Предсказание Мессинга о 9-м мая

 

Цитата из готовящейся к печати книги «Сталин-3: Древнерусский крест Девы» (название рабочее, возможно, будет изменено):

«…Я это к тому, что «лишних» жертв в Берлинскую операцию было, может быть, и 100 000, но тех, о ком можно было бы жалеть праправнукам, то есть героев, среди них была от силы 1 000. Остальные — это такие же, кто в 41-м драпал, просто попутный ветер изменился.

И все герои, понимай они благословение от возвращения братьям и сёстрам древнего Дня Победы, как входа на Воргу — ради чего завершить Войну необходимо было не в августе, а именно в начале мае — пошли бы на смерть хоть в полный рост, хоть на мины — ради нужного дня — добровольно.

И главная деталь: всякая масштабная наступательная операция требует подготовки. Берлинская задумывалась месяцев за несколько. Скажем, месяцев за шесть.

Так что на 9-е мая Сталин «натягивал» День Победы не со 2-го мая, а со времени гораздо более отдалённого. И, как сейчас увидим, даже не с 1945-го года и не с 1944-го…

…Сведения для следующей ступени взяты из специальной телевизионной передачи о знаменитом гипнотизёре Мессинге. Источник особо надёжным, конечно, назвать невозможно. Но на безрыбье, как говорится, и «раком свистнешь».

В 1942-м году Мессинга, умевшего залезать в чужие мозги, вызвали к Сталину на беседу неизвестного содержания. «Проходные» публицисты предполагают, что тема разговора касалась возможности обучения разведчиков копаться в мозгах «языков». Это предположение они доказывают, во-первых, намёками на то, что на созидательный труд Мессинг от рождения был не способен, и обсуждать с ним можно было только вопросы гипноза, а во-вторых, тем, что сразу после этой беседы Мессинг отправился в Новосибирск, где в Войну была школа разведчиков.

В Новосибирске, то есть почти сразу после того, как Мессингу представилась возможность попытаться покопаться у Сталина в мозгах, Мессинг сообщил единоплеменникам, что война закончится 9-го мая.

В упомянутой телепередаче (несколько их было на самом деле) то, что Мессинг — а не будь Мессинг евреем, СМИ о нём бы и не заикались — за целых три года смог точно предсказать дату Дня Победы, СМИ однозначно толкуют, как персональное Мессинга умение предвидеть будущее. Дескать, слава Мессингу, типичному представителю «избранного народа»!

Однако, что выяснится, если попробовать подумать головой?

Известно только то, что Мессинг дату вербализировал. То есть всего только назвал. Но из факта озвучивания даты однозначно не следует, что будущее умеет видеть вербализатор персонально.

Факт вербализации может быть объяснён ещё, по меньшей мере, двумя способами. Во-первых, вербализатору информацию могли передать традиционным способом, то есть рассказать. Во-вторых, вербализатор мог залезть в мозги того, кто этой информацией обладал, но считал полезным о ней умалчивать. Может, скрывал, а может, напротив, хотел чтобы нужный текст прозвучал погромче.

На механизм интеллектуального воровства надо обратить особенное внимание в том случае, если объект умел наводить гипнотический транс, и, вообще, воровски залезать людям в мозги. А это, как раз, случай Мессинга.

В самом деле, а почему бы Мессингу было не предсказать дату Дня Победы уже в 1941-м? Время из тяжёлых самое тяжёлое, драп, психику Гитлеру ещё не надломили, поддержка нужна была любому единоплеменнику Мессинга. Да и самому Мессингу тоже. Ведь в случае поражения Сталина Мессингу, как еврею, грозило «окончательное решение» у какого-нибудь рва.

Однако ж, до встречи со Сталиным Мессинг назвать даты не мог.

Должен бы, если бы сам мог видеть будущее, но не мог.

Странно и наводит на размышление.

Итак, Мессинг смог озвучить назначенную дату Победы только после встречи со Сталиным. Почему? Потому что вызнал её у Сталина.

Сталин не мог не понимать, что после его смерти аборигенов России в смысле правды и истины посадят на голодный паёк, о Сталине будут врать взахлёб, придумывать невесть что, но не сообщать достоверного: об обсерватории, о стихах, о культе Девы, бесстрашии на фронте и готовности спасти ребёнка ценой собственной жизни.

