Глава 5: Дескурения разрушает чары

Примечание переводчика к главе 5: как всем известно, в состав оборотного зелья входят водоросли, собранные в полнолуние. В книге Д.К. Роулинг используется название fluxweed. В переводе на русский язык растение называется Дескурения София, или ложная болотная мята. Это род травянистых растений семейства Капустные, внешне на водоросли не похожих. Так как в главе у автора речь идет о сборе и характеристиках данного растения, то наша команда решила использовать название Дескурения.

Занимаясь миндальными пирожными в шоколаде, Гермиона пыталась смеяться над шутками в два кната, которые Тед испытывал на компании, суетящейся на кухне. У Мелинды от смеха выступили слезы, и Гермиона тоже сильно сомневалась, что ее пирожное получится. Ромильда, вся в муке, уже признала свое поражение в приготовлении любого блюда, претендующего на гордое звание пирожного.
– Продолжите нас смешить, Тед, и у нас не будет ни единой вкусняшки для бедной Габи!
Не в силах вернуться к работе Ромильда села за кухонный стол.
– Ох, и не говори, Роми! Посмотри, как совершенны миндальные пирожные Гермионы, – подтрунивала Мелинда, незаметно подмигивая.
Повернувшись к подруге, Гермиона изобразила возмущение и вновь вернулась к работе.
– Как всегда... – тотчас же добавила Ромильда.
Три женщины переглянулись и искренне рассмеялись, внимательно следя за Тедом, который тут же выдал новую шутку. У него был талант рассказчика. Гермиона могла только улыбаться. Мысли же ее были далеко.
С тех пор как Рональд рассказал об идее Малфоя по захвату диадемы Равенкло, Гермиона не прекращала разрабатывать планы. Перебирая различные варианты, оценивая вероятность ловушек и прочих неожиданностей, она никак не могла найти идеальное решение. Слишком мало времени! Слишком опасно! Слишком не хватает людей! Бред! Нет, абсолютно ничего не подходит!
Как бы ей хотелось обсудить все с друзьями, Тедом или Андромедой, но она не имела права! Задание было крайне важным. Чтобы не рисковать, Минерва предпочла сохранить эту информацию среди немногих членов Ордена и не разглашать всем участникам Сопротивления. Гермиона только и смогла им объяснить, что необходимо изготовить оборотное зелье как можно быстрее! Но ей просто необходимо было обсудить с кем-то свои мысли, как во время учебы она обсуждала их с Роном и Гарри. Вот если бы Северус не проводил все дни, запершись в лаборатории!
– Как прошла твоя поездка в Лондон?
– Я нашла шкурку бумсланга и порошок из рога двурога. Не скажу, что это было просто, но я пустила в ход кое-какие связи! – Мелинда была довольна.
Гермиона вздохнула с облегчением: девушка сумела достать два самым проблематичных ингредиента! Через двадцать дней зелье будет готово. Вот и отлично, Малфой сообщил, что сборище состоится через месяц... А за это время ему надо собрать волосы Пожирателей, внешность которых примут Гарри, Рон, Ремус и Тонкс…
– Северус начал готовить златоглазок и... – Гермиона остановилась как вкопанная! Она чуть, не проболталась Мелинде, что супруг готовил еще и зелье, прибавляющее сил, на тот случай, если орденцам придется вести бой!
– Не беспокойся, Гермиона, я знаю, что ты не можешь всего мне сказать…
– Прости, но …
Гермиона не смогла договорить, отвлекшись на анекдот о профессоре Дамблдоре, который Тед рассказывал Ромильде:
Ну, в то время я учился в Хогвартсе, а профессор Дамблдор был намного моложе, чем когда вы с ним познакомились... У него уже была борода и... да... такие же невероятные мантии... Минерву тогда только что приняли на работу. Не думаю, что она делала ему другие замечания после этого...
– После чего, Тед? – Ромильда, кажется, заинтересовалась историей.
– Узнаешь... Вот ее точные слова: «Ох, oх, посмотрите, что вы сделали, Альбус! Вы надели один зеленый носок и один фиолетовый!»
Да, я тоже считаю Минерву очень наблюдательной, но продолжим...
«Не нужно делать из этого драму, все иногда ошибаются, Минерва... я их поменяю».
Дамблдор извинился перед Минервой, ушел и вернулся через десять минут. Минерва смотрит на его ноги и ахает: «Но Альбус, на вас опять один зеленый носок!»
И тут Дамблдор, забавляясь, отвечает: «Да, но я надел его на другую ногу!»
Мелинда не смогла больше сдерживаться и согнулась пополам от хохота:
– Это невозможно! – она как раз несла к печи торт. – На самом деле такого ведь не было, да?
– Тед, это же шутка? – переспросила смеющаяся Гермиона.
– Конечно, это шутка, моя дорогая!
