Пальцы человечьи - в холодце

Людоеды те - не выживали…
был один, у нас на этаже
ахнули, когда про всё узнали
людоед – не человек уже

грань переступил – пиши пропало
сломленный не выживет в аду

Ладно, чёрт с ним, вспоминать устала
скоро прибываем… я пойду

Собираться. Да, и с Днём Победы!
и вам всего хорошего, мой друг.

Тут - конец беседы. В питер еду
слушая колёс железный стук

(30 марта 2015)

 

***

Полуосень, Меланхолия.

Август распахнул объятия.

То ли выздоровел, то ли болен я

То ль в себя прихожу, То ли спятил?

Пограничное состояние…
не поймёшь чего ожидание

 

Перед дорогой

Уезжаю в ночь. Отчего же - грусть?

Через две недели, е.б.ж., вернусь.

Вечно что-то ждёшь, но, на самом деле –

Вряд ли, жизнь изменится, в две недели.

Две недели, в сущности, это много.

Хоть пройдут - мгновенно… считай – дорога,

Смена климата, общества, настроенья

В общем, всё сливается, во мгновенье.

Буду ехать, мимо России, мимо

Украины…. До самого, аж до Крыма.

Вот и край земли. Приехали. Стоп, машина.

Дальше – только море. Считай – вершина.

Так, в таких в отрезках, по две недели

Ты и катишься к смерти, от колыбели.

А прикатишь когда – не заметишь, даже.

Е.б.ж. тогда ты, уже не скажешь,

Удивишься, разве, такому делу
Что ещё непривычно душе и телу

П.Р.

На берегу морском – Платон

А впереди - вода

Кого зовёт Платон? А он

Зовёт к себе кита.

Что б водрузиться на кита

И после, во всю прыть

На нём, неведомо куда

По черноморю плыть.

Дельфин

Впервые увидел дельфина -
Внезапно он в море возник.

И мне показал свою спину

И режущий волны плавник.

Закат догорал, багровело

Высокое небо над нами.

Ходило упругое тело

Дельфинее, в море, кругами.

Дельфин редкий гость тут и значит

Изящный, стремительный весь,

Он сам – как посланник удачи
Несущий мне добрую весть

***

Уплывают в закат корабли
Вереницей бескрайней, и вскоре,

Их уже не увидишь с земли

С небесами сливается море.

Журавлиный ли клин? - Стая псов –

Зубы скалящих, рвущихся к бою!

И навыкат - глаза парусов

Хищно смотрят в пространство ночное.

На корме - вдохновляя гребцов –

Песнопевец поет вдохновенно...

Никого. Только ветер в лицо.

Только звезды и Ужас Вселенной.

Ах, безумец, безумец Парис,

Что же ты натворил, что устроил?!

А теперь - как с судьбой не борись –

Не спасти, ни Елену, ни Трою…

Если б знать все заранее... Но

Ничего не изменишь, однако…

Жертвы принесены и вино

Уже выпито... Старый оракул

Им туманно предсказывал то,

Чего знать было вовсе не надо –

Что почти не вернется никто

Из героев в родную Элладу...

А пока... Еще молоды все,

Безбороды, иль чернобороды…

Вон - смеется опять Одиссей

И сказать ему только попробуй

Что поход за чужою женой –

Разлучит с Пенелопой и сыном,

Лет на двадцать! Эй, воин, постой,

Кой несет тебя рок на чужбину?!

Для чего ты потом убивал,

В схватках диких, жестоких, кромешных?

Как их звали? И знать ты не знал...

Поворачивай вспять и не мешкай!

Только боги все - настороже,

Ход запущен событий упрямый,

К славе, к смерти, к бессмертью..
К уже обреченному царству Приама.

 

Астрахань

Оказавшись, под осень, на пыльной окраине мира,

Славной рыбой и тем, что тут родина Х. Велимира,
И Кремлём белокаменным,

Где побывали и Мнишек, и Разин,

Знавшим бунты – казаков, стрельцов

И расправы, над ними, и казни,

С Колокольней, стремящейся - в неба открытое нёбо:

С многоглавым собором, воздушным, как пышная сдоба,

Набродившийся вдоволь, по улицам узким, под вечер,

Ты подумай о том, как тебя занесло в Междуречье?

Вот, стоишь, обалдевший, как раз, посредине Кремля.

А от мыслей и видов – из-под ног уплывает земля.

Солнце, плавясь, садится. Закат раскровавился раной.

И подъёмные краны, вдоль Волги торчат, что твои пеликаны.
Нет, скорей - птеродактили, вымершие гиганты.

На их фоне, на фоне строений кремлевских, сам ты –

Ощущаешь себя - комаром, почти незаметным при свете

(а тем более - в сумерках). Слепо несёт тебя ветер

Непонятно, куда и зачем, но – всё дальше, всё дальше от дома.

Впрочем, где этот дом? Чувство дома – давно не знакомо,

Комару, жизнь которого – миг, а поляна, где, вроде, он вырос –

И не скажешь уже - то ли есть, где-то, то ли – приснилась.

***

На заре рыбаки снасти ладят свои вдоль реки

(Рыбы, всё ещё много, стараньям людским вопреки).

За чертой городскою – всё в точности, так, как когда

Тут стояла Орда;

Святославовы струги неслись, что б по ветру пустить каганат,

И всего ничего – три, лишь, с хвостиком, века назад

Страшный вор и злодей, набивавший разбоем мошну –

Пьян от крови и власти, - персидскую кончил княжну.

Много помнят всего и река, и её берега

Память их, за века – превратилась в густой суррогат,