Семейные дрязги – дело тонкое

 

Не все перемены в менталитете можно списать на исторические и эко - номические условия: дескать, время нынче такое, что люди с нежной душой, чистые помыслами и бескорыстно преданные своему делу не в цене. Их за - менили бойкие молодчики с неопределенными записями в сомнительных ди - пломах: какой - то там лизинг клиринга, мерчандайзинг тимбилдинга, монито - ринг импичмента … И непонятно, и звучит противно, но им, проклятым вре - менщикам, все нипочем! Пусть мы не верим им – в отместку они не верят в нас! И все норовят сделать по - своему, не спросясь! Вот до чего довел нас ис - торический кризис. Раньше было лучше. Вот лично мне – точно лучше было. И печень после Пасхи не барахлила …

 

Все эти не слишком благородные (зато и не осознанные) чувства про - израстают на почве обыкновенной зависти. Человеку трудно признаться в собственном эгоизме – в том числе и себе. Поэтому «производные зависти» маскируются под благородное негодование по тому или сему поводу. Под та - кой «личиной» зависть уже не стыдно выказывать – и наедине, и на людях. Прием этот настолько стар, что о нем смешно говорить всерьез – так и тянет съехидничать насчет истинных мотивов «благородных обличений». А между тем ситуация сохраняется во всей своей средневековой «неприкосновенно - сти» и по - прежнему так же больно ранит и субъект, и объект зависти – а все оттого, что человечество до сих пор не нашло выхода из той ловушки, в ко - торую нас загоняет зависть. И даже если отыщется средство от этого душев - ного состояния, применить новообретенное действенное «лекарство» будет … нельзя. Как было сказано выше, природа ничего не разграничивает: здесь нужное, здесь ненужное, здесь плохое, здесь хорошее … Лишь человеческому сознанию все время хочется расставить по полочкам дела, слова и чувства. Но, по большому счету, у нас мало что получается. Вот и в отношении завис - ти: что в ней плохого, знают все; а что в ней, на первый взгляд, хорошего?

 

Пушкин писал: «Зависть – сестра соревнования, следственно из хоро - шего роду». Так оно, действительно, и обстоит. Именно зависть побуждает нас к повышению собственной самооценки. Затем рождаются амбиции, по - требность в самоутверждении, стремление к самореализации …

 

«Потомки зависти» представляют собой мощный стимул для формирования лично - сти и для ее карьерного роста.

Жалко только, что эти «детки» бывают, как и все детки, очень разными.

 

И с равным успехом могут завести личность в тупик и оставить там на веки вечные плакаться о «несложившейся судьбе». Зависть при участии психоло - гической защиты может создавать весьма несимпатичные гибриды: в частно - сти, игры на понижение в адрес «объекта». Он, мол, на самом деле глупый и безнравственный, необаятельный и грубый человек. Его никто не любит, а его авторитет – дутый. Или за деньги купленный. Все техники «черного пиа - ра» давно заложены в поведении завистника. Когда официальная моральная

догма на государственном уровне разрешила сплетню, большинство лю - дей … обрадовалось. Ведь зависть, сублимированная в сплетню, не только избавляет от «разъедания изнутри» - она еще и развлекает всех знакомых сплетника, кормит их любопытство новейшими «жареными фактами», позво - ляет моментально находить темы для разговора, делает сплетника желанным во многих компаниях. Непочтенное занятие, но какое необходимое!

 

Как бы мы не открещивались от участия в «словесных оргиях с участи - ем записных сплетников», на нашей совести немало подобных «развлече - ний». Скучен человек, неспособный ни при каких обстоятельствах рассла - биться, пропустить рюмку, рассказать анекдот или передать слушок. Никакой кодекс поведения истинного джентльмена / леди не спасают от пересудов да - же высший свет, для простого человека совершенно недосягаемый. Что же говорить о семейном круге, в котором всякий представитель «клана» получа - ет свое место и свою долю внимания? Естественно, здесь и страсти накаля - ются сильнее, и соперничество острее, и пиар почернее. Но, тем не менее, люди, как правило, не осознают того, что видят.

 

Бывает и так, что папа с мамой трепетно прислушиваться к мнению прочей родни – а та, из зависти или из «спортивного интереса», распускает о ребенке дурные слухи или делает гнусные намеки. Такая публика обожает сбиваться в стаи или в маленькие компании. Этот тип зависти традиционно более характерен для представительниц прекрасного, но злопамятного пола. Объединившись в команду, тетушки - бабушки принимаются громко и агрес - сивно выражать объекту своей зависти «общественный протест». В ходе этой операции им чрезвычайно важно объявить объекту, что его пресловутые «достижения» есть не что иное, как большая жизненная неудача, или, в край - нем случае, дать понять: вот лично им, весьма достойным особам, такого «сто лет в обед не надо»! И хотя сперва кажется, что родича завидующего легко отличить от родича заботливого – это один, выражаясь биологически - ми терминами, «подвид». Никаких особых различий, никакого специфиче - ского поведения. Более того: забота легко переходит в зависть – и обратно.