– Нет, я хочу сказать… ну, вы знаете, что я выросла среди магглов. И в начальной школе слышала похожую байку. Вы меня не заставите проглотить все, что угодно, Тед! – веселилась Гермиона.
Для Мелинды это оказалось последней каплей: она уронила торт на пол, размазав тесто и забрызгав одежду кондитеров-недоучек.
– О, нет! Бедняжка Габи! Минус еще вкусняшка! – воскликнула молодая женщина. Гермиона, Тед и Ромильда пытались сдержать дикий смех.
– Экскуро!
Они не слышали, как открылась кухонная дверь, и были удивлены, услышав слова очищающего заклинания, непривычно резко произнесенного Габриэль.
– Не переживай, Габи, мы приготовим другой торт, – быстро проговорила Гермиона, пытаясь придать лицу серьезный вид, встревоженная замкнутым и суровым видом молодой француженки.
– Плевала я на ваши тортики!
Молодые женщины перестали смеяться.
– Габриэль... – Тед тоже уже не смеялся. Он пребывал в замешательстве от необычного поведения той, к кому относился как к дочери.
– Нет больше твоей Габриэль! И никакого дня рождения не будет!
– Семнадцать лет это же так важно! Это прекрасный день, и ты наверняка будешь сожалеть о том, что не отпраздновала... Все здесь готовятся к этому празднику! Андромеда полдня потратила на твое платье; девушки и я готовим тебе сладости, хотя, признаться честно, мы не слишком-то преуспели…
Лицо Габриэль по-прежнему оставалось непроницаемым, несмотря на попытки Теда заставить ее улыбнуться, лишь горящие глаза были полны гнева:
– Да вы смеетесь надо мной! У вас нет со мной ничего общего!! Я же вижу, что вы просто делаете одолжение, готовя праздник, а на самом деле никому из вас это нафиг не надо! Занимайтесь своими делишками! Вернитесь к своим мелочным жизням и забудьте про меня! – закричала она и выбежала из кухни.
– Я не понимаю... что... мы не сказали ничего плохого... – растерянно и виновато произнесла Мелинда.
Тед опустился на стул.
– Ну... – он был потрясен таким поведением малышки Габриэль.
– Я была почти такой же в ее возрасте. Мне ничего нельзя было сказать! Все воспринимала в штыки! Это пройдет... Через час она уже обо всем забудет!
Мелинда закатила глаза, считая объяснения Ромильды слишком простыми.
– Я предупрежу вашу жену, – она похлопала Теда по плечу. – Думаю, Андромеда знает, что делать…
– А я посмотрю, где Габи, – добавила Гермиона и быстро вышла из кухни.

***
Может, Габриэль убежала в парк? Идя по коридору к холлу, Гермиона размышляла об отношениях, сложившихся у нее с молодой француженкой. Или об отсутствии отношений…
Если с другими обитательницами поместья, особенно с Мелиндой, Гермиона беседовала часто, то – со стыдом поняла она – к Габриэль обращалась только в крайнем случае. Например, когда девушка помогала ей с заказами, или за ужином во время приема гостей... А просто так – никогда. Да и о чем им было говорить? К тому же, Гермиона никогда не была склонна откровенничать со всеми подряд.
Подумав, молодая женщина поняла, что Габриэль, должно быть, нелегко в «Вересковой пустоши». Она здесь самая молоденькая, никого из ровесников рядом нет, не с кем поговорить по душам... Остальные все свободное время работали на Сопротивление, и это тоже отдаляло их от Габриэль! Ни у кого не было возможности заниматься ею. Один Северус разрешил ей приходить в лабораторию.
Да, Габриэль, проводила время с Северусом... И похоже, неплохо справлялась, не позволяя вспыльчивому Снейпу выгнать ее из лаборатории! Как же Гермиона могла проворонить такое! Случайность? Ловкий ход! Северус, всегда предпочитавший работать в одиночку, согласился, чтобы Габриэль ему помогла!
Гермионе стало как-то нехорошо при мысли, что Габриэль находилась в обществе ее мужа, даже если их общение ограничивалось совместной готовкой зелий.
Опекал ли Северус Габриэль или забывал о ее присутствии, полностью поглощенный работой? Второй вариант более вероятен, но… Тогда девчонка наверняка заметила, как загорались глаза Северуса в процессе варки зелья. А заметила ли она маленькие морщинки у глаз, появляющиеся, когда он задумывается? А снимал ли Северус, как обычно, мантию, если они были одни в лаборатории? Все эти мелочи до сих пор были известны только ей, Гермионе… Все эти мелочи, которые она ревностно охраняла от Габриэль…
Внезапно у нее перехватило горло и заколотилось сердце. Воздух с трудом проходил в легкие. Ей стало жарко, очень жарко. Мерлин, что происходит? Почему ей так плохо? И почему так больно, едва стоит подумать о Северусе и Габриэль? Северус и Габриэль... Габриэль и Северус…
В памяти всплывали образы, жесты, слова. Вот Габриэль с уважением и восхищением следит за Северусом, который спорит с Тедом о защитных чарах вокруг «Пустоши». Вот дрожащая рука Габриэль берет перечное зелье (она заболела в начале осени, и Северус приносил ей зелье ежедневно). Вспомнился высокомерный и гордый вид Габриэль, ее скрытое торжество над Гермионой, не знавшей где ее муж, что он делает. Готовность, с которой Габриэль отправила ее спать, удаляя от лаборатории…
Все ясно. Габриэль влюбилась в Северуса!
