Лекция 9. Философия Готфрида Вильгельма Лейбница (1. 07. 1646 — 14. 11. 1716)

1. Жизнь и сочинения Г.В.Лейбница. Он родился 1 июля 1646 г. в германском городе Лейпциге. Его отец был профес­сором нравственной философии в Лейпцигском университе­те. Родственники со стороны матери тоже были или препо­давателями университета, или чиновниками. Мать Лейбница была очень религиозной и в таком же духе стремилась вос­питывать сына. В результате две эти семейные традиции — занятия науками и религиозность — оказали на него решаю­щее влияние.

Уже в школе Лейбниц проявил большие способности. В овладении знаниями был самостоятельным и целеустремлен­ным. В частности, охотно занимался логикой, которую другие ученики воспринимали как сухую и бесполезную науку. В 1661 г., в пятнадцать лет, он поступил в Лейпцигский университет, где продолжал серьезно заниматься логикой. Уже в это вре­мя, как он сам сообщает, у него появилась мечта о создании "всеобщего алфавита" человеческих мыслей. В университе­те помимо гуманитарных наук Лейбниц с увлечением изучал математику. Для более глубокого ознакомления с ней в 1663 г. он в течение одного семестра учился в Иенском универси­тете, где слушал лекции знаменитого немецкого математика Эргарда Вейгеля.

Возвратившись в Лейпцигский университет, Лейбниц про­должил обучение на юридическом отделении. Однако вме­сте с правом продолжает с увлечением изучать логику. В это время у него возникает идея реформировать логику с по­мощью математики. Роль его логических занятий состоит преж­де всего в выдвижении и разработке идеи математической ло­гики. В итоге в 1666 г. при окончании университета он защища­ет "Диссертацию о комбинаторском искусстве" и получает зва­ние магистра философии. В истории логики эта диссертация, как и вообще логические идеи философа, имеет большое значение.

В этом же 1666 г. Лейбниц выносит на защиту доктор­скую диссертацию по юриспруденции "О запутанных судеб­ных случаях". И когда в Лейпцигском университете ему отка­зывают в присвоении звания доктора, он в этом же году за­щищает свою диссертацию в Нюрнбергском университете. Пе­ред ним открывается возможность начать карьеру универси­тетского профессора, но Лейбниц отказывается от нее. Ви­димо, его не устраивал не только господствующий в универ­ситетах дух схоластической учености, но и то, что это огра­ничивало рамки деятельности и возможность влияния на ду­ховную и научную жизнь Германии.

А Германия в то время представляла собой отсталую по отношению к другим феодально раздробленную страну. Она состояла из многих независимых княжеств и городов. Цент­ральная власть практически отсутствовала. Политическая и экономическая раздробленность усугублялась религиозной неоднородностью. Основной религиозный раздел проходил между католиками и лютеранами. Среди лютеран в свою оче­редь выделялись различные направления, которые вступа­ли в острую борьбу друг с другом.

В этих условиях Лейбниц поступает на службу сначала
к Майнцскому курфюрсту (1668-1676), а затем к ганноверским герцогам, где он служил в течение сорока лет, до самой своей смерти. С самого начала своей деятельности Лейбниц активно] включился в решение политических проблем. Он выступал защитником просвещенной монархии, поборником укрепления государственной законности. Страстно стремился теоретически обосновать необходимость религиозного объединения, причем не только в общегерманских, но и в общеевропейских масштабах. С этой целью в 1686 г. он написал работая "Теологическая система". Вообще Лейбницем было подготовлено огромное число проектов и записок по самым различные практическим вопросам, от проблем законодательства до ор­ганизации работы в рудниках.

С 1672 по 1676 г. он находится в Париже с дипломатиче­ским поручением. Этот период жизни был очень важным для философа. Здесь Лейбниц познакомился со многими выдаю­щимися учеными того времени — Хр. Гюйгенсом, Н. Мальбраншем, А. Арно. За это время он побывал в Лондоне, где познакомился с Бойлем и секретарем Лондонского естествен­нонаучного общества Ольденбургом. В 1676 г. Лейбниц по­сетил Гаагу, где встречался со Спинозой.