 

У нашей приятельницы Александры была большая родня. У ее отца, Юрия Петровича Бар - барисова, родных сестер и братьев имелось аж одиннадцать человек. Его семья жила более чем скромно, но дети, что называется, «выбились в люди», крепко встали на ноги, обзавелись семьями, хотя, надо сознаться, особых высот никто из них не достиг. Братья и сестры по жизни всегда дер - жались друг за друга и очень любили отмечать праздники «всем семейным составом». Они испы - тывали огромную гордость от того, что их много, что вкупе они составляют большой семейный клан. Еще бы! Если Барбарисовы съезжались на «клановое» торжество, стол приходилось накры - вать на сорок пять человек. И отовсюду доносилось: «Мы Барбарисовы! Мы Барбарисовы! Барба - рисовы - то, Барбарисовы – се!»

Александра относилась к барбарисовской «семейственности» с иронией, хотя с удовольст - вием встречалась с кузинами и кузенами на семейных раутах. В их компании она будто бы снова превращалась в маленькую девочку. Ее двоюродные братья и сестры, очевидно, испытывали сход - ные чувства. Все дурачились, носились колбасой, подтрунивали друг над другом и потихоньку по - куривали в рукав, чтобы не заметили взрослые.

Из молодого поколения Барбарисовых именно Александра первая добилась успеха. Она выиграла гранд на учебу в американском университете. Родители, конечно же, были счастливы. На очередное торжество клана Барбарисовых Юрий Петрович с женой приехали уже без дочери. Две недели назад Саша уехала в Америку. Но поздравлений от родственников почему - то не дож - дались. Напротив, их встретили хмурые, настороженные лица. «Вы с ума сошли! Отпускать дочь

за тридевять земель», - почти кричала на Юрия Петровича сестра, - «Да и куда? В гнездо развра - та!» - «Ну, ладно, Юрка – дурак, он мужик, они в этом не понимают. Но ты, Татьяна, что ушами хлопаешь?» - это другая сестрица Юрия Петровича песочила неподалеку его жену. «Да чтобы я свою дочь отпустила так далеко одну? Ни за что! Слава богу, моя Света приличная девушка!» - презрительно цедила невестка.

 

Слова обиды и раздражения вперемешку с самыми мрачными прогнозами на Сашкино бу - дущее обрушились на Юрия Петровича и Татьяну Борисовну со всех сторон. А робкие попытки возразить родне, что учеба в университете, пусть даже и в Америке, не способствует моральному падению, что не станет их дочь, покинув отчий дом, ни алкоголичкой, ни наркоманкой, только сильнее раздражали окружающих. Стоит ли говорить, что с семейного торжества они ушли по - раньше? Да и вообще стали встречаться с родственниками пореже, в надежде, что те со временем смирятся со свершившимся фактом.

 

Увы, но родителям умненькой дочурки долго придется снисхождения дожидаться. Может быть, несколько лет. Родня слабину даст не скоро и будет канать родителей «выскочки» до по - следнего. Нет им, родителям, прощения. Раньше все семейство Барбарисовых на равных выпивало

 

и закусывало на крестинах, родинах, именинах и смотринах, а эти двое все радостные события превращают в похороны. В похороны самооценки остальных представителей клана. Разве теперь погордишься всласть любимым чадом, поступившим в рядовое, заштатное учебное заведение с непрезентабельным названием и невнятной перспективой последующего трудоустройства? Да и новости типа «А моя детка захомутала бизнесмена: у него свое дело, доход аж тысяча долларов … в год» - те вообще на корню увядают. Попробуй прихвастни, когда тут эти двое сидят – доченька ихняя в американском университете, зараза, жирует! Глядишь, доучится, профессором станет, па - пу - маму к себе выпишет. Везет же некоторым! А чем они лучше? Да просто подфартило! И нечего переглядываться, сволочи вы самодовольные!

 

Понять, как действует чей - то успех на самооценку окружающих, не - трудно. А функция этого механизма еще проще: понижая ценность чьего - либо успеха, можно повысить ценность собственных достижений. А следова - тельно, и свою самооценку. Это гораздо легче, нежели совершать поступки, вызывающие восхищение, имеющие самостоятельный вес и самостоятель-ное значение.

 

Тот, кто предпочитает делать «великие дела», а не увеличивать их «ви - зуальный размер» путем сопоставления с чьими - то еще «мелкими делами», - даже он не обходится без социальной конкуренции. Он, скорее всего, не бу - дет участвовать во всяческих «публичных обсуждениях» других «героев дня»

 

– до тех пор, пока, по всеобщему закону, не превратится из героя в зануду. Но туда, куда «деятеля» пригласят, чтобы поговорить о нем самом, он пой - дет. Один раз или несколько – зависит от конкретной ситуации и конкретной личности. И здесь ему придется выслушать множество дурацких вопросов, претензий, советов – и не менее дурацких комплиментов. На некоторое время герой станет мишенью для тех, кто предпочитает самоутверждаться иным способом – не действием, а рассуждением. Вернее, осуждением. Привержен - цы этого способа сопоставляют со своими достоинствами (в том числе и мнимыми) чьи - нибудь пороки (в том числе и мнимые). Обвиняя «деятелей» или прочих «критиков» в глупости, опрометчивости, невежестве и т. п., они добиваются определенных успехов. Как реальных, так и выдуманных. Глав - ное в жизни «критика» – самоощущение. А оно зависит от внешнего одобре - ния. Положительный эффект от «кулуарной беседы» приравнивается к мате - риальному результату от проделанной работы.

 

Непосредственное действие – удел одних, а сравнительный анализ – удел всех про -

 

чих.

Разумеется, второй вариант «экономичнее» и за него держится немалое количество народу. Поскольку все мы хотим поднять свою самооценку – тем или иным доступным нам способом.