Онтологические и аксиологические аспекты

ФИЛОСОФИЯ

В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Орел 2013

УДК 1

ББК 87

Философия в эпоху глобализации (коллективная монография). – Орел: ООО ПФ «Картуш», 2013. – 151 с.

 

 

ISBN 978-5-9708-0386-8

 

 

В данной коллективной монографии представлены материалы конференции «Философия в эпоху глобализации» (Орел, 2013). Авторами монографии являются преимущественно участники семинара «Мировоззренческие поиски современности», действующего при кафедре философии и истории Орловского государственного аграрного университета. В написании монографии участвовали также философы из Москвы, Костромы и Рязани. Авторы книги анализируют особенности философии эпохи глобализации.

Публикуемые материалы свидетельствуют о многообразии мировоззренческих позиций, отстаиваемых современными философами.

Книга адресуется преподавателям, аспирантам, студентам, всем, интересующимся мировоззренческой проблематикой.

 

 

© Коллектив авторов, 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

 

Предисловие …………………………………………………………………… 5

Часть 1. Глобализация как предмет философского анализа……………. 8

1.1. Глобальная современность: онтологические и аксиологические аспекты (В.Н. Финогентов)………………………………………………… 8

1.2. О сокращении длительности социокультурного настоящего и антропологических пределах темпов «технологической гонки»

(В.Н. Финогентов)……………………………………………………….16

1.3. Реальность: философские и кинематографические конструкты

(И.В. Желтикова)………………………………………………………. 30

1.4. Трансформация системы ценностей россиян под влиянием глобализационных процессов (О.Б. Гладков)…………………………………… 40

1.5. Рассогласованность социальных ритмов как особенность современного этапа развития общества (А.С. Окорокова)…………………… 46

 

Часть 2. Полилог мировоззрений в эпоху глобализации………………… 55

2.1. Особенности взаимоотношений субъектов различных мировоззрений в эпоху глобализации (В.Н. Финогентов, Е.С. Кононова)…………… 55

2.2. Метаморфозы гуманизма в информационную эпоху

(А.В. Соловьев)………………………………………………………………… 65

2.3. Экзистенция человека в эпоху глобализации (Н.Д. Есипова)……….. 78

2.4. Особенности экзистенциальных коммуникаций в эпоху глобализации (Н.Д. Есипова)………………………………………………………… 84

2.5. Русское Зарубежье: поиск национальной и культурной идентичности (Н.И. Шитакова)……………………………………………………… 90

2.6. Гендерный сдвиг в современном мире: причины и последствия

(Д.Е. Сюсюкина)……………………………………………………… 97

 

2.7. Проблемы философского понимания природы сна и сновидений

(О.А. Бойко)……………………………………………………………. 103

2.8. Развитие научных коммуникаций в процессе глобализации

(Е.А. Канатникова)…………………………………………………. …111

 

Часть 3. Трансформация философии в эпоху глобализации…………. 115

3.1. Особенности философии и искусства в эпоху постмодерна

(С.В. Ковалева)………………………………………………………… 115

3.2. Антифилософская позиция философии К. Поппера (Л.И. Пахарь)…125

3.3. Рационализация мировоззрений как императив эпохи глобализации

(В.Н. Финогентов)…………………………………………………….. 135

3.4. Гносеологический анархизм и проблемы современной глобализации

(Я. В. Фоменко)……………………………………………………… 146

 

Предисловие

Роль и место философии в жизни современного общества оцениваются по-разному. Хорошо известно, например, что многие нынешние авторы весьма негативно характеризуют сегодняшнюю философию. Показательны в этом плане высказывания выдающегося космолога Стивена Хокинга. Он прямо утверждает, что философия «сейчас мертва». А мертва она, по его мнению, поскольку «не поспевает за современным развитием науки, особенно физики»[1]. Как видим, британский физик в позитивистском духе очередной раз хоронит философию. Знал бы С. Хокинг, сколько раз уже прощались с философией! Но она, изменяя свой облик, и избавляясь от архаизмов, всякий раз возрождалась вновь.