Гермиона почувствовала рвотный позыв и едва успела выскочить из дома! Передвигаясь как можно быстрее, она толкнула тяжелую дубовую дверь, сбежала по ступеням, и ее вырвало в зарослях тиса. И это вряд ли можно было списать на беременность – уж за шесть-то месяцев Гермиона научилась различать свое состояние. Правая рука машинально легла на круглый живот. Женщина была ошарашена! Ошарашена и испугана! Что на самом деле Габриэль испытывала к Северусу? Было ли это воображаемой влюбленностью, характерной для девочек-подростков, или девушка любила Северуса по-настоящему? Очень может быть, что Габриэль связывала с ним свои желания и мечты и была убеждена в искренности своей любви, хотя... чувства, даже ненастоящие, могут толкнуть человека на глупости!
Влюбленная женщина готова на все ради того, кого любит, не так ли?
Гермиона сама отказалась от прежней жизни, обидела Гарри, разочаровала своих друзей, рисковала навсегда запятнать свою репутацию ради жизни с человеком, которого любила! А на что готова пойти Габриэль?
Дрожа, Гермиона вытащила из кармана платок и вытерла губы, на которых вновь ощущалась горечь. Ветер и дождь сбивали ее с ног, пробирали до костей. Намокшее платье прилипло к коже, и Гермиона внезапно осознала, что ей холодно, очень холодно.

***
Выходить из душа не хотелось. Уже десять минут она наслаждалась сильными струями горячей воды, стекающими по спине. Тело постепенно согревалось, мышцы расслаблялись. Ей становилось лучше...
Час назад, вернувшись к себе, Гермиона добрела до дивана и рухнула на него, спрятав лицо в подушках, чтобы заглушить слезы.
Теперь, когда вода смыла следы слез, ей было почти стыдно за то, что она так разнервничалась! Отреагировала как обманутая женщина, хотя Северус ничего страшного ведь не сделал. И эта реакция приводила Гермиону в недоумение… Ее брак был крепким!
Никогда не сомневаясь в объединяющем их согласии, Гермиона всегда была твердо убеждена, что в любви нет ничего постоянного, и говорила себе: если у них с Северусом однажды возникнут трудности, то только из-за нехватки внимания или общения, утомления или их дьявольских характеров, но никогда, никогда из-за другой женщины…
И все же сегодня между ней и Северусом вклинилась Габриэль…
Дверь ванной открылась, впуская легкий сквозняк, и почти тут же закрылась. Гермиона услышала шум падающей на пол одежды, потом бряцание вытаскиваемого из брюк ремня.
Несколько секунд спустя рядом с ней под горячими струями оказался голый Северус. Он одарил ее таким глубоким взглядом, что Гермиона пошатнулась… Когда муж так смотрел, это всегда сбивало с толку, и появлялось опьяняющее чувство полного блаженства, словно падаешь куда-то…
– Уже вернулся?
– Забыла, что сама этого хотела? – спросил он с усмешкой.
– Я…
– День рождения девчонки. Сейчас ровно шесть, – сообщил он ровно, в то время как его рука отобрала губку, которой намыливалась Гермиона.
Молодая женщина с трудом сдержалась, чтобы не отстраниться при упоминании Габриэль. Лишь бы только Северус ничего не заметил!
– Ох, ну я и дурочка! Конечно! – сразу же ответила она. – Думаю, что от вида голого мокрого мужа мой мозг отказывается работать!
– Думаю, твой мозг имеет право на небольшой отдых, – промурлыкал он, медленно водя губкой по ее груди.
Когда большой палец коснулся затвердевшего соска, Гермиона вздрогнула и невольно закрыла глаза. Открыв их снова, она встретилась с возбужденным взглядом мужа. Черты его лица исказились, приоткрытые губы слегка дрожали, дыхание было прерывистым. Взяв руку жены, он твердо направил ее к напряженному от желания члену…
Нет, он ничего не заметил…

***
Какое-то время все боялись, что вечер провалится, но в итоге торжество проходило на ура. Габриэль сидела в центре стола среди гостей. Должно быть, Андромеда сумела уговорить девушку отметить день рождения. Гермионе было интересно, как ей это удалось. Габриэль была не на шутку рассержена, когда днем убежала из кухни.
