Объективные признаки состава кражи

Концепция, объявляющая объектом преступления общественные отношения, имеет под собой прочное социологическое обоснование. Весьма убедительно оно представлено в работах Н.И. Коржанского[4], основываясь на которых здесь излагается соответствующий материал.

Общество, как известно, есть не просто совокупность образующих его индивидов. Это, прежде всего, социальное взаимодействие его членов, которое проявляет себя в виде определенной системы поступков людей по отношению друг к другу, системы поведения. Сохранение стабильности общества настоятельно требует согласования воли, желаний и поведения членов этого общества, их упорядочения. Такое согласование осуществляется объективно в процессе создания и поддержания социальных норм — правил, призванных регулировать поведение людей в их отношениях между собой и с обществом в целом. В социальной норме, таким образом, заключен своего рода компромисс — согласование интересов отдельной личности и общества. Такое согласование не всегда предполагает жесткое подчинение интересов индивида интересам всего общества. Саморазвитие общества требует не только ограничения свободы и наложения обязанностей на отдельных индивидов в интересах общества в целом; оно в той же мере обуславливает самоограничение общества и сохранение либо предоставление индивидам определенной свободы в виде комплекса прав и возможностей.

Основанное на социальных нормах поведение человека становится социальным поведением. Это поведение и составляет суть общественных отношений; последние слагаются именно из совокупности разнообразных видов поведения (деяний) человека. Общественные отношения не могут существовать без социальных норм, их регулирующих; без социальных норм нет и общественных отношений. Но общественные отношения — это не сами социальные нормы. Общественные отношения — это фактическое, действительное поведение, а социальные нормы — это требуемое поведение. Когда отношение складывается в соответствие с социальной нормой, в нем выражается согласованная воля его субъектов: интересы общества и интересы индивида совпадают. При этом в силу взаимного характера социальных норм поведение одного субъекта отношения всегда обеспечивает определенное состояние другого субъекта. Противопоставление же воли индивида воле общества приводит к нарушению социальной нормы и изменению общественных отношений. Не соответствующее социальной норме поведение одного субъекта, следовательно, сопровождается нежелательным изменением состояния другого[5].

Таким образом, тезис о том, что объектом преступления выступают общественные отношения, не только не опровергается, но и подтверждается теорией интереса как объекта преступления.

Объективная сторона кражи заключается в тайном[6] хищении чужого имущества.

Состав преступления сформулирован как материальный и включает в себя три обязательных элемента: деяние - хищение чужого имущества, совершенное тайным способом; последствие - имущественный ущерб; причинную связь между деянием и последствием.

Если дать полное определение кражи, оно будет выглядеть следующим образом: кража есть противоправное безвозмездное изъятие тайным способом с корыстной целью чужого имущества и обращение его в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или законному владельцу.

Само понятие хищения в краже какой-либо спецификой не обладает. Специфику кражи составляет способ, присущий только ей, - тайный способ изъятия имущества. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29[7] в п. 2 дает следующее понятие кражи: "Как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В тех случаях, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества".

Тайный способ, таким образом, предполагает скрытность, незаметность хищения для других лиц.

В настоящее время в науке распространено выделение объективного и субъективного критериев тайного и открытого способов хищения. В свое время о них писали В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов; теперь ими пользуются многие, поскольку названные критерии помогают полнее уяснить суть способов хищения.

Объективный критерий тайного способа означает, что хищение осуществляется незаметно для окружающих или в их отсутствие. Об объективном критерии свидетельствует, на мой взгляд, наличие хотя бы одного из следующих возможных факторов:

1) хищение осуществляется в отсутствие на месте совершения преступления кого-либо - в отсутствие очевидцев;

2) хищение осуществляется в отсутствие на месте совершения преступления посторонних;

3) хищение осуществляется в присутствии на месте совершения преступления посторонних, однако они не наблюдают факта хищения;

4) хищение осуществляется в присутствии на месте совершения преступления посторонних, однако они не расценивают происходящее как хищение или не осознают этого;

5) факт совершения хищения наблюдается посторонними людьми, однако они не обнаруживают себя виновному.

