Рассказ ученика об А. П. Бородине.

Бывают сочетания имен, представляющиеся почти символиче­скими. Такова встреча Александра Порфирьевича Бородина, ком­позитора, чье творчество отмечено чертами мужества и эпической широты, с песнью Игорева похода.

Обращением к «Слову», оказавшимся столь счастливым, Боро­дин был обязан Владимиру Васильевичу Стасову, его душевной, художественной и исторической проницательности. Рождение эпи­ческой оперы «Князь Игорь» неотрывно от общественной и музы­кальной атмосферы «Могучей кучки», знаменитого Балакиревского кружка, выступавшего в 60-х гг. XIX в. за искусство национальное, демократическое,народное. Проникновенно интересуясь отечест­венной историей, «кучкисты» обращались к сюжетам, позволяю­щим раскрытьнародные характеры в их душевном цветении.

Стасов безмерно полюбил «Слово» и верно усвоил его национальную сущность. Он подчеркивал ярко выраженное чувство при­роды, обнаруживаемое в поэме. Именно Стасову принадлежит первый сценарий будущей оперы, который хотя и перерабатывался затем Бородиным, но все же лег в основу произведения.

Александр Бородин, работая над музыкой и либретто, сущест­венно видоизменил стасовский сценарий, стремясь приблизить оперу к тексту произведения, заботясь о том, чтобы передать эпич­ность Игоревой песни. По Стасову, опера должна была начаться в тереме Ярославны, задумчивой и грустной, ничего не знающей об Игоре, ушедшем в поход. Опера же, как мы знаем, открывается ве­личественной сценой выступления рати Игоря, которого Бородин сделал главным героем. Его образ наиболее полно раскрывается в каватине: «Ни сна, ни отдыха измученной душе...», ставшей зна­менитой.

Звучит каватина.

В опере нет «златого слова» Святослава, введены новые герои - князь Владимир Галицкий, художники, Кончаковна.

Изменения, произведенные Бородиным, диктовались исключи­тельно желанием композитора «написать эпическую русскую оперу».

Бородин ввел в оперный текст сцену сбора Игоря в поход, зло­вещее затмение, прощание с Ярославной и народом; подчеркнул в опере действие космических сил, обрушивших свой гнев на Путивль, ввел драматическую сцену набата - ведь и само «Слово» было призывом. Половецкие сцены, написанные Стасовым, удов­летворили Бородина, но он укрупнил обрисовку фигур Игоря и ха­на Кончака.

Третий акт был намечен Бородиным лишь пунктирно, позднее его подробно разработали А. К. Глазунов и Н. А. Римский-Корсаков.

И, наконец, четвертый, заключительный акт написан компози­тором как народное торжество, проникнутое радостью по поводу возвращения Игоря.

Римский-Корсаков позднее вспоминал, что Бородин, работая над оперой, страдал зрительными галлюцинациями: стоило ему закрыть глаза, как во всех подробностях он видел лица, одежды, глаза своих героев.

Постоянно отвлекаемый научными обязанностями (ведь он был одним из крупнейших химиков своего времени), Бородин сочинял оперу не акт за актом, а «кусками», создавая те сцены, которые больше всего привлекали его в данную минуту.

Как ни складывал Бородин кирпичик за кирпичиком грандиоз­ное здание оперы, всевозможные музыкальные, научные и житейские дела постоянно отвлекали его от работы; завершить оперу Александру Бородину было не суждено. В 1887 г., незадолго до смерти, композитор играл для собравшихся друзей фрагменты опе­ры. После смерти Бородина «Князя Игоря» завершили его друзья. Римский-Корсаков по этому поводу вспоминал: «Между мною и Глазуновым было решено так: он досочинит все недостающее в III акте, запишет на память увертюру, наигранную много раз авто­ром, а я переоркеструю, досочиню и приведу в систему все осталь­ное, недоделанное и не оркестрованное Бородиным».

В апреле 1890 г. «Князь Игорь» был впервые поставлен на сце­не Мариинского театра в Петербурге, чтобы затем начать триум­фальное шествие по театрам мира.

Слово учителя.

Музыкальное воплощение «Слова», происшедшее почти сто лет спустя после счастливой находки Мусина-Пушкина, явилось до некоторой степени и новым рождением произведения. К старому эпосу приобщились и художники-декораторы, как, например, зна­ток языческой старины Н. К. Рерих (в зарубежных скитаниях он призывал: «Любите русский народ!»), и великие певцы, и замеча­тельные дирижеры.

Революционный взрыв 1917 г. и Гражданская война заставили поэтов и прозаиков не раз прибегнуть к образам и метафорам «Слова», перетолковывая их на современный лад. Народный ху­дожник из Палеха Иван Голиков воскресил всю безмерную радость красок, живших в поэтическом шедевре, рожденном Киевской Русью.

Демонстрация репродукции картины И. Голикова «Битва».