Пришли все жители «Вересковой пустоши», не было только Ремуса и Тонкс, из-за полной луны оставшихся дома. Несмотря на их отсутствие, все было вполне хорошо. Все смеялись и развлекались, а в центре этого маленького мирка господствовала Габриэль. Гермиона не узнавала сидевшую прямо перед ней сияющую девушку: как человек может быть настолько непостоянным, так менять настроение! Несколько часов назад Габи едва не прокляла их всех!
Да, буря миновала, и именинница, казалось, весело проводила время.
Теперь, когда Гермиона догадалась о чувствах француженки к Северусу, она внимательно наблюдала за ней. Много раз она видела, как та бросала украдкой взгляды на ее супруга, который ничего не замечал. Каждый случайный взгляд полувейлы словно нож ранил сердце Гермионы, и она переключила все внимание на разговор Теда и Северуса…
Ужин подошел к концу, и Габриэль захотела танцевать.
– Превосходная идея, моя дорогая! – воскликнула хозяйка дома, а Джастин зачаровал древний маггловский проигрыватель, тут же затрещавший звуками старого вальса.
Роджер и Мелинда первыми вышли на импровизированный танцпол в гостиной, вскоре к ним присоединились другие пары. Сияя от гордости, Тед пригласил на танец дочь.
– Ты красивее самой совершенной из роз, моя Габриэль!
Габриэль обвила шею приемного отца, привстала на цыпочки, радостно поцеловала в щеку и расхохоталась.
– Подаришь мне танец? – Северус предложил руку сидящей за столом Гермионе.
– Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, но я не совсем в форме, – ответила она слабым голосом. – По крайней мере, для вальса.
Северус посмотрел на нее нежный темным взглядом, который она так любила, и взял за руку:
– В таком случае идем домой…
– Вы не можете уйти сейчас, – воскликнула Андромеда, услышав их разговор. – Мы еще не съели пирожные! Пошли со мной, Гермиона, ты сможешь отдохнуть в гостиной…
По-прежнему красивая, несмотря на свои шестьдесят лет, волшебница взяла Гермиону под руку и, смеясь, повернулась к Северусу:
– А вы, пока мы с вашей женой немножко посплетничаем, потанцуйте с моей дочерью!
Северус иронично улыбнулся, глядя, как Гермиона удаляется с кисловатым видом. Его жену никак нельзя было отнести к тем, кто любит пустой треп! Но тут перед ним появилась Габриэль, очаровательная, улыбающаяся, и Северус нашел повод отказаться:
– Поверьте, мне очень жаль, но я не могу разделить с вами этот танец. Дескурения не может ждать.
Это вообще-то было правдой, ингредиент нужен был для оборотного зелья. С другой стороны, Снейп не хотел танцевать ни с одной другой женщиной кроме Гермионы…
– О! – воскликнула юная француженка. – Можно с вами? Я хочу посмотреть, как вы его собираете! Всего один раз …
– Вам не следует бросать гостей, – отказался он холодно.
– Праздник еще не заканчивается! Понятно же, что все будут танцевать! А мы даже успеем вернуться к пирожным!
Северус еще раз посмотрел на свою милую Гермиону, которая, видимо, уговорила Андромеду на партию в шахматы, и, раздраженно вздохнув, повернулся к Габриэль:
– У меня нет времени возиться с вами, будьте внимательны и не потеряйтесь по дороге, – с этими словами он стремительно вышел из гостиной. Габриэль следовала за ним по пятам.

***
– Куда мы? – спросила Габриэль, пытаясь поспеть за Снейпом.
– В одно местечко на юге. При аппарации держитесь за меня.
– Но куда именно? – настаивала она.
– Мастера никому, кроме учеников, не разглашают свои секреты. Тем более, когда речь идет о таком редком растении как дескурения, – добавил он серьезно.
– Тогда я хочу стать вашим учеником! – вдохновенно заявила Габриэль.
Северус закатил глаза и повернулся к ней, весьма недовольный:
– Вместо того, чтобы говорить глупости, возьмите меня за руку. Будем аппарировать.
Девушка застыла от обидных слов любимого человека, но тем не менее постаралась скрыть обиду. Ее настолько поглотила мысль вновь оказаться с ним наедине, что она не заметила, когда они вышли за границы «Вересковой пустоши».
Габриэль едва успела схватить мастера зелий за руку, когда они аппарировали и очутились на широкой открытой местности, поблизости от обрывистого берега Северного моря. Морская вода отражала лунный свет. Сама луна была почти скрыта огромной черной тучей, которая давно бы лопнула, если бы не дождь.
Габриэль задохнулась от такого прекрасного зрелища, и поэтому ей пришлось побегать, чтобы догнать Северуса, ушедшего вперед, не обращая внимания на пейзаж. Догнав его, она увидела, что волшебник, стоя на коленях, собирает ценные растения, выбирая лучшие наметанным глазом.