Разумеется, времена И. Канта и Г. Гегеля давно прошли. И философия, конечно, уже не может играть роль «верховного судьи и указчика» по отношению к культуре в целом. Но, думается, глубоко неправы те, кто утверждает, что мы уже вступаем в постфилософский век. Неправы, на мой взгляд, также и те, кто полагает, что отныне философия может играть лишь служебную роль, например, заниматься прояснением языка: языка науки, языка повседневного общения и т.п. Несомненно, философия может помочь и в прояснении языка. Однако я убежден, – это далеко не главная задача современной философии. Философия в моем понимании – это в первую очередь мировоззрение. Точнее, философия – это максимально рационализированное мировоззрение.

Полагаю, и это принципиально важное предположение, что только определенного рода философия может претендовать на звание современного в категориальном смысле мировоззрения. Полагаю поэтому, что современная эпоха – эпоха глобализации – может быть мировоззренчески адекватно осмыслена только философией. Полагаю также, и это второе принципиально важное для данной книги предположение, что только с философией можно в наши дни связывать надежды на осуществление конструктивного диалога между представителями различных культур. Без осуществления такого диалога мы быстро и неминуемо придем к столкновению цивилизаций и, следовательно, к реальному, а не придуманному экстравагантными мыслителями концу истории.

Предположения, сформулированные выше и многие другие суждения, характеризующие философию в эпоху глобализации, а также саму эту эпоху, обсуждаются в нашей книге.

Разделы предлагаемой вниманию читателей коллективной монографии излагают содержание докладов и выступлений, заслушанных и обсужденных на конференции «Философия в эпоху глобализации» (Орел, июнь 2013). Эта конференция подвела итоги работы межвузовского философского семинара «Мировоззренческие поиски современности» в 2012-2013 учебном году.

Наш семинар организован в сентябре 1995 года. С 1995 г. по 2006 г. он работал при кафедре философии Уфимской государственной академии экономики и сервиса. С 2006 г. по настоящее время он действует при кафедре философии и истории Орловского государственного аграрного университета. Семинар объединяет философов разных мировоззренческих ориентаций, а также представителей различных научных дисциплин: историков, социологов, филологов, религиоведов, астрономов, экологов… Среди участников семинара много молодых людей: аспирантов и студентов. За время существования семинара состоялось сто девяносто три его заседания. Формы работы семинара различны: заслушивание и обсуждение докладов, подготовленных его участниками, «круглые столы», предметом разговора на которых являются классические и современные философские тексты, тематические дискуссии, конференции.

Основное направление наших обсуждений и дискуссий фиксируется названием семинара. Мы убеждены в том, что наше время является эпохой мировоззренческих поисков. Это означает, что роль наиболее авторитетных и наиболее распространенных в прошлом мировоззрений – религиозных и квазирелигиозных (в частности, утопических), прежде всего, – заметно понизилась в последние десятилетия. Это означает также, что такие мировоззрения не способны справиться с фундаментальными вызовами современности. Идет болезненный и трудный процесс выработки новых форм мировоззрения, адекватных, с одной стороны, вызовам современности, с другой, – сущности человека. На этом пути человечеству предстоит избавиться от многих привычных и приятных заблуждений, ему предстоит стать более расчетливым и осторожным, более взрослым и гуманным.

На каждый предстоящий год мы определяем тот аспект мировоззренческой проблематики, который задает направление нашей работы. Так, например, в центре обсуждения на всех встречах участников семинара в 2000-2001 учебном году было понятие мировоззрения. В 2001-2002 учебном году мы сконцентрировали свое внимание на обсуждении сущности философии. В 2002-2003 учебном году общая тема наших обсуждений была сформулирована следующим образом: «Философия, религия и наука как феномены культуры». 2003-2004 учебный год мы посвятили обсуждению темы «Взаимоотношения науки и религии: история и современность». 2004-2005 учебный год, соответственно, – теме «Наука, религия, образование». 2005-2006 учебный год мы анализировали различные аспекты темы «Язык науки и язык религии». В центре внимания участников семинара в 2006-2007 учебном году была тема «Философия в контексте техногенной цивилизации». В 2007-2008 учебном году основным предметом наших обсуждений было соотношение общечеловеческих и национальных моментов в современной философии. В 2008-2009 учебном году мы обсуждали тему «Философия в эпоху постмодерна». В течение 2009-2010 учебного года мы трудились над темой «Философия: созерцание, рефлексия, коммуникация». Различные аспекты темы «Мировоззрение в контексте современной культуры» обсуждались нами в 2010-2011 учебном году. 2011-2012 учебный год был посвящен анализу различных подходов к остроактуальной теме взаимоотношений религии и нравственности. В течении только что закончившегося учебного года участники семинара вели дискуссии на тему «Философия в эпоху глобализации».

