Глава 1. Основные подходы к изучению аддиктивной идентичности личности в современной психологии

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие ……………………………………………………………………. 3

Глава 1. Основные подходы к изучению аддиктивной идентичности личности в современной психологии

1.1. Аддиктивная идентичность как объект психологического анализа….. 4

1.2. Особенности становления аддиктивной идентичности в онтогенезе.. 16

1.3. Влияние виртуальной и игровой зависимости на идентичность личности ……………………………………………………………………..….. 59

 

Глава 2. Психологическая структура аддиктивной идентичности виртуально зависимой личности

2.1.Психологическая характеристика аддиктивной деятельности………… 105 2.2.Особенности мотивационно-потребностной сферы аддиктивной личности……………………………………………………………………….. 116

2.3.Характеристика системы ценностных ориентаций аддиктивной личности……………………………………………………………………….. 132

Глава 3. Основы психологической коррекции аддиктивной идентичности

3.1.Формы и методы психологической коррекции аддиктивной идентичности………………………………………………………...………… 140

3.2.Индивидуальныеи групповые средства коррекции аддиктивной идентичности……………………………………………………………..…..... 151

3.3. Социализирующая модель коррекции аддиктивной идентичности…… 162

3.4. Психологические механизмы коррекции аддиктивной идентичности... 180

3.5. Саморегулятивный тренинг как средствогармонизации аддиктивной идентичности личности с виртуальной аддикцией………………………….. 205

 

Глава 4. Влияние психической саморегуляции на идентичность личности с виртуальной аддикцией

4.1Теоретическое обоснование гармонизации аддиктивной идентичности личности с виртуальной аддикцией посредством психической саморегуляции……………………………………………………………….. 212

4.2.Экспериментальное исследование влияния психической саморегуляции на гармонизацию аддиктивной идентичности………………………………. 224

Литература ……………………………………………………………………. 235

ПРЕДИСЛОВИЕ

В последнее десятилетие проблема аддиктивного поведния приобрела особую актуальность. Известно, что виртуальная реальность является мощным аддиктивным агентом, при чрезмерном увлечении которым отмечается значительное количество негативных последствий, приводящих, в том числе, и к формированию аддикции. В современном обществе взаимодействие с компьютером становится необходимым атрибутом, образом жизни человека. Высокие и постоянно растущие масштабы увлечения компьютерной игровой деятельностью и Интернетом в молодежной среде вызывают справедливые опасения многих ученых, деятелей культуры и образования. В настоящее время остается открытым вопрос о том, какие психологические характеристики личности в наибольшей степени определяют предрасположенность к аддиктивному поведению.

Предлагаемая вниманию читателей монография посвящена аддиктивной идентичности виртуально зависимой личности. В ней излагаются современные подходы к изучению идентичности аддиктивной личности; анализируются специфика мотивационно-потребностной сферы, системы ценностных ориентаций и особенностей саморегуляции аддиктивной личности. В книге рассматриваются причины и механизмы формирования виртуальной аддикции, ее влияние на идентичность личности.

Специальная глава посвящена психологической коррекции аддиктивной идентичности. В ней рассматриваются формы, методы, психологические механизмы коррекции, предлагаются рекомендации по индивидуальной и групповой работе с аддиктами и членами их семей, рассматриваются вопросы, касающиеся гармонизации аддиктивной идентичности посредством психической саморегуляции.

Книга может представлять интерес как для профессионалов, занимающихся профилактикой и коррекцией аддиктивных расстройств, так и для широкого круга читателей, каждый из которых, мы надеемся, сможет найти в ней нужную и полезную для себя информацию.