В парижский период он усиленно занимался математи­кой и достиг выдающихся успехов. В частности, изобрел ариф­метическую счетную машину, за что был избран членом Лон­донского естественнонаучного общества. А осенью 1675 г. Лейбниц открыл дифференциальное и интегральное исчис­ление. Это открытие поставило его в ряд выдающихся мате­матиков мира.

Одной из важнейших сторон деятельности Лейбница бы­ло его участие в организации научных обществ. По этому по­воду он подал множество записок и проектов правителям раз­личных княжеств Германии. Большинство из них остались не­реализованными. И все же благодаря усилиям Лейбница бы­ло создано научное общество в Берлине, где он стал его пер­вым председателем. Лейбниц принимал участие в создании и стал одним из первых членов Римской физико-математи­ческой академии, подготовил проект организации Петербург­ской академии наук.

Основные крупные философские работы Лейбница — "Но­вые опыты о человеческом разумении" и "Теодицея". Первая написана в 1703-1704 гг. и представляет собой критический анализ "Опыта о человеческом разуме" Локка. В ней с точно­стью до последнего параграфа воспроизводятся структура и названия всех частей данной книги. Однако в связи со смер­тью Локка Лейбниц отказывается от публикации своей рабо­ты, и впервые она появляется в печати только в 1765 г. "Теодицея" вышла в свет в 1710 г. В ней подробно излагает­ся вся система Лейбница. Кроме указанных работ, большое значение имеют его статьи, опубликованные им в 80-х и 90-х гг. в журналах в Париже, в Лейпциге и в Роттердаме. Важней­шие среди них: "Новая система природы..." (1695), "Об усо­вершенствовании первой философии и о понятии субстан­ции". В 1714 г. была опубликована "Монадология", одна из самых известных работ Лейбница, в которой дано краткое из­ложение его метафизики. Большинство небольших по объе­му, но очень важных в философском отношении работ вооб­ще не были изданы при его жизни. Большое значение для выяснения взглядов Лейбница имеют его письма. Подсчита­но, что он написал около 15 тысяч писем. Значительная часть их не опубликована до сих пор.

На русском языке в последние годы осуществлено солид­ное издание сочинений Лейбница в четырех томах. В первом томе с достаточной полнотой представлены статьи филосо­фа, в которых отражено формирование его метафизики. Во втором томе помещено основное гносеологическое сочине­ние "Новые опыты о человеческом разумении". В третий том входят отдельные гносеологические и логические статьи. В четвертом томе опубликована "Теодицея" вместе с приложе­ниями, а также примыкающими по содержанию небольшими работами.

2. Метафизика Лейбница. После того как в начале на­шего века, в 1903 г., были изданы ранее не известные логи­ческие работы Лейбница, в западной истории философии рас­пространилось мнение, что у него было две философии: одна экзотерическая, внешняя, рассчитанная на широкую пуб­лику; другая эзотерическая, скрытая, внутренняя. Это мне­ние развивал, в частности, английский логик и философ Бер­тран Рассел. При этом делается вывод, что метафизика и гносеология Лейбница являются следствием его логических идей. Отечественные историки философии, насколько можно судить по публикациям, не во всем разделяют данную точку зрения, хотя признают важность изучения неопубликованных работ Лейбница и связь между его логическими идеями и ме­тафизикой. Не стану вдаваться в детали этой проблемы, тем более, что логика Лейбница здесь не рассматривается вооб­ще. Что же касается его метафизики, то имеющиеся в пере­водах на русский язык работы позволяют рассмотреть ее фор­мирование независимо от логических идей философа.

