Греки, римляне и остальной мир — КиберПедия 

Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...

Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...

Греки, римляне и остальной мир

2017-08-24 188
Греки, римляне и остальной мир 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

Как мы знаем из собственного опыта, один из вечных пороков живых существ — эгоизм; у тех же, кто совестлив, эгоцентризм поддерживается иллюзиями. Каждая живая душа, каждое племя или секта ощущают себя избранным сосудом, и нам с трудом дается осознание ложности этого убеждения в собственной несравненности. Правда, мы отлично видим это заблуждение, когда дело касается кого-то другого, лелеющего ту же иллюзию относительно себя. И мы здесь, на Западе, по той же человеческой природе убеждены: то, что мы сделали для мира за последние несколько столетий, есть нечто беспрецедентное. Эту западную иллюзию легко развеять, стоит только оглянуться назад, в не такое уж далекое прошлое, и посмотреть, что сделали для мира греки и римляне. Мы увидим, что они также в свое время заполонили мир и точно так же были уверены в своей исключительности. И прежде чем мы покончим с историей столкновения остального мира с греками и римлянами, станет ясно, что высокая самооценка греко-римского общества разбилась о трудное испытание судом истории.

Экспансия Запада по всему миру, так драматично начавшаяся в эпоху покорения океанов в конце XV века, имеет свой аналог в истории греко-римского мира — сухопутную экспансию греков, начатую с Александром Великим в IV веке до н. э. Марш Александра через всю Азию, от Дарданелл до Пенджаба, совершил революцию, изменив баланс сил в мире точно так же, как впоследствии порушили его путешествия Васко да Гамы и Колумба. И точно так же за этим последовали дальнейшие завоевания. Во II веке до н. э. греки завоевали Индию до самой Бенгалии, в том же столетии римляне захватили на западе земли нынешней Южной Испании и Португалии, выйдя к Атлантическому побережью. На упрощенном греческом языке, на котором был написан в I веке христианской эры Новый Завет, и говорили, и его понимали от Траванкора до побережья около Массилии. В одно и то же время греко-римский мир силой оружия аннексировал Британию, а греческое искусство, служа индийской религии — буддизму, — мирно распространилось на северо-восток от Афганистана, достигнув с течением времени Китая, Японии и Кореи. Таким образом, если брать чисто пространственное измерение, греко-римская культура разлилась в свое время по Старому Свету ничуть не менее широко, чем наша западная во времена нынешние. И в ту эпоху, когда еще не были известны коренные цивилизации обеих Америк, греки вполне могли похвастать, как и мы сегодня, что их всепроникающая культурная радиация пронизала все современные им цивилизации планеты (размеры которой, кстати, греки определили достаточно точно).

Воздействие греческой культуры на мир в период с IV века до н. э. и позже оказалось столь же резким, как и воздействие современной западной культуры с XV века до наших дней; а поскольку человеческая природа за последние тысячелетия не претерпела сколь-нибудь значительных изменений, то нет ничего удивительного в том, что в истории современных столкновений мы наблюдаем те же несколько вариантов психологического ответа на культурную агрессию, которые мы заметили на примерах прошлых столкновений мира с греками и римлянами.

На том отрезке истории мы найдем своих непреклонных махдистов и легко применяющихся к обстоятельствам Петров Великих. Линию Петра, скажем, можно наблюдать в деятельности Митридата Великого, иранского повелителя Малой Азии, который чуть не одержал верх над римлянами, оснастив и обучив свои войска по образцу греческих и римских и выступив в роли покровителя и защитника греков и их культуры. Был еще Ирод Великий, идумейский царь Иудеи, потерпевший поражение в этом духовном предприятии. Ирод взял на себя миссию склонить своих упрямых палестинских подданных к компромиссу, хотя бы минимальному, с греческой цивилизацией и римской военной мощью, что для малого восточного народа в окружении греко-римского мира было единственной альтернативой полному уничтожению. Но курс Ирода на благоразумное примирение с исторически необоримыми фактами потерпел поражение из-за упрямства кучки палестинских евреев-махдистов. Это воинствующее движение началось во II веке до н. э. с жестокого мятежа против политики эллинизации Юго-Западной Азии, проводимой греческими властями. Любому читателю Первой и Второй книг Маккавеев определенно бросится в глаза ближайшее сходство между восстанием Маккавеев в Палестине в 166–165 гг. до н. э. и махдистским восстанием под руководством Мухаммеда Ахмада в Судане в 1881 году. После новых вспышек восстания под руководством Февды и Иуды, о серьезных поражениях которых упоминает Гамал иил в «Деяниях Апостолов», пламя фанатичного палестинского сопротивления эллинизации достигло апогея во II веке христианской эры в восстании Бар-Кохбы, объявившего себя мессией и сокрушенного римским императором Адрианом.