В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 подчеркивается: "Если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо... является близким родственником виновного, который рассчитывает в связи с этим на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны указанного лица, содеянное следует квалифицировать как кражу чужого имущества. Если перечисленные лица принимали меры к пресечению хищения чужого имущества (например, требовали прекратить эти противоправные действия), то ответственность виновного за содеянное наступает по статье 161 УК РФ".

Так, например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, проверяя дело в порядке надзора, изменила состоявшиеся по делу судебные решения в отношении П., осужденного Калужским районным судом Калужской области по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ, действия которого далее постановлением президиума областного суда Калужской области были переквалифицированы на ч. 1 ст. 111 и ч. 1 ст. 161 УК РФ. Судебная коллегия отметила, что хищение имущества П. совершалось у потерявшего сознание А. в присутствии осужденной по этому же делу жены П., не препятствовавшей ему при изъятии денег и часов. Иных лиц при завладении имуществом потерпевшего не было. С учетом изложенного действия П. были верно переквалифицированы с ч. 1 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 158 УК РФ[8], т.е. хищение было признано тайным.

Стоят на таких позициях и другие суды. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовии от 11 января 2006 г. изменен приговор Темниковского районного суда от 19 октября 2005 г. в отношении И. Его действия по эпизоду хищения имущества Д. переквалифицированы с ч. 1 ст. 161 на ч. 1 ст. 158 УК РФ. Как установлено судом, в момент совершения И. преступных действий присутствовал Ш., который являлся знакомым осужденного. Кроме того, Ш. показывал, что похищенные И. пельмени они сварили и съели вместе. При таких обстоятельствах, указала кассационная инстанция, И. справедливо рассчитывал на то, что в ходе изъятия имущества он не встретит противодействия со стороны Ш. В связи с этим содеянное И. следовало квалифицировать как кражу чужого имущества по ч. 1 ст. 158 УК РФ[9].

Можно согласиться с А.В. Бриллиантовым и И.А. Клепицким, отмечающими: "Необходимы лишь два условия для признания наличия фактора тайности: во-первых, в силу каких-либо жизненных отношений это лицо не является посторонним для виновного; во-вторых, виновный рассчитывает на то, что в силу этих обстоятельств содеянное будет сохранено в тайне"[10]. Добавлю от себя, что второе обстоятельство - расчет на молчание - очень важно, поскольку не всегда наличие, например, родства, знакомства и проч. предполагает, что между виновным и этим фактически непосторонним лицом существуют такие отношения, которые не приведут к огласке совершенного хищения.

3. Хищение осуществляется в присутствии на месте совершения преступления посторонних, однако они не наблюдают факта хищения. В этом случае виновный совершает хищение в присутствии других людей, которые являются для него посторонними. Но в силу различных обстоятельств эти люди не видят, не наблюдают факта совершения преступления (например, в силу давки в транспорте, где совершается карманная кража, из-за сна, в том числе в результате алкогольного или наркотического опьянения или нахождения в обмороке и т.д.). При этом внимание присутствующих может быть и специально отвлечено лицом, действующим заодно с виновным.

4. Хищение осуществляется в присутствии на месте совершения преступления посторонних, однако они не расценивают происходящее как хищение или не осознают этого. При указанном обстоятельстве, в отличие от предыдущего, присутствующие при совершении хищения лица наблюдают факт изъятия имущества, однако в силу разных причин не понимают происходящее правильно, т.е. как хищение. В настоящее время на это специально указано в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29. Согласно ему, есть кража в том случае, если присутствующее при незаконном изъятии чужого имущества лицо не сознает противоправность этих действий. Действительно, при наличии перечисленных обстоятельств есть все признаки тайного хищения: факт хищения не понимается присутствующим при нем человеком, что, в свою очередь, используется виновным.

А.И. Бойцов точно называет такую ситуацию тайной не в силу физической стороны совершенных действий, а в силу тайности их подлинного смысла. К таким ситуациям следует отнести: хищение у неспящих пьяных, которые в силу высокой степени опьянения не осознают характера производимых с ними действий; хищение имущества в присутствии малолетних детей или невменяемых; изъятие имущества на глазах у многих людей, воспринимающих действия виновного как совершенно правомерные и расценивающих его самого как хозяина (владельца) имущества (например, завладение чужой автомашиной на улице города путем открытия ее ключом), и т.д.[11].

