Генерал Шеридан в сражении у Седар-Крика

 

 

Перевод В. Топорова

 

 

Серебром был подкован

Генеральский конь.

Был скакун первоклассный —

Заводила погонь.

Гром донесся ужасный:

Конь! скорее в огонь!

Живо — или пропали!

Там на наших напали!

Наши лучшие пали!

И помчал — только тронь!

 

 

Попона из горностая —

Больно битва грязна.

Белый — в красное пламя.

Больно жаль скакуна.

Разглядели в бинокли:

Вот он мчит, сатана!

В панике побежали.

Наши на них нажали.

Из-под копыт сверкали

Искры — в бой, старина!

 

 

На загнанную лошадь

Пули не пожалей.

Из-за ее проворства

Местность еще алей.

Филип Шеридан — наездник

Почище иных королей.

Раз — и победа наша.

И — кровавая каша.

Выпил полную чашу

Враг среди тополей.

 

 

В саване соболином

Лошадь похорони.

Видишь: вокруг лавиной

Трупов лежат они.

Рубка! какая рубка!

Ведомо искони:

Победителя славим,

Побежденного травим,

А погибших — избавим

От мышиной возни.

 

 

НОЧНОЙ ПЕРЕХОД

 

 

Перевод В. Топорова

 

 

Изорван стяг, и прорван мрак —

Идет отряд солдат.

Не может медь не пламенеть

Мечей и тяжких лат.

 

 

Идет в молчанье легион,

А вождь их — где же он?

Но как в бою, идут в строю,

Порядок сохранен.

 

 

Их вождь (история гласит)

В сражении убит,

Но дух его ведет войска,

Не унывать велит!

 

 

НА КРОВЛЕ

НОЧНОЙ НАБРОСОК (ИЮЛЬ, 1863)

 

 

Перевод С. Сухарева и С. Шик

 

 

Сна нет нигде. Нависла духота —

Гнетущая, как мука раздраженья,

Что в джунглях тигров охренных томит,

Кровь хищную алчбою распаляя.

Пространство крыш огромно и пустынно,

Как Ливия. Безмолвие кругом.

Но там, вдали, неясный ропот слышен —

Разгул кощунственного Мятежа.

Там, где пылает Сириус зловещий,

Поджог взметнулся пламенем багровым;

В потемках крысы ринулись на Город

Со складов, с кораблей… Как сон, исчезли

Законы и святыни, что недавно

Сердцам внушали трепет и покорность

И своеволью ставили предел.

Во тьму столетий человек отброшен…

Привет тебе, глухое рокотанье

И мерный шаг, что сотрясает стены!

Явился мудрый Дракон с канонадой —

Пусть поздно, но явился, утвердив

Кальвина кредо и монархов славных

Безоговорочную тиранию…

И Город воскрешенный благодарен,

Не замечая темного пятна

На догмате республиканской веры

В природное людское совершенство

И римский сан, не терпящий кнута.

 

 

БОЛОТНЫЙ АНГЕЛ

 

 

Перевод Д. Шнеерсона

 

 

Есть Ангел курчавый, губастый

И черный, как ночь.

Живет он в болоте, где скачут лягушки

(Как беглый, точь-в-точь).

Но он ополчился на Город,

Вон тот, на другом берегу

Залива, и дышит он, волны вздымая,

И гибель пророчит врагу.

 

 

А ночью над Городом спящим

На миг метеор завис

И с неудержимым, терзающим воем

Вдруг ринулся вниз,

Безумье и ужас на лицах

Своим озаряя огнем,

А там уж и взрыв: стоны, вопли, рыданья

И стен оползающих гром.

 

 

С тех пор то и дело ночами

Зловещая вспышка видна,

Мишень угадать невозможно,

И людям уже не до сна.

Они околдованы жутью,

И смерть к ним спешит, осмелев:

Седеют, худеют, хладеют —

Вот Ангела Черного гнев.

 

 

Он мог бы все разом разрушить,

Однако ж намного страшней

Отсрочкой дарить обреченных.

И люди под градом камней

Все дальше и дальше бегут,

Но вспышки и взрывы все ближе и ближе,

Ни там нет спасенья, ни тут,

Там — стен оседающих грохот,

Тут — пламени яростный вой,

И Город, квартал за кварталом,

Навек зарастает травой.

 

 

Да это ли Город глумливый,

Да это ли жалкий бахвал,

Трубивший, что Черного Ангела выгнал,

Что землю свою затоптал?!

И поздно взывать к Михаилу

(У белых людей был такой серафим),

Давно уж он с Ангелом рядом,

И Город никем не храним.

 

 

И те, кто о Городе плачут,

Пусть плачут, что грешные мы,

А те, кто ликуют… Спаси их,

Господь, уклони их умы.

 

 

МУЧЕНИК

НАРОДНЫЕ ЧУВСТВА 15 АПРЕЛЯ 1865 ГОДА

 

 

Перевод Игн. Ивановского

 

 

Пятница страстная

Стала черным днем беды.

В этот день его убили,

Хоть вели его труды

К надежде и добру.

А он так хотел спасти

Заблудившихся в пути,

И терпимость в нем была

К побежденной злобной силе,

Но они его убили

Со спины, из-за угла.

 

 

Плачут сильные душой,

И скорбь страны горька.

Но у скорбного народа

Железная рука.

Берегитесь — у народа

Железная рука.

 

 

Отец лежит в крови,

Осиротел народ.

Но на смену Миротворцу

Мститель праведный встает,

Мститель мудрый и крутой.

Он исполнит до конца

Волю вышнего творца

И убийц повергнет в прах,

Ибо нет путей их силе,

И Отца они убили,

Кровь его — на их руках.

 

 

Плачут сильные душой,

И скорбь страны горька.

Но у скорбного народа

Железная рука.

Берегитесь — у народа

Железная рука.

 

 

«ПРЕЖНЯЯ РАБЫНЯ»

ИДЕАЛИЗИРОВАННЫЙ ПОРТРЕТ РАБОТЫ Э. ВЕДДЕРА НА ВЕСЕННЕЙ ВЫСТАВКЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ АКАДЕМИИ 1865 ГОДА

 

 

Перевод С. Сухарева и С. Шик

 

 

В ней — мука целого народа,

Которому судьбой

Хоть поздно, но дарована свобода;

В чертах ее — покой.

 

 

Потомки радости узнают,

Неведомые ей;

И в тихом забытьи она провидит

Явленье светлых дней.

 

 

И счастья долгие века

Предсказывая просветленно,

Сияет смуглое лицо

Сивиллы благосклонной.

 

 

ЗАПОЗДАЛОЕ ВЕЛИКОДУШИЕ

 

 

Перевод С. Сухарева и С. Шик

 

 

«Оставим резкие слова:

Борьба завершена.

Тебе я руку протянул,

Взгляни же — вот она!

Ты отвернулся? Но тебе

Желаю я добра:

Ты храбро бился, а теперь

Вражду забыть пора.

 

 

Ни слова?.. Что ж, я победил,

Но я тебе не враг.

Уткнулся в стенку и молчишь?

Нет, не уйду я так!

Забыть о дружбе дней былых?

Упрямец, сумасброд!»

Склонившись, руку он схватил —

Но та была как лед.