Второй сеанс игровой терапии

Синди: (Синди входит в игровую комнату, сразу направляется к ящику с песком, и начинает играть. Сидит на бортике ящика, просеивает песок. Синди рассказывает оновом доме, в который переехала ее семья). Я знаю, как долго.. долго-долго.. много недель.., ох, я не знаю, сколько дней это было.

Терапевт: Ты можешь вспомнить, что ты там была долго. Только ты не знаешь, сколько это получается недель.

Синди: (Продолжает играть с песком). Ты мне сегодня вроде больше нравишься.

Терапевт: Я тебе сегодня больше нравлюсь.

Синди: Да. (Переходит от ящика с песком к столу, где лежат краски). Давай будем рисовать... Ты можешь мне помочь или можешь смотреть, если хочешь. Что ты хочешь делать, смотреть?

Терапевт: Я посмотрю.

Синди: (Идет в ванную, начинает промывать в раковине кисточки и стаканчик для красок). Черная раковина.

Терапевт: Ты сделала раковину черной?

Синди: Да, черной водой.

Терапевт: О!

Синди: (Продолжает мешать воду с красками). Ты слышишь воду?

Терапевт: Угу! Я здесь все время ее слышу.

Синди: Вот, она опять потекла. Лучше посмотреть. (Включает воду на полную мощность. Несколько минут остается в ванной и льет воду. Выходит из ванной и берет большой лист бумаги). Смотри, что я здесь нарисую.

Терапевт: Ты и в самом деле собираешься с этим работать.

Синди: Сначала я собиралась рисовать. Собиралась, верно?

Терапевт:Ты это решила еще до того, как пришла.

Синди: Да, решила. Это было вчера. Позавчера был мой день рожденья, и все такое. (Выбирает жестянку с пластикой). Ничего, если налить... Я хочу налить сюда воды, так чтобы ее пополоскать. (Идет в ванную. Сандалии поскальзываются на песке, рассыпанном на полу, и раздается скрип). Это очень скользкие сандалии.

Терапевт: Похоже, что скользкие.

Синди: Скользкие. (Возвращается и начинает рисовать. Терапевт сидит за столом прямо против Синди). Тебе интересно рисовать?

Терапевт: Я люблю рисовать и ты, похоже, любишь рисовать.

Синди: Я люблю делать рисунки. Вчера я думала сделать... угу, ага. Я сделала дерево, цветочки, а еще котенка и — ох! — фонтан около котенка.

Терапевт: Ты сделала на картинке много всего.

Синди: И еще птичек и небо.., белые птички и синее небо и листья.., и... траву, а потом я ее повесила на доску объявлений, которую мне подарили на день рожденья. Это было четвертого июля.

Терапевт: Значит, это был и в самом деле совершенно особенный день рожденья.

Синди: Когда люди празднуют. Я взрывала хлопушки.

Терапевт: Много всего произошло на твоем дне рождения.

Синди: Угу... и причина была в том, что полиция ходила по улицам и искала людей, которые взрывают хлопушки.

Терапевт: Хм-м-м.

Синди: Может быть, они искали таких людей, потому что этого нельзя делать. Можно пораниться.

Терапевт: То есть они пытались уберечь людей, чтобы они не поранились.

Синди: Хм-м-м. (Продолжает рисовать. Когда она подняла кисть от рисунка, чтобы окунуть ее в стаканчик с водой, терапевт повернул голову вслед за движением кисти). А если ты не двигаешь головой, то ты не видишь, как я рисую.

Терапевт: Иногда тебя беспокоит что-то, что я делаю.

Синди: Да. (Делает быстрые движения кисточкой перед лицом терапевта, явно пытаясь заставить его следить за кистью. Синди широко ухмыляется).

Терапевт: Похоже, тебе интересно, захочу ли я с тобой поиграть.

Синди: Угу!

Терапевт: А я решил, что просто понаблюдаю за тобой.

Синди: (тычет кисточкой в лицо терапевта и хихикает). А я тебя обманула, правда ведь? Ты думал, я буду на тебе рисовать.

Терапевт: Тебе иногда нравится дурачить людей.

Синди: Мне просто нравится дурачить тебя.

Терапевт: А-а, тебе просто меня нравится дурачить.

Синди: Верно. Я не могу дурачить Сьюзан, потому что она моя кузина, и она этого не любит.

Терапевт: Она не любит, чтобы ты с ней играла.

Синди: Ага. Понимаешь, она не любит, когда я подстраиваю ей всякие штучки.

Терапевт: Угу.

Синди: А Робин не обижается.

Терапевт: Значит, с некоторыми можно себя так вести, а с некоторыми нельзя.

Синди: Угу. Я Робин больше всех люблю, потому что Дженни мне не позволяет этого делать.