Палестинские лидеры сопротивления греко-римской цивилизации среди ориентальных народов не единственные представители этого рода. Уже в конце III века до н. э. нечто похожее на индийское восстание сипаев случилось среди египетских войск, обученных и экипированных греческим правителем Египта для защиты своих владений от вторжения своего же, греческого соотечественника, правившего в Юго-Западной Азии. Египетские войска наголову разбили чистокровную греческую армию захватчиков, и эта сенсационная победа над потомками непобедимых воинов Александра Македонского вскружила головы египетским солдатам. Помимо этого были вспышки мятежей среди самых несчастливых из всех восточных народов, попавших под греческое или римское владычество, — сирийцев, которых во множестве похищали и в цепях угоняли в рабство на греческие плантации на Сицилии. К концу II века до н. э. сирийские рабы на Сицилии сделали две отчаянные попытки восстать против своих греческих хозяев и их римских покровителей.

Эта мрачная повесть о жестоком угнетении и отчаянных мятежах в ранние периоды истории столкновений мира с греками и римлянами откликнулась эхом в знакомых нам главах современной истории столкновений мира с Западом. В вестернизированном мире работорговля, когда-то опозорившая Средиземноморье, возродилась в Атлантике; восстания рабов, подавленные на Сицилии, обернулись победой на Гаити; восстание обученных греками египетских войск при Птолемеях можно сравнить с восстанием сипаев, обученных по западному образцу, против британской Ост-Индской компании; а воинственные восточные движения сопротивления против чужеземного господства, напоминающие неудачные мятежи палестинских евреев и успешные восстания их иранских современников против эллинизации, в наши дни вовсю развернулись в Китае и Малайе и вот-вот готовы разразиться в трех местах Африки. До сей поры мы могли читать собственную историю, не заглядывая в греко-римское досье. Но теперь мы подходим к той странице современной книги истории, для нас еще не оконченной, которая скрыта от наших глаз за пологом будущего, и тут греко-римская повесть может стать источником информации о том, что нас подстерегает впереди.

Я, разумеется, не имею в виду, что мы можем составить себе гороскоп на будущее, просто глядя на то, что происходило в греко-римской истории, и механически примеряя эти факты к нашей современной ситуации. История не повторяется автоматически; самое большее, что может сделать для нас греко-римский оракул, — это предложить на выбор несколько альтернативных решений для будущего исхода нашей собственной пьесы. И в нашем случае судьба может привести к иному заключению драмы, нежели греко-римское. Вполне вероятно, что Запад и его незападные современники могут повернуть ход столкновения в совершенно ином направлении, не имеющем аналогов в истории греко-римского мира. Вглядываясь в будущее, мы шарим в темноте и не должны поддаваться иллюзии, будто можем сами прочертить дорогу, скрытую впереди. Тем не менее было бы глупо не воспользоваться всяким проблеском света, мелькающим перед нашими глазами, а самым светлым лучиком в конечном итоге является для нас тот, что отбрасывает в наше будущее зеркало прошедшей греко-римской истории.