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ АДДИКТИВНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЛИЧНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ

ГЛАВА 2. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА АДДИКТИВНОЙ ИДНТИЧНОСТИ ВИРТУАЛЬНО ЗАВИСИМОЙ ЛИЧНОСТИ

Особенности мотивационно-потребностной сферы

Аддиктивной личности

Аддиктивная мотивация исследовалась отечественными и зарубежными авторами (Гурьева В.А., Гиндикин В.Я., 1980; Бехтель Э.И., 1986; Завьялов В.Ю., 1986; Битенский В.С., Херсонский Б.Г., 1989; Дмитриева Т.Н., Сучков В.А., 1993; Brook J.S., Gordon A.S., Whitem M., 1985; Giraulo D.A. с соавт., 1989; Gutierres S.E., Molof M., Ungerielder S., 1994). Одна из лучших отечественных классификаций мотивов потребления алкоголя принадлежит В.А. Завьялову, который выделяет следующие виды мотиваций: гедонистическая, атарактическая, субмиссивная, мотивация с гиперактивацией поведения, псевдо­культуральная, традиционная [62]. И.Н. Пятницкая указывает, что аддиктивные мотивы с течением времени трансформируются, сакральные, ритуальные, практические, лечебные причины приема оттеснены на второй план мотивом поиска эйфории [121]. В.А. Жмуров считает, что мотивы приема ПАВ могут быть разделены на четыре основных группы и дает им подробную характеристику [61]:

1. Мотивы первой группы связаны с экзистенциальной фрустрацией – невротической или психогенно обусловленной блокадой стремления к осмысленной жизни и переживаниями смыслоутраты. Опьянение является попыткой устранить эмоциональные последствия такой фрустрации: разочарование, скуку, состояние внутренней опустошенности, смятение и растерянность.

2. Вторая группа мотивов имеет своим источником социально-психологиче­ские свойства личности и связана с утверждением групповых ценностей. Индиви­дуальные мотивы при этом растворены в побуждениях, присущих всем членам че­ловеческой общности. Включены варианты коллективного опьянения, отождеств­ления себя с референтной группой, конформное опьянение и пр.

3. Третья группа мотивов ассоциирована с потребностями, ориентирован­ными на самого себя: с помощью опьянения индивидуум пытается изменить свое состояние, самовосприятие или отношение к окружающему. Опьянение нередко связано со стремлением к самопознанию, рефлексии, к нему может побуждать чувство неполноценности, когда выключаются репрессивные инстанции личности. В обстановке жесткой регламентации поведения человек усматривает в опьянении то средство, которое дает ему возможность выразить свой протест.

4. Последняя группа мотивов связана с витальными потребностями, кореня­щимися в основании личности. Они могут ассоциированы с невротическим рас­стройствами сна, аппетита, общего самочувствия, настроения. Иногда мотивы вы­текают из общей болезненной вялости, отражают нарастающую аспонтанность, снижение общей активности, характерной для наркоманов, больных шизофренией и эндогенной депрессией. Возможна самостимуляция либидо и потенции. Здесь же автор рассматривает и гедонистические мотивы.

По данным Е.Г. Минкова у химически зависимых лиц в преморбиде в значительной мере отмечается слабая выраженность хотя бы двух из следующих мотивационных детерминант [101]:

a. ведущих к учету в их поведении чувств и желаний близких и родных (эгоцентризм);

b. обуславливающих следование общепринятым социаль­но-приемлемым нормам поведения (антисоциальность);

c. обуславлива­ющих определение средне- и долгосрочных планов своей деятельности («жизнь одним днем»);

d. обуславливающих достижение определенного социального статуса (нечестолюбивость);

e. обуславливающих познание новых сведений, необходимых для получения конкрет­ной и быстрой выгоды (нелюбознательность);

f. обуславливающих избе­гание «ненепосредственных», не действующих тотчас, опасностей для здоровья или развития («бесшабашность»).

У 72% обследованных была выявлена слабая выраженность трех и более вышеперечисленных детерми­нант. В период начальных проб с ПАВ выявлялись особенности мотивационно-потребностной сферы, выражающиеся в слабой выраженно­сти определенного круга потребностей, интересов и других мотиваци­онных диспозиций, удовлетворение которых затрудняется при частом и интенсивном приеме ПАВ [101]. Похожие личностные факторы у подростков, ассоциированные со злоупотреблением ПАВ или предшествующие ему, были обнаружены и в ряде других исследований.