Сталин не мог не понимать, что скажи он о 9-м мая сам — в СМИ после его смерти об этом и не заикнутся. Другое дело, если дату назовёт вор-еврей. В этом случае СМИ донесут это предсказание до каждого жителя России.

Сталин и здесь их всех переиграл!

Ну, зачем, скажите, Сталину какой-то Мессинг, если Сталин и в Нарыме, и в Монастырском с этим авангардом социал-демократии даже есть за одним столом брезговал! Хотя они навязывались по известному принципу: в дверь гонишь, а они в окно лезут. Сами в своих мемуарах об этом и пишут.

Так что Мессинг был всего лишь ретранслятором — для того и был привезён.

Таким образом, мы имеем косвенное указание на то, что уже в 42-м Сталин думал, каким образом Войну, величайшее бедствие в истории нашей страны, обратить в величайшее из благословений — в энергию активации при возвращении веры предков всем достойным из всех народов.

Мессинг объект для изучения интересный — но с точки зрения обывательской. А вот Сталин видеть Мессинга больше не желал — и больше не приглашал. Что поучительно.

Кстати, по тому же механизму копания в чужих мозгах могли вознестись и другие разрекламированные СМИ предсказатели — вроде Настрадамуса, тоже, кстати, «единоплеменника». Вам о нём все уши продолбили, а вот о Рене Неро или Елене Уайт вы даже и не слышали.

Люди во все времена и на всех территориях знакомы не с хорошим, а с разрекламированным. О Жванецком с Райкиным и батальоне подобных в России слышали все, а о исконной русской вере и древних истоках 9 мая «почему-то» никто.

Как вы думаете, почему?

 

Женщина в кузне

 

Это из текста Сергея Алексеева, «Волчья хватка»:

«…Ржаный слышал звон железа в прачечной, где размещалась кузня, видел дым над трубой, но и в голову не пришло, что наречённая может быть там.

У горна, в косынке, в кожаном фартуке стояла рослая, красивая девушка с клещами и тяжёлым молотком в руках, точными и сильными ударами раскатывала в полосу толстый огненный прут арматурного железа. За её спиной гудело белое пламя, чётко вырисовывая стройную женственную фигуру.

Она вскинула глаза, когда металл на наковальне стал малиновым, взялся серой окалиной и перестал слепить. Смотрела секунды две-три, не больше, и увидеть выражение её лица оказалось невозможно из-за контрового яркого света из горна. И наоборот, их с иноком было видно отлично.

Суженая обернулась назад, сунула остывшую полосу в огонь, разбила кочергой спекающийся уголь. После чего сняла рукавицу, сдёрнула с головы косынку.

— Это и есть мой наречённый? — спросила непринуждённо у деда и вышла из-за наковальни. — Ну, здравствуй боярин…»

(Сергей Алексеев. Волчья хватка)

Хочу попросить прощения у всех женщин. Во всех предыдущих книгах обличал их в кромешной тупости и полной неспособности мыслить. С моих слов получалось, что тупость — женское качество чуть ли не неотъемлемое. Дескать, единственное упражнение, на которое женщины способны — это умение получить с клиента деньги. Это и их быт, и семья, и реальная основа их бизнеса, который прикрыт, сами понимаете, приличными вывесками.

«Неотъемлемость» женской тупости следовала из «цивилизованной» картины жизни, которую иначе как «красной шапочкой» и назвать невозможно.

Теперь, обнаружив Воргу, а на ней ту закономерность, что ведение происходит отнюдь не от скамьи, а от дел, которым не просто отдаёшь самого себя, но через которые постигаешь ту или иную стихию Красoты Девы, вижу, что насчёт неотъемлемости я был не прав.

Женщина — вовсе не беспробудное в своей тупости животное, хотя за свою жизнь почти не видел примеров обратного.

Причина этого знаменитого состояния женщин в том, что цивилизаторы так устроили жизнь аборигенов, что женщина даже и не приближается к первой ступени инициации — горну и наковальне. И остальные на Спирали Девы движения — Арктика, сокола, обсерватория — тоже в жизни женщин отсутствуют.

А даже если и присутствуют, то без освоения первой ступени, опыта коваля-волка, они малополезны.

Отсюда и тупость.

Иными словами, женщины тупы не потому, что женщины, не потому, что несколько иначе от мужчин физиологически устроены, а потому, что они пребывают вне Ворги. А внутри стаи будь женщина хоть королевой, хоть низовым исполнителем, всё одно она — смерд.