Держа в уме этот призыв к осторожности, перевернем еще несколько страниц греко-римской истории до той картины, на которой изображен греко-римский мир середины II века по Рождеству Христову. Сравнив эту картину с той, что рисует тот же мир двумя веками позже, мы увидим, что за это время произошли изменения к лучшему, не имеющие, к сожалению, параллелей в нашей западной истории на сегодня. В последнем веке дохристианской эры греко-римский мир сотрясали революции, войны, он лихорадочно бурлил волнениями и насилием, как и наш мир сегодня; но к середине II века н. э. мы наблюдаем мир, воцарившийся от Ганга до Тайна. Все это пространство — от Индии до Британии, — по которому с войнами и насилием прокатилась греко-римская цивилизация, разделено теперь всего на три государства, и все три ухитряются жить бок о бок почти без всяких трений. Итак, весь греко-римский мир поделен между Римской империей — вокруг Средиземноморья, Парфянской империей — в Иране и Ираке и Кушанской империей — в Центральной Азии, Афганистане и Индостане; и хотя создатели и правители этих империй по происхождению не относятся к грекам, они тем не менее с гордостью называют себя «эллинофилами», то есть считают своим долгом и честью поддерживать греческую культуру и сохранять и лелеять те провинции, где жив еще греческий образ жизни.

Давайте попробуем проникнуть в сердца и умы тех миллионов греков и многих миллионов представителей эллинизированных или полуэллинизированных восточных народов и бывших варваров, которые теперь мирно живут под прикрытием римско-парфянско-кушанского мира II столетия н. э. Волны войн и революций, будоражившие души прапрапра-дедов наших современников, отступили, и память о кошмарах того времени давно потускнела. Общественная жизнь стабилизировалась благодаря конструктивным государственным мерам, и хотя социальное устройство весьма далеко от идеалов социальной справедливости, оно терпимо даже для крестьянства и пролетариата, и конечно же, для всех классов и групп оно предпочтительнее анархии измаилитов, которой при этом социальном устройстве нет места. Жизнь стала более устойчивой и безопасной, чем в предшествующем веке, но именно по этой причине — гораздо более тусклой. Подобно гуманным анестезиологам, все же Цезари и Аршаки вытащили жало из тех жгучих когда-то экономических и политических проблем, которые в том уже полузабытом прошлом были и стержнем и погибелью человеческой жизни. Великодушная акция умелого авторитарного правления непроизвольно создала духовный вакуум в душах людей.

Чем же заполнить сей духовный вакуум? Это главный вопрос в жизни греко-римского мира II века по Рождеству Христову, но просвещенные государственные деятели и философы еще не осознают, что этот вопрос стоит на повестке дня. Первыми, кто расшифровал знак времени и предпринял некоторые акции в духе требований времени, были скромные миссионеры нескольких ориентальных религий. В затянувшемся столкновении между миром и греко-римской цивилизацией эти проповедники незнакомых религий мягко и аккуратно перехватили инициативу из рук греков и римлян, сделав это настолько незаметно, что их грубые руки даже не почувствовали прикосновения и не подняли тревоги. Но все равно в силовом противоборстве греков и римлян с миром течение уже повернуло вспять. Греко-римское наступление уже потеряло свою мощь, поднимало голову сопротивление, однако этого сопротивления еще никто не осознавал, ибо началось оно в совершенно иной сфере. Греко-римское наступление шло в области военной, экономической и политической, контрнаступление же началось в области религиозной. Как покажет время, это новое движение имело огромное будущее. В чем же секрет его успеха? Три фактора успеха можно определить безошибочно.

