Эсхатологические представления

 

 

Эсхатология.

 

«^ О вы, любящие жизнь и ненавидящие смерть» - это очень распространённое обращение древнеегипетских текстов. Это норма и формула древнеегипетской жизни. Однако жизнь и смерть понимается в Египте не только так как понимаем её мы. Жизнь это в первую очередь вечная жизнь, которая наступает после смерти. А смерть это не та смерть через которую проходит каждый человек, а та смерть которая приводит к вечной гибели, которая является «второй смертью». И только та первая смерть страшна, которая за собой влечёт смерть вторую. Древние египтяне на разделяли хитрой увёртки Эпикура, который говорил, что не надо бояться смерти потому что когда есть она нас уже нет, а когда есть мы её ещё нет. Это трусливое убегание от смерти было египтянину не близко. Но с другой стороны любовь к жизни предполагала любовь и к этой жизни и к той жизни. Эта жизнь тоже прекрасна, эта жизнь это икона той жизни. Если эта жизнь прекрасна, внутренне гармонична, нравственно безоблачна, духовно радостна, тогда это знамение того, что всё это станет первообразом в той жизни. По тому как устраивается твоя душа, по тому как живёт сердце здесь, по тому даже как внешние обстоятельства складываются вокруг можно судить о той вечности, которую человек для себя строит.

 

Египтяне, ценя эту жизнь, оставили замечательное описание того, какой должна быть земная жизнь. «Как прекрасно когда вверх по реке плывут корабли. Как прекрасно когда бросают сеть и птицы улавливаются ею. Как прекрасно когда прокладываются дороги для путешествующих и когда руки людей возводят гробницы, когда искапывают пруды и рощи насаждают для богов. Как прекрасно когда хмелеют люди, когда пьют вино в веселье сердца. Как прекрасно когда гласом радости размыкаются уста, когда князья любуются из домов своих на народное ликованье, когда облачены все в одеяния чистые. Как прекрасно когда уготовано ложе и подголовники удобны, когда каждый человек имеет постель свою и под сенью тенистой и затворы на дверях своих». То есть эта жизнь должна быть прекрасной, Бог создал этот мир и бытие человека прекрасным.

 

Смерть всегда страшна потому что она неумолима и настигает человека всегда не до конца к ней готового. Особенно эта вторая мысль стала проявляться в Позднем Египте, когда религиозная мысль ослабевает, когда надежда на старый ритуал постепенно умаляется. В этой обстановке страх перед смертью усиливается. Усиливается и ощущение того, что к старости человек утрачивает связь с этой земной жизнью, то есть ещё здесь на земле человек постепенно перестаёт радоваться этой земной жизни, постепенно отходит от неё. В одной из гробниц имеется запись: «Печален конец жизни, не сходен он со всем тем, что было с тобой прежде, то в чём ты был силён тогда, теперь бессилен. Подобно время это восседанию в зале беспамятства на утренней заре дня, который никогда не наступит. Это забытье, сон в то время когда солнце сияет на востоке. Это неутолима жажда перед полным кувшином пива». То есть жизнь идёт во всей её полноте, но она уже идёт мимо человека, такова старость. А за старостью идёт смерть которая казалось бы полностью обрывает связи с этой жизнью. Причём она неумолима. «Что до смерти приди.., все кого завёт она к себе идут к ней немедля, трепещут сердца их от страха перед ней, никто не видел её из богов и людей, но равны великие малы в её руке, никто несилён отвести длань её от всех тех кого любит он. Исторгает она сына у матери прежде нежели старца идущего путём своим. Все боятся и молят её, но не преклоняет она ухо своё к ним, не приходит она и к тому кто взыскует её, не внемлет она мольбам, не взирает ни на какие дары».

 

Само слово «смерть» - мот – очень созвучно с этим же словом во многих европейских языках. К коптском – это мойт, в санскрите – мрити, на латыни – мортис и т.д. И этимология этого слова нам не известно, известно только что это слово очень древнее, это слово ещё того праязыка, который нам не известен и от которого сохранилось очень мало слов. То есть эта категория для человечества наиважнейшая, поэтому это слово сохранилось в неизменности.