В июле 2003 года наш семинар завоевал трехгодичный грант Metanexus Institute (Филадельфия, США). Деятельность этого института направлена на развитие различных форм диалога науки и религии, на поддержку групп, осуществляющих диалог науки и религии. Благодаря этому гранту, семинар «Мировоззренческие поиски современности» получил определенную международную известность.

В ноябре 1997 года был опубликован первый сборник трудов нашего семинара. Он называется «Смысл жизни: поиск и созидание». В декабре 1998 года – второй сборник. Его название – «Мировоззренческие поиски современности». В декабре 2002 года нам удалось опубликовать третий сборник материалов нашего семинара: «Онтология и мировоззрение». В октябре 2003 года мы подготовили и издали сборник «Судьба философии в современном мире». В июне 2004 года был издан сборник «Наука и религия в современном мире: необходимость диалога». В июне 2005 года мы осуществили подготовку и издание сборника «Наука, религия, образование». В июне 2006 года был опубликован сборник статей «Язык науки и язык религии». В июне 2008 году нашими усилиями был издан сборник «Общечеловеческое и национальное в современной философии». В июне 2009 года вышел в свет тематический сборник «Философия в эпоху постмодерна».

Летом 2010 мы подготовили и издали коллективную монографию «Философия: созерцание, рефлексия, коммуникация». В 2011 году нами была опубликована коллективная монография «Мировоззрение в контексте современной культуры». В 2012 году вышла в свет наша коллективная монография «Взаимоотношения религии и нравственности: история и современность». Теперь перед Вами, дорогой читатель, новая книга, представляющая некоторые итоги наших размышлений об особенностях эпохи глобализации, о месте и роли философии в эту эпоху.

Важным принципом работы нашего семинара является признание правомерности и необходимости мировоззренческого плюрализма. Исходя из этого принципа, я включил в данную книгу не только материалы близких мне по убеждениям философов, но также материалы, написанные авторами, с которыми я расхожусь в решении серьезных мировоззренческих и социокультурных проблем.

 

 

В. Финогентов. Июнь 2013.

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ КАК ПРЕДМЕТ

ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА

1.1. ГЛОБАЛЬНАЯ СОВРЕМЕННОСТЬ:

ОБЩЕСТВА

 

В основе любой динамической системы заложены естественные законы ритма. Ритм является фактором, объединяющим отдельные элементы в целостное образование. Например, музыкальное произведение мы воспринимаем как гармоничное согласование звуков благодаря характерному для него ритму. То же можно сказать и о поэзии, литературе, художественном творчестве, где ведущую роль занимает именно ритм. Универсальность ритмических закономерностей проявляется во всем многообразии окружающей нас действительности: движение планет, смена времен года и чередование суток, дыхание и пульсация сердца живого организма. Сфера социальной жизни, так же не является в этом плане исключением.

Современное общество поражает пестротой темпорального многообразия. Разные временные длительности и темпы создают сложный ритмический рисунок социального движения. С одной стороны, это может указывать на развитие и усложнение социальной системы. Однако, если говорить о целостной системе, то ее существенной характеристикой должно быть когерентное взаимодействие включенных в нее элементов. Напротив, в современном обществе мы наблюдаем, явления хаотичного и случайного взаимодействия между его членами, что нарушает целостность и нормальное функционирование общества. Одним из показателей подобных системных сбоев общественного устройства выступает «десенхроноз» социальной жизни. Это явление выражается в нарушении согласованного функционирования подсистем и элементов социального организма, вызванноеотсутствием общего для системы ритма. По законам физики, если ритмы согласуются, то это создает эффект усиления и облегчения действия. В современном цивилизованном мире подобные законы согласования не соблюдаются, что, на наш взгляд, может привести к разрушению культуры и социальному хаосу.