Собственно философией помимо логики Лейбниц тоже на­чинает заниматься еще в университете. В этом деле его также отличает обстоятельный подход, стремление досконально поз­нать науку. Поэтому он тщательно штудирует не только современных, но и древних философов, усердно изучает историю философии. Вначале Лейбниц находился под влиянием взгля­дов современных ему философов, выражающих по преиму­ществу механико-материалистические представления. Но очень скоро он приходит к идее того, что "реформированная" (т.е. современная ему) философия может и должна быть сог­ласована с Аристотелевой. Изучая историю философии, еще в 1669 г. Лейбниц приходит к выводу, что "уже из аристоте­левских начал вытекает то, чем так хвастаются современные философы" [1,1, с.88]. Поэтому он делает заключение о необ­ходимости согласования современной философии с аристо­телевской. В дальнейшем, опираясь на эту мысль, Лейбниц вырабатывает оригинальную систему представлений об исто­рии философских учений. Согласно данной концепции, фило­софские системы, начиная с древности, — это не системы заб­луждений, они содержат много истинного. Поэтому он ставит себе задачу не отбрасывать учения других философов, как это пытался делать, например, Декарт, а извлечь оттуда элемен­ты истины. Только таким образом добавив к ним кое-что свое, можно найти "некую вечную философию". Следовательно, в своем философском творчестве Лейбниц руководствовался идеей историко-философского синтеза. Она весьма серьезно определяла способ решения многих как метафизических, так и гносеологических вопросов.

2.1. Поиск настоящей субстанции. Сам Лейбниц указы­вал, что, хотя он всегда усердно занимался математикой, с самой юности он не переставал размышлять над филосо­фией. При этом, как уже говорилось, он тщательно изучал как современных, так и древних авторов. Очень скоро он при­шел к выводу, что новые философы не так противоречат древ­ним авторам, особенно Аристотелю, как это кажется снача­ла. Собственный философский интерес Лейбница состоял в том, что выяснить природу мира, т.е. найти основу всех вещей. Потому в изучении истории философии он интересу­ется прежде всего тем, как мыслители разных эпох объясня­ли первоматерию. И здесь он находит, что "первая мате­рия Аристотеля — то же самое, что тонкая материя Декарта. И та и другая делимы до бесконечности. И та и другая сами по себе лишены формы и движения, и та и другая получают форму через движение. И та и другая воспринимают движе­ние от духа, и та и другая образуют некие вихри..." [там же, с. 115], которые и приводят к существованию видимых вещей. Такое понимание материи в принципе устраивает Лейбница. Однако материя представляет из себя только то, что пассив­но, однообразно, дробится на части до бесконечности. А ве­щи движутся, активны, разнообразны. И каждая вещь в отдельности образует неразрывное единство своих частей, и все вместе они гармонично согласованы. Поэтому необъяс­нимым чудом при пассивности материи выглядит происхож­дение из нее видимых вещей.

Отсюда, по Лейбницу, получается, что для правильного объяснения происхождения всех вещей надо решить следу­ющие теоретические задачи: 1) правильно объяснить источник движения вещей; 2) кроме того, объяснить бесконечное раз­нообразие вещей мира; 3) одновременно с этим правильно указать основу единства всех данных различий. Наконец, 4) сделать все это нужно, не прибегая к чуду, т.е. таким обра­зом, чтобы все свойства вещей проистекали из той природы начал, которую мы признаем за ними. Таковы главнейшие за­дачи метафизики в объяснении природы вещей.

Начинать решение названных задач надо с поиска настоя­щей, действительной субстанции. Этот поиск Лейбниц начина­ет со следующего рассуждения. Все видимые вещи — сложны, т.е. самым явным образом, бесспорно, они состоят из многих частей. Значит, правильным будет вывод, что слагаться они должны из простых начал. Поэтому если мы хотим найти са­мую первую и прямую причину вещей, то должны указать такие единицы, которые обязательно удовлетворяют двум требова­ниям: во-первых, они дальше не делятся и, во-вторых, сами в себе имеют источник постоянной активности.