 

Иероглиф «смерть» изображает человека стоящего на одном колене, в руках держащего топор и бьющего этим топором себя по голове, есть и другое изображение, когда человек уже падает и бьёт себя каким-то крюком по голове. В этих знаках глубины не меньше чем в слове, только слово мы понять не можем, а иероглиф понятен. Смерть это всегда самоубийство. Зная библейское придание появления смерти, мы этому не удивляемся, Адам сам свободной волей выбрал путь смерти. Видимо египтяне и не одни они сознавали, что смерть это то, что сам человек дал себе. Человек сам себя убил. Смерть это опосредованное самоубийство. Вне человека смерти нет, то есть смерть это не объективный рок, от смерти можно уйти если этого хотеть.

 

Интересно, что египтяне не любили говорить о смерти, когда речь шла об их умерших, они избегали слово мот и предпочитали другие слова «уходить», «достигать», «обретать блаженство», «уйти к своему ка», «стать благословенным», «стать преображённым», «стать воскресшим», «стать достигшим иного». Слово мот употреблялось для врагов, преступников. В древнейший период убитым врагам отсекалась правая рука и половые органы, тем самым показывалось, что умерший плохой смертью, враг не способен к двум главным состояниям человеческой жизни: творению – рука и продолжению жизни – половые органы. То есть ему желалась «вторая смерть», поскольку он вёл неправедную жизнь здесь.

 

Смерть требовала для человека исключительного внимания, чтобы обойти её, потому что египтяне полагали, что в этой жизни возможно все свои жизненные ситуации решить, но избежать смерти невозможно. В одном из поздних текстов говорится, что «ни один посланник от Бога возвещающий смерть не примет никаких даров, которые побудили бы его забыть то для чего послан он». То есть от ангела смерти никакими дарами не откупишься.

 

В Египте по всей видимости религия никогда не становилась идеологией, она всегда оставалась средством достижения спасения и вечной жизни, она никогда не превращалась в окостеневшую форму, которой надо следовать из приличия. Поэтому мы находим в гробницах царей, первосвященников тексты размышляющие, скептические, тексты которые наравне с ритуальными формулами показывают, что человек боялся, страдал, мучался, он жил реальной жизнью перед лицом смерти. Текст 18-ой династии, время Эхнатона, когда были потрясены все религиозные основания, и когда вера в Бога перестала быть жизненным центром общества, говорит: «Тот кто богатым был среди людей пребывает ныне в стране возлюбивших одиночество. Тот кто любил свободно шагать ныне связан пеленами и обездвижен.Тот кто облачался в роскошные одежды спит ныне в истлевшем тряпье». Вот такое представление о судьбе умершего. И тем не менее египтяне продолжали и продолжали заботиться о своей смерти буквально всю свою жизнь. Как отмечает немецкий египтолог Зигфрид Моренц: «В течении своей жизни египтяне делали приготовления к смерти в масштабах вряд ли имеющих аналогию где-либо ещё на земле». Мы все знаем, что надо заботиться о могилах предков, некоторые начинают заботиться и своей погребении. Но в Египте это действительно было нормой. Другой египтолог Карл Блеекер пишет: «Хорошо известно, что египтяне не жалели ни трудов, ни средств для надёжного обеспечения счастливого инобытия своих умерших. Безусловно не только случайностью можем мы объяснить тот факт, что большая часть памятников этой удивительной цивилизации и религии связана с заупокойными находками».

 

Действительно, это земная жизнь проходит там вечно. Гробница конечно же не является единственным упокоением умершего, он восходит на небе, но его тело пребывает в гробнице, это дом для умершего, это то место где он будет находиться до воскресения, это, наконец, храм где сам умерший является главным предметом почитания, потому что он соединился с Богом. Поэтому в древнейшем из дошедших до нас поучений мы видим, что основное внимание уделяется именно гробнице. «Очищай сам себя, всматриваясь в себя, дабы другие не очищали тебя. Когда ты войдёшь в возраст создай семью, возьми супругу жену, владеющую сердцем своим, и она родит сына тебе, ведь это для сына воздвигаешь ты дом свой на земле. Когда же создавать ты будешь обитель для себя, добрым соделай пребывание твоё под Богом. Достойной соделай жизнь твою на западе. Известно, что смиряет нас смерть. Известно, что возносит нас жизнь. Знай же, дом смерти предназначен для жизни. Ищешь ты для себя хорошо обводнённых полей, удели и ему (священнику заупокойного культа) часть угодий твоих, покрываемую ежегодно разливом. Полезнее он тебе более чем сын твой, оказывай предпочтение ему даже перед наследником твоим». То есть тот кто творит по человеку заупокойные молитвы важнее для него собственного сына. И теперь яснее понимаем смысл письменности, потому что египтянин понимал, что не вечно будет священник творить молитвы, всё когда-нибудь забудется, и только начертанный текст будет звучать вечно.