Нашей целью здесь является анализ феномена нарушения согласованности социальных ритмов, который свойствен современной социальной жизни.

В этом разделе мы опираемся на концепцию моноцентрической и полицентрической культуры, представленную в работах В.Н. Финогентова. Применение данной типологизации культур к современному обществу, в контексте нашего исследования, позволяет охарактеризовать особенности его политемпорального и рассинхронизированного способа существования.

Для того чтобы разобраться с данной проблемой, нам, прежде всего, необходимо задаться противоположным вопросом о причине, организующей социальные ритмы, о том, что может объединять и согласовывать движение социального организма. Скорее всего, ответ на этот вопрос будет связан с поиском некого идейного, смыслообразующего центра, оказывающего определяющее влияние на все сферы общества и, тем самым, регулирующего его функционирование. Здесь целесообразным будет введение понятия «социального регулятора», под которым мы понимаем некий объективный фактор, упорядочивающий все сферы социальной жизни и координирующий ее ритмы.

Долгое время в качестве регулятора социальной жизни выступал универсальный ритм природы. Смена дня и ночи, годичный цикл детерминировали время сна и бодрствования, посева и сбора урожая, вступления в брак и рождения детей. Вся жизнь общества уподоблялась природным процессам, которые в свою очередь наделялись особыми смыслами.

С появлением более совершенных орудий труда, ростом городов, а в дальнейшем с революционными изменениями в области научно-технических знаний, человек и общество все больше дистанцировались от природы, приобретая относительную независимость от него. Наивысшая степень этой независимости проявилась в современном цивилизованном обществе. Например, в ночное время, особенно в мегаполисах, общественная жизнь не менее активна, чем днем: работают магазины, рестораны, развлекательные комплексы. У человека появляется выбор, когда ему бодрствовать и когда отдыхать, когда работать и когда развлекаться.

То же самое касается создания семьи и репродуктивных функций, все менее зависящих от биоритмов организма и его возрастных особенностей. По этому поводу известный социолог М. Кастельс отмечает, что в современном мире мы встречаем множество феноменов резонирующих не только с природными, но и с вполне устойчивыми социальными ритмами «шестидесятилетние родители младенцев; дети от разных браков, рожденные с разницей в 30 лет, у которых нет средних по возрасту братьев и сестер; мужчины и женщины любого возраста, решившие обзавестись потомством, с созданием пары или без; бабушки, дающие жизнь ребенку, зачатому из яйцеклетки своих дочерей (случай из реальной жизни); дети, рожденные после смерти родителей»[30]. По мнению Кастельса такие процессы разрушают социальную структуру, лишая ее ритмичности и закономерности «…новым правилом становится то, что остается все меньше правил»[31].

Совершенно очевидно, что в современную эпоху естественные ритмы природы, уже не могут детерминировать организацию временных процессов жизни общества. Возможно, что необходим некий идейный центр, который мог бы регулировать социальные ритмы. На протяжении многих столетий таким идейным центром выступала религия, подчиняющая своим ритмам все сферы социокультурной жизни. Наиболее заметноее влияние, как известно, было в эпоху средневековья. Как писал советский историк и культуролог А.Я. Гуревич: «В средние века церковь держала социальное время под своим контролем, духовенство устанавливало и направляло все течение времени феодального общества, регулируя его ритмы»[32]. Церковь диктовала тогда не только время работы, отдыха, праздников, постов и литургии. Вместе с этим она пыталась регулировать интимную жизнь каждого человека, вплоть до предписаний времени вкушения пищи и зачатия ребенка. «В результате столь всеобъемлющего контроля над временем достигалось полное подчинение человека господствовавшей общественной и идеологической системе. Время индивида не являлось его индивидуальным временем, принадлежало не ему, а высшей силе, стоящей над ним»[33].