В работе Д.В. Четверикова [149] характеристики мотивационно-потребностной сферы героиновых наркоманов изучались с помощью опросника Т. Мехрабиана. Учитывались потребность в достижении и мотивация достижений. Для оценки динамики этих показателей была предпринята попытка рассмотреть их в течение развития аддиктивного поведения. Результаты теста, представленные в таблице 2, показывают, что изначально, на первых этапах формирования аддиктивного поведения, обследованные характеризовались высоким уровнем потребности в достижениях при относительно низкой мотивации достижения. По аналогичным показателям у здоровых личностей (контрольная группа) – потребность в достижениях 6,9 ± 0,5, мотивация достижения – 58,9 ± 3,6. По мере развития аддиктивного поведения оба показателя снижаются.

Таблица 2 МОТИВАЦИЯ ДОСТИЖЕНИЙ ПРИ АДДИКТИВНОМ ПОВЕДЕНИИ
Показатели	Стаж потребления героина
до 6 мес (n = 37)	6 мес - 1 год (n = 45)	1 - 2 года (n = 58)	2 - 3 года (n = 54)
Потребность в достижениях	7,5 ± 1,2*	6,0 ± 1,8	5,4 ± 0,5*	4,1 ± 0,8*
Мотивация достижения	56,6 ± 1,8*	52,2 ± 1,2	48,6 ± 1,7*	45,2 ± 1,8*
* p< 0,05 в сравнении с контрольной группой

 

Для комплексной оценки мотивационно-потребностной сферы аддиктивных личностей рассмотрения указанных параметров недостаточно, поскольку они не учитывают наличие потребности и мотивации к их реализации. В этой связи целесообразно ввести дополнительный индекс «Эффективность мотивации»:

Эффективность мотивации	=	Потребность в достижениях
Мотивация достижения

Оценка динамики введенного показателя по мере развития аддиктивного поведения. В качестве условной нормы принято значение 0,117, полученное в контрольной группе. Результаты анализа представлены на рисунке 4 [51, 149].

Как видно из рисунка, эффективность мотивации в процессе развития аддиктивного поведения прогредиентно снижается, что свидетельствует о прогрессирующем опустошении мотивационного потенциала личности.

Теоретическим базисом, с помощью которого можно объяснить влияние особенностей мотивационно-потребностной сферы на аддиктивного поведения, могут служить представления В.К.Вилюнаса (базирующиеся, в свою очередь, на положении о полевой природе «жизненного пространства» К.Левина) о механизмах взаимо­действия и взаимовлияния субъективных носителей мотивационных про­цессов – эмоциональных явлений. В.К. Вилюнас считает, что реальной формой существования «жизненного пространства» следует рассматривать психический образ окружающего, в котором мотивационные процессы получают реальный носитель – эмоциональные переживания, которые, взаимодействуя в рамках психического образа, формируют результирующее побуждение [26].

Если результирующий эффект аддиктивной реализации обладает характером положительного подкрепления, то в зависимости от того, обладает ли индивид сла­бой или достаточной выраженностью указанных выше мотивационных де­терминант, его поведение существенно различается. В первом случае аддиктивные реализации учащаются; при этом противодействующих факторов не возникает. При химической зависимости индивид, интенсивно потребляя какие-либо ПАВ, не переживает тех отрицательных эмоций, которыми должны были быть представлены соответствующие неудовлетворяемые потребности, так как эти потребности у него очень слабо выражены. Вскоре экспозиция определенного ПАВ достигает критической величины. Во втором случае, при аддиктивных реализациях человек начинает испытывать отрицательные эмоции, отражающие актуализацию соответствующих достаточно выражен­ных потребностей и интересов. Достаточная напряженность этих эмоций порождает конфликт типа «стремление – избегание», который может быть обозначен как первичный аддиктивный мотивационный конфликт. Суть его со­стоит в том, что состояния опьянения, с одной стороны, привлекают, а с другой - отталкивают, так как приводят к фрустрации других потребнос­тей. Разрешение конфликта при преобладании тенденции избегания зак­лючается в формировании поведения, заключающегося в снижении упот­ребления ПАВ или полном отказе от них; при преобладании же тенденции стремления возможно продолжение умеренного употребления ПАВ. Первич­ный аддиктивный мотивационный конфликт, таким образом, предотвращает развитие зависимости от ПАВ.