Одним из факторов, которые во II веке н. э. способствовали возвышению и распространению новых религий, было изнеможение, вызванное столкновением культур. Как мы уже наблюдали, восточные народы отвечали на радиацию греческой культуры двумя противоположными путями. Были государственные деятели школы Ирода Великого, полагавшие, что лучшим средством для приспособления к греко-римскому культурному климату была акклиматизация, и были фанатики, считавшие, что следует, напротив, не замечать изменения климата и вести себя так, будто вокруг ничего не изменилось. После изнурительных испытаний обеих стратегий фанатизм дискредитировал себя как разрушительная сила, а иродианская политика обернулась чувством неудовлетворенности, тем самым также себя дискредитировав. Любой из альтернативных способов ведения культурной войны заводил в тупик. Мораль такова, что никакая культура не способна исполнять свое высокомерное притязание на то, чтобы стать духовным талисманом. Умы и сердца, разочарованные и лишенные иллюзий, уже открыты новому провозвестию, обещающему поднять их над этими бесплодными притязаниями и контрпритязаниями. Вот тут-то и наступает возможность для возникновения нового общества, общества, где не будет ни скифа, ни эллина, ни иудея; ни раба, ни свободного; ни пола мужского, ни женского: ибо все мы — одно во Христе Иисусе; или же в Митре, Кибеле или Изиде, а может быть, в одном из бодхисатв, Амитабхе или даже, возможно, Авалокитешваре.

Таким образом, первым секретом успеха новых религий является предложенный ими идеал человеческого братства, а вторым — то, что эти новые общества открыты для всех людей без различия культур, классов или пола, а также и то, что они ведут к спасительному единению со сверхчеловеческим существом, ибо тот урок, что человек без милости Бога не может состояться, уже заложен глубоко в душах поколения, ставшего свидетелем эпохи трагических бурь, поколения, за которым по иронии судьбы последовал вселенский мир.

К этому времени были опробованы по крайней мере две «категории богов», и обе не выдержали испытания. Обожествленный воин привел к полному разочарованию. Если бы Александр Македонский совершил то, что он сделал, не с целой армией, а с кучкой пособников, его бы назвали не богом, а бандитом, что и высказал ему в лицо, по описанию Святого Августина, некий тирренский пират. А что же обожествленный полицейский? Август, собственно, и превратился в полицейского, когда уничтожил своих пособников-бандитов, за что мы ему можем быть только благодарны; но благодарность путем обожествления вряд ли здесь вполне уместна; и все-таки наши души и сердца жаждут какого-то божества, которому можно было бы поклоняться искренне и пылко.

В богах, воплощенных в новых религиях, мы наконец-то увидели божества, которым можно целиком посвятить свое сердце, душу и все свои силы. Митра будет вести нас, как надежный капитан. Изида обогреет, как ласковая мать. Христос отказался от Своей божественной мощи и славы, чтобы воплотиться в человеческом облике и претерпеть смерть на Кресте ради нас, людей. Точно так же ради людей и Бодхи-сатва, уже достигший нирваны, отказался сделать последний шаг в блаженство. Этот героический первопроходец сознательно обрек себя на беспокойный и горестный труд земного существования, пойдя на эту крайнюю жертву ради любви к ближнему своему, чей путь к спасению только он мог направлять, самоотверженно оставаясь чувствующим и страдающим здесь, на Земле.

Таковы были призывы новых религий к тому страдающему большинству человечества, которое в классический век греко-римского императорского мира жило в угнетении и унынии, как, собственно, оно живет везде и во все времена. А что же правящее греко-римское меньшинство, которое сначала опустошило мир завоеваниями и грабежами, а затем принялось охранять развалины в качестве самозваных жандармов? «Они творят пустыню и называют это миром» — таков приговор этому делу рук человеческих, приговор, вынесенный одним из их собственных писателей и вложенный им в уста их жертвы из числа варваров. Каким же образом просвещенные и циничные 1реческие и римские хозяева мира собирались ответить на Вызов мира, брошенный им в виде религиозного контрнаступления, которое само по себе было Ответом мира на военное и политическое наступление их правителей?

Если заглянуть в души греков и римлян поколения Марка Аврелия, то мы найдем там тот же духовный вакуум, ибо эти покорители мира, как и их сегодняшние западные двойники, уже давно утратили религию своих предков. Тот образ жизни, что они выбрали для себя и стали предлагать всем варварам и ориентальным народам, так или иначе попавшим под влияние греческой культуры, был светским образом жизни, где интеллект призван служить душе, вырабатывая философии, долженствующие занять место религии. Эти философии должны были дать простор разуму и тем самым привязать душу к печальному циклу природы. «Вверх-вниз, вперед-назад, круг за кругом — таков, как сформулировал император-философ Марк Аврелий, монотонный и бессмысленный ритм Вселенной. Обыкновенный средний человек, дожив до сорока лет, успевает испытать все, что было, есть и будет».