Стоит добавить что, не смотря на главенствующую роль религиозной идеологии, природные ритмы, о которых мы уже говорили, продолжали оказывать сильное воздействие на жизнь общества. Церковь старалась согласоватьвремя богослужений с естественным движением природы. Этотфакт также отмечает Гуревич:«Языческий календарь, отражавший природные ритмы был приноровлен к нуждам христианской литургии. Церковные праздники, отмечавшие поворотные моменты годичного цикла, восходили еще к языческим временам. Аграрное время было вместе с тем и временем литургическим. Год расчленялся праздниками, знаменовавшими события из жизни Христа, днями святых»[34]. Таким образом, благодаря синтезу естественных природных ритмов и идеологических установок исходящих от церкви как социального института, достигался максимальный эффект регуляции общественной жизни.

Общество, где в качестве социального регулятора выступает религия, относится к моноцентрическому типу культуры. В.Н. Финогентов характеризует такую культуру как культуру «высокой степенью интегративности, целостности», что является, по его мнению, положительной стороной такой культуры[35]. Автор также видит и негативные черты этой культуры (замкнутость, «жесткость», авторитарность), но нас в данном контексте интересуют ее сильные стороны.

Помимо наличия в моноцентрическом обществе доминирующего культурного сектора, его целостность и согласованность (это касается периода средневековья) объясняется еще и тем, что в нем естественным образом преобладает коллективистский способ мышления. Человек здесь еще не выделяет себя из общества, а отождествляется с ним. Безусловно, с появлением христианства начинается осознание субъектом своей самости и индивидуальности, что было не свойственно традиционным обществам более ранних эпох. Однако, переход осознания человеком себя из категории «мы» к пониманию себя как отдельной личности, растянулся на долгий период.

С развитием в человеке личностного самосознания, осуществлялись процессы дифференциации культуры, что понемногу уменьшало влияние религии на общественную жизнь. Постепенно моноцентризм культуры сменяется полицентризмом, что стало абсолютно очевидно в современную эпоху. Полицентрический тип культуры характеризуется в первую очередь множественностью и относительной автономностью различных секторов культуры[36]. В таких условиях развитие каждого из секторов культуры осуществляется более динамично, что с одной стороны благотворно сказывается на жизни общества. Человеку в таком обществе предоставляется возможность выбора, что уже говорит о наличии у него немалой степени свободы. С другой стороны, процессы дифференциации продолжают осуществляться внутри уже самостоятельных секторов культуры. Это грозит расщеплением культуры, потерей целостности культуры. При таких условиях ни о какой свободе выбора или о гармоничной согласованности ритмики социальных процессов не может быть и речи.

Что касается религии, то в современном обществе она еще более ослабила функцию социального регулирования. Во-первых, это произошло, благодаря развитию научного и философского знаний, предлагающих альтернативные религии мировоззренческие позиции. Во-вторых, внутренние процессы дифференциации коснулись и этого, весьма устойчивого культурного сектора. Например, уже в одиннадцатом веке мы видим раскол христианства на православие и католицизм, от которых в свою очередь возникло множество других религиозных направлений (протестантизм, лютеранство и т.д.). То же самое касается и других мировых религий, от которых и сейчас продолжают отпочковываться новые разновидности вероисповеданий. Отвоеванная человечеством свобода выбора, предоставляет многообразию духовных практик возможность сосуществовать на территории одного государства. Для нас здесь интересным является то, что каждая из сосуществующих религиозных конфессий имеет свою темпоральную специфику, отражающуюся на жизненных ритмах ее приверженцев. При отсутствии единого регулирующего начала это привносит еще больший хаос в жизнь общества.