Можно допустить, что наличие у индивида стойкой особенности личности, заключающейся в относительно слабой развитости или малой выраженности определенного ряда мотивационных детерминант (потребно­стей, интересов, побуждений и т.п.), поведенчески проявляющейся в ма­лой выраженности в повседневной жизни соответствующей деятельности по реализации этих детерминант, и есть облигатная почва для формиро­вания аддиктивного поведения. Без наличия этой «почвы» (даже при доступно­сти аддиктивного агента) не достига­ется уровня критической экспозиции ПАВ на соответствующие нейронные структуры и в них не формируются патологические адаптационные измене­ния. С учетом вышесказанного становится понятной выраженность антисоциальных тенденций аддиктивной личности, выявленная при экспериментально-психологическом обследовании (подъем по 4 шкале MMPI) [149].

Сторонний наблюдатель оценивает с первого взгляда поведение аддиктов как неразумное. Стремясь пережить состояние опья­нения, аддикты пренебрегают своими обязанностями по отношению к родным, близким и социуму вообще, не набирают соответствующий об­разовательный потенциал, нередко подрывают свое здоровье. Тем не менее, не переживая никаких отрицательных эмоций, аддикты не получают импульса для соответствую­щих рефлексий. Если редкие и смутные сомнения и одолевают их, и они осознают пагуб­ность своего поведения, то «включение» механизмов психологической защиты нивелируют это осознание. Эмоцио­нальные переживания не обес­печивают формирования мотивационных тенденций, направленных на прекращение или уменьшение потребления ПАВ. Более подробно о психологической защите личности при аддиктивном поведении сказано ниже.

Результатом повторных проб с ПАВ на фоне мотивационного дефицита явилось формирование аддиктивной потребности. По мнению Д.В.Четверикова, аддиктивная потребность имеет принципиальное значение, поскольку с момента ее становления личность становится аддиктивной, и все прочие внутренние и внешние мотивы деятельности становятся ориентироваными на нее, а в дальнейшем происходит их постепенное вытеснение [51, 149]. Механизм возникновения новой потребности, описанный в психологии еще Вундтом и более подробно разработанный А.Н. Леонтьевым, состоит в том, что при определенных условиях цель действия может стать самостоятельным мотивом поведения (сдвиг мотива на цель) [85]. Другим механизмом образования потребностей является превращение навыка, вызываемого случайными обстоятельствами, в привычку, в основе которой лежит потребность.

Формирование аддиктивной потребности связано с психологическим механизмом обусловливания – усилением позитивного эмоционального радикала удовлетворения личностной потребности при наслаивании на него эйфоризируюшего действия аддиктивного агента. Обусловливание является первым звеном аддиктивного процесса, который наблюдается и при диссоциальном, и при конвенциональном, и, в максимальной степени – при интегрирующем механизмах аддиктивного поведения [51, 149]. Схема обусловливания представлена на рисунке 5, где показано, как эйфорический мотив становится мотивом приема.