Разочарованное греческое и римское правящее меньшинство фактически испытывало тот же духовный голод, что испытывает и большинство современного человечества, однако те новые религии, которые обращались ко всем без различия пола и положения, встали бы поперек горла философу, не подсласти миссионеры эту незнакомую пилюлю; именно ради того, чтобы выполнить труднейшую задачу — обратить в свою веру самых несгибаемых язычников, воспитанных в греческом духе, — новые религии действительно облекались в различные формы греческого убранства. Все они, от буддизма до христианства включительно, внешне представлялись в виде греческого стиля искусства, а христианство пошло дальше, приняв обличье интеллектуальной греческой философии.

Такова была, собственно, последняя глава в истории столкновения мира с греками и римлянами. После того как они покорили мир силой оружия, мир пленил своих поработителей, обратив их в новые религии, несшие послание всему человечеству без различий между правителями и подданными, между греками, варварами или ориентальными народами. Войдут ли какие-то из этих страниц греко-римской истории в еще не дописанную книгу нашей собственной истории столкновения Запада с остальным миром? Невозможно сказать, ибо нам не дано предвидеть будущее. Мы можем лишь заметить, что кое-что из того, что случилось прежде, в другом эпизоде истории, открывает по крайней мере одну из возможностей развития истории, лежащих перед нами.

 

 


[1]См.: Murrey G. G. Greek Studies (Оксфорд, «Клареидон пресс», 1946) — «Введение в курс греческой литературы». Эта работа проф. Мэррея изначально была прочитана студентам Оксфордского университета как лекция в «подготовительном» курсе перед курсом «Literae Humaniores». Лекция, лежащая в основе данной статьи, была следующей за лекцией проф. Мэррея.

 

[2]Лекция, на которой основана эта статья, была прочитана в период между войнами (1918–1939).

 

[3]В тот момент, когда писались эти строки, автор не мог предположить, что доживет до времени, когда его умозрительная фантазия частично сбудется.

 

[4]Полный текст см.: Ф. У а й т. Китай и другие державы. Оксфорд, Юниверсити пресс, Лондон, 1927, приложение.

 

[5]Шейх Абд-ар-Рахман Аль-Габарти. Aga-al-Athar fit-Tarajim wal-Akbar. Каир, г.х. 1322 в 4-х томах (т. III, с. 63. Французский перевод: Каир, Imprimerin Nationale a Paris, Leroux, A.D. 1888–1890, в 9 томах), т. VI, с. 121.

 

[6]Продолжая писать историю своего времени, Аль-Габарти одинаково честно относился и к Мехмеду Али и к Наполеону или Абдалле Мену. В недобрый для историка час диктатор услышал о его труде и повелел узнать о его содержании, после чего записки Аль-Габарти о Мехмеде Али резко обрываются. Однажды, возвращаясь темной ночью домой верхом на осле (если быть точным, это была ночь 27 Рамадаца года Хиджры 1237, то есть 22 июня 1822 г.), наш слишком правдивый информатор «тихо и незаметно исчез». Его неблагоприятное суждение об исламском правосудии оказалось пророческим.

 

[7]В основе этой работы лежит лекция, прочитанная в Лондоне 26 октября 1926 года. За прошедшие двадцать лет многие из упомянутых возможностей стали свершившимся фактом.

 

[8]Эта работа основана на лекции, прочитанной 22 мая 1947 г. в Лондоне, В Чэтем-Хаус, по возвращении из поездки в Соединенные Штаты и Канаду, продолжавшейся с 8 февраля по 26 апреля 1947 г.

 

[9]Сэр Дж. Фрейзер. The Golden Bough, часть IV «Адонис, Аттис, Озирис», т. 1, с. 300–301.

 

[10]Блаженный Августин. О граде Божием, кн. XV, гл. 1.

 


Поделиться с друзьями:

Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...

Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...

Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...

Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.011 с.