Встав рядом, Габриэль засмотрелась на него, очарованная уверенными и точными движениями длинных пальцев, то срывающих стебли и листья растений, то деликатно ласкающих лепестки, чтобы оценить бархатистость…
Она задалась вопросом, был ли он так же деликатен, прикасаясь к женщине, и чуть не покраснела, когда он поднялся перед ней в полный рост.
– Держите! Вы хотели посмотреть. Цветок надо обрывать на уровне цветоножки, здесь, под цветоложем, так, чтобы захватить полностью венчик и чашечку, – он показал ей, как нужно делать. – Теперь ваша очередь.
Габриель присела и сорвала цветок, стараясь следовать указаниям, но ее мысли были далеки от цветов... Она все еще видела перед собой оживленные азартом черные глаза Снейпа, рассказывающего о растении. Видела его губы, которые так жаждала попробовать; видела руку, за которую цеплялась при аппарации, видела его. Он, только он, всегда он…
Она поднялась и поспешно сунула собранные цветки в протянутый мешок. Нет сил терпеть дальше! Нужно решиться! Она сделала шаг, помедлила долю секунды и яростно бросилась к нему, обняв, что есть силы.
– Но… что…
Не ожидавший подобного нападения Северус машинально оттолкнул девушку. Но, видимо, недостаточно, так как теплые и влажные губы все же прижались к его приоткрытым губам. Он был совершенно сбит с толку и не понимал, что происходит. Кому принадлежали эти руки, пробирающиеся под сюртук? Почувствовав прикосновение дразящего языка, он вышел из оцепенения и со всех сил оттолкнул соблазнителя.
Габриэль отбросило на траву, и у Северуса появилось время, чтобы отодвинуться. И тут он понял, что соблазнительницей была эта молоденькая девчонка. Салазар! Что за бред! Она всего лишь ребенок, она не могла так поступить! Но ее вид говорил об обратном. Большие бесстыдные глаза. Растрепанные длинные волосы. Платье, задравшееся и оголившее ноги. Плотоядное выражение на ее лице, когда она поднялась с земли…
– Не подходи ко мне, – ощетинился он, ссутулившись и отступая на два шага.
Чем дальше он отодвигался, тем быстрее она подходила, сверкая глазами, полными страсти, чтобы снова наброситься на него, крепко вцепившись в мантию.
– Северус... Сбежим подальше отсюда! Увези меня и займись со мной любовью! – умоляла она.
– Отпустите меня немедленно! – угрожающе проревел он.
Удивленная грозным тоном, Габриэль ослабила хватку, отступая на шаг, но не отрывая от него взгляда.
– Повторяю один раз, запомните как прописную истину: я не интересуюсь маленькими девочками, – проговорил он четко.
Расценивая ее молчание, как смирение, он продолжил:
– Теперь давайте руку. Мы немедленно возвращаемся в «Пустошь». – Его тон не допускал возражений.
– Нет! – закричала она, осознав, что отвергнута. – Я уже не маленькая девочка! Мне только что исполнилось семнадцать. Я женщина! Женщина, слышишь меня! – По щекам текли злые слезы. На его лице было лишь презрение. Он отверг ее.
Ей оставалось только умолять:
– Прошу тебя... возьми меня с собой... пожалуйста…
Ее черты исказились от гнева и стали незнакомыми, Северус не знал, пожалеть девчонку или посмеяться! Семнадцатилетняя пигалица думает, что влюблена в него!
– Даже если предположить, что безумие подтолкнуло бы меня на глупость пойти с вами, вы забыли одну существенную деталь, – пояснил он. – У меня есть любимая жена, которая носит моего ребенка!
Лицо Габриэль ожесточилось, сделав желание еще более заметным. Слабо улыбаясь, она окинула Снейпа угрожающим взглядом.
– Ха! Ха! Ха! – Сумасшедший смех вырвался из ее горла. – Если вспомнить, что вы бывший Пожиратель Смерти, человек, который предавал, убивал, пытал и, скорее всего, насиловал, то это просто смешно! Я предлагаю тебе свободу, я предлагаю тебе свою красоту и молодость, а ты предпочитаешь валяться в ногах грязнокровки, которая даже с постели встать не может из-за своего уродского живота! Ха! Ха Х..!
Шлеп! Северус ударил ее по щеке.
Тяжело дыша, Габриэль замерла на несколько секунд, прикрыв ладонью пылающую щеку. Наконец подняв глаза, она встретила его яростный взгляд:
– Извинитесь!
– Никогда! – выплюнула она и со всех ног бросилась к обрыву…

ГЛАВА 6. БЕГСТВО

Тысячи мыслей крутились в голове, мешая спокойно жить – хотя «спокойно» и «служение Лорду» вообще с трудом сочетаются!
С тех пор как этот мерзавец Малфой сообщил о рождении ребенка Снейпа и Грейнджер, Перси не мог спать. От мыслей не было покоя ни днем, ни ночью.
А если…
Нет! Это невозможно!