Мужчины-смерды тоже тупы — как женщины.

Но с чего бы это надо веровать, что женщине в кузне не место?

Сил физических меньше, чем у мужчин? Тяжело? Ну, а если поковка весит сто пудов и ни одному из мужчин она точно не по силам, так что же, и мужчинам путь в кузницу заказан?

Кузня производственная площадь лишь во вторую очередь, а в первую — место первичной инициации. Точно так же, как обсерватория — место для каких-то замеров лишь во вторую очередь, а в первую — одна из инициатических ступеней на Ворге.

В Библии кузница не упоминается вовсе, а кузнецы упоминаются всего восемь раз. Причём отчётливо написано, что для того, чтобы превратить еврейский народ в управляемое стадо и Филистимляне, и Вавилоняне поступали одинаково, — они отсеивали из народа кузнецов (1 Цар. 13:19; 4 Цар. 24:14). Правильно, путь к свободе любого народа лежит через вызволение — через огонь к волку, — а дорога эта начинается у огня. Пояснения при огне ведающего чрезвычайно полезны. Из искры возгорается пламя, а через пламя лежит путь к духу волка.

Кстати, волк в Библии (и в Ветхом, и в Новом заветах) упоминается 12 раз и всякое упоминание подпирает лживую концепцию волка. Допускаю, что южные волки это практически шакалы, этот гибрид отличается от волков, а тем более, волков Лукоморья и Заполярья, самых чистопородных. Но в таком случае так и надо писать: «шакалы». Для сравнения: против 8 упоминаний кузнецов и 12 — волков, золото и серебро в Библии упоминается, сами понимаете, 725 раз.

Понятно, раз механизм оскотинивания народов описан в Ветхом Завете столь отчётливо, то пожелай главраввинат поработить какой-нибудь народ, им и изобретать ничего не надо, рецепт в Ветхом завете прописан. Надо лишь вклячить аборигенам для обязательного обучения такой «священный текст», в котором о кузнецах не будет помину, а о волках — сплошная ложь и лжесвидетельство.

Поучительно, что о кузнецах говорится только в Ветхом Завете, а в Евангелии о них нет и помину. Жаль, что далеко не все аборигены в состоянии думать головой, а то эту деталь оценить смогли бы.

Четыре канонических Евангелия смастрячены из Протоевангелия цензорами. Это в Евангелиях нет ни упоминания о кузницах, ни правды о волках, ни разъяснения принципов инициатического обучения. Но нет ни малейшего основания полагать, что об этом не говорилось в Протоевангелии.

В «Психоанализе не того убийства» я — недаром же четыре с половиной года отпахал в христианской академии, занимаясь переводами богословских трактатов, — показал, что автором Протоевангелия мог быть только Понтий Пилат. Отсюда и столь странные у Иисуса с ним отношения — взвалил на себя дополнительные муки в виде истязаний во дворе претории, да и разговоры тоже.

В «Психоанализе не того убийства» я показал, что в Евангелиях сохранились детали, из которых следует, что Пилат был из рода копьеносцев, южной ветви жрецов. Прошло несколько лет с завершения той книги, однако оснований отказываться от этой концепции не появилось. Разве что теперь я могу уточнить, что имя «Пилат» (Пиляа) происходит от корня ПЛ, «волк», lupus.

Уж что-что, а латинский язык Пилат, офицер легиона, по меньшей мере, с десятилетним стажем, знал, и как всякий человек не мог не обращать внимание на волка, от которого его имя (он не мог не знать) происходило.

Как человек, так скажем, не чуждый Риму, да к тому же женатый на даме самого высшего римского «света», Пилат не мог не знать, как проходит главный религиозный праздник Римлян — Л у п еркалии, священнодействие, начинавшееся в пещере Волка в центре Рима. Не мог не знать, что ритуальное священнодействие на П а л антинском холме отправляют жрецы в числе двенадцати человек — не больше, не меньше, а именно двенадцать.

Римляне и даже луперки могли забыть о самопожертвенности волка, в конце концов, от Лукоморья до Рима много тысяч километров, но Пилат тайну волка знал. Не мог не узнать — от скифов. Потому что не мог не интересоваться благодаря благословению имени. Итак, двенадцать луперков перед приносящим себя в жертву волком. Для чего? Чтобы могло произойти высшее посвящение сталина.

