Основные концептуальные подходы к пониманию девиантного поведения

В настоящее время выделено четыре концептуальных подхода к пониманию сущности и природы девиантного поведения: биологический, психологический, социологический и культурологический.

Биологический подход объясняет социальные отклонения естественными, в их числе и наследственными свойствами человеческого организма. Основателем антропологической школы в рамках биологического направления считается итальянский врач-психиатр и криминолог Чезаре Ломброзо. Ученый считал, что преступления надо рассматривать как естественные и необходимые явления такие же, как рождение и смерть. В работах «Преступный человек» и «Преступление, его причины и средства лечения» он писал, что существуют «прирожденные» преступники, которые обладают особыми антропологическими, физиологическими и психологическими признаками и составляют до 35% всех преступников. Ч. Ломброзо пытался найти связь между преступным поведением человека и такими особенностями его облика, как выступающая нижняя челюсть, редкая бородка, пониженная чувствительность к боли, он описывал характерные особенности склонного к преступлениям субъекта, измеряя вес, рост, череп, выявляя определенные аномалии строения тела, рассматривал преступника как психически ненормального человека. Так, политические революции Чезаре Ломброзо объяснял как психоантропологическое явление, как проявление устремлений гениальных и психически ненормальных людей. Ч. Ломброзо предлагал систему мер предупреждения преступности, куда входили лечение, пожизненная изоляция и просто физическое уничтожение, что явилось в дальнейшем основой для возникновения человеконенавистнических теорий, получивших воплощение в практике фашизма.

Некоторые из учеников и последователей Ч.Ломброзо пытались сгладить ломброзианский биологизм и включали, наряду с антропологическими, и социальные факторы, оказывающие влияние на преступность. Тем не менее, и столетие спустя после институализации социологии разрабатывались весьма авторитетные теории, оказывавшие влияние на исследование проблем социальных отклонений, исходя из биологических особенностей человека.

У.Х. Шелдон, американский ученый, врач и психолог, обратил внимание на строение тела человека и попытался связать это с особенностями характерных личностных черт, склонностью к определенному типу поведения и отклонениям в нем. Он считал, что эндоморфу, который отличается умеренной полнотой, мягкостью и как бы округлостью тела, характерны в поведении общительность, умение ладить с людьми и потакание своим желаниям и стремлениям. Мезоморфа, сильного и стройного человека отличают активность, склонность к беспокойству и он не слишком чувствителен. Эктоморф отличается тонкостью и хрупкостью строения тела, выделяется склонностью к самоанализу, повышенной чувствительностью и нервозностью. В 1940 году Шелдон провел исследования в центре реабилитации, изучая поведение 200 юношей, и сделал вывод, что более склонны к девиации мезоморфы, хотя это не означает автоматического становления их преступниками.

С развитием социологии биологические теории, особенно в виде прямых ломброзианских представлений, были сведены на нет, популярность их упала. Но объяснения возникновения различных социальных отклонений только или в основном биологическими причинами продолжало существовать, хотя и в измененном, модернизированном виде. Тому способствовали антропологические, психологические, психиатрические, криминологические, генетические исследования и открытия.

В русле биологического направления в 60-е годы появились концепции, находящие зависимость между преступным поведением и некоторыми особенностями половых хромосом девианта. Было установлено (Прайс и его коллеги изучали поведение пациентов-мужчин в специализированной психиатрической больнице в Шотландии), что присутствие дополнительной хромосомы (в норме женщины обладают двумя хромосомами «X», мужчины «XY») типа «Y» свойственно мужчинам-психопатам, отличающимся ростом выше среднего. Дальнейшие исследования Уиткина и его коллег на материалах датской преступности выявили, что среди мужчин с набором хромосом типа «XYY» больше правонарушителей, чем в контрольной группе, но они не отличались от других такой особенностью как высокий рост. Было отмечено и то, что наблюдаемые мужчины с дополнительной хромосомой отличались более низким интеллектом.

В 70-е гг. на Западе широкое распространение получила теория радикальной криминологии, которая усматривает источник делинквентности не только в этиологи индивидуального поведения, но и в социальном неравенстве в обществе (И. Тейлор, Дж. Янг, П. Уолтон).