В двадцатом веке на территории Советского Союза предпринималась попытка заменить религию другой формой идеологии, при помощи которой регулировалась общественная жизнь и частная жизнь человека. Действительно, строительство социализма, предвещающее светлое будущее, выступило альтернативой «Небесному Царству» и объединяло вокруг себя большинство членов общества. Централизованная идея, подкрепленная тоталитарным режимом, превращала жизнь общества в работу хорошо отлаженной социальной машины, где в качестве главного регулятора выступало насилие. Правительство в этот период прекрасно понимало важную роль синхронизации социальных ритмов. Поэтому проводились всевозможные мероприятия (отчасти напоминающие систему религиозных культов), ритмы которых подчиняли себе жизнь каждого члена общества. Проводились праздничные демонстрации, комсомольские и партийные собрания. Такая темпоральная организация, объединяла людей в большие, сплоченные коллективы и должна была служить быстрому и эффективному достижению поставленных целей. Примером могут служить всем известные «пятилетки», стимулирующие деятельность членов общества на «благо Родины». Так же при помощи контроля над социальными ритмами изживались неугодные государству формы религиозного мировоззрения. В 1929 году привычная семидневная рабочая неделя заменяется «непрерывкой». По этому поводу Мануэль Кастельс пишет следующее замечание: «Хотя рост производительности был декларируемой целью реформы, на деле же, в традициях Французской Революции, преследовалась цель разрушить недельный ритм религиозных ритуалов»[37]. В 1930 году выходным был объявлен каждый шестой день. Но, начиная с 1940 года, привычный недельный цикл возвращается, т.к. в сельской местности эта реформа не принималась, и люди продолжали жить «по старинке».

Сильной стороной такого государственного устройства, являлось то, что действия людей согласовывались друг с другом общей идеей. Все виды деятельности были взаимосвязаны и взаимообусловлены. Здесь неслучайно, внимание уделялось темпоральным особенностям социальной системы. Активно предпринимались исследования в области изучения бюджетов времени, на основании которых выстраивалась структура социальных ритмов.

В современном обществе привычные модели поведения связанные с организацией времени стремительно разрушаются. Это вызвано отсутствием единой системной организации, которая была свойственна обществу советского периода. С одной стороны, тоталитарный режим ущемлял права и свободу отдельной личности, но, с другой, – «внезапно обретенная свобода» поставила человека перед рядом неразрешимых вопросов. Одним из них является грамотная организация собственного времени и его согласование с ритмами другими социальных субъектов. Дифференциация социокультурной жизни предоставляет огромный выбор жизненных ориентиров и способов существования, которые неизбежно приводят к феномену социальной политемпоральности. Таким образом, темпоральная структура современного общества стремительно меняется.

Одним из основных показателей в области изменения временной структуры общества является структура рабочего времени. Для обществ с моноцентрическим типом культуры было характерно ее единообразие. Например, в традиционном обществе период работы определялся сменой времен года. В Советском Союзе, впрочем, как и в других индустриальных странах, существовала стандартная рабочая неделя и стандартный восьмичасовой рабочий день.Все это способствовало скоординированному и согласованному движению социальной жизни. В век информационных технологий ситуация принципиально меняется. К концу двадцатого века сначала в Европе, а затем и в России, вводится закон о гибком рабочем времени. Человеку открывается перспектива самостоятельно организовывать свою жизнь. Он может выбрать в какое время ему работать: днем или ночью, вечером или утром. Он может выбрать работу с удобным для него графиком: например, работать с периодичностью два-три дня или «неделя через неделю». В этом можно увидеть множество плюсов, одним из которых является возможность совмещения нескольких видов деятельности (особенно это касается студентов и женщин воспитывающих детей), а самое главное – у современного человека появляется больше свободного времени. С другой стороны, рабочее время, которое некогда объединяло людей, становится источником их разобщенности, тем более что у человека появляются личные мотивы и цели, далеко не всегда совпадающие с целями и мотивами окружающих. Таким образом, жизненные ритмы становятся индивидуализированными и обособленными. При отсутствии единого регулирующего начала и общих целей человек все больше сосредотачивается на себе и на удовлетворении своих эгоистичных потребностей.