Индукция

Личностные мотивы

Аддиктивная социализация

Мотивация потребления

АДДИКТИВНЫЕ ПРОБЫ

Эйфория

Редукция аддиктивных триггеров

Гедонистическая потребность

ФИКСАЦИЯ

АДДИКТИВНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ

Рис. 5. Формирование аддиктивной потребности (Д.В. Четвериков, 2002)

 

Прием героина усиливал и ускорял сдвиг мотива на цель. При этом позитивный эмоциональный радикал, связанный непосредственно с удовлетворением первичных потребностей (в общении, в признании, в референтности), быстро редуцировался. Без опьянения реализация этих потребностей становилась неполной, не приносила прежнего удовлетворения. Здесь под воздействием ПАВ и индукции появлялась принципиально новая потребность – потребность в гедонизме, ранее не характерная для конвенциональных аддиктов. Гедонистическая потребность, по мнению Н.В. Дмитриевой, Д.В. Четверикова, является промежуточным звеном между первичными аддиктивными мотивами и собственно аддиктивной потребностью [51]. Более полное удовлетворение личностных потребностей при приеме наркотиков сопровождалось выраженным эйфорическим эффектом, что приводило к росту этих потребностей, их перемещению вверх по лестнице мотивов. В последующем менялось содержание гедонистических эффектов. Респонденты осознавали, что прием наркотика является не атрибутом групповой деятельности, а ее основной целью, т.е. происходила аддиктивная фиксация. В течение короткого времени роль новой по­требности усиливалась, периодически она становилась конкурирующей в мотивационном поле (интервал периодического приема), а затем и доминирующей (ин­тервал постоянного приема). Этот принципиальный момент в наркологических исследованиях трактуется как «появление психической зависи­мости», по меткому замечанию P. Kielholz (1957), той «точкой от которой нет воз­врата».

Интенсивность переживаний от реализации исходных и аддиктивных потребностей с течением времени ста­новилась равной, конкурирующей, а затем превышала аналогичный эффект ис­ход­ной («вначале тянуло к пацанам, которые ширялись... потом стал ходить, чтобы меня самого кололи»). Исходная потребность переставала быть самостоятельной и становилась условием реализации потребности в героине. В последующем по мере роста аддиктивной потребности и редукции ее исходного носителя, роль условия все более сокращалась и, в конечном итоге, утрачивалась. В клиническом плане это знаменовало вначале возможность, а затем и переход на одиночный прием. Первично облигатное условие (аддиктивная группа) становилось факультативным, утилитарным – вместе проще найти средства для приобретения наркотиков. На более поздних этапах развития аддиктивного поведения как процесса, при прекращении наркотизации наблюдалось обратное развитие вышеописанной схемы [51, 149].

При медикаментозном купировании осознанного желания принять героин, актуализировалась исходная потребность в референтном общении, которая, впрочем, при соответствующих ус­ловиях вновь переходила в чисто аддиктивную, приобретая функцию псевдомо­тива – встреча «друзей по игле», каждый из которых «завязал», практиче­ски всегда заканчивалась совместным потреблением наркотика.

Сформированная аддиктивная потребность вызывала мотивационный сдвиг в сторону ослабления неадди­ктивных форм активности. Другие потребно­сти синхронно регрессировали, подав­лялись и вытеснялись аддиктивной – учеба, работа, семейные отношения станови­лись еще более скучными, неинтересными, «кислыми», выполнялись формально, а в последующем забрасывались. Уже на этапе замещения гедонистической потреб­ности аддиктивной наблюдалась опреде­ленная деформация, которая в последую­щем приводила к нивелированию премор­бидных индивидуальных особенностей.

Изменения мотивационной сферы имеют клиническую проекцию. Такие ставшие известные признаки аддикции, как утрата социально позитивных интере­сов, чрезвычайная нестабильность поведения, его непрогнозируемость, «безволие» и лживость аддиктивных личностей, непосредственно связаны с рассматриваемым вопросом.