Так что тему волка Пилат в литературном труде всей своей жизни не мог не подымать — не мог не говорить правды и о самопожертвенности волка, и о крёстном пути всякого Волка, уже человека.

Имеющий чем мыслить, да сообразит.

Не мог не знать Пилат и того, что все основные духовные традиции были основаны пришедшими с севера гиперборейцами, и речь не только об основателе культа Аполлона Олене — впрочем, что мне пересказывать «Психоанализ не того убийства»?

Пилат не мог не затронуть тему волка уже хотя бы потому, что ни в одной из по-настоящему духовных традиций тема инициации (или вариации на тему кузнеца) не может оказаться в пренебрежении.

Не захочешь, а заподозришь, что цензурированные Евангелия есть искусственное устройство для закабаления народов.

…Знания о Ворге порождают многие следствия — в том числе и семейного свойства. Если мужчина вышел на путь становления как личность («дружинник Лона», ЛН-Ч-СТ), то ему не следует забывать, что по мере роста он всё более и более будет лезть на стенку от тоски рядом с женщиной-смердом, беспробудной тупицей, такой же, как все.

Следовательно, надо проверить возможную подругу на способность к инициации, на способность преодоления первой ступени к обращению в верную волчицу. Надо предложить ей поработать в кузнице.

Если начнёт отказываться, да раскорячиваться, да изображать что-то из низкопробных сериалов, дескать, на модные курсы ходила, брошюрку читала, диплом о 98 % адекватности купила, дескать, до примитива кузницы опускаться ей не к лицу — пинка ей под зад. Пусть идёт к смерду и его «осчастливливает». Подобное — к подобному. Два сапога — пара.

Но надо, конечно, учитывать, что с выходом этой книги появится некоторое число комедианток. А после прихода прорусского правителя, число их будет значительным. Фуфелиц будет много больше достойных.

П о л овинка — это не одна только психоритмическая сочетаемость, а именно восхождение на ПЛ. В человеке, как и в собаке как таковой, нет ничего, что бы могло вести к верности. Всё это дар Девы, явленный в волке. Всё союзы вне ПЛ — лишь ячейки групповухи, хотя и могут по каким-то причинам быть стабильными.

Высший из всех возможных даров, который может преподнести мать дочке, а бабушка внучке — это взять её за руку и отвести если не в валдай, то хотя бы в кузницу. Как бы далеко эта кузница ни располагалась.

А если родители этот великий дар не преподнесли — не из подлости, просто они сами обездолены своими родителями, — то счастье девушки может начаться с пристального взгляда на парня, который позовёт её в кузницу. Позовёт не туда, куда все, в кабак или бесноваться в толпу быдла, а разыщет затерявшуюся на просторах России кузницу, и пригласит её туда. Возможно, сам он и должен возжечь в горне огонь. Или хотя бы развести костёр, чтобы раскалить в нём кусок стали или меди.

 

Запретное слово «ворга»

 

Русское слово «ворга» — из священного словаря волхвов. Означает оно — «дорога (Г) светоносца (Р) к Деве (В)», «мудрость Девы», «обретение мудрости», «страна мудрости (ГР)».

В переносном смысле — «путь высшей самореализации, гармонии».

Но это значение получено с помощью Гребня Девы формально.

Попробуем к слову «ворга» подойти с помощью стандартных приёмов этнографии. Гребень Девы — инструмент, вообще говоря, сравнительно с этнографией, несравнимо более надёжный — продублируем.

Первое и самое главное, что нельзя упустить из виду в нашем исследовании, это то, что все частные употребления слова «ворга» из всех языков — а слово «ворга» обнаруживается почти во всех языках — описывают какую-то ОДНУ сторону от полноты смысла соответствующего волоса Девы. (Волос — это часть мировоззрения, более ёмкий синоним привычного народу слова «понятие»). Собрав из различных языков и диалектов достаточное число частных употреблений слов от корня ВРГ, можно восстановить смысл волоса от этого корня.

Начнём со справочников. Сразу же обнаруживаем, что ни в каких толковых словарях русского языка слов с корнем ВРГ возвышенного смысла вы не найдёте. Есть только низменно-бытовые — «враг», «ворюга», «овраг», «варган». Выйдите на улицы крупных городов — там и вовсе, кроме «враг», «овраг» и «ворюга», не услышите ничего.