Наряду с концепциями, в которых упор делается на биологическое начало, развиваются теории, в которых они сочетаются с социологическими, культурологическими, психологическими и другими факторами. Ряд ученых – О. Кинберг, О. Ланге, Е. Гейер, Ж. Пинатель, А. Штумпль и другие явились выразителями теории наследственного предрасположения к преступности, считая, что наследственно передающиеся психические свойства личности могут стать основой для отклоняющегося поведения. Немецкий психиатр Э. Кречмер выдвинул идею о связи между физическим обликом, психическим складом и типом поведения, отмечая, что к тяжким насильственным преступлениям более склонны атлетически сложенные люди.

Таким образом, биологическое объяснение, включая генетическую основу человека, особенности обменных процессов, специфику высшей нервной деятельности, отклонения или патологии в соматическом или нервно-психическом развитии, не учитывает тех индивидуальных случаев, когда физические признаки «свидетельствуют» о возможной девиации, а в реальной жизни этого не наблюдается. Авторы психофизиологических концепций, придавая особое значение стабильным поведенческим компонентам, тесно связанным с генетическими, психофизиологическими характеристиками, практически не обращают внимания на изменчивость, ситуативность поведения (хотя еще Ч.Ломброзо выделил тип «случайных преступников»); не уделяют должного внимания волевым, личностным проявлениям индивида. Можно говорить, что биологические факторы лишь косвенно способствуют девиации, сочетаясь с другими - социальными или психологическими. Поэтому, хотя биологические концепции и были популярны в начале XX века, другие теории происхождения отклоняющегося поведения постепенно их вытеснили.

Однако представители современной генной инженерии продолжают попытки выделить и охарактеризовать специфические гены, ответственные за поведение человека, происхождение и развитие преступности (Марш Э., Уилсон Э.). А последние технологические достижения в области биологии и медицины свидетельствуют о том, что становится возможным изменять и даже контролировать способности и поступки людей путем прямого воздействия на физиологию и мозг. Так, Нидлмен (1996) определил, что высокое содержание свинца в организме является фактором риска в генезе антисоциального поведения; Оливье (2000) отмечает, что делинквентное поведение можно вызвать приемом свинца внутрь. Поэтому можно констатировать, что биологизаторский подход и в настоящее время имеет своих приверженцев.

Психологический подход, часто применявшийся к анализу криминального поведения, рассматривает девиантное поведение в связи с внутриличностным конфликтом, деструкцией и саморазрушением личности, блокированием личностного роста, а также состояниями умственных дефектов, дегенаративности, слабоумия и психопатии. Так, причиной возникновения девиаций в поведении и развитии ребенка может быть недостаточная сформированность определенных функциональных систем мозга, обеспечивающих развитие высших психических функций (минимальные мозговые дисфункции, синдром дефицита внимания, синдром гиперактивности).

Особое место среди разнообразных концепций девиантности занимают исследования психоаналитической ориентации, основоположником которых является З.Фрейд. Основным источником отклонений в психоанализе считается постоянный конфликт между бессознательными влечениями, образующими структуру «Оно», и ограничениями, исходящими от «Я» и «Сверх-Я». Нормальное развитие личности предполагает появление оптимальных защитных механизмов, уравновешивающих сферы сознания и бессознательного (76). Фрейд также предположил, что либидо ищет выхода в любой творческой деятельности; человек стремится к свободе и самоутверждению. Однако свобода ограничивается вместе с развитием культуры. Подавление, вытеснение либидо ведет к сублимации сексуальной энергии, изменениям поведения вплоть до садизма и преступлений.

Неофрейдисты природу делинквентности рассматривают наряду с другими формами отклоняющегося поведения – неврозами, психастениями, сексуальными расстройствами, состояниями навязчивости, различными формами социальной дезадаптации личности, которую отличают чувство повышенной тревожности, агрессивность, ригидность, комплекс неполноценности. Особое внимание уделяется природе агрессивности, которая в психоаналитических работах считается первопричиной насильственных преступлений.

Представители психоаналитического подхода считают, что агрессия имеет внутренний источник, а для того, чтобы не произошло неконтролируемого насилия, нужно, чтобы агрессивная энергия постоянно разряжалась (наблюдением за жестокими действиями, разрушением неодушевленных предметов, участием в спортивных состязаниях, достижением позиций доминирования, власти и пр.).