 

В другом поучении, которое было написано примерно через полторы тысячи лет, обращённом к мальчику говорится о том, что ему необходимо строить себе гробницу. «Не выходи из дома своего, если не ведаешь места где упокоишься ты. Да будет избранное место твоё известно тебе, помни о нём и знай его. Да будет оно пред тобою как путь который надо пройти если ты честен, ты обретёшь его. Благоустрой пребывание твоё в долине, могилу, которая сокроет тело твоё. Да будет оно пред тобою как забота твоя, как то что важно в глазах твоих. Подражай великим, которые ушли, которые упокоились в гробницах своих. Не будет опозорен тот, кто делает так. И хорошо пребывать тебе в готовности, когда явится посланный за тобой, дабы привести тебя. Обретёт он тебя готовым в путь к месту отдохновения твоего». Точно так же и в христианстве жизнь является приготовлением к смерти. И эта мысль была настолько развита у египтян, что Геродот сообщает: «На пиршествах у людей богатых после угощения один человек обносит кругом деревянное изображение покойника лежащего в гробе, изображение представляет собой расписную фигуру величиною в один или два локтя с чертами покойника. Каждому сотрапезнику показывают эту фигуру со словами «Смотри на него. Пей и наслаждайся жизнью, после смерти ведь ты будешь таким же». Смысл этого действа может быть двояким, и оправдание гедонизма, и смысл может быть в том, чтобы человек не полностью предавался радостям этой жизни, а помнил бы и о смерти. И в Египте были важны оба эти смысла, и они не были в жёстком конфликте друг с другом, а они дополняли друг друга. Египетская культура была свободной от мёртвого идеологического фарса, который бы говорил, что так нельзя.

 

Примерно с первого переходного периода появляются довольно своеобразные тексты, которые именуются «Песнями арфистов». Как правило изображается арфист, а рядом с ним написан текст, который всякий раз разный, и каждый из этих текстов касается проблемы смерти. Интересно, что эти арфисты всегда личностны, и имена их подписаны. И тексты тоже не каноничны, а это свободное поэтическое творчество. То есть по всей видимости смерть человека сопровождалась некой песней, где поминался, восхвалялся умерший, где поэт размышлял о самой смерти в отношении этого человека. И эти тексты помещаются так же в гробницах. Они рассматриваются таким же фактом жизни, таким же фактом радости и красоты, каким являются благовония, ткани, пища, которые приносятся в жертву умершему, знаменуя что он жив. То есть человек жив не только потому что ему приносят жертву, но он жив всецело, и поэтому одной из таких форм ознаменования его жизни и знаком того, что и эта область жизни открыта ему в вечности в гробницах помещают эти песни арфистов.

 

Пожалуй одной из самых интересных является диалог двух таких песен из гробницы царя Антефа. Одна из них была очень популярна в Европе в конце XIX-го века, и позже была переведена Ахматовой на русский язык. «Со времён прародителей поколения сменяются поколениями. Боги жившие в прошлом (умершие) почивают в гробницах своих. Блаженны преданы они погребению. Те кто воздвигали усыпальницы где место им, каково им. Слышал я слова Имхотапа и Джедевхора, речения которых повторяет каждый. А где ныне обиталища их? Разрушились стены, исчезли их обиталища, будто не существовали они вовсе. Никто не приходит оттуда поведать каково им там, рассказать о нуждах их, дабы успокоить сердца наши, донде же пойдём мы в путь, которым ушли они. А потому услаждай сердце своё, забвение неизбежного (смерти) во благо тебе. Следуй за сердцем твоим покуда ты жив, возливай миро на главу свою, облачайся в прекрасные одеяния, умащайся прекрасными благовониями, дарованными Богом, умножай радости твои и не позволяй сердцу твоему быть в печали, следуй за сердцем своим и за удачей своей. Твори дела свои на земле по повелению сердца твоего. Когда настанет для тебя день скорбный, знай, не услышит утомлённый сердцем (Осирис) их рыданий (плакальщиц). Никого не спасли вопли от могильной ямы. Итак празднуй без устали, ибо никому ещё не было позволено взять имение свой с собою, ибо никто из отшедших не вернулся назад». Но на другой стене начертана другая песнь, как ответ предыдущей. «О вы все, славные, благородные, чистые, пребывающие под Богом внемлите молитве возносимой для отца Бога (это священнический титул), молитве прекрасной души благородного мужа, ставшего ныне богом вечно живущим, воссиявшем на западе. Да восходят молитвы эти на ум потомкам его, всем проходящим мимо. Слышал я те песни, что находятся в гробницах древних. О чём поётся в них? Как превозносится жизнь на земле, а страна мёртвых пренебрегается. Почему говорится такое о стране вечности? Правый и истинный где нет страха, отвратительны ей раздоры, никто не опоясывается там мечём на ближнего своего, нет в стране этой враждебного. Все родичи наши покоятся в ней начиная со времён первоначального, все кому предназначено родиться, все бесчисленные множества их. Все они придут в страну эту, никто не замедлит в здешней стране Египта. Никого нет кто бы не пришёл туда. Что же до времени дел на земле, исчезает оно подобно сновидению. Глаголют «Привет тебе, здравый и невредимый, тому кто достиг запад». Можно видеть в каком глубоком духовном переживании и тонком эстетическом воплощении пребывала египетская культура.

