Врач, мастерство и церковь – к чему бы это?

 

Нам, рожденным в пятидесятых годах прошлого века не только посещать, но даже думать о церкви запрещалось или, по крайней мере, не рекомендовалось. В этом смысле я не был исключением, поэтому, воспитанный более в безбожии, чем в атеизме, впервые под церковный свод вошел взрослым человеком.

В апреле 1990 года, находясь в Москве проездом и гуляя со старшей дочерью Ириной по улицам столицы, мы набрели на храм. Вошли. Шла служба. Мужские голоса прекрасно пели. Мы встали в стороне, у входа, да так и остались там, не замечая, как пролетает время. Увиденное нами ошеломило: и красота церковного убранства, и стройный хор мужских голосов, и сочный бас совершавшего богослужение человека (тогда я не знал даже, как его назвать), и неторопливая чинность службы. А рядом с нами тонюсенькими голосами, часто сбивавшимися на фальцет, временами не попадая в такт, старушки в платочках самозабвенно подпевали хору. И, что странно, явный диссонанс этих писклявых голосов и хора не вызывал нервозности, а даже, наоборот, они прекрасно дополняли и гармонировали друг с другом.

Было ощущение, что большое количество людей под действием особенной душевной атмосферы, заполнившей собой всë пространство, сплотилось в единый духовный монолит!

Неторопливость, чинность, стройность действительно ошеломляли, объединяли и в то же время возвышали каждого присутствующего в храме.

Хотя мы с дочерью так ничего не поняли в службе, особая одухотворенность и меня, и Иру не покидала еще очень долго.

Посещении церкви так и осталось бы лишь прекрасным воспоминанием, если бы не знакомство в дальнейшем с архимандритом Сергием Цьокой (в мирý – Цьокой Михаилом Васильевичем), 24 года прослужившим в храме "Утоли моя печали" в поселке Некрасовском на Ярославщине.

Благочестивый, добрый, терпеливый, начитанный, умный человек, он был примером бескорыстной готовности в любой момент прийти на помощь людям. Он так давно служил в приходе в не закрывавшемся ни на один день за весь период своего существования единственном действующем на тот момент в поселке храме, что знал не только всех ныне живущих прихожан и всех их родственников, но и всех тех, кого ему случилось отпевать. Немыслимо, но память этого человека, старого и больного, была настолько ясной и хранила такие подробности, что можно было быть уверенным, что получишь ответ в любой момент и на любой вопрос!

 

Архимандрит Сергий – почетный житель поселка Некрасовское

 

 

Крестный ход у храма "Утоли моя печали" в поселке Некрасовском

 

Всегда неторопливый по старости лет, а так же отчасти по болезни, но больше – по мудрому ощущению жизни, он шел по улице, здороваясь с каждым по имени-отчеству. Люди подходили к нему под благословение. Остановившись и благословив, он, не ради праздного любопытства, а с искренним участием неспешно расспрашивал человека о делах, о жизни, о семье. И при необходимости всегда давал совет и предложение посильной помощи – вот он, пример отцовской заботы, вот у кого нам надо поучиться общению с людьми.

Ноябрь 1990 года. Прошла всего неделя с начала моей работы в Некрасовской больнице. Вокруг все новое и незнакомое, такое не похожее на службу в Армии – и больница, и люди, и взаимоотношения между ними. Я только немного начал различать окружающих меня коллег – врачей и медсестер, – что же говорить о пациентах: они еще все были на одно лицо.

Однако мое внимание невольно привлек к себе небольшого роста старый человек с одышкой, в отеках, вызванных тяжелой недостаточностью сердца, который поступал в стационар. Но удивительным было даже не это (за долгую службу я много видел и привык ко многому), а учтивое отношение к нему со стороны всех тех, кто находился рядом с ним. Было видно, как в свою очередь он старался ответить каждому, хотя из-за одышки давалось ему это крайне тяжело. При этом, как мне показалось, в его взгляде и улыбке читалась какая-то странная виноватость. Позднее он мне сказал: "В такие моменты всегда виню себя за то, что по болезни не могу уделить достаточно внимания людям". Этим удивительным человеком и был отец Сергий.

По тяжести своего состояния больной, вопреки своим протестам, был определен в отдельную палату. Утром я, по обыкновению, заглядывал к нему, чтобы убедиться, что все в порядке и, если это было так, откладывал подробный осмотр на потом и занимался другими пациентами. Закончив все дела, я возвращался в палату, осматривал его, и после этого наши беседы затягивались, бывало, на часы. Он был занятным и прекрасным собеседником, и я готов признать, что это был непревзойденный психолог!

Отец Сергий, все время занятый на службе, обращался к медикам лишь в крайнем случае, когда было уже невмоготу, как в этот раз, поэтому он не был, что называется, "залечен" и начал быстро поправляться.