В поиске таких единиц Лейбниц в соответствии со своей идеей историко-философского синтеза рассматривает снача­ла выдвинутые до него учения о неделимых сущностях как началах вещей. И прежде всего анализирует концепцию ато­мов и пустоты. Он приходит к выводу, что данная концепция неудовлетворительно объясняет первые начала. Почему? В первую очередь потому, что в ней противоречивым является понятие атома как телесной и в то же время неделимой час­тицы. Ведь тела, настолько мы можем видеть, фактически
делятся на бесчисленные части. Но главное — противоре­чиво мыслить материю (тело) неделимой до бесконечно­сти. В самом деле, что может остановить такое деление? Так же противоречиво допускать существование пусто­ты, т.е. пространства без тел. Ибо невозможно понять, что это за сущность — пустота без тел. И наконец, концепция неделимых телец (атомов) и пустоты предполагает очень несовершенным образ действий Бога. По существу она тре­бует от Бога постоянно, вновь и вновь сообщать инертной материи движение..

Отсюда Лейбниц после размышлений сделал вывод о не­возможности найти принцип истинного единства в одной только материи. Ведь она исключительно пассивна и пред­ставляет собой лишь собрание или скопление частей без кон­ца. "Дабы найти эти реальные единицы, — пишет Лейбниц, — я был принужден прибегнуть к атому формальному, ибо что-либо материальное не может быть в одно и то же время и материальным и совершенно неделимым, иными словами, обладать истинным единством" [там же, с.272].

Следует обратить внимание на новое и довольно сложное понятие "атома формального". Суть его в том, чтобы мысленно "нащупать" такие единицы, которые соответствуют понятию неделимости (т.е. не имеют частей). Атомисты правы в том, что они считают началами вещей сущности недели­мые (атомы). Но они противоречат себе, когда атом считают телом. Аристотель же считал, что существует два начала вещей: материя и форма. Материя без формы пассивна, она принимает созидающее действие, представляет собой "то, из чего". А форма есть начало, вся суть которого в том, что оно представляет собой чистый акт (действие, активность) без всякой материи. Тем самым "формальный атом" Лейбница соединяет в себе понятие неделимой единицы атомистов и понятие чистой формы Аристотеля. Лейбниц полагает, что таким образом удается образовать понятие действительна существующей нематериальной единицы. Поэтому он и пи­шет, что в поисках реальных единиц пришлось вновь обратиться к субстанциальным формам, т.е. к мысли, что сре­ди начал (субстанции) вещей должны быть некие сущности, лишенные всякой материальности.

Природа субстанциальных форм (или формальных ато­мов) сводится, по Лейбницу, к трем главным свойствам: аб­солютная простота (единичность), неделимость и сила. «А отсюда вытекает нечто аналогичное сознанию и стремлению, и, следовательно, их нужно понимать наподобие того, как мы представляем себе души" [там же, с.272-273]. Не только нужно учитывать, добавляет Лейбниц, что субстанциальные формы необходимы для установления частных проблем природы. "Аристотель, — пишет он, — называл их первыми энтелехиями. Я называю их первичными сила­ми..." [там же, с.273].

Найденные им "реальные единицы" Лейбниц вначале называл также простыми субстанциями, конституитивными формами субстанций, отличая их от сложных, про­изводных субстанций (т.е. вещей). С 1698 г. по отношению к этим формам, или первичным силам, он начинает употреб­лять преимущественно термин "монада". Это нашло отраже­ние в названии его небольшой, но важной работы — "Мона­дология".

2.2. Понятие монады. Итак, Лейбниц пришел к выводу, что в основе вещей мира лежат монады, т.е. метафизиче­ские точки, лишенные всяких телесных, пространственных и временных характеристик. Они пребывают повсюду, пред­ставляя центры деятельной силы. Они сотворены Богом при начале мира и остаются навсегда. Монады индивиду­альны и четко отличаются одна от другой. По этому пово­ду Лейбниц говорил, что в природе не бывает двух существ, которые были бы совершенно одно, как другое. Очень важ­ным является вопрос, почему необходимо признать, что мо­над огромное множество, но среди них нет даже двух одина­ковых? Потому, отвечает Лейбниц, что совершенство суще­ствования заключается в разнообразии.