С позиции психоанализа в человеке существует два наиболее мощных инстинкта: сексуальный (либидо) и инстинкт смерти (танатос). Первый рассматривается как стремления, направленные на упрочнение, сохранение и воспроизводство жизни. Второй несет собой энергию, направленную на разрушение и прекращение жизни. Его основное назначение – «приводить органически живущие к состоянию безжизненности». Все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия либидо и танатоса, между которыми существует постоянное напряжение. Вследствие того, что существует острый конфликт между сохранением жизни и разрушением (либидо и танатосом), защитные психологические механизмы направляют энергию танатоса во вне, в результате чего агрессия выходит наружу и направляется на других. Если энергия танатоса не будет обращена во вне, это вскоре приведет к разрушению психологического благополучия индивида (16).

Последователи Фрейда считали, что все типы психических проявлений есть эффект погружения человека в определенную социокультурную среду (Фромм Э.). Так, главный акцент в психоаналитической теории Э. Эриксона обращен «эго-психологии», влиянию социума и культуры на формирование и развитие личности. А.Адлер в качестве важнейшего фактора формирования личности выделяет структуру семьи. Различное положение ребенка в этой структуре и соответствующий тип воспитания оказывают часто решающее влияние на возникновение отклонений. Например, гиперопека ведет к развитию мнительности, инфантильности и комплекса неполноценности. Т.о., в исследованиях ученых психоаналитической ориентации большая роль отводится социальным, прижизненно действующим факторам.

Сторонники этологического подхода, основоположником которого является К.Лоренц, предрасположенность человека к агрессии объясняют тем, что агрессия обеспечивала биологические преимущества нашим предкам (приматам), способствовала их выживанию и адаптацию. К.Лоренц предполагал, что данный инстинкт развился в ходе длительной эволюции, в пользу чего свидетельствуют три его важные функции:

– во-первых, борьба видов рассеивает их представителей на ограниченном географическом пространстве, в условиях ограниченных пищевых ресурсов;

– во-вторых, агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставить потомство смогут наиболее сильные и энергичные особи;

– наконец, агрессивные животные лучше защищают себя и свое потомство.

Однако на определенном этапе социальный прогресс, развитие культуры обогнали медленно изменяющуюся биологическую эволюцию человека, развитие тормозных механизмов агрессии, что неизбежно проявляется в ее периодических вспышках. Иначе внутреннее напряжение будет накапливаться и создавать «давление» внутри организма, пока не приведет к вспышке неконтролируемого поведения.

Таким образом, теории инстинктов объясняют агрессию наследственным биологическим фактором, из чего следует, что человек никогда не сможет избавиться от своей агрессии; а поскольку накапливающаяся агрессивная энергия непременно должна быть отреагированна, единственным выходом остается направление ее в нужное русло. Эта точка зрения нашла свое выражение в работах К. Лоренца, который писал: «Внутривидовая агрессия у людей представляет собой совершенно такое же самопроизвольное инстинктивное стремление, как и у других высших позвоночных животных». Более того, К.Лоренц считал, что сравнение человека с животным «не покажется столь обидным, если рассмотреть разительное неумение человека управлять своим поведением по отношению к представителям своего же биологического вида», и что в этом отношении человек «не совершил ни малейшего прогресса в деле овладения самим собой» (56).

Согласно К. Лоренцу природа человеческой агрессивности инстинктивна, так же как и механизм, запрещающий умерщвление себе подобных. Вместе с тем, если К.Лоренц допускает возможность регуляции человеческого поведения и возлагает надежды на воспитание, усиление моральной ответственности людей за свое будущее, то опирающиеся на работы К. Лоренца другие исследователи не только поддерживают инстинктивную природу человеческой агрессии, но и утверждают, что люди при всем желании не могут осуществить контроль над проявлениями своей агрессивности.

Фрустрационный подход, основоположником которого считается Джордж Доллард, строится на том, что агрессия – не биологически предопределенное влечение, а реакция на такую ситуацию, в которой организм лишается каких-либо существенных вещей или условий, попытка преодолеть препятствие на пути к удовлетворению потребностей, достижению удовольствия и эмоционального равновесия, то есть фрустрацию. Возникающее эмоциональное напряжение может быть разрешено либо путем удовлетворения фрустрированной потребности, либо путем агрессивных действий. Из этого следует вывод: если организм подвергается воздействию фрустрации, то он всегда на это реагирует агрессией, в силу этого не существует такой агрессии, которая возникает не на почве фрустрации.