Увеличившееся свободное время также не способствует согласованному движению общества. Если, по теории Маркса, свободное время представляет собой богатство развитого общества, то применительно к нашему обществу, это «богатство» стало в некотором смысле источником деградации. С появлением телевидения и Интернета во много раз сократилось количество посещений культурных мероприятий, способствующих интеллектуальному и духовному росту, как индивида, так и всего общества в целом. По статистическим данным на 25 марта 2013 г. в Москве за последние месяцы театр посетили 9%, выставки и музеи – 6%, столько же – библиотеки, 3% – концерты классической музыки[38]. Время досуга современного человека становится пассивным и обособленным. Современные информационные технологии изолируют человека от «живого» контакта и от непосредственного общения с другими людьми. На первый взгляд, телевидение и Интернет могут выступать объединяющими факторами социальной жизни, но если проникнуть в суть этих феноменов, то видимое единство окажется всего лишь иллюзией. Как отмечает В.А. Емелин: «… генерированный ТВ-медиумом симулякр единства на деле представляет собой гипертрофированную разобщенность, фрагмент реальности, формула которого Я+ТВ и где нет места никому третьему (разве что компьютеру)»[39].

Подвижность и гибкость личного времени в сочетании с новыми информационными технологиями изменяют течение общественной жизни, которая стала носить более спонтанный и развлекательный характер. Это так же может указывать на феномен «социальной аритмии». Смешение реального и виртуального провоцируют несерьезное отношение к жизни, превращая ее в некоторое подобие игры. Однако любая игра имеет определенные правила и закономерности, которые задают характерный для нее ритмический рисунок. Ритмы «социальных игр» современности не имеют каких либо законов и правил. Скорее аналогией ритмов нашего общества будут выступать игры из знаменитой сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Например, фрагменты таких игр рассматривает в своей работе Ж. Делез: «Бег по кругу, где каждый начинает, когда вздумается, и останавливается, когда захочет», «крокетный матч, где мячи – ежики, клюшки – фламинго, а свернутые петлей солдаты-ворота непрестанно перемещаются с одного конца игрового поля на другой»[40]. Делез по этому поводу пишет также следующее: «У этих игр есть общие черты: в них очень много движения; у них, по-видимому, нет точных правил; они не допускают ни победителей, ни побежденных»[41]. То же самое можно отнести и к современному обществу, которое отличается особой динамичностью и подвижностью при отсутствии регулирующего компонента. Это делает его более спонтанным и непредсказуемым, что допускает наличие в нем творческого начала, недоступного социальным системам прошлого. По мнению известного российского экономиста М.Г. Делягина сам труд, который некогда был монотонным и рутинным «… приобретает все более творческий и свободный характер»[42]. Именно творчество становится, по мнению Делягина, «ключевым словом» эпохи информационных технологий. «Именно благодаря ему труд из библейского проклятия все в большей степени превращается в развлечение»[43]. Отметим что автор выдвигает этот тезис далеко не в позитивном контексте. Он предполагает, что «за возможность массового и повседневного творчества» неизбежно придется расплачиваться, и ценой этой расплаты будет утрата в человеке всех признаков, «которые мы привыкли считать «человеческими»»[44]. «Не только человечество как система – сама человечность теряют устойчивость, приходят в движение, начинают колебаться и видоизменяться на наших глазах»[45].

В принципе, можно было бы говорить, что тенденции, которые мы наблюдаем в современном обществе, особенно в сравнении с предшествующими эпохами, являются весьма позитивными. Человек самостоятельно может выбирать, когда ему работать, когда есть, когда спать, когда обзаводиться семьей. Он может раскрывать и проявлять вовне свой творческий потенциал. Казалось бы, идея свободы, за которую так долго боролось человечество, наконец-то воплотилась. Но фактически оказалось, что наши современники не готовы принять эту свободу. За тысячелетия человек привык к тому, что его жизнь организуется «извне», и он не привык организовывать ее «изнутри». Избавившись от внешних регуляторов, и получив доступ к культурному многообразию, индивид не выработал в себе внутренней устойчивости и способности самостоятельно развиваться. В нашем обществе каждый живет сам по себе, преследуя собственную выгоду, и создавая свой собственный ритм. Несмотря на то, что человек существо социальное, он пытается игнорировать основной закон, на котором выстраивается человеческая общность – закон согласованного взаимодействия. Не имея под собой прочного основания, общественная структура постепенно начинает «рассыпаться», предвещая наступление «социального хаоса».