А между тем…

Воргой в ряде районов Архангельской области называют особый род троп или волоков, или путиков (все три этих слова ныне обозначают лесные дороги). Ворга от прочих лесных дорог отличается тем, что идёт онавдоль русла реки и ведёт к её истоку.

Река — важный символ жизни и её смысла. Как и у реки, у жизни есть исток, есть течение, есть стремнина и притоки, много чего есть — есть и её завершение, устье, сливающееся с м о р ем (м о р, м о р г, с м е р ть, и наоборот, вечность, а м о р ак, дух волка). Но что есть начало реки? Не первая ли капля росы? А откуда взялась она, эта первая, отражающая восходящее солнце, росинка?

Лесная ворга ведёт не просто к истоку реки, но в центр междуречья — к наиболее высокому месту. Именно на этом высоком месте роса, образующаяся из чего-то глазу невидимого, порождает великие реки. Так и на уровне символа Ворга ведёт не просто к банальному рождению плоти, а к изначальному истоку — по череде оживающих теней предков к Прапредку.

В этом смысле русские и употребляют слово «ворга» в Архангельской области.

В безбрежном и, казалось бы, всеобъемлющем Интернете в 2004 году мне удалось найти только одно употребление слова «варга». Означает оно, со слов автора текста, «болото».

А какова суть слова «болото»? Одни скажут, что это сырое место, другие — топкое, третьи — что это исток абсолютного большинства рек. Тут, казалось бы, и происходит исчерпывающее пересечение смыслов «ворги» и как пути к истоку реки, и самого истока пути.

Но один человек на сто тысяч скажет, что болото — это место жительства волка. В самом деле, волк это единственное животное — если волка вообще позволительно называть животным — которое укромное место для логова выбирает на одном из островов болота. С ы р ое окружение выбирает с е р ый. Логово волка не просто найти ещё и потому, что трудно до него добраться.

Итак, самое излюбленное волками место — остров, то есть возвышенное место среди болот. То есть то самое место, куда ведёт лесная ворга в архангельском понимании этого слова.

Иными словами, учитывая временную утрату населением волоса от корня ВРГ, от которого во всех народах и происходит священное употребление слово «ворга», можно предполагать, что более точный перевод архангельского употребления слова «ворга» означает «наземный образ пути к Деве, в который входит и редко достигаемая высшая инициация волк».

Ворга (дорога вверх по реке) к варге (место жительство волка, болото) связана не с болотом, а с понятием истока, до него добраться можно только через стрессовую инициацию волк.

То, что ключ к волосу — не болото с водостоками, а волк, нам подсказывает норвежское употребление слова «варга» — «песнь волка». Ну, никак не прилепить это употребление к гидросистеме.

«Варгой» в низовьях Оби (там живут ненцы) называют путь (по земле) Пастыря. Пастырь, думается, не Хозяин, потому что Хозяин — это Волк. Так что к варге (логову волка на болоте), добраться может только пастырь, то есть прошедший инициации на всех предыдущих ступенях Спирали Девы.

Итак, «песня волка» — это одновременно и «путь пастыря», и «исток», и «место обитания волка».

«Варгой» в Приуралье (по меньшей мере, в районе Соликамска) называли мастеров с о л еварения. С о л ь и с и л а слова однокоренные. Более высокая степень обобщения пирамиды смыслов слов от корня СЛ приводит нас к понятию «слияние». Слияние бывает низменное, бывает и возвышенное. Слияние частных областей ведения в первоисток. Понятно, что «слияние» ведёт нас к Деве и Её апостолам. Что до соли и солеваров — то, похоже, это символ. «Соль земли» — устойчивое словосочетание и означает оно «нравственный стержень народа». А высшее проявление нравственности, как мы видим, это волки и человек, прошедший инициацию волк.

Варяги — так ещё несколько веков назад называли тех, кто в западных наших областях в древности водил обозы с солью. К такому заключению пришли научные работники краеведческого музея Старой Руссы, самого древнего из известных центров солеварения. Но ходу результатам их изысканий не дают — об этом они говорили мне сами. Слишком многих авторитетов в области истории и смежных наук по всему миру эти результаты ставят в весьма неудобное положение. Но истина от этого не меняется. Правы сотрудники музея Старой Руссы, правы.