Снижение побудительной силы основных смыслообразующих мотивов лич­ности выражалось в сужении круга интересов. Интересы и увлечения угасали, а поддерживающие их знания тускнели. В жертву приносились прежде всего выс­шие, эстетические, интересы, сопряженные со сложной, опосредованной деятельностью. В дальнейшем этот процесс затрагивал и другие интересы лично­сти, даже такие базисные, как познавательный интерес, интерес к труду. По мере учащения аддиктивных реализаций респонденты переставали интересоваться об­щественной жизнью, значительно меньше читали книг, не посещали зрелищные мероприятия, хотя иногда просматривали газеты и журналы. В последующем и этот интерес ре­дуцировался. Сужение круга интересов сопровождалось уменьшением разнообразия видов деятельности, ее обеднением. Неаддиктивная деятельность сворачивалась в связи не с отсутствием времени, а со снижением потребности в ней. Она стано­вится скучной, неинтересной, не приносящей удовлетворения [51, 149].

С этим связан другой феномен мотивационной сферы аддиктов – снижение или полное исчезновение позитивного эмоционального радикала при удовлетворе­нии такой потребности. Респонденты еще участвовали в семейных торжествах, пытались искать работу, но делали это под давлением окружающих, никогда не выступая инициатором. Деятельность, связанная с реализацией редуцированных потребностей, становилась все более принудительной и скучной. Нарушались процессы смыслообразования. Изменения иерархических отно­шений приводили к одинаковой значимости мотивационных факторов для личности. Снижение побудительной силы мотивов нарушало их субординацион­ные отношения, что в свою очередь снижало возможность преимущественного выбора. Все мотивы становились одинаково неважными для индивида. Исчезнове­ние ведущих мотивационных факторов, с одной стороны, нарушало планирование целенаправленной деятельности, с другой – значительно повышало роль случай­ных, сиюминутных факторов, и поведение индивида становилось бессистемным, непредсказуемым, что отмечают родственники наших респондентов. Эта перестройка не практически не осознавалась, была заметна только со стороны. Подчинение мотивов частного порядка более общим, опреде­ляющим смысл и направленность деятельности личности, разрушалась по мере развития аддиктивной потребности. Малое значение, эквивалентность, усреднение мотивационных факторов для личности затрудняло или делало невозможным вы­бор и в результате – планирование целенаправленной деятельности.

По мере развития аддикции актуализировалось использование поведенческих стратегий низшего типа. В случае сформированной аддикции (свыше 3 лет постоянного потребления героина) эмоциональное состояние и поведение аддиктов определялось только что происшедшими или предстоящими вскоре событиями. Чем дальше события от­стояли в прошлом или чем больше они отсрочены в будущем, тем меньше они влияют на поведение. Эта тенденция «жить сегодняшним днем», приносить более значимые, но отсроченные цели в жертву ближайшим является характерной чертой психологии аддиктов. В связи с этим обстоятельством, в проводимой психологической коррекции использовался ряд технологий нейролингвистического программирования, в частности, работа с временными ли­ниями [51, 149]. Согласно воззрениям НЛП, репрезентацию времени человеком можно представить в виде непрерывной, так называемой временной линии [46]. Отсле­живая представления о реальности у аддиктов, выяснилось, что у них превалирует линия прошлого, линия будущего туманна и расплывчата. Таким образом, это подтверждает вышеизложенные представления о мотивационной сфере аддиктов.

Данные феномены лежат в основе лживости аддиктов, заключающейся в их необязательности, невыполнении обещаний, что относится не только к чисто со­циальным обязанностям (они «забывают» сделать то одно, то другое), но и к обязательствам, вытекающим из межличностного общения. Этим объясняется та легкость, с какой они раздавали обещания. Мотивационный сдвиг, который наблюдается при всех вариантах развития аддиктивного процесса, при конвенциональном механизме особенно значим. При аморфной личностной структуре со слабо выраженными иерархическим отноше­ниями в системе потребностей и мотивов, любая, сколько-нибудь значащая потребность, быстро становится доминирующей; наркотизация других, даже при неинтенсивной индукции приводит к возникновению аддиктивной потребности, которая на фоне неразвитой личностной структуры сразу становится ведущей. Подобный мотивационный сдвиг показан на рисунке 6.