 

По отношению к умершему, который достиг гробницы, а мумифицированные останки которого легли в саркофаг, над которым совершены все необходимые погребальные и заупокойные действа, по отношению к нему произносили слова, которые запечатлены в нескольких гробницах. «Как прекрасно то, что совершилось с ним». То есть смерть рассматривается не как трагедия, а как достойный конец достойного дела. Но тем не менее по отношению к смерти можно видеть несколько настроений из приведённых выше текстов. Но вот слова и другого качества, принадлежащие жрецу Амона: «Изменчивый миг, в который взираешь на свет солнца прекраснее чем вечность хотя бы ты был в ней и владыкой инобытия». Человек Египта постоянно находится в борении между двумя силами, между верой в блаженную вечность, где он будет владыкой инобытия, и любовью к этому земному миру.

 

Карл Блеекер говорил о египетской религиозности: «Человек может особенно своей смертью сопричаститься божественной сущности. Человек может победить смерть и восстать вновь. Такое представление о судьбе человека поражает своим оптимизмом. Оптимизм этот характерен для представления о жизни и мироздании исповедуемых древними египтянами». То есть с одной стороны постоянное смущение, мы видим не какую-то благочестивую катехизаторскую картинку, что египтяне верили в вечную жизнь. Нет, была настоящая борьба очень глубоких и умных людей. Но они прекрасно понимали, что привязанность к этой жизни ради самой этой жизни уводит от Бога. Поэтому надо жить не для мига, а для вечности.

 

Текст в гробнице умершей женщины, обращённый к мужу гласит: «О, брат, супруг, друг, первосвященник, не уставай пить и есть, хмелей, наслаждайся любовью, празднуй, следуй желанию сердца день и ночь. Да не печалится сердце твоё, да будут благими для тебя годы проводимые на земле, ведь запад страна сна. Мрак лежит на этой обители, на этом месте спящих в своих мумиях, не пробуждающихся чтобы видеть своих братьев, своих отцов и матерей, забыло сердце и жён и детей. Вода жизни напояющая всех, её жажду я. Струится она для того кто на земле. Жажду я воды текущей позади меня. Не ведаю я где течёт она с тех пор как пребыла в эту юдоль. Дай мне струящейся воды. Скажи мне не далеко ты от вод? Обрати лицо моё к северу, к раю вод, быть может тогда упокоится сердце моё от снедающей его тоски. О вы все, пришедшие в этот город мёртвых, воскуряёте мне благовония, возливайте мне воду в каждый праздник запада». Перед нами картинка предхристианского мира, в ней всё, и гедонизм, когда умершая женщина желает своему супругу наслаждаться жизнью, когда её уже нет, потому что в мире мёртвых ничего этого нет. А с другой стороны и крик о помощи, чтобы живые помогли повернуться к водам, к бессмертному. То есть это мука жестокой и развитой культуры, в которой постепенно происходит забвение спокойного и уверенного пребывания в Боге.

 

Есть такая точка в духовной жизни каждого человека, которая именуется страх. Совершенная любовь уничтожает страх. И действительно, когда человек всецело любит и всецело предан Богу, он не боится смерти, потому что он знает. Что Бог не попустит того что ему не должно. Но когда вера умаляется тогда начинается страх, жизнь становится мукой. Из этого страха есть два пути. Есть путь обратно к Богу. И есть путь забвения, того самого гедонизма, наслаждения этим миром. И египтяне из этой точки страха смогли обратиться ко Христу, а не пойти к гедонизму. Поэтому египетская цивилизация стала первой, которая практически полностью обратилась в христианство.