Варга (от санскритского warga) — сила. Конечно, только максимальная самореализация — а она возможна только на пути инициаций — и может привести к максимальной силе.

Вареги — среди поморов Кольского полуострова и на Вологодчине так называли рукавицы для работы, для созидания. Конечно, можно вполне довольствоваться предположением, что здесь случай низменного слова от корня ВРГ. Однако, полагаю возможным напомнить, что вся ворга есть череда инициаций, которые суть овладение созидательными профессиями.

«Варганом» на Алтае называют странный музыкальный инструмент, который зажимают между зубами. Вибрация звука, исходящего от варгана, меняется в зависимости от конфигурации рта играющего. Большего приближения к слову придумать сложно. На Ворге сл ово — та ступень, которую следует одолеть для обретения небесной с и л ы, чтобы стать с о л ью земли, достичь сл ияния с вечным (с мировоззрением Прапредка).

«Варга» — по частному сообщению директора природного парка «Вепский лес» означает по-вепски «вода». «Вода» — от того же корня ДВ, что и «Дева». Вода — это не Дева, но источник героической интонации в нашей серой жизни. Момент оставления на воде следа, есть момент соприкосновения с Девой. Впрочем, это тема отдельной книги. Если же коротко, то и вепское значение слова «ворга» вполне вписывается в священное понятие. Вода, благодаря своему свойству проистекать от истоков, с ворги, ведёт к логову волка.

Вирго (от латинского pirgo) — дева. Комментарии излишни.

Вирга ( от латинского pirga) — росток, отрасль, «сын».

Враги — это ругательство, в общепринятом низменном смысле слова. Ругательство — это нечто на низменном пути особенное. Отклоняющееся. Выпирающее. Отличающееся особой амплитудой напряжения. Полезное правило: всякое с низменного пути ругательство с той же амплитудой важно и на Ворге. Раз есть «враг» (то есть тот, который дегенератизирует тебя лестью, который не называет вещи своими именами), то на Ворге непременно должно быть слово, обозначающее наибольшего друга. Я его не знаю, но оно непременно должно быть.

«Лесть», «своё имя» — слова не случайные. Есть такое слово — оговор. То есть где-то затерялось слово со смыслом «истина».

Всё сходится: Дева наш наибольший друг, та, чьи слова истинны, она выводит на путь пастыря, на варгу — куда дегенераты загнали волков. Вернее, волки сами туда ушли (вслед за Истиной), но для ищущих своё место жительства обозначают «песней волка», варгой.

Есть в Псковской области деревня Терептино. Там располагается школа, в которую после войны сходились дети из окрестных деревень, в том числе глухих, которые на Псковщине называют «волчьими зaбегами». Мой информатор Анна Морозова, которая сразу после Войны начала там работать учительницей, от кого-то из детей из одной из таких деревень и услышала слово «варга». Попросила разъяснить смысл. И ребёнок не скрыл: «вдумчивое, углублённое состояние размышления». Я об этом и об обозе писал в самом начале книги.

Итак, ушёл человек в мыслях с низменного пути на возвышенный, в вечность, — ворга! Это ли не грань Ворги Девы? Только в ворге человек по ворге может достичь варги — ну, скажем, чтобы погладить волчат и послушать воргу.

Варга — по непроверенным данным это слово у хантов означает не то «возвышенный путь», не то «священное место». Или то и другое вместе. Это ли не грань Ворги Девы?

Арабист Сергей Олегович Павлов, познакомившись с рукописью этой книги, сказал, что арабские слова от корня ВРГ дают практически все приведённые выше смыслы — включая даже «вареги».

Вода ведёт к высшему посвящению двумя способами. Во-первых, она является носителем памяти о жизни героев, буквально. Во-вторых, из-за свойства воды течь сверху вниз, всякая река на самой, казалось бы, ровной равнине является указателем пути наверх.

Итак, частные значения слова «ворга»: путь к истокам к вышнему, дева, сила и «соль земли», возвышенный путь, возвращение к истокам, ворга-медитация, путь учащегося пастыря оленей (Лоно Девы), путь к волку (Лоно Девы), созидание в варегах (Грудь Девы), истина (Волосы Девы) — чувствуете биение чрезвычайно важного ритма?