Рис. 6. Изменение структуры потребностей при аддиктивном поведении (Д.В.Четвериков,2002). 1 – исходная структура потребностей; 2 – структура потребностей на этапе первых аддиктивных проб; 3 – возникновение аддиктивной потребности; 4 – замещение гедонистической потребности аддиктивной; 5 – доминирующая аддиктивная потребность; 6 – структура потребностей в период воздержания. Серым цветом показана аддиктивная потребность, черным – гедонистическая.

 

На завершающих этапах формирования аддиктивного поведения мотивационное поле обеднено, представлено преимущественно физиологическими потребностями. Анализ мотивационной структуры респондентов, дли­тельное время принимающих наркотики (свыше шести лет) показывает, что она крайне скудна [51, 149]. И.Н. Пятницкая обозначает данное состояние как «наркома­нический дефект личности», однако не связывает его развитие с деформацией мотивационно-потребностной сферы [121]. В исследовании Д.В. Четверикова наблюдалось 23 подобных ситуаций. В этой группе общая мо­тивационная сфера истощена, поисковое поведение и влечение к наркотикам сни­жено. Попытки психотерапевтической коррекции были безуспешны поскольку апелляция к любым потребностям не вызывала эмоционального отклика, прием наркотиков был единственной актуальной потребностью. Лишь в трех случаях наблюдались ситуациия, когда наркоманы со стажем более 10 лет от­казывались от наркотиков, однако речь идет лишь о смене аддикции – они становились рели­гиозными фанатиками. Как и при «наркомани­ческом дефекте» наблюдалась опустошенная личность с доминирующей по­требностью в религиозном миссионерстве [51, 149].

Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева считают, что в основе аддиктивности человека лежат определенные основные потребности, к числу которых относятся [75]:

1. любовь и чувство принадлежности;

2. стремление к власти;

3. необходимость быть свободным/свободной;

4. стремление к получению удовольствия.

Реализация этих потребностей в реальной жизни может быть значительно затруднена и ограничена, что вызывает чувство хронического дискомфорта. У человека в памяти остаются частично осознаваемые, но, в основном, находящиеся в подсознании переживания более ранних периодов жизни, когда социальная запрограммированность была значительно менее представлена, а чувство внутренней свободы более выражено.

Прошлый опыт нередко включает имевшие место ситуации, когда объективно примитивные переживания были особенно яркими в связи с какими-то событиями, участием в какой-то активности, употреблением какого-то вещества. Стремление к повторному переживанию чего-то подобного присутствует в «дремлющем» состоянии и может быть активизировано во многих провоцирующих ситуациях. Провокацией оказывается плохое, неприятно эмоционально окрашенное психическое состояние, обращение к первичному опыту психической стимуляции. Такое повторение связано с риском развития аддикции.

По мере взросления к человеку приходит понимание того, что достижение состояния удовольствия становится для него все более трудным. Причиной этого являются усложняющиеся отношения с окружающими; увеличение числа людей, включающихся в эти отношения; появление среди них тех, кто относится к нему плохо. Зачастую трудно разобраться в происходящем, прогнозировать поведение других.

У аддиктов развита способность фантазировать на темы, касающиеся их воображаемых отношений с другими людьми, которые часто наделяются идеальными, преувеличенными положительными или отрицательными чертами. Столкновение с действительностью при этом часто разочаровывает, что объективно способствует усилению социальной изоляции аддикта. Появляется идея о возможности не считаться с людьми, относиться к ним «инструментально», тем более, что есть возможность получать кайф в одиночку посредством аддиктивного образа действия, используя вещество или активность, изменяющие психическое состояние. Можно получать удовлетворение, вступая в сексуальный контакт с другим человеком, исключая понятия интимной близости и любви. В данном случае речь идет в большей степени о чисто физическом контакте. Такое поведение приводит к тому, что идеальный способ удовлетворения основных потребностей – стремление к установлению близких контактов с другими людьми все более ослабевает. Нарастание изоляции от межличностных контактов является основной проблемой любой аддикции.