Терапевт: На самом деле тебе нравятся люди, которые позволяют тебе над ними подшучивать.

Синди: Угу. Робин самая лучшая, потому она ничего не говорит. (Продолжает рисовать). Синие и красные (по мере того, как она рисует домик с синими и красными окнами).

Терапевт: Синее окошко и красное окошко.

Синди: И фиолетовый домик с черной дверью.

Терапевт: Ты использовала много разных цветов.

Синди: Время почти вышло?

Терапевт: Сегодня у нас есть еще тридцать минут. (Она рисует черную дверь домика, и черная краска растекается и смешивается с другими).

Синди: Хорошо. Я могу свою картинку испачкать. В следующий раз я это не разбрызгаю. Я могу что-нибудь и получше сделать. Я что-нибудь могу немножко получше сделать.

Терапевт: Ты думаешь, что можешь сделать рисунок получше этого?

Синди: Могу! Я просто... могу. (Скатывает мокрую картинку в шарик и бросает в мусорную корзину).

Терапевт: Ты просто знаешь, что можешь.

Синди: (Обнаруживает густые краски и решает ими нарисовать). Они пахнут как густые краски, правда?

Терапевт: Ты уже играла раньше с густыми красками.

Синди: Да, в воскресной школе. Эти краски нужно мочить?

Терапевт: Здесь ты можешь делать то, что хочешь.

Синди: (Идет в ванную, наливает в краски воды, возвращается, и начинает аккуратно рисовать кисточкой. Очевидно, она не хочет, чтобы краска попадала на руки. Пользуется некоторое время кисточкой, затем глубоко погружает кисточку в краску и начинает переносить кисть в другую руку, но замечает краску на ручке кисти, когда ее пальцы уже готовы сомкнуться, быстро убирает руку).

Терапевт: Ты не уверена, можно ли взяться за кисточку.

Синди: Нет, уверена. (Входит в ванную и моет кисть, выходит и продолжает рисовать этими красками, используя кисть, пробует каждый цвет, рисуя кружки, возвращается в ванную, моет кисть, выходит, не выключив воду. Смешивает на рисунке несколько цветов),

Терапевт: А теперь здесь много цветов перемешано.

Синди: Можешь ли ты тихо посидеть, чтобы я могла это сделать?

Терапевт: Когда я разговариваю, тебе это мешает.

Синди: Ага.

Терапевт: Ты просто не любишь, если люди тебе мешают, когда ты что-то делаешь.

Синди: Да это ничего, только не разговаривай, а то я не хочу, не люблю, если мне мешают, когда я рисую. Ронда — это ничего, потому что она еще совсем маленькая, и она не понимает, но ты-то понимаешь! И лучше посиди спокойно!

Терапевт: Да, я бы должен это понимать.

Синди: Да.

Терапевт: И мне следует делать то, что ты мне велишь.

Синди: Правильно. (Продолжает рисовать, затем идет в ванную, моет руки, выходит и начинает рисовать кончиком пальца, рисует дерево). Вот. Дерево. Я могу еще лучше дерево нарисовать.

Терапевт: Тебе часто кажется, что ты можешь сделать лучше.

Синди: Да, могу.

Терапевт: Ты все время говоришь себе: «Я могу сделать другой, еще лучше».

Синди: Да, могу.

Терапевт: Угу, и ты просто знаешь, что можешь.

Синди: Верно. Я знаю. А теперь, пожалуйста, помолчи. Помнишь, что я сказала?

Терапевт: И тебе бы хотелось, чтобы я делал то, что ты мне сказала.

Синди: Да, конечно, хотелось бы. (Продолжает рисовать, мурлыкает мелодию, энергично рисуя обеими руками,— наклоняется и вращает руками по бумаге). Я хочу сюда налить немного клею. Ладно? Ладно?

Терапевт: Похоже, ты думаешь: «Можно ли мне воспользоваться клеем»?

Синди: Угу. Можно?

Терапевт: Ты не уверена, нужно ли.

Синди: Можно? (Говорит о Бобо и отправляется в ванную, моет руки. Возвращается и начинает смешивать клей с красками. Берет две горсти клея).

Терапевт: Ты взяла столько, сколько хотела?

Синди: (Берет огромную пригорошню клея). Похоже на мороженое.

Терапевт: Напоминает тебе мороженое.

Синди: Да, это будет фиолетовое мороженое.

Терапевт: Значит, ты знаешь, как оно должно выглядеть.

Синди: Фиолетовый — красивый цвет.

Терапевт: Этот цвет тебе действительно нравится.

Синди: Угу, это мой любимый. (Набирает еще две пригоршни клея и мешает его с краской на бумаге).

Синди: Ты мистер Роджерс? (хихикает).