На санскрите есть одно очень важное употребление слова «варга». Варга — это топор. Я просто обмер от счастья, когда упомянутый выше внук Варганова подсказал мне это значение. Иначе получалось, что в первой части «Культа Девы» я говорю о значениях изгнанного цивилизаторами России слова «ворга», а в конце книги я говорю о топоре, как наиболее священном символе древнерусского ведения. Создавалось впечатление, что связаны они не очень.

Эти важнейшие области ведения не могут не быть соединены. Они-то соединены — просто я к тому времени до Нарымской ссылки ещё не добрался и ничего не знал ни о волке, ни об остальных апостолах Девы.

Об обучении у животных в книгах не встретишь ничего внятного. Цивилизованные начинают хихикать, когда говоришь о таком обучении, — дескать, на луну выть что ли у них учиться? А вот настоящие охотники, реликтовые русские и представители коренных народов Сибири понимают с полуслова.

Санскритское употребление слова «варга», которое мне подсказали, всё расставило на свои места. Топор-варга символизирует, конечно же, не только путь, но и смысл жизни — а смысл жизни, среди прочего, естественно, в слиянии с истиной и вечностью — проливание воды сквозь отверстие топора говорит об этом отчётливей некуда. Особенно тщательно этот ритуал сохранили в Белоруссии.

Легко догадаться, что само изготовление топора-варги тоже представляет собой наставление на всю жизнь. Каждая операция — пробивка отверстия, закалка лезвия, выглаживание и т. д. — есть рассказ об очередной ступени на Спирали Девы.

 

Егор: на пути к варге

 

«…Болото встретило Егора тяжёлым запахом испарений, сыростью и той особенной тишиной, которую хранят тайные, дремучие места. Словно некая завеса отделяла болото от остального мира, от его привычных звуков, здесь против воли хотелось ступать неслышно, а говорить шёпотом, как будто и шаги, и слова были запретны среди этих трясин и зыбей.

Ярко-зелёный весенний мох пружинил под ногами, как губка, процеживал сквозь себя коричневую торфяную воду, которая до краёв наполняла глубокие вмятины следов. Множество островков, поросших частой берёзовой молодью и невысокими кривыми соснами, были разбросаны по болоту вперемешку с окнами открытой воды, сгороженными, как частоколом, зарослями рогоза и осоки. Такие окна могли скрываться и подо мхом, посмотришь иной раз — вроде безобидный зелёный лужок, а наступишь — и поминай как звали, и Егор остановился, чтобы подобрать шест — будет чем прощупать подозрительное место. Всяких лесин валялось вокруг множество, и нужно было только обрубить сучки у подходящей.

Топора у Егора не было, он никогда не брал с собой топор, который в лесу вечно за что-нибудь да цеплялся; не хуже топора ему служил нож, изготовленный деревенским кузнецом Гошкой. С ручкой из лосиного рога, с широким и тяжёлым лезвием, нож годился для любого дела. Им Егор снимал шкуры, рубил лапник для подстилки и валежник для костра, а на спор перерубал даже гвозди.

Пригодился нож и теперь. Через пять минут шест был готов, и Егор, опираясь на него как на посох, двинулся вглубь болота. Каждый островок в нём мог быть тем самым местом, в котором устроились волки, и Егор не пропускал ни одного, тыча шестом во все щели. Ноги то и дело проваливались в колдобины, но хуже всего было в чащобе, сквозь неё приходилось продираться согнувшись, да ещё увёртываться от веток и сучков, и скоро Егор взмок. Отыскав во мху бочажок, он напился из пригоршни, обмыл лицо…

Солнце, повисев над головой, медленно покатилось к закату…

Болото на глазах меняло свой облик. Воздух над ним чуть заметно посинел, и эта синева, смешиваясь с зеленью мха, осок и листвы, как туман окутывала всё вокруг, перемещалась и пульсировала, словно живая, странным образом изменяя формы и очертания. Повсюду мнилось чьё-то движение, слышались какие-то вздохи, какое-то клокотание и шипение, а время от времени на поверхность тёмных окон вырывались громадные пузыри и тут же лопались, чтобы освободить место новым. Казалось, что на всём болоте происходит какая-то невиданная варка, что кто-то, загрузив этот огромный котёл, удалился до поры до времени и где-то ждёт результатов своего опыта. Сгущаясь, испарения стояли над болотом, как чад, и лучи низкого солнца, пронизывая его, вспыхивали и переливались крошечными разноцветными искрами…».