 

Карл Ясперс ввёл термин «осевое время» - это время началось за 7 – 10 веков до пришествия Христа, и которое связано именно с умалением уверенности в Боге, с возрастанием страха. Это время коснулось и Египта, который из него вышел в христианство. А последнее тысячелетие он держался своей старой верой, и эта старая вера однозначно утверждала победу жизни над смертью, утверждала релятивность смерти и абсолютность жизни.

 

В Текстах Пирамид победа жизни над смертью утверждается недвусмысленно. Так например говорится об умершем царе: «^ Ненавистна ему смерть, отвратительна неподвижность». Египтяне слово «жизнь» - анх – обозначали известным иероглифом:

 

Этот знак был очень распространён, его носили на груди как нательный крест, его изображали на ювелирных изделиях, на мебели, на всём что связано с заупокойным ритуалом, на тканях и т.д. Его часто использовали в изображениях умершего или бога, говоря что он победил смерть, он обладатель жизни, поэтому он в руке сжимает этот анх. То есть это универсальный знак жизни. Но здесь египтяне не были первыми, крест это древнейший знак в истории человечества, которые находят ещё со времён раннего палеолита, а с неолита крест уже становится повсеместным знаком жизни. С одной стороны, крест это знак всеобщности, он соединяет запад и восток по горизонтали и небо и землю по вертикали, то есть это то что обнимает собой всё. С другой стороны, крест это образ человека.

 

Каков путь и какова возможность обретения жизни?

 

Ключ к обретению жизни очень прост – это делание того, что повелел Бог. В древнейших гробах конца третьего – начала второго тысячелетия находят следующие надписи: «Господь вседержитель, Чьё имя сокрыто. Владыка огня, живущей правды говорит «Повелел я им не делать злого, но сердца их не подчинились словам повелений моих». Итак, люди не делали того, что повелел Бог, и отсюда смерть. А когда мы хотим чтобы этой смерти не было, тогда необходимо делать то, что повелел Бог. И начиная с пятой династии появляются надписи, которые находятся вне царской гробницы, и которые получили название «отрицательной исповеди», это тексты в которых говорится о том, что человек творил добро, а зла не творил. Иногда их называют заклинаниями, но это нет. Просто человек говорил о том хорошем, что он создал в жизни, но не хвалясь, а говоря о том, что он действительно может рассчитывать на вечность. Один из таких текстов принадлежит человеку с титулом Главный Хранитель Нехена, Старший Привратник Посвящённый в Тайны Великого Дома, Священник Правды Хотеп-Хог-Ахет. «Я воздвиг эту гробницу на мои собственные средства. Я никогда не отнимал чью-либо собственность. Все люди трудившиеся на меня над её возведением работали усиленно, вознося молитвы богу за меня, благодаря за этот труд. Они трудились над этим на меня за хлеб, за пиво, за одежду, за умащение, за многие меры ячменя и пшеницы. Никогда я ничего не делал принуждая кого-либо силой работать на меня, ибо любит Бог праведные дела». Этот текст может показаться не высокодуховным, но на самом деле в нём необыкновенная глубина, которую мы просто забыли. Мы забыли о том, что каждый человек создан Богом для того, чтобы трудиться Ему. Когда мы просим кого-то помочь нам, он может это делать или ради Бога, или желая таким образом получить плату. Когда же мы понуждаем человека силой работать на нас, то мы отнимаем не у него, а у Бога, тем самым становясь врагами Бога.

 

И тут встаёт другой вопрос. Зависит ли судьба от самого человека или от Бога? Если Бог всё предопределяет и в том числе и жизнь человека, то тогда в чём виноват человек? А если человек свободен в своих действиях значит Бог не всё предопределяет. Выход их этого положения для египтян заключён в следующей фразе: «Путь добра предопределён, но не путь зла». Зло это выход из предопределения. Зло – это область свободы, а добро – это область предопределения. Каждый человек предопределён на добро, но имеет свободу отказаться от этого предопределения, и отказ от добра и есть смерть.

 

 

Лекция VII (XX)

Свобода и предопределение.