Детальная разработка данной теории содержится в работах Л. Берковица, который ввел новую дополнительную переменную, характеризующую возможные переживания, возникающие в результате фрустрации, – гнев, трактуя его как эмоциональное возбуждение в ответ на фрустрацию. Он отметил, что агрессия не всегда бывает доминирующей реакцией на фрустрацию и при определенных условиях может быть подавлена.

Фрустрационная теория объясняет происхождение агрессии особыми ситуативными обстоятельствами, в рамках которых возникшее эмоциональное напряжение может быть устранено либо удовлетворением потребности, либо путем агрессивных действий. Недостатком данного подхода является, в первую очередь, отсутствие четкости в понимании фрустрации, вследствие чего акцент в экспериментальных исследованиях переместился с анализа причин возникновения фрустрации, а затем и агрессии на изучение переменных, способствующих возникновению или торможению агрессии. (16)

Представители бихевиоризма и необихевиоризма Б. Скиннер, Э. Торндайк, Д. Уотсон доказывают, что окружающая среда полностью определяет поведение человека: через научение человек овладевает опытом, последствия поведения определяют вероятность его повторения. Следовательно, внешние подкрепления модифицируют поведение и лидера, и девианта.

В последние десятилетия на Западе получил широкое распространение эмпирический, феноменологический подход к определению отклонений, использующий для их описания понятие синдрома – устойчивого образования в структуре личности - как одного из четырех типов аномалий. Так, первый тип (синдром нарушений поведения), включает следующие симптомы: непослушание, вспыльчивость, деструктивность, безответственность, наглость и др. Второй тип (нарушения личности) – тревожность, избегание общения, неразвитое самосознание, чувство нполноценности и пр. Третий тип – незрелость – характеризуется следующими проявлениями: неуклюжесть, пассивность, мастурбация; а четвертый (асоциальные тенденции) – прогулами, наличием плохих товарищей, преданностью асоциальным группам (Халлаган, Кауфман, 1978).

Социологический подход. Если биологическое объяснение девиации связано с анализом природы девиантной личности, то социологическое объяснение фокусируется на социальных и культурных факторах, предопределяющих отклонения в поведении.

Впервые социологическое объяснение девиантности было предложено в теории «аномии» Э. Дюркгеймом. Э. Дюркгейм является основоположником теории девиантного поведения как специальной отрасли социологической науки. Он считал, что нельзя представить общество без преступлений, и они являются элементом любого здорового общества. В работе «Самоубийство. Социологический этюд» Э. Дюркгейм дал социологическое объяснение социальной девиации, введя в научный оборот понятие «аномия», которое использовал при выявлении сущности самоубийства. Он отметил, что самоубийство зависит не столько от внутренних свойств индивида, сколько от внешних причин, управляющих людьми. Он не отвергал роли индивидуальных факторов, психического состояния, особых жизненных обстоятельств отдельных самоубийств, но подчеркивал их второстепенность, зависимость от общих социальных причин, состояния общества. Нормы, правила в обществе регулируют поведение людей. Состояние общественной аномии, под которой Э. Дюркгейм имел в виду отсутствие четких правил и норм поведения, когда старая иерархия ценностей рушится, а новая еще не сложилась, порождается моральная неустойчивость индивидов. Когда колеблется и дезорганизуется общественная структура преимущественно во время крупных общественных потрясений, экономических кризисов, одни индивиды быстро возвышаются, другие теряют свое положение в обществе, когда нарушается общественное равновесие, растет число самоубийств. Таким образом, ослабление или отсутствие общественной регламентации, беспорядочная, неурегулированная общественная деятельность, потеря индивидом способности приспосабливаться к социальным преобразованиям, новым социальным требованиям лежат в основе аномического самоубийства. Состояние аномии является противоположностью моральному порядку, регуляции, контролю, характеризующими нормальное, «здоровое» состояние общества.