Для лиц, не имеющих тесных социальных контактов, типична способность обходиться без них. Тем не менее, они переживают одиночество, как бы не старались это скрыть. Когда человек находится наедине с самим собой, происходит стимуляция процесса патологизирования (аутистических переживаний, усиление воображение, вплоть до появления иллюзий и галлюцинаций), которая нарастает в состоянии сенсорной депривации. Эта особенность при длительной изоляции проявляется все более интенсивно. Аддикт боится этого процесса и старается избавиться от него. Уход от страха патологизирования также может носить аддиктивный характер.

Люди, не имеющие достаточных контактов, лишены способности доверять окружающим, у них отсутствует уверенность в завтрашнем дне, от которого они не ждут ничего хорошего. Они знают, что завтра им будет так же плохо, как сегодня, т.к. завтра они будут так же одиноки. Их качественный мир беден, скуден и маловыразителен.

С точки зрения обычного понимания, аддикты ведут себя иррационально. Возникает вопрос: «Почему они стремяться к получению удовольствия способом, связанным с риском? Почему они ведут себя так неразумно? Почему затрачивают на губительную аддиктивную реализацию большое количество денег?». Ответ на эти вопросы заключается в том, что для них это единственный гарантированный способ получения удовольствия. Рациональность их поведения проявляется только в технической стороне процесса поиска средства удовлетворения потребности в получении удовольствия.

При поверхностном общении аддикты могут производить впечатление открытых, «беспроблемных», оптимистичных людей. Однако, им не совйственна глубокая привязанность, проявление участия и сопереживания. По существу, аддикты очень одинокие люди.

Практика показывает, что необходимо соблюдать осторожность при установлении близких, интимных отношений с людьми, которые, казалось бы, способны на хорошие чувства по отношению к вам, но при этом они одиноки и у них нет близких друзей. Эти люди могут быть остроумными, склонными к развлечениям, посещению театров, ресторанов, но в их поведении, юморе выступают элементы скрытой враждебности и стремление унизить кого-либо из присутствующих.

Анализ несчастных браков показывает, что потерпевшая сторона оказывается реципиентом скрытого враждебного отношения к себе. На протяжении всего периода существования такого брака отношения, существующие в нем, характеризуют такие чувства, как сожаление, обида, чувство унижения. Те, кто не имеет близких друзей, не знают, как любить. Они не научились этому ранее. Недостаточное развитие чувства любви трудно компенсируется. Для лиц с подобными проблемами характерно ощущение психологического дискомфорта. Они чувствуют себя плохими и несчастными. Это связано с тем, что одна или более из их основных потребностей не удовлетворены в той мере, которая их бы устраивала.

Негативные переживания обычно обострены в момент просыпания. В этот период человек пока еще не загружен информацией, он находится наедине с собой, под влиянием остающихся в памяти следов сновидений, несущих для него какие-то вытесненные в подсознание чувства и информацию.

Анализ развития различных форм аддиктивного поведения показывает, что лица, предрасположенные к развитию аддикций, испытывают большие затруднения в использовании при решении проблем внутренних ресурсов в связи с комплексом неуверенности в себе. Таким образом, не удовлетворяются базисные потребности и нарастает психологический дискомфорт, что создает основу для поиска аддиктивного выхода.

Механизм блокирования

Как уже указано выше, стратегической целью коррекции аддиктивного поведения является повышение качества жизни индивида, его ресоциализация. Однако реализация данной цели невозможна без исключения действия аддиктивного агента (при химических зависимостях – потребления наркотиков), что при экспансивном характере аддиктивной субк