 

Вопрос о предопределении и свободной воли человека объявлялся в Мемфиском памятнике, когда текст говорил, что «Я сотворил всё полезное для всех людей, одни из них выбрали благое, а другие из них выбрали ненавидимое». И те кто выбрали благое обрели жизнь, а те кто ненавидимое – смерть. Но тут не даётся ответа на вопрос, те кто выбрали то или иное сделали это по предопределению Божьему или нет? Если не по предопределению, то Господь не всеведущ и не всемогущ, а если по предопределению, значит Бог предопределял кому-то совершать зло, и соответственно он сам зол.

 

Как совместить эти вещи?

 

Если вспомнить христианство, то апостол Павел тоже не отвечает на этот вопрос. Он говорит, что человеку не подобает судить для чего Господь сотворил его для высокого или низкого.

 

Египтяне об этом говорили, что предопределение (ша) есть, но свобода воли этим никак не упраздняется. Объясняется это двояко, и оба объяснения не элементарны. Первое объяснение заключается в том, что Бог предопределяет внешние обстоятельства человека, в зависимости от дел его предков, в зависимости от его собственного предшествующего пути, в зависимости и от неведомых нам причин, но известных Творцу, Он предопределяет человеку в какой утробе ему родиться, какие способности ему обрести, родиться ему здоровым или больным, в общем предопределяет путь человека и его дело, но всегда благое. Это и есть соответствие ка – соответствие замыслу. В этом смысле путь человека предопределён. Но поскольку человек это не только творение, но и бог сам по себе, потому что он образ и подобие Божие, поэтому у него есть качество свободной воли, которая божественна. Поэтому так же как Бог свободен Сам в Себе, так же и человек свободен сам в себе, но человеческая свобода отличается от божественной только тем, что Бог не только свободен, но и благ по своему естеству и его свобода это всегда свобода благая, а человек свободен по своему естеству, но благ по своему выбору. И отступление от воли Божьей, вхождение во зло, это и есть не предопределённое, Бог не предопределяет этого человеку, а человек сам выбирает зло. О том же говорится в Книге Бытия, Бог не предопределил Адаму и Еве есть с Древа познания добра и зла, но человек это сделал.

 

Соответственно, божественное предопределение касается божественного предназначения человека, любые отклонения от этого предопределение ведёт ко злу. Таким образом воля человека является свободной к творению зла, когда он творит добро, он действует в синергии с божественной волей. Но человеческая воля это не тварная сущность, а божественная, и в этом смысле человек богоподобен, человек это бог не имеющий благости как своего естества, который может свободно уклоняться и к добру и ко злу.

 

С этим связана и проблема времени. Поскольку Бог благ всегда для него нету качества времени. Для человека характерно время, как время выбора между добром и злом. Время это там где результаты дел следуют за делами, где есть процесс. И соответственно тогда, когда у человека отнимается свобода, что происходит после смерти, и он остаётся в Боге постольку поскольку он с Ним был в свободе, тогда времени больше нет, то есть времени как потока.

 

Второе объяснение соотношения свободы воли и предопределения заключается в том, что будущего нет. Поскольку у нас есть прошлое и настоящее, мы привыкли думать, что у нас есть и будущее, но на самом деле будущего нет, оно творится из прошлого и настоящего, поэтому к человеку и не может относиться предопределение его будущих поступков как абсолютной детерминанты. Но в зависимости от поступков предков и своих собственных определяется твоё будущее, ты сам творишь себе будущее, и в зависимости от того как ты себя ведёшь в прошлом и настоящим таким формируется твоё будущее. Если внимательно посмотреть на пророчества, то мы увидим, что в них постоянно повторяется одна и та же мысль, если не покаетесь все погибнете, если не сделаете то-то, то будет то-то. Речь идёт о том, что всё зависит от нас самих, от того как мы себя расположим к воле Божьей. В зависимости от степени уклонения от воли Божьей с нами будут совершаться разные неприятности, которые пророки предсказывают не так, что они видят будущее, но они видят последствия дел человека. Но если люди изменят своё поведение, то изменится и будущее.

 

Интересно, что примерно с 18-той династии в Египте появляется идея предопределённости (шао). Предопределённость это уже то, что от человека не зависит. В многочисленных текстах встречаются слова, о том, что человек совершил тот-то и тот-то дурной поступок ибо какой-то бог предопределил это. Но это встречается не в религиозных текстах, а литературных. Можно предположить, что эта идея того, что мир детерминирован постепенно распространялась в египетском обществе, потому что это удобная идея. Но в этом есть и определённый объективный момент, потому что одновременно с появлением категории предопределённости появляется и категория божественной милости, которая управляет судьбой человека. Бог может прибавить годы сверх предопределённого тому или иному человеку. Здесь речь идёт о том, что по всей своей жизни, по жизни рода, человек должен был умереть, как правило во грехе, но по молитвам своим ли, или других людей, Бог продлевает человеку шанс покаяния и жизни, то есть Он даёт исправление его судьбы. В некотором смысле человеческие поступки детерминируют человеческую жизнь, по грехам человека следует и развязка. Но Бог по своей милости может дать ещё один шанс.

 

В отличие от греческой традиции, где рок властвует над богами, где Мойра (богиня судьбы) определяет судьбу богов, в египетской традиции Бог властвовал над судьбой. Судьба это естественное определение человека, вытекающее из его жизни. Но человек сам властен над своей судьбой, и Бог властен над судьбой человека, Он может её менять. В одном из уже эллинистических гимнов Апису говорится, что Бог меняет облачение Мойры, то есть меняет судьбу своих обладателей. В Египте, в отличие от Греции, человек не безвольная игрушка в руках Бога или судьбы. В Египте человек волевой соработник Бога, и в этом смысле божественное существо, которое трудится вместе со своим Творцом на благо всего творения, а если не трудится, то именно за это нерадение о Боге и осуждается.

 

Теперь мы понимаем, что человек может судиться, потому что никто не судится, если он действует по чужой воле, не прилагая к ней своей. Свободная воля человека определяет его вечность. Суд это ничто иное как взвешивание свободной воли человека, а для египтян свободная воля человека обозначается сердцем. И поэтому суд в Египте это взвешивание сердца, не взвешивание души, а именно сердца человека.

 

Замечательно предугадал веру Египта Владимир Соловьёв. В 1898 г. он был в Египте и в день Пасхи он написал стихотворение «Нильская дельта»:

 

 

Золотые, изумрудные,

Черноземные поля...

Не скупа ты, многотрудная,

Молчаливая земля!

 

Это лоно плодотворное,—

Сколько дремлющих веков,—

Принимало, всепокорное,

Семена и мертвецов.

 

Но не всё тобою взятое

Вверх несла ты каждый год:

Смертью древнею заклятое

Для себя весны всё ждет.

 

Не Изида трехвенечная

Ту весну им приведет,

А нетронутая, вечная

«Дева Радужных Ворот»

 

 

Каждый год земля несла зерно, но похороненных в ней мертвецов земля не отдавала каждый год, а она ждала до дня всеобщего воскресения.

 

Уже хорошо и глубоко изучивший древнеегипетскую религию отец Сергий Булгаков сравнивал христианство и египетскую религию в эсхатологическом плане и писал следующее: «в христианстве, и особенно в православии, развилось особое почитание смерти, до известной степени близкое древнеегипетскому, (как и вообще существует некая подземная связь между египетским благочестием в язычестве и православием в христианстве). … Образы «хождения по мытарствам», носят в себе черты египетских образов из «Книги Мертвых». И эта интуиция вполне верная. Если мы посмотрим на ранних христиан Египта, то во II – III вв. после Р.Х., когда ещё была жива языческая традиция, когда сосуществовали эти две традиции, то вспоминается рассказ о Макарии Египетском, когда он с учеником встречает жреца Осириса, который тащит на себе бревно чтобы подправить разрушающийся храм. Ученик Макария начинает смеяться и издеваться над жрецом, который на это огрызается. А сам подвижник предлагает помощь этому жрецу, и доносит вместе с ним это бревно. И после беседы жреца с подвижником он обратился в христианство. Здесь есть безусловно назидательный смысл, но в том числе и масса исторических моментов. В частности то, что жрец сам ремонтирует свой храм, то есть почти уже не осталось адептов. Кроме того, здесь говорится о том, что Тот Кому служит этот жрец уже пришёл, и понимая это жрец переходит в христианство.