Кого я только в своей жизни не лечил до этого, а вот священника – впервые. Специфика лечения и поведения различных категорий пациентов была всегда, ее я знал, но вот священник...

Как только отцу Сергию становилось хоть немного легче, он сразу принимался за работу. Его палата превращалась в храм: люди шли к нему неиссякаемым потоком. Жизнь кипела! Он, как никто другой, знал сущность человека, его душу! Я наблюдал, как он беседует с людьми: умело направляя разговор в такое русло, где сумбурное нытье и слезы незаметно для говорящего, как будто естественным путем, переходили в анализ ситуации, и проблема получала свое решение! В беседе, успокоившийся человек чаще всего сам находил пути решения своих проблем, архимандрит всего лишь давал точку опоры. Казалось бы, искреннее внимание, доброе слово, обычный разговор, а жизнь человека изменилась – и никаких чудес!

 

 

Храм "Утоли мои печали", где служил и захоронен отец Сергий.

Ярославская область, Некрасовский район, пос. Некрасовское

 

Каждый вечер в стационаре отец Сергий совершал своеобразные обходы, в каждой палате раздавая больным свое иерейское благословение с пожеланием здоровья. За ту психологическую помощь, которую он проводил среди больных, я, заведующий отделением, был благодарен ему. Пока архимандрит лечился, я продолжал учиться у него общению с людьми и думал о том, сколько же тайн он выслушал на исповеди, а тайна исповеди сродни врачебной тайне, - он и тут стал для меня примером, показывая, как нужно ее хранить.

Вот был психолог! Немного найдется ему равных, с кем когда-либо пересекались мои пути в жизни, хотя достойных учителей было много!

Наше знакомство продолжалось 14 лет, до дня его кончины 9 апреля 2004 года. Он прожил 78 лет. Со смертью отца Сергия Некрасовское благочиние в буквальном смысле осиротело. С тех пор прошло 10 лет, но и сегодня на его могилке у подножия огромного деревянного креста не увядают цветы, а под небольшой сенью зажигают свечи те люди, которым он при жизни отдавал свою отеческую любовь!

Казалось бы, к чему я, начавший разговор о медицине, вдруг и, вроде невпопад, заговорил о церкви, о настоятелях, о Боге?

Да потому что испокон веку первейшей задачей в лечении всегда являлось врачевание не столько тела, сколько души! Нам много говорили об этом, но это всë слова. Нас учили: беседуйте с больными, и диагноз, по крайней мере, на две трети уже у вас! Беседуйте с больными, убеждайте, что все будет хорошо, пусть вам и в вас поверят. Беседуя с больными, добейтесь понимания, любви, если хотите, и будет результат!

Слова хорошие, но как этого добиться, нас тоже учили мало. Лишь единицы из нашей "когорты" осилили на практике эту сложнейшую науку – познание души!

А нашей молодой врачебной смене, похоже, об этом вообще не говорят. Они куда-то спешат, с упорным постоянством забывая об основных постулатах медицины и наступая на одни и те же грабли, недоумевают при этом: где результат?

Сегодня как: врачи-лечебники – отдельно, психологи – отдельно. За сердце отвечает один, за голову – другой, за душу – третий, и получается – семь нянек, и что свои проблемы пациенту, который и без того растерян, приходится решать самому. Я, лежа в Ярославской областной больнице, сам был в подобном положении, но повторюсь: мне легче, я – врач...

А почему бы нам не поучиться науке слушать человека у церкви? Спокойно, без спешки и лишней суеты, не подгоняя и не перебивая, - выслушать. Как это просто: выслушать – и все!

Видео в память об отце Сергии

http://www.youtube.com/watch?v=OCcV79Xn8zE

(нажмите Ctrl и наведите курсор мышки на ссылку)

 

Врач, поговори с больным, яви свое участие, немного сострадания, примени свои знания, а большего не требуется – ты состоишься как профессионал. Но только не жалей больного – сразу все испортишь – жалостью ты убиваешь в себе инициативу, работа пойдет насмарку, а кроме – жалость унижает. Не унижай больного – помоги!

Я, клиницист с тридцатилетним стажем, прошел весь этот путь врача с нуля до высшей категории. По этому пути шли до меня, пройдут и после, но тот, кто хочет стать врачом, должен сначала научиться уважать себя и пациента. Все остальное приходит с опытом.

 

Я рассказал здесь совсем немного об учителях, о медицине, о смерти, о своих желаниях, сомнениях. Поведал о том, что стал врачом. А как все это было: про учебу, работу, опыт, про друзей – немного позже, возможно, даже в следующей главе...

 

4. Борковская врачебная амбулатория. Воспоминания у дорожного указателя. [52]