Терапевт: Наверное, я тебе кого-то напомнил.

Синди: Да, напомнил... Он любит рисовать. Он мне тоже нравится.

Терапевт: Значит, мы оба тебе нравимся.

Синди: Да, нравитесь.

Синди: А теперь у меня руки фиолетовые.

Терапевт: Угу.

Синди: (Идет в ванную, долго моет руки, выходит и говорит). Еще один раз, и я закончу. Но сначала я хочу сюда посыпать чуть-чуть песку.

Терапевт: Так ты в точности знаешь, как это должно выглядеть, и ты знаешь, что тебе хочется использовать в этом рисунке.

Синди: (Берет немного песка, добавляет его к своему рисунку и объявляет). Этого не хватит. (Опять идет к ящику, берет две полные горсти песка и сыпет его на рисунок; затем поднимает глаза на терапевта, чтобы посмотреть на его реакцию).

Терапевт: Ты взяла как раз столько, сколько хотела.

Синди: (Разравнивает песок, добавляет еще клея, перемешивает все это и говорит). Это приклеится.

Терапевт: Похоже, ты знаешь, во что это превратится.

Синди: Ага. (Подмешивает еще клея, клей и песок налипли ей на руки). Это такой рисунок... который я сделала... прямо для себя. (Добавляет еще песку).

Терапевт: Так ты сделала его для меня.

Синди: Можешь взять его, если хочешь. Хочешь?

Терапевт: Если ты хочешь его мне оставить, это здорово. Ты сделала его как раз для меня.

Синди: Ты его можешь взять с собой домой.

Терапевт: Тебе хотелось бы, чтобы я его взял.

Синди: Угу. (Отправляется в ванную, моет руки).

Терапевт: Синди, у нас сегодня есть еще пять минут, чтобы побыть в игровой комнате, а потом пора будет идти в приемную, к маме.

Синди: (Набирает полную сковородку песка из ящика с песком и добавляет к произведению искусства, прихлопывает его ладонями, добавляет к песку краски и размазывает по рисунку; потом говорит). Мне придется всю синюю использовать, хорошо?

Терапевт: Ты как раз решила использовать все до конца.

Синди: Придется. (Вычерпывает всю синюю краску и мешает ее с песком. Выбрасывает футлярчик от краски в мусор, идет в ванную и моет руки. Оставляет воду включенной, выходит и говорит). Я целый день рисовала, правда?

Терапевт: Тебе кажется, что ты очень долго рисовала.

Синди: (Продолжает растирать и смешивать все цвета на рисунке; заявляет). Наконец-то я закончила.

Терапевт: Закончила.

Синди: На сегодня. (Идет в ванную, моет руки, выключает воду). Сейчас это будет... (складывает лист газетной бумаги, выдавливает клей на края и склеивает их вместе).

Терапевт: Прямо как большая сумка.

Синди: (Пытается поднять газету, держа бумагу за края. Смесь из песка, клея, красок очень тяжелая, бумага протекает). Оп! Я думала, мне много понадобится. Похоже, нужно сделать так (накладывает края бумаги друг на друга).

Терапевт: Пришлось по-другому сделать.

Синди: Да. Похоже на сэндвич. (И в самом деле похоже).

Терапевт: Угу. Большой сэндвич.

Синди: Угу. Хватит на сегодня. Вот так. Это твоя... работа (вручает «работу» терапевту). Можешь это взять.

Терапевт:Ты сделала это именно для меня. (Голосом подчеркивает, что он ценит внимание девочки. Осторожно берет «работу» и аккуратно кладет на стол). Синди, на сегодня наше время закончилось.

На втором приеме Синди сразу попыталась поправить то впечатление, которое она произвела на терапевта при предыдущей встрече, сказав: «Сегодня ты мне больше нравишься». Мотивы, руководившие ею, очевидны, если принять во внимание тот факт, что это заявление было сделано в первые несколько минут: едва ли за это время терапевт мог проявить себя как-то иначе, чем на первом сеансе. Тем не менее, Синди продолжала испытывать терпение терапевта и его меру принятия, настаивая на том, чтобы он не поворачивал головы и прекратил разговаривать. Ее тревожность и потребность непременно делать все правильно проявились в том, что она выбросила первый рисунок. О возросшей внутренней свободе Синди свидетельствует то, что она все больше втягивается в работу, действует более свободно и выразительно с красками, а потом сохраняет самообладание и находит выход из положения, когда ее «произведение искусства» распадается на куски. Создавая произведения для терапевта, Синди пытается таким способом выстроить систему отношений. К концу второго приема Синди обретает большую уверенность в себе, толерантность к трудностям, способность творческого самовыражения и больше не пытается манипулировать терапевтом.