Но совпадения... Кровь того, кто предал…
Нет! Сумасшедшая старуха просто жертва злоупотребления хересом!
Все-таки такое совпадение нервировало... Плоть той, кто дважды ранил…
Дважды... Ранила дважды... Непонятно... Грейнджер, правда, ранила Поттера, бросив, но кого еще…
Он ломал голову, безуспешно пытаясь понять, как Гермиона могла ранить Поттера второй раз. Обдумывал и рассматривал все с разных сторон. Напрасно. Ничего убедительного на ум не приходило…
Безотчетно потирая виски, Перси вышагивал взад-вперед по широким сосновым доскам, побелевшим от времени. Паркет слегка поскрипывал под его ногами, и он почти слышал властный, но тем не менее любящий голос матери: «Перси, дорогой, еще сто шагов, и эта гостиная провалится под землю...».
Так было каждый раз, и он ничего не мог поделать, как ни пытался. Каждый раз, когда становилось плохо, каждый раз, когда следовало принять важное решение или просто поразмышлять, Перси возвращался в Нору…
Конечно, после того как оставшиеся члены семьи переселились на Гриммо, Нора больше ничем не напоминала тот чудесный, уютный, гостеприимный дом. Дом, наполненный радостью и смехом. Дом, каким Перси его всегда знал... Теперь в углах поселились пауки, докси и прочая дрянь, портреты предков держались на стенах только чудом – а некоторые даже решили окончательно перебраться к тетушке Мюриэл. Исчезли и исключительно полезные часы. Но все же Перси был дома...
Он разозлился, едва понял, что, несмотря на все усилия вычеркнуть семью из своей новой жизни, именно к ней он стремился в труднейшие минуты! Сейчас призрак его семьи почти осязаем рядом с ним, но в итоге Перси и на йоту не приблизился к разгадке странного совпадения!
Что делать с этими сведениями? Без промедления передать Лорду? Еще подождать? Перси не знал…
Со злости он пнул квиддичную перчатку, должно быть, брошенную братьями после игры, отбросив ее к дубовому буфету. Напуганная шумом, из-под буфета высунула мордочку мышь, обнюхала воздух и тут же спряталась. Через пару мгновений кончики трепещущих усиков грызуна показались снова.
– Авада Кедавра! – заклятием зверька вышвырнуло на середину комнаты, и тельце упало на пол.
На дрожащих ногах Перси приблизился к трупику и какое-то время глядел в маленькие черные широко открытые глазки.
Он впервые применил это заклинание. Впервые осмелился вслух произнести эти два слова. Ему всегда казалось, что на это непростительное очень трудно решиться, но обескураживающая легкость, с какой убивающее проклятие сорвалось с его губ, и почти неосознанное движение палочки ошеломляли!
Он склонился над совершенно неподвижной мышью. Маленькие безжизненные глазки глядели на него неотступно и тревожно... Он чувствовал себя не в своей тарелке…
Резко отведя взгляд от зверька, Перси неловко попятился. Натолкнувшись на одно из кресел, рухнул в него, глубоко вдыхая пыльный воздух дома, стараясь совладать с собой.
Это только животное. Только животное. Глупое животное!
Он вовсе не трус! И пусть его не посылали в боевые задания, но разве Лорд не отметил его как одного из своих верных Пожирателей?
К тому же, сейчас у него были все карты, чтобы изменить игру.

***
Габриэль, задыхаясь, бежала, прижимая кулаки к груди. Ветер, смешавшийся с морскими брызгами, хлестал ее длинные волосы. Она ничего не видела перед собой, слезы застилали взор. Слезы бессилия. Слезы бешенства.
В безумном беге девушка споткнулась о камень и со всего маху рухнула на влажную траву почти у самого обрыва. Внезапно поняв, что могла сорваться и упасть с огромной высоты, Габриэль издала хриплый вопль. Ей было страшно подниматься на ноги, и потому она быстро ползла обратно, стремясь оказаться как можно дальше от бездны.
За спиной послышался твердый и уверенный голос мастера зелий:
– Вернитесь сюда, глупая девчонка! Вы только сильнее поранитесь. Я не намерен возвращать Тонксам ваше безжизненное тело, так что будьте разумны, – потребовал он.
Сердце Габриэль сжалось от холодных, жестких интонаций. Как больно!
Как он мог говорить о разуме, когда она открыла ему свое сердце и призналась в чувствах? Она предложила ему себя, а он в ответ кичился своей женой!
Да, для Северуса существовала только Гермиона! Как же Габриэль ненавидела ее, такую умную – до отвращения! Ее, без чьих советов не принималось ни одно решение! Ее, чью логику и доброе сердце хвалили все!
Да, она ненавидела Гермиону, но и Северуса она тоже ненавидела, за то что он не замечал таких же качеств в ней, Габриэль. Она была такой же, но ему на это плевать!
О да, как же она его ненавидела! Как ей хотелось увидеть его страдания! Пусть он отплатит за унижение, которому только что подверг ее, даже не помышляя за это извиниться!
– Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу, слышишь! – надрывалась она, глядя, как он приближается. Ее красивое лицо было обезображено рыданиями. – Не подходи... Никогда больше не хочу тебя видеть …
Северус подошел уже совсем близко, когда девушка схватила палочку и неожиданно, с легким хлопком, исчезла. Растерявшись, Снейп несколько секунд пялился на то место, с которого аппарировала Габриэль, пока, наконец, до него не дошло, что девчонка и в самом деле сбежала!
Он утратил контроль над ситуацией – такое с ним случалось очень редко.
Да, Габриэль обвела его вокруг пальца, его, страшного декана Слизерина, бывшего Пожирателя смерти! Он попал в сети семнадцатилетней соплячки! Что ему сейчас делать, он не знал, и ненавидел это чувство беспомощности!
Зловеще рассмеявшись, он осел на землю и закрыл лицо ладонями. Что он такого сделал или, скорее, чего не сделал, оказавшись здесь? Девчонка Делакур на него набросилась, а он ничего не понял!
В привычной обстановке он не придал бы значения этой истории. Просто подростковая причуда, которая прошла бы со временем. Достаточно не обращать на малявку внимания и избегать лишних встреч. И, несомненно, девчонка, в конце концов, забыла бы!
Но сейчас все было совершенно по-другому. В поместье жило всего полтора десятка волшебников, и от Делакур было бы попросту невозможно скрыться! Как она станет вести себя с ним теперь, когда он ее оттолкнул? Особенно если учесть, что Тонксы были хозяевами…
Гермиона.
Северус был уверен, что Габриэль не преминула бы все рассказать, наслаждаясь тем, что посеет раздор в их семье. Хуже того, она вполне могла бы солгать, утверждая, что именно он пытался ее соблазнить. Это легко угадывалось в ее затуманенных безумием глазах, слышалось ее голосе, звенящем от ненависти, скрывалось за словами, наполненными злобой…
Ему нужно рассказать Гермионе обо всем без утайки. О маленькой хитрости Габриэль, об украденном у него поцелуе, о ее злости и бегстве.
Мерлин всемогущий, жене не нужны такие неприятности. Особенно сейчас!
Северус мрачно смотрел, как волны яростно обрушиваются на острые камни. В голове роились сотни вопросов... Что почувствует Гермиона? Поверит ли? Не придется ли им оставить «Вересковую пустошь»? И куда, черт побери, они тогда пойдут? Какое будущее он может предложить жене и ребенку? Мерлин…
Не заботясь о том, что брюки и сюртук испачканы травой, мастер зелий вытащил палочку, крепко сжал черное дерево и аппарировал в «Пустошь».

***
– Я не хочу, чтобы ты отправлялся туда, это слишком опасно... Северус... Не глубокой же ночью!
– Я уже не первый раз покидаю поместье ночью и, разумеется, не последний, Гермиона. – Прижавшись к мужу, она чувствовала, как низкий и хриплый голос супруга отдается в груди.
– Я знаю, – согласилась она устало.
– Со мной ничего не случится. Считай это обычным заданием, – последовал нежный поцелуй.
– Но Рон сказал, что Пожиратели вдвое увеличили количество патрулей! Что если им удастся тебя схватить? – ее полуоткрытые губы подрагивали. Она вдыхала запах Северуса, разбирая его по нотам, будто видела мужа в последний раз.
– Меня так просто не возьмешь, – заверил он спокойно. – Я знаю их привычки и могу использовать их слабости. Или я не Северус Снейп! – добавил зельевар немного хвастливо.
– Северус, не шути…
– Я и не думал шутить, – правда, муж был серьезен.
Гермиона закатила глаза и слабо улыбнулась. Каким же раздражающим он мог быть, если хотел!
– Джастин предложил пойти с тобой. Соглашайся. – Она подозревала, что супруг воспротивится помощи, но обязана была попробовать!
– Не обсуждается, – сухо прервал Снейп. – Он только мне только обузой. А чем больше времени пройдет, тем больше риск, что ее поймают! Глупая девчонка! Убежать ночью! Гриффиндорка, это меня даже не удивляет!
– Слизеринец, – тут же парировала Гермиона. Но ее сердце было не на месте.
Гермиона содрогалась при мысли, что Габриэль сейчас где-то одна посреди ночи. Она все-таки не заслуживала этого!
Однако в глубине души молодая женщина считала, что так ей и надо. Габриэль хотела соблазнить ее мужа, бросилась ему на шею, поцеловала... и... Гермиона сделала над собой усилие. Что именно там случилось, почему простое напоминание о девушке так раздражало Северуса? Почему он так рвался ее искать? Этим вполне мог заняться кто-нибудь другой…
– Почему ты? Почему не Тед, не Джастин или Роджер! – добивалась Гермиона.
Северус промолчал.