Как мы видим из истории, с процессом отделения общества от природы осуществлялись и процессы социокультурной дифференциации. Это способствовало формированию в человеке осознания себя как отдельной, самостоятельной личности. Социальная целостность продолжала сохраняться благодаря наличию объединяющей центральной идеи, а согласованность социальных взаимодействий обеспечивалась работой социального регулятора. В настоящее время, возможность найти некую универсальную, незыблемую идею, способную объединить человечество, ставится под сомнение, так как мы имеем дело с «идейной пролиферацией», ведущей к еще большей разобщенности. Хотя, конечно, у современного общества есть нечто общее – это идея потребления и личной выгоды, но эту идею мы не можем рассматривать в качестве достойного объединяющего начала. Внешние воздействия с целью регулирования социальных процессов, так же изживают себя. Впрочем, это вполне естественно так как «никакое Государство, законодатель или реформатор не вправе безжалостно кроить человека по некоему идеальному образцу»[46]. Проблема согласования социальных ритмов без вмешательства внешнего регулятора заключается в том, что человек еще недостаточно развил те личностные качества, которые могли бы стать основой гармоничного взаимодействия. Несмотря на то, что современный представитель вида homo sapiens сформировался в результате прохождения сложного пути эволюционного развития, он до сих пор не имеет «… ни широты знания, ни гибкости ума, ни чистоты нрава, которые позволили бы ему следовать скорее закону свободы и гармонии, нежели закону дисгармонии, насильственной регламентации, принуждения, компромиссов и борьбы»[47].

 

ИДЕНТИЧНОСТИ

 

 

В настоящий период активизации внимания со стороны исследователей в области философии, литературы, культурологии, социологии к эпохе Русского Зарубежья можно обозначить ряд ключевых проблем, среди которых – изучение проблемы формирования социальной и культурной идентичности в условиях экстерриториальности.

Русское Зарубежье – уникальное явление в отечественной и мировой культуре, возникшее после октябрьского переворота 1917 года, когда, по различным подсчетам, Россию покинуло от 2 до 3 млн. человек. Главной задачей для эмигрантов стало стремление сохранить русскую культуру для будущего. С этой задачей был связан один из главных и самых тревожных вопросов – вопрос о смене поколений. Однако эти вопросы и задачи по-разному решались в кругах мыслителей и писателей эмиграции.

Русская эмиграция в политическом, национальном и идеологическом отношении представляла собой конгломерат разнородных групп, группировок, а вместе с этим, и набор разнородных идей: от традиционного имперского идеала «Православие, Самодержавие и Народность» до либерально-республиканских доктрин. Целью идеологов стала разработка новых концепций переустройства России. Ситуация эмиграции, являясь «пограничной», осмысливалась, с одной стороны, как величайшая трагедия, с другой – как возможность возрождения русской и мировой культуры. Традиционное для русской культуры мессианство получило новое осмысление.

Потребность в формировании национального идеала нашла выражение в «русской национальной идее. Смысл данной концепции выражался в борьбе за возрождение российской государственности, Великой России. Под величием России понималось, прежде всего, ее духовное возрождение. Русские мыслители (Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Лосский и др.) соотносили идею спасения с духовными первоосновами. Так, например, И.А. Ильин подчеркивал, что русская культура в своих лучших проявлениях носила религиозный характер, выражала идеи православного миросозерцания. После революции ситуация в России кардинально изменилась «Трагическая судьба увлекает Россию. Свершается исторический рок... Никто не может помочь народу извне или со стороны; только он сам. Он выстрадает свое разложение и свое падение, опомнится, взалкает и возродится. В том порукою его не мнимое величие и его подлинная даровитость»[102]. Испытания, выпавшие на долю русского человека, отмечает мыслитель, требуют от него новых усилий. Условием сбереж