Однако у Лейбница для такого вывода есть и более глу­бокие теоретические соображения. В его работе "Критика ос­новоположений преподобного отца Мальбранша" [там же, с.338-403] можно найти предельно ясный ответ на вопрос, почему субстанций должно быть не две, как у Декарта, и не одна, как у Спинозы, а бесконечное множество. Дело в том, что признать вместе со Спинозой субстанцией самого Бога Лейбниц считает невозможным. Атрибут протяжения, кото­рый Спиноза среди прочих приписывал субстанции, по мне­нию Лейбница, несовместим с божественной сущностью. Она может выступать только под атрибутами духа [там же, с.319]. Однако по отношению к вещам субстанция есть абсолютно первое. Поэтому если не признать, что субстанция есть бес­конечное многообразие независимых друг от друга единиц, то она будет и формально, и по существу сливаться с Богом.

А это, утверждает Лейбниц, абсолютно неправильно. Кстати, неправильно не только потому, что субстанция есть непос­редственная основа протяженных вещей (чего нельзя допу­стить в отношении Бога), но еще и потому, что признание Бо­га непосредственной основой вещей (их субстанцией) проти­воречит христианскому догмату о творении Богом вещей из ничего, а не из Себя, как получается у Спинозы.

Таким образом, причины выдвижения Лейбницем прин­ципа разнообразия самой субстанции (плюрализм) сво­дятся по меньшей мере к трем: 1) вещи сложны, а значит, они должны слагаться из простых единиц (потому первона­чало вещей может быть только дробным, т.е. представлять собой массу единиц); 2) единицы, будучи центрами деятельной силы, не могут быть абсолютной копией друг друга, иначе они сольются в неразличимую одну единицу; 3) сущест­вование сплошной, неразличимой в самой себе субстанции нельзя предположить, ибо тогда она будет сливаться с са­мим Богом, что противоречит понятию Бога как Высшей Сущ­ности, исполненной не только Всемогущества, но и Свято­сти, Благой Воли, Мудрости, Праведности и Любви.

Второе важнейшее свойство монад состоит в том, что они не могут изменяться под внешним влиянием. Они не только не принимают никаких воздействий извне, но и не оказывают никакого воздействия на другие монады. "Мо­нады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло; бы войти туда или оттуда выйти" [там же, с.413]; "...монада... не может иметь физического влияния на внутреннее бытие другой..." [там же, с.422].

Однако почему надо считать, что монады абсолютно закрыты для всяких внешних воздействий? Во-первых, потому, что таково определение субстанции: она есть то, что зависит только от себя и не зависит от другого. Во-вторых, потому, что взаимодействие монад друг с другом опять-таки привело бы к слиянию единиц силы в одну сплошную Еди­ницу. А недопустимость этого уже была доказана.

Хотя монады и не имеют окон, через которые туда что-то может войти, все же мы в состоянии понять, что они пред­ставляют собой "внутри". Так как монады есть единицы дея­тельной силы, то их главная внутренняя характеристика деятельность. И действуя, монады находятся в непрерыв­ном внутреннем изменении. Деятельность монад, считает Лейбниц, распадается на три вида: перцепция (восприятие), стремление (переход от одного восприятия к другому) и ап­перцепция (восприятие восприятия, или сознание). Лейбниц говорит, что когда монада имеет отчетливые восприятия, то она действует, а когда смутные — страдает. В зависимости от типа деятельности монады делятся на примитивные мо­нады, монады-души, монады-духи. Примитивные монады имеют лишь смутные представления. Они составляют осно­ву так называемых "неодушевленных вещей". Здесь следует оговориться, что, по Лейбницу, действительно неодушевлен­ных вещей быть не может. Ведь основой любой вещи (как человека, так и камня) являются монады. А они есть едини­цы (атомы) духовные. Монады-души обладают ощущениями и представлениями — это животные. Монады-духи — это разумные существа (люди и ангелы).

Души и духи — существа высшего порядка. В сравне­нии с примитивными монадами они как бы маленькие бо­жества. "Поэтому духами Бог управляет подобно тому, как государь управляет своими подданными или как отец за­ботится о своих детях, между тем как с другими субстан­циями Он распоряжается так же, как механик со своими машинами" [там же, с. 273].

2.3. Предустановленная гармония. Итак, метафизиче­ские начала вещей найдены и установлены их основные свой­ства. Но как эти начала производят из себя физические ве­щи, т.е. тела? Об этом Лейбниц говорит очень мало и не всегда да вразумительно. Тела, утверждает он, представляют точку зрения монад [там же, с.330]. Великолепная, в высшей сте­пени квалификационная и потому нисколько не потерявшая значение в наше время интерпретация данного положения Лейбница дана Л.Фейербахом [см.3, с. 179-208]. С его совре­менной трактовкой можно познакомиться в обстоятельной монографии Г.Г. Майорова "Теоретическая философия Готфрида Лейбница" [см.2].

И все же проблемы объяснения Лейбницем генезиса ма­терии указанные интерпретации не снимают. Приведу очень точное заявление Лейбница: Бог не создал ничего, "...кроме монад, т.е. непротяженных субстанций, и тела не что иное, как феномены, проистекающие из этих субстанций" [1,1, с.400]. Из такого объяснения природы физических тел Лейб­ниц должен был бы делать вывод, что тело человека есть явление (феномен) его души. Однако в работах, специально посвященных проблеме союза души и тела, решительно, со всей ясностью и определенностью им проводится совсем иная точка зрения. Связь души и тела он объясняет принципом предустановленной гармонии. Что это значит? Послуша­ем самого Лейбница. Согласно моей гипотезе, говорит он, "тело устроено таким образом, что душа никогда не принимает решений, с которыми не.согласуются движения тела" [там же, с.331]. Любителей подмечать во всех подобных случаях "зачатки материализма" прошу не искушаться. Потому что за этим высказыванием следует уточнение: "...все в душе про­исходит так, как если бы тела вовсе не было; точно так же в теле все совершается так, как если бы не существовало ду­ши" [там же, с.332].

Не правда ли, сказано весьма выразительно? Во всяком случае абсолютно однозначно получается, что не только те­ло не действует на душу, что теоретически было бы нормаль­но, но главное, и душа не действует на тело. Для ясности приведу и другие формулировки Лейбница: "...Существует со­вершенная гармония между восприятиями монады и дейст­виями тел, изначала предустановленная между системой при­чин действующих и системой причин конечных. В этом и сос­тоит согласие и физическая связь души и тела, причем одно не может изменять законы другого" [там же, с.405]. И нако­нец, последнее высказывание, которым Лейбниц, видимо, хо­тел подействовать не только на ум, но и на чувства читате­лей. Он называл свое учение о связи души и тела концеп­цией "естественного согласия двух субстанций — такого, какое существует между двумя точно идущими часами" [там же, с.321]. Точнее сказать, пожалуй, невозможно. Согла­сие души и тела осуществляется не в силу их внутренней связи по типу "причина — следствие" или "порождающее — порождаемое", а благодаря предустановленной Богом гармонии между двумя субстанциями различной природы. Тем самым получается, что материя в своем происхожде­нии не зависит от деятельности монад, а вроде бы наряду с ними произведена Богом.

Впрочем, в случае с Лейбницем мы имеем метафизику, которая разработана в небольших сочинениях по отдельным проблемам. И здесь, как нигде, для уяснения всей полноты и глубины философских смыслов требуется сотворчество чи­тателя. Поэтому рекомендую читателям попробовать и са­мим исследовать проблему генезиса материи у Лейбница.

Принцип предустановленной гармонии объясняет не толь­ко соответствие любых изменений духа любым движениям те­ла. Благодаря этому принципу осуществляется согласованное действие абсолютно независимых и исключительно индиви­дуальных монад. Хотя монады внутренне никак не связа­ны, однако благодаря предустановленной Богом гармонии они производят великолепное созвучие. Это их единствен­ное действие и образует совершеннейший мировой поря­док, или Универсум.