Молчит... Серьезный и сосредоточенный... Гермиона кусала губы, понимая, что муж чувствовал себя виноватым сильнее, чем ей сперва показалось.
– Северус, ты тут не при чем! – выкрикнула она в безумной надежде, что он останется.
– Нет, это я виноват, Гермиона…
Она отшатнулась, даже не попытавшись этого скрыть. Но Северусу удалось ее удержать, обнять, спрятать в кольцо своих рук. Ей он исчезнуть не позволит. Не позволит уйти от него.
– Это не то, что ты думаешь... Никогда…
Гермиона видела, как дрожат его губы, как лихорадочно блестят глаза, чувствовала, как притягивают ее теплые руки, пока он клялся ей в верности.
– Тогда почему? – она готова была расплакаться.
Мертвенно-бледный, напряженный, он ответил:
– Я нес за нее ответственность, – голос звучал приглушенно. – Я должен был научить ее и защитить, но не справился. Это недопустимо.
Такой вид, такой серьезный тон были прекрасно известны Гермионе. Ей хотелось заорать. Опять это проклятое чувство вины! Неправильный выбор! Служение Темному Лорду! Лили! Простит ли он себе когда-нибудь свои ошибки? Признает ли, что долг выплачен? Как долго еще он будет жертвовать собой, чтобы искупить вину? Он больше не одинок! У него есть она, Гермиона! И он станет отцом! Он не имеет права жертвовать собой! Он не больше не имеет права! Не теперь!
– Габриэль тоже виновата! Она уже не ребенок! Она пыталась тебя соблазнить! – закричала взбешенная Гермиона, вырываясь из объятий мужа, правой рукой рефлекторно прикрывая живот.
Северус, не мигая, смотрел в яростно блестящие ореховые глаза, в которых читался вызов. Он был готов к всплеску гнева с самого начала и искал на лице жены малейшие признаки.
Какая-то часть его сознания была в бешенстве от того, что Гермиона допустила мысль, будто он способен ее обмануть, но другая часть, более рациональная, понимала ее беспокойство и опасение. А как отреагировал бы он на ее месте? Если бы другой мужчина поцеловал его жену!
Ее, такую умную, такую отважную, такую живую и при этом такую слабую... Его жену, которую он так ревностно защищал…
От одной только мысли сердце бешено забилось, кровь застучала в висках. Внезапно все внутренности сжались, он ощутил, как в нем поднимается поток магии. Поток такой мощи, что мастеру зелий пришлось стиснуть кулаки, чтобы не дать всплеску вырваться наружу! Нужно успокоиться, восстановить контроль над собой!
У Гермионы перехватило горло, когда она поняла, что нагрубила мужу. Не зная, что сказать, тяжело дыша, она встретила глазами, полными слез, взгляд мужа. Странно, но его, кажется, не задела ее несдержанность. Он был верен себе и остался невозмутимым. Вдруг по телу Северуса прошла судорога, он стиснул челюсти, сжал кулаки, а через мгновение внезапно успокоился. Возможно, никто другой не заметил бы этой мимолетной перемены, но не Гермиона, знавшая мужа достаточно, для того чтобы понять – он чем-то потрясен.
– Северус, – прошептала она, едва сдерживая собственное волнение. – Это не твоя ошибка…
Мастер зелий легко вздохнул и расслабил плечи.
– Ситуация казалась мне настолько нелепой, что я забыл про элементарную осторожность. Я должен был обездвижить девчонку ступефаем и доставить домой силой, хотела она того или нет! Вместо этого я позволил ей скрыться... Иными словами – сделал глупость, Гермиона, – заявил он серьезно.
– Это не причина рисковать напрасно! Подожди до завтра! – она не оставляла попыток убедить его.
– Делакур в опасности. Если Пожиратели сцапают ее... К тому же, такая прогулка на природе может дорого стоит всем здешним обитателям. Тебе. Нашему ребенку... – он смотрел в глаза жены.
Последние слова заставили Гермиону вздрогнуть. Точно, Габриэль подвергала их опасности! Северус сразу это понял... Как она, такая умная, могла не подумать об этом? Прежняя Гермиона никогда бы так не оплошала! Она действовала бы! Но что Северус чувствовал к Габриэль? Неужели ревность затмила ей разум? Нужно взять себя в руки, быстро!
– К несчастью, тут ты прав, – нехотя согласилась Гермиона, пытаясь не разреветься. Она быть сильной ради него. Не плакать.
Сделав несколько шагов, она бросилась в объятия супруга.
– Я вернусь быстро, обещаю, – прошептал он ей на ухо.
Как же хотелось сказать, что он не имел права давать такие обещания, но женщина сдержалась, когда он сильнее сжал ее в объятиях. Теплое тело мужа обладало способностью усыплять все связные мысли... Еще пару минут он был с ней... С ней…

***
– Ни шагу дальше! – приказал хриплый голос.
Габриэль видела только освещенные кончики не<