михаил Дуткевич и «архиереи», перешедшие в УАПЦ из УПЦ КП, а также представители «клира» и мирян [34]. Как было сообщено участниками «собора», принято решение о проведении 5-6 июня 1996 года «поместного собора» УАПЦ, который и решит окончательно вопрос о возможности объединения с УПЦ [34; 155]. После «собора» также стало известно о намерении «патриарха» Димитрия Яремы на «поместном соборе» УАПЦ в 1996 году уйти на покой [155].

 

Вопросы, связанные с начавшимся диалогом об объединении с УАПЦ, были рассмотрены на заседании Синода УПЦ и архиерейском собрании, которые проходили в Киево-Печерской Лавре 22 ноября 1995 года под председательством митрополита Киевского и всея Украины Владимира, отмечавшего в эти дни свой 60-летний юбилей [35; 49]. При этом указывалось, что в качестве одного из вариантов объединения возможно создание автономной Галицкой митрополии [49]. Синод УПЦ одобрил создание комиссии в составе трех человек для ведения диалога с УАПЦ. Ее возглавил архиепископ Днепропетровский и Криворожский Ириней (Середний). Членами комиссии стали ректор Киевской Духовной Академии протоиерей Николай Забуга и мирянин Сергей Букин [35]. В то же время Синод отметил, что на Украине по-прежнему сохраняется ряд крайне негативных политических тенденций, способных помешать нормализации отношений между представителями различных конфессий. Среди них украинские епископы назвали, в первую очередь, отсутствие в проекте новой конституции пункта об отделении Церкви от государства [49]. Это дает почву для систематических спекуляций монаха Филарета, который всячески пытается представить руководимую им УПЦ КП в качестве «национальной церкви», которая не должна быть, по его мнению, отделена от государства, но, напротив, должна пользоваться особыми привилегиями. Так, в опубликованном незадолго до заседания Синода УПЦ обращении к президенту Кучме Филарет с поразительной смелостью заявил, что одной из причин сложной религиозной ситуации на Украине является отсутствие у государства четкой «церковной политики относительно построения на Украине единой Поместной национальной Православной Церкви» [35]. При этом каноническую Украинскую Православную Церковь Филарет поставил в один ряд с протестантскими конфессиями, назвав ее такой же чужеродной иностранной религиозной организацией [35], не упомянув, впрочем, что сам стоял во главе ее почти четверть века.

 

Особую озабоченность вызвали у архиереев УПЦ поправки к украинской конституции, которые разрешают властям принимать решение о поочередном служении в одном храме представителями различных конфессий [49]. Основанием для этого послужили пункты пресловутого Баламандского соглашения 1993 года, подписанного рядом православных и католических иерархов. Подобное решение депутатов Верховной Рады не только не учитывает канонического аспекта данной проблемы, но способно породить множество новых конфликтов на религиозной почве.

 

Диалог между УПЦ и УАПЦ становился все оживленнее. Это вызывало разные отклики внутри Украинской Церкви. Одни искренне радовались первым попыткам вернуть раскольников в лоно Матери-Церкви. Другие откровенно боялись, что соединение с ними принесет плачевные результаты. Обращалось внимание на проблему безблагодатности раскольничьей иерархии, на противный Евангелию дух национальной обособленности, который могли привнести в Церковь раскольники, в искренности устремлений которых были большие сомнения [140]. Митрополит Одесский и Измаильский Агафангел (Саввин) объявил, что в его епархии абсолютно не приемлется идея автокефалии, хотя бы и канонической, что ставит под большой вопрос поиск точек соприкосновения в диалоге с раскольниками [36]. Многие иерархи УПЦ, в том числе и Преосвященный Августин (Маркевич), епископ Львовский и Дрогобычский, обращали внимание на то, что речь может идти не об объединении с УАПЦ, но исключительно о принятии в лоно Украинской Православной Церкви лиц, покаявшихся в учинении раскола. А именно покаяния в поведении «архиереев» УАПЦ как раз и не усматривалось [43].

 

Однако, пока строились прогнозы относительно результативности переговоров об объединении между УПЦ и УАПЦ, произошло сенсационное событие: как гром среди ясного неба прозвучало вдруг заявление «патриарха» Димитрия Яремы, сделанное им во Львове 23 ноября 1995 года на встрече с общественностью в музее истории религии. Лжепатриарх УАПЦ объявлял, что условием объединения его «церкви» с УПЦ может быть только автокефалия Украинской Церкви. «Пока я буду Патриархом, никакого покаяния перед Москвой не будет. Речь может идти только о независимой поместной Украинской Церкви,» сказал Ярема [130]. Принесение покаяния в учинении раскола, по мнению лжепатриарха, имело бы еще «худшие» последствия, чем Переяславская Рада [36]. Ярема также заявил, что пока УПЦ КП возглавляет Филарет, ни о каком диалоге с этой конфессией не может быть и речи. Димитрий сказал, что вместе с покойным «патриархом «Володимиром Романюком они готовились к объединению своих конфессий в одну, но смерть главы УПЦ КП, которую кто-то, по мнению Яремы, ускорил, оборвала эти планы. Глава УАПЦ заявил, что вместе с Романюком они были готовы отказаться от своих «патриарших престолов» ради объединения [130].

 

Но что было совсем ошеломляющим, так это утверждение лжепатриарха о том, что он не ведет никаких переговоров об объединении с митрополитом Владимиром (Сабоданом) [130]. Что произошло с престарелым «патриархом Киевским», трудно представить. Но он решительно отмежевался от попыток диалога с УПЦ вопреки уже опубликованным в печати его же собственным и «епископов» УАПЦ предыдущим заявлениям. Наиболее странным в свете сенсационного высказывания Яремы выглядело его датированное октябрем 1995 года письмо к митрополиту Владимиру с предложением начать переговорный процесс с целью воссоединения УАПЦ с УПЦ [56]. Возможно, Ярема стал бояться потерять популярность у своих по-прежнему националистически настроенных земляков-галичан, которым диалог с «москалями» из УПЦ был не слишком приятен. Но самым вероятным представляется предположение о том, что опереточный куколь «патриарха Киевского» оказался престарелому раскольнику дороже православного единства украинского народа, о котором он столь печется на словах. Ярема не мог не понимать, что более, чем сомнительную с канонической точки зрения «иерархию» УАПЦ не признает Украинская Православная Церковь, а значит, в лучшем случае, за предполагаемым объединением последует перерукоположение раскольничьих лжеепископов. Что при этом было бы с преклонных лет «предстоятелем», неизвестно. По-видимому Ярема решил не рисковать. Но возможно, что его заявление было следствием всплеска навязчивой национальной идеи слишком бурными были обвинения в адрес митрополита Владимира. Димитрий заявил о его якобы «антиукраинских настроениях». Совершенно истерическим выглядело требование Яремы к митрополиту Владимиру доказать сначала свое украинское происхождение, а потом уже говорить о каком-либо диалоге [130]. В конце своего темпераментного выступления на родине украинского национализма Ярема даже Чернобыльскую трагедию назвал карой Божией за то, что большая часть украинского народа «пошла за москалями» [130]. Словом, в ходе откровений «патриарха» Димитрия для всех стало очевидным, что ни о каком серьезном объединительном процессе говорить не приходится исключительно по причине неконструктивной и неискренной позиции, которую заняли «иерархи» УАПЦ. Свидетельствовало об этом и более, чем легкомысленное заявление «архиепископа Львовского» Петра (Петруся) о том, что подобно диалогу с УПЦ, начаты и переговоры об объединении с УГКЦ в одну конфессию [130]. Полная утопичность и абсурдность этого шага «епископата» УАПЦ не нуждается в специальных комментариях и убеждает в том, что все разговоры об объединении православных Украины для раскольников являются не более, чем пропагандистским приемом.

 

Тем не менее, даже невзирая на заявление Яремы, среди иерархов канонической Украинской Православной Церкви какое-то время еще продолжала существовать надежда на то, что некоторые сдвиги в направлении объединения все же возможны. Председатель комиссии УПЦ по диалогу с раскольниками архиепископ Ириней (Середний) справедливо отметил, что для достижения положительного результата при переговорах с УАПЦ необходимо полностью прекратить какое-либо вмешательство государственных и политических структур в сферу церковной жизни. В то же время не совсем ясно, что имел в виду владыка Ириней, говоря о том, что «никто из архиереев УАПЦ не был лишен сана теми церквами, к которым они принадлежали», что, по мнению архиепископа должно облегчить диалог [36]. С подобным суждением владыки Иринея трудно согласиться, ибо все приведенные в данной работе факты свидетельствуют о незаконности и безблагодатности «иерархии» раскольников-автокефалистов. Ни о каком священном сане не может быть речи вообще применительно к раскольничьим «епископам». Вопрос о лишении сана автокефалистских лжеепископов, таким образом, изначально был риторическим.

 

Поэтому нет ничего удивительного в том, что все попытки найти общий язык с раскольниками и вернуть их в лоно Церкви до сих пор не увенчались успехом. Невозможно примирить с Евангельской проповедью агрессивно-националистическую идеологию, которая заменила для раскольников подлинные христианские идеалы и увлекла их от спасительного Церковного Корабля в мутные воды политики. Можно было предвидеть, что из попытки диалога с раскольниками ничего практически значимого не получится. Это отметил даже расстрига Филарет, сказав, что у УПЦ и УАПЦ нет ничего общего. Правда, Денисенко тут же уверенно заявил, что «подобный диалог возможен только под эгидой УПЦ КП» [38].

 

Диалог между УПЦ и УАПЦ не дал никаких ощутимых результатов, главным образом, вследствие упорства раскольников в вопросе об автокефалии Украинской Церкви как основном условии объединения. Однако, и в рядах сторонников УПЦ высказывалось неодобрительное отношение к переговорам об объединении с раскольниками. Опасение по поводу возможных негативных для Украинского Православия последствиях этого шага решительно высказал Союз Православных Братств Украины [174]. Постепенно контакты между УПЦ и УАПЦ по вопросу об объединении стали все более вялыми, а сомнения в их результативности, высказываемые через прессу, более жесткими.

 

Значительные перемены в позиции раскольников стали заметны после того, как в феврале 1996 года произошел временный разрыв евхаристического общения между Московским и Константинопольским Патриархатами. Автокефалисты попытались немеделенно извлечь выгоду из создавшейся конфликтной ситуации. Причем, сделать это попытались как раскольники из УАПЦ, так и филаретовская УПЦ КП.

 

Так, 18 марта 1996 года было сделано заявление «Синода» УПЦ КП, в котором утверждалось, что разрыв между Москвой и Константинополем неизбежно вовлечет в конфликт и каноническую Украинскую Православную Церковь. По словам раскольников, УПЦ в результате противостояния двух Патриархатов на практике ощутит пагубность своей зависимости от Москвы. По мнению Филарета, это будет, однако, способствовать объединению всех православных Украины в единую церковь. Признание от Константинополя в случае конфликта с Москвой, как полагают раскольники, можно будет получить значительно легче [84]. В ночь с 24 на 25 марта на стенах Киево-Печерской Лавры были расклеены листовки, в которых разрыв между Москвой и Константинополем квалифицировался раскольниками из никем не признанной УПЦ КП ни много, ни мало как превращение Московского Патриархата в «раскольническую группировку». В связи с этим братии Лавры, как и другим верующим УПЦ, предлагалось объединяться вместе с УПЦ КП в единую церковь [93].

 

Противостояние Москвы и Константинополя было также использовано некоторыми клириками для осуществления выхода из юрисдикции Московского Патриархата. Так, в городе Сумы о своем уходе из клира Сумской епархии УПЦ объявил настоятель Троицкого храма архимандрит Трифиллий (Галан). Он заявил о создании новой конфесии в составе своего единственного прихода и даже попытался зарегистрировать ее. Свои странные действия архимандрит объяснял нежеланием порывать с Вселенским Православием вследствие конфликта между Москвой и Константинополем [162]. Вскоре, однако, кризис у отца Трифиллия миновал, он принес покаяние и вернулся к своему законному архиерею архиепископу Сумскому и Ахтырскому Ионафану, который снял с архимандрита запрет [42]. Другой сумской священник архимандрит Геронтий, уйдя из УПЦ, перешел к Филарету с той же мотивацией своих действий, как и в случае с архимандритом Трифиллием [174]. Прикрывавшийся заботой о сохранении общения с Вселенским Православием Геронтий, бывший настоятель Спасо-Преображенского собора в Сумах, оказался тривиальным карьеристом: в начале апреля 1996 года он был «рукоположен» Филаретом во «епископа Сумского и Ахтырского» УПЦ КП.

 

Возможно, что эти беззаконные действия раскольников в Сумской епархии УПЦ ускорили заявление ее правящего архиерея владыки Ионафана о том, что вопрос об анафематствовании монаха Филарета Денисенко, не прекращающего свои антицерковные действия даже после неоднократных предупреждений, будет рассмотрен на ближайшем Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви [48]. Этот Собор состоялся в феврале 1997 года. Соборным определением Филарет Денисенко был отлучен от Церкви через анафематствование, как и перешедший в его «Киевский патриархат» бывший священник-диссидент Глеб Якунин [81]. В очередной раз можно было убедиться в том, что крайности сходятся, особенно, если речь идет о сатанинской ненависти к Церкви. Обвинявший православную иерархию в коррупции и сотрудничестве с КГБ Якунин объединил свои антицерковные усилия с Филаретом (Денисенко), прежде бывшим главным объектом его разоблачений.

 

Однако, извлечь выгоду из противостояния Москвы и Константинополя попытались не только филаретовцы, но и раскольники из УАПЦ. Ярема сделал заявление о том, что ни при каких условиях в Московский Патриархат не вернется, но согласен на объединение с УПЦ при условии верховенства Константинополя. Какова же должна быть степень патологической и почти немотивированной ненависти к Московскому Патриархату, по природе своей столь же украинскому, сколь и русскому, чтобы отказаться даже от автокефалии, от «патриаршества» и согласиться перейти в юрисдикцию Константинополя? Тем не менее, кажется, что в УАПЦ готовы и на этот шаг. В начале апреля 1996 года Константинопольский Патриарх Варфоломей принял делегацию УАПЦ. По слухам, он якобы обнадежил раскольников обеща<