5. Факт совершения хищения наблюдается посторонними людьми, однако они не обнаруживают себя виновному. В этой ситуации есть посторонний очевидец хищения, правильно понимающий происходящее, но в силу каких-либо причин предпочитающий остаться незамеченным (например, из-за страха расправы над ним).

Объективный критерий тайного способа хищения, таким образом, характеризуется обстоятельствами, внешними по отношению к виновному.

Субъективный критерий тайного способа, напротив, отражает внутреннее отношение самого виновного к совершаемому им; лицо полагает, что действует тайно, и имеет на это объективные причины (на месте совершения кражи нет других людей, внимание потерпевшего чем-либо отвлечено, присутствующие спят, и т.д.).

В настоящее время все чаще возникает вопрос о квалификации действий лица, совершающего хищение в месте, которое оборудовано камерами слежения за происходящим, как правило, для повышения сохранности имущества. Речь идет, например, о супер- и гипермаркетах, территория которых значительна или громадна, и охрана имущества от хищений, совершаемых людьми, присутствующими непосредственно в торговых залах, обеспечена быть не может (это и нерационально, и дорого). Одна ситуация, когда преступник совершает хищение, не зная о видеокамерах, фиксирующих хищение; здесь налицо оба критерия тайного хищения - и объективный (никто не наблюдает происходящего, или внимание присутствующих не фиксируется на виновном, сосредоточено на чем-то другом), и субъективный (лицу неизвестно, что его действия записываются на камеру). Другая - в том случае, если виновному прекрасно известно, что камеры слежения записывают все, что происходит в торговом зале; он допускает возможность того, что его действия отслеживаются и в реальном времени охраной, наблюдающей обстановку у монитора в отдалении от торгового зала, вне него. Если при этом он все-таки совершает хищение, каким оно должно быть признано - тайным или открытым?

Думаю, в последнем случае нет оснований для вменения тайного хищения: отсутствуют оба его критерия, и напротив, присутствуют объективный и субъективный критерии открытого способа хищения, т.е. грабежа.

Кража считается оконченной, когда имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им пользоваться или распорядиться.

Бавлинским райсудом Ш. осужден по ст. 158 ч. 2 п. п. "б", "г" УК РФ к лишению свободы на 5 лет в исправительной колонии строгого режима.

Ш. на рынке г. Бавлы похитил из кармана женщины целлофановый пакет с 700 рублями и был задержан потерпевшей.

Суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Ш., но его действия ошибочно квалифицированы как оконченное преступление, тогда как он не имел реальной возможности распоряжаться похищенным.

Судебная коллегия по уголовным делам ВС РТ приговор в отношении Ш. изменила и переквалифицировала его действия на ст. ст. 30 ч. 3; 158 ч. 2 п. п. "б", "г" УК РФ и назначила наказание в виде лишения свободы на 4 года 6 месяцев в исправительной колонии строгого режима[12].

Полагаю, однако, что во всех приведенных Б.В. Волженкиным и А.Н. Игнатовым примерах нет еще оконченного хищения, поскольку лицо не получило реальной возможности ни пользоваться, ни распоряжаться похищенным. Можно бы было посчитать такой вариант определения момента окончания хищения принципиальной позицией авторов, но это не так. Свою мысль, приведенную выше, Б.В. Волженкин иллюстрировал примером хищения Ж. из секции универмага "Детский мир" рулона фотообоев: Ж. "был задержан практически сразу после выхода из секции и предпринять какие-либо действия, направленные на реализацию изъятого имущества, не мог. В связи с этим действия Ж. были квалифицированы как покушение на кражу". Я не вижу, однако, принципиальной разницы между последним примером и теми, которые Б.В. Волженкин приводил выше: почему в данном случае необходимо учитывать факт возможности распорядиться похищенным, а в первых вариантах этого делать не следует. Примечательно, что и для грабежа Б.В. Волженкин формулировал иное - правильное, на мой взгляд, - определение момента окончания: "...Если лицо сразу же после захвата имущества было задержано и не имело возможности распорядиться имуществом, грабеж не может быть признан оконченным".

Думаю, однако, что хищение окончено тогда, когда у виновного была возможность не только распорядиться, но и просто воспользоваться изъятым имуществом. Более точно определял момент окончания грабежа (и иначе, чем для кражи) и А.Н. Игнатов: "Грабеж является оконченным с момента открытого изъятия имущества и завладения им".