 

Когда в Египте уже распространилось христианство, египтяне христиане продолжали пеленать своих умерших, продолжали их бальзамировать, клали на лица те же портреты, которую забинтовывали так, как будто это смотрело лицо из пелен мумии. Но вместо текстов Книги Мёртвых в пелена вкладывались евангельские изречения, или литургические изречения, или же отдельные фразы из недошедших до нас текстов. В Оксиринхе, одном из центров погребения христиан, очень часто встречается изречение «Иисус глаголет «Всё погребённое восстанет». И в этой фразе запечатлена твёрдая вера в эти слова, то есть этот знание. Карл Блеекер писал: «По убеждению людей древности истинная мудрость состоит в том в чтобы проникнуть в тайну жизни и смерти. Это творящее знание, оно освобождает жизнь от заклятия смерти». Истинная мудрость – это знать тайну, которая освобождает жизнь от заклятия смерти, больше ничего знать не нужно. Истинная мудрость это знание того таинственного метода победы над смертью, который известен каждому христианину, это жизнь в Церкви, соединение в святых таинствах со Христом, это постоянное внутренне воспитание себя в молитве, в этом суть христианства. Суть христианства не в нравственной жизни, а в победе над смертью, всё остальное лишь метод, но становящийся очень важным конструктом жизни. Для древнего египтянина это знание, что он может обрести жизнь вечную было не сомнительным знание, было не каким-то скучным догматом, а было сутью их жизни.

 

В одном из Текстов Пирамид говорится: «^ О Унас, ты не приходишь мёртвым, ты приходишь живым». Что такое прийти в вечность мёртвым? Это значит прийти в вечность вне Бога и обрести ту вечность, которая есть тьма внешняя где плач и скрежет зубов. «Воссядь на престоле Осириса. Скипетр в деснице твоей. Да повелеваешь ты живыми. Лотосо-бутонный скипетр твой, в деснице твоей. Да повелеваешь ты теми, сиденья которых сокрыты (т.е. обитатели инобытия, духи)». Это говорит о том, что человек не просто восходит в этот мир, как это понимают в исламе, что человек «вали Аллах» - друг Божий, который попадет в рай где просто прекрасная райская жизнь, у мусульман Бог это одно, а человек совершенно другое, который просто попал в хорошие условия. У египтян же человек будет обладать живыми и теми кто в инобытии. А кто ими обладает? Конечно же Бог-Творец, то есть человек будет Им. И в следующей строке речения прямо об этом говорится. «Руки твои – Атум, плечи твои – Атум, чрево твоё – Атум, спина твоя – Атум, задние часть твои – Атум, ноги твои –Атум, лик твой – Анубис». То есть здесь утверждается не только полносоставное и абсолютно телесное обожение, но одновременно здесь обыгрывается ещё одна мысль, Атум это тэм – полнота. И этим утверждается, что сам умерший он целостен, он не распался, «он не познал тления», он не стал зловонным распадающимся трупом, а он целостен, и это признак того, что он обожен, потому что естественный путь праха это распад. Но речь здесь идёт не столько о нетлении, сколько о том, что человек воскреснет в полноте и целостности своего тела, даже если оно не сохранится в целостности. И речь в этом тексте конечно же говорит о воскресении, а не о сохранении, потому что он «пришёл живым и целостным» - это знаки того, что человеку суждена вечность в Боге, что он прожил жизнь в соответствии с Богом и достиг вечной жизни в Боге. И завершается это речение странным образом: «Холмы Гора служат тебе, холмы сета служат тебе». Из библеистики помнится категория «врат» (врата ада, например), на Переднем Востоке врата это образ собрания, около врат города собирался народ на собрания. Поэтому врата – это образ людского собрания, экклесии. А для Египта существовала другая категория, категория «холма», как места где живут люди. Нил разливался и затапливал поля, а люди селились на холмах. И поэтому холм – это образ селения и его обитателей. И в этом смысле эта категория очень похожа на категорию «врат». «Холмы Гора» - это те кто следуют Гору, это чада Гора, а «холмы Сета» - это чада Сета. Если говорить иначе, это силы созидания и жизни и силы разрушения и смерти. И они служат этому человеку, который как Атум повелевает и силами разрушения и силами созидания. То есть воскресший имеет полноту власти над миром. Воскресший находится в Боге и уже является божественным существом, и он и Бог-Творец – одно, и поэтому к нему относятся все эти эпитеты власти над силами созидания и власти над силами разрушения. Атум возглавляет девятирицу, и умерший тоже возглавляет эту девятирицу. Таким образом это речение утверждает полносоставное обожение. И завершается это речение словами: «Сколь прекрасным стало твоё бытие. О Унас, воскрес ты среди братьев твоих богов. Свершилось. Свершилось». В этом отрывке тоже всё важно. Во-первых, бытие стало прекрасным. Во-вторых, это Унас, это личность, это не какое-то безличное начало. В-третьих, боги девятирицы, божественные сущности божественного начала, среди которых этот человек стал братом, то есть фактически, если говорить в контексте христианства, то этот человек стал «одно со Христом». То есть это ка