Задача II: переработка боли, причиняемой горем

Немецкое слово Schmerz хорошо подходит, если мы говорим о боли, потому что его широкое значение включает в себя и буквальную физическую боль, которую чувствуют многие люди, и связанную с потерей эмоциональную боль. Необходимо принять и проработать эту боль, иначе она проявится в виде физических симптомов или в той или иной форме отклоняющегося поведения. Именно это утверждает Паркс (Parkes, 1972), когда говорит: «Если переживающему утрату необходимо пройти через боль, причиняемую горем, чтобы работа горя совершилась, то все, что постоянно позволяет человеку избегать этой боли или подавлять ее, будет, вероятно, продлевать процесс горевания» (p. 173).

Не все чувствуют эту боль одинаково сильно, не все переживают ее одинаково, но практически невозможно потерять человека, к которому вы были глубоко привязаны, не почувствовав в какой-то степени эту боль. Недавно пережившие утрату обычно не бывают готовы испытать следующие за этим эмоции во всей их полноте и силе (Rubin, 1990). Тип боли и ее интенсивность обусловливаются рядом факторов, обозначаемых в главе 3. С другой стороны, недавние исследования стилей привязанности показывают, что есть люди, которые не чувствуют сильной боли, а то и вообще не чувствуют боль после смерти близкого. Одной из причин этого может быть то, что они не позволяют себе привязаться к кому-либо и демонстрируют избегающий/отстраненный стиль привязанности (Bonanno, 2004).

Может существовать тонкое взаимодействие между индивидом и обществом, которое затрудняет решение задачи II. Общество может чувствовать себя некомфортно с чувствами горюющего и поэтому ненавязчиво посылать ему сообщение: «Не стоит горевать – это ты просто жалеешь себя». Банальные слова утешения вроде «Ты молодая, у тебя еще будет ребенок» или «Жизнь – для живых, и он не хотел бы, чтобы ты так убивалась» часто раздаются окружающими в попытке помочь. Такие комментарии, сталкиваясь с собственными внутренними защитами горюющего, приводят к отрицанию необходимости горевания, выражающемся в словах: «Мне не надо так себя чувствовать» или «Мне не надо горевать» (Pincus, 1974). Джеффри Горер (Gorer, 1965), признавая это, говорит: Когда человек дает волю своему горю, это осуждается, как болезненное и деморализующее поведение. Подобающим другу или доброжелателю поведением считается отвлечение горюющего от его горя» (p. 130).

Отрицание задачи проживания и переработки горя приводит к бесчувствию. Люди прибегают к множеству способов, чтобы миновать задачу II. Наиболее очевидный из них – «обрубить» свои чувства и отрицать имеющуюся боль. Иногда люди замедляют прохождение этого процесса, избегая болезненных мыслей. Они прибегают к приему остановки мыслей, чтобы спастись от дисфории, связанной с потерей. Некоторые люди справляются, вызывая у себя в голове только приятные мысли об умершем, что защищает их от дискомфорта неприятных мыслей. Идеализирование умершего, избегание всего, что напоминает о нем, прибегание к алкоголю или наркотикам – другие способы помешать себе с решением задачи II.

Некоторые люди, не желая переживать боль утраты, прибегают к «географическому» лечению. Они путешествуют, переезжая с места на место и пытаясь найти облегчение своих чувств. Это противоположно тому, чтобы позволить себе проработать эту боль: почувствовать ее, зная, что однажды она пройдет.

Одна молодая женщина минимизировала свое переживание утраты, веря, что ее брат вышел из беспросветного страдания и после совершения самоубийства находился в лучшем месте. Может, это была правда, но это удерживало ее от переживания сильного гнева на него за то, что он ее оставил. В терапии, когда она впервые позволила себе почувствовать злость, она сказала: «Я сержусь на то, как он поступил, а не на него!» В конце концов она смогла почувствовать этот гнев, направленный непосредственно на него, с помощью техники пустого стула.

Известно несколько случаев, когда оставшийся в живых реагирует на смерть эйфорией, но это обычно связано с настойчивым отказом верить, что смерть действительно случилась. Это часто сопровождается живым ощущением постоянного присутствия умершего. В целом, эти эйфорические реакции являются очень хрупкими и недолговечными (Parkes, 1972).

Джон Боулби (Bowlby, 1980) сказал: «Рано или поздно некоторые из тех, кто избегает всякого сознательного горевания, ломаются; чаще всего это бывает та или иная форма депрессии» (p. 158). Одна из целей консультирования горя – помочь людям с выполнением этой трудной второй задачи, с тем, чтобы они не несли с собой эту боль всю жизнь. Если над задачей II не работают адекватно, то терапия может потребоваться впоследствии, и тогда человеку уже будет труднее вернуться к этой боли, которая до сих пор избегалась, и проработать ее. Очень часто это - более трудный и сложный опыт, чем работа с утратой, когда она произошла. Положение также может осложниться из-за присутствия менее поддерживающей социальной системы, чем та, которая была бы доступна сразу после утраты.

Обычно мы думаем о связанной с утратой боли в терминах печали и дисфории. И действительно, боль утраты в значительной степени бывает такого рода. Однако, есть и другие связанные с потерей аффекты, которыми нужно овладеть. Тревога, гнев, вина, депрессия и одиночество – также распространенные переживания, которые могут испытывать горюющие. Способы консультативной работы с этими чувствами вы найдете в главе 4.