Э. Дюркгейм считал, что девиация естественна, как и конформизм, и отклонение от нормы несет не только отрицательное, но и положительное начало, так как отклонение от норм подтверждает значимость норм, правил, ценностей, показывает их многообразие, способствует социальному изменению, совершенствованию социальных норм, уточняет их границы.

Многие положения теории Э. Дюркгейма критиковались, пересматривались, но раскрытие социальной сущности самоубийства как порождение кризисного состояния общества, идея социальной дезорганизации, являющаяся причиной девиации, признаются всеми. (62, 35)

Большую роль в определении социальных причин отклоняющегося поведения сыграла теория американского социолога Р. Мертона, который широко использовал и развил идеи Э. Дюркгейма. Р. Мертон связывает аномическое отклоняющееся от социальных норм поведение с расхождением между социально предписываемыми целями и приемлемыми средствами их достижения. То есть противоречие между декларируемыми в обществе ценностями и официальными стандартами поведения, с одной стороны, и реальными возможностями и мотивами поведения людей, с другой стороны, которое выступает источником девиантного поведения. Люди пытаются разрешить это противоречие между заданными культурой целями общества и институциональными возможностями их достижения с помощью определенного поведения. Мертон разработал различные формы приспособления индивидов к общественно одобряемым целям и институциональным средствам их достижения. Преобладание конформизма по отношению к культурным целям и средствам характеризует общество как неаномичное. Остальные формы, такие как инновация (согласие с одобряемыми культурой целями, но отрицание социально одобряемых способом их достижения), ритуализм (отрицание целей данной культуры, но согласие с социально одобряемыми средствами), ретретизм (отрицание и целей и социально одобряемых средств их достижения), бунт (отрицание и культурных целей и социально одобряемых средств их достижения и замена их на новые цели и средства) являются формами девиантного разрешения отмеченного Р. Мертоном противоречия. (58)

Д. Мате и Т. Сайкс разработали теорию «нейтрализации», согласно которой преступник не отметает для себя общепринятые нормы морали и в целом разделяет их, но свое преступное поведение оправдывает с помощью набора защитных механизмов (обвинений жертвы, обстоятельств, ссылок на окружающих). Данная теория, в основном, применяется для объяснения подростковой делинквентности. (42)

В зарубежных социально-психологических теориях преступности значительное место отводится рассмотрению роли «делинквентной субкультуры» в формировании девиантного поведения. «Делинквентная субкультура», по мнению Л. Коэна, сводится к выворачиванию наизнанку системы ценностей среднего класса, т. е. предполагает явное или полное отрицание стандартов среднего класса и принятие их крайней антитезы. (11)

Отклоняющемуся поведению может способствовать членство в неформальных молодежных группах, которые впервые возникли после второй мировой войны в европейских странах. Это был протест против существующих порядков и поиск более справедливых форм человеческого существования. Позднее такие формы отклоняющегося от нормы поведения стали присущи и нашему обществу. Это движения скинхедов, хиппи, панков, металлистов, брейкеров и др. (38)

Рубан Л.С. (1999) считает, что нарушение социального контроля ведет к криминализации конфликтов. Неопределенность в критериях и границах дозволенного, отсутствие ясных процедур и мер ответственности за содеянное способствует расширению девиантного поведения. Рецидив массовой девиации в самой острой форме выступает как преступность, посягательство на социально-политические и нравственные устои общества, личную безопасность и благополучие его граждан.

Социологические исследования показали, что в процессе реформ у молодежи нашей страны произошли изменения ценностей. Значительно ослабло уважение к таким ценностям, как «дисциплина», «выполнение долга», «самообладание», «бескорыстие», «самоотверженность». Возросло положительное отношение к ценностям «свобода от авторитетов», «признание личности», «автономия», «самореализация», «личная неприкосновенность» (Рубан Л.С., 1985 – 1998).

В материалах сессии Академии наук (1994) отмечено, что угрозу стабильности, безопасности общества и личности наносит социальное влияние преступного мира, распространение его морали и давления на общество. Указывается, что «только формирование конкретного механизма правового регулирования (т.е. реализации законов и социальных норм) делает возможным декриминализацию сложившейся в стране ситуации.

Таким образом, социологи, криминологи, психологи, ученые других областей знания природу социальных отклонений связывают с самой сущностью общества.

Культурологический подход к анализу девиаций, в основе которого лежит конфликт между нормами господствующей культуры и субкультурой групп, характерен для Селлина, Э. Сатерленда, Миллера, Оулина, Клауорда и других.

Э. Сатерленд выдвинул теорию «дифференцированной связи», объясняющую формирование делинквентной субкультуры за счет избирательного отношения к нормам и ценностям своего окружения (78, С.121). Э. Сатерленд различал факторы, характеризующие социальные процессы, в том числе и социальные конфликты, а также физические и физиологические факторы, такие как время года, наследственные заболевания, физические дефекты, возраст, пол, психопатологические факторы, включая алкоголизм и наркотизм, факторы культуры – типы семей, социальные институты. Он видел противоречия между этими факторами, их действием и делал вывод о существовании «дифференциальной ассоциации», под которой подразумевал принятие личностью одних ценностей и неприятие других. Он считал, что преступности обучаются и способствуют этому, прежде всего, постоянные, повседневные контакты, общение в школе, дома, на улице с носителями девиантных ценностей, а не с безличными институтами и организациями. Частота, количество, продолжительность контактов с девиантами оказывают воздействие на степень усвоения человеком их ценностей, особенно, если это молодой человек, который легче и быстрее усваивает образцы девиантного поведения, ценности, навязываемые другими.

Аналогичные идеям Э. Сатерленда мысли высказывал и Селлин. Он отмечал, что поскольку в обществе существуют группы, нормы которых отличаются от норм остального общества, то и интересы этой группы не соответствуют нормам большинства. Член такой группы, усваивая ее нормы, становится с точки зрения большинства общества нонконформистом.

Миллер развил идеи культурологического анализа возникновения девиаций. Он считал, что в обществе существует ярко выраженная субкультура низшего слоя, проявлением которой является групповая преступность. Данная субкультура ценит такие качества как выносливость, готовность к риску, стремление к острым ощущениям. Члены такой группы ориентируются на них, признают их как ценные, высокозначимые, другие же люди, например, представители среднего слоя, относятся к ним как к девиантам.

Значительный вклад в рассмотрение проблем девиации внесли интеракционисты (Г. Беккер, Д. Китсус, К. Эриксон и другие). Они считают, что определение поступка, поведения как социально вредного, негативного, девиантного относительно и произвольно, зависит и определяется интересами влиятельных, господствующих в обществе социальных групп. Г. Беккер считал, что эти господствующие группы (законодатели, судьи, врачи и так далее) навязывают другим определенные стандарты поведения. Большое значение в оценке девиаций имеет не поведение, а отношение к нему других людей. Именно общество делает человека преступником, клеймя его, когда влиятельные группы как бы ставят клеймо девианта членам менее влиятельных групп. Поэтому и названа была эта теория Г. Беккера и других ученых близких к этим идеям, теорией «наклеивания ярлыков» или теорией стигматизации.

Теория стигматизации направлена, с одной стороны, против взглядов, в основе которых лежат свойства личности, с другой, против объяснений девиаций как культурных явлений. Представители этой теории подметили зависимость социальной нормы от интересов социальных групп, а в определенных случаях и произвольность установления такой нормы в обществе. Вместе с тем они не учитывали объективную природу общественных отношений, которые проявляются как в норме, так и в отклонении от нее, упускают социально-экономические причины и закономерности этих явлений.

Представители отечественной психологии не отрицают влияния врожденных особенностей организма на свойства личности и стоят на позициях того, что человек становится личностью по мере включения в окружающую жизнь (Выготский Л.С.). Личность формируется при участии и под воздействием других людей, передающих накопленные ими знания и опыт; не путем простого усвоения общественных отношений, а в результате сложного взаимодействия внешних (социальных) и внутренних (психофизических) задатков развития, представляет собой единство индивидуально-значимых и социально-типических черт и качеств (Божович Л.И., 1966; Братусь Б.С., 1988; Зейгарнник Б.В., 1988; Леонтьев А.Н., 1977; Мухина В.С., 1985, 1999; Пирожков В.Ф., 1998; Славина Л.С., 1966 и др.).

Устоявшимися в психологической и медицинской литературе являются понятия «акцентуации характера» (Леонгард К., Личко А.Е., Шмишек С.), «психопатии – социопатии» (Бехтерев В.М., Ганнушкин П.Б.), которые обозