Те - тоже все канули в Лету,

А эти - свернули в кабак,

Кого-то - ищи в чистом поле,

Кого - под могильной плитой,

Кто в люди пошёл поневоле,

А кто-то - в зверьё и отстой.

Невесело, дядя! А как же

Весёлые песни полка?

Ужель позабыли их даже

Бойцы, отлежавши бока,

Пока пировали и пили

Во славу грядущих побед?

- Да, песни мы те позабыли,

А новых-то песен и нет.

А где наши все маркитантки?

- Хе-хе! Эк, ты вспомнил о чём!

Забудь! С этим глухо, как в танке,

Не выманить и калачом

Из теплых их нычек и норок,

И не оторвать от мужей.

Любовь прогорела, как порох.

Как было – не будет уже.

Фигово всё дядя, фигово…

- Да ладно, племянничек, блять.

И жить тут, конечно, не ново,

Не ново тут и помирать.

Развёл, понимаешь, волынку

И сопли… Противно смотреть.

Давай-ка мы сменим пластинку.

Петь можешь? – Чего бы не спеть!

 

 

***
И жид, и алкоголик –

Аж два угодья в нём.

Смешной, порой до колик,

Нелепейшим враньём
О том, как по Европам

Он ездит каждый год,

О том, как жадно, скопом

К нему льнёт женский род.

Слоняясь в центре утром,

Дрожа с похмелья, аж

Довлатовский как будто

Забавный персонаж,
Он говорил, картавя:

«Старик! Дай два рубля.

Я в казино оставил

Вчера три тыщи, бля!

А помнишь, как когда-то
пара -папапапам –пам…
Ну, нахер нам Саратов!?
В столице место нам!»
Про мощную карьеру

В издательствах Москвы

Он тоже врал не в меру,

Увы, увы, увы.

Он был изрядным плутом

И иногда – шутом.

И пил, и почему-то

Скопытился потом
В неполных 38

Иль даже 37.

Приходит смерть - и косит

И наступает темь.

Прощай же, друг мой Кира,

Увидимся – не здесь.

Пуста твоя квартира.

Ты был, да вышел весь.
Лети себе на небо,
Сжигая все мосты,

При всех грехах, ведь не был
Жлобом по жизни ты.

***

Ты, которая была

Самой лучшей, самой нежной,

Где же ты, скажи мне, где же?

Почему предать смогла?

Но кому, кому пою,

Эту песенку свою?

Жили - были две девицы

Одна нынче за границей,

И другая – заграницей,

Ещё большей заграницей,

Я надеюсь, что в раю

Для Н.К. (последнее)

А

Въезжаю я в свой город втихаря.

С сентябрьского ночного небосвода

Давно слиняла бледная заря.

Ну, здравствуй, родина. Всего чуть больше года

Я не был здесь. Плетётся поезд наш

Вдоль городских окраин, в свете жёлтом

Тоскливых фонарей. Уныл пейзаж,

И я твержу себе: «какого черта,

Спешить туда, где ты почти чужой,

Где многих нет и многие – далече,

Где с каждой новой смертью – пустотой

Окатывает город и калечит».

Кричащий тишиной ночной вокзал.

Мне есть, куда идти, но мне не к спеху.

На этот раз я слишком опоздал,

Да и вообще, я не туда приехал.

Б

Я опоздал с приездом в этот год

На месяц с небольшим. Однако, это

Всё и решило. Знать бы наперёд,

Что перенос простой визита - с лета

На осень – так изменит резко всё,

Все образы и ощущений грани,

И навсегда Н.К. перенесёт

Отсюда – в область лишь воспоминаний.

Ещё одна оборванная нить.

Мне наша прошлогодняя беседа

И просьба «чтоб приехал хоронить» -

Казались чёрным юмором и бредом.

Она, увы, не дождалась меня.

Она теперь на кладбище в Увеке.

И факел из трубы завода «Крекинг»

Ей светит вместо Вечного огня.

****

Как свинцовым кастетом, с оттяжкою в лоб -

Мысль, - что раз мы живём, а потом - хоть потоп.

Это врешь, говорю, - но, однако же, сам

Сомневаюсь порой: что отыщется там,

После смерти? Мой ангел, найдет ли меня

За порогом, за гранью последнего дня?

 

Памяти А.М.

1

«Давай, пройдёмся, нааскаем, что ли
Сначала на стакан, потом - на два…

Как мало денег, но так много воли -

Вот, счастье, брат, вот это, брат, права…

Пошаримся по Кирова немножко…

Там - рубль, там – ничего, а там - и трёшка,

Свинья не съест, а Бог всегда подаст.

Петрович бодр, а я ещё бодрее.

Вот мы - два джентельмена – два Андрея

И радость – жить! – переполняет нас.

Проблемы все решались очень просто

В невероятных, мутных девяностых,

Где нас безостановочно несло

В большом потоке, том, что всеми правил

Без снисхожденья, и без всяких правил,

Где смерть своё крутило колесо.

Тогда мы не загнулись. Уцелели.

Но через десять с лишним лет до цели

Добралась смерть, как будто бы шутя.

Наверное, закончилась отсрочка.

Жизнь выпита – допита до глоточка.

И точка. Всё. И больше нет тебя.

2

Он мог бы помереть и в тридцать восемь:

У многих в это время башню сносит,

Да и не только башню – всё подряд.

Когда бы мать промедлила немножко,

Не вызвала бы сыну неотложку,

Когда б врачи не выкачали яд

Из легких…. Да когда бы там, когда бы…

Чего гадать-то? – Парнем был неслабым

И выкарабкался Смерти он назло.
Ох, повезло… ну, скажем, повезло.

 

3

Смерть стояла на пороге –

Обманул и сделал ноги.

Без вопросов «или – или?»

Должен был лежать в могиле,

Но сперва - спасли врачи,

А потом, чуть стало легче,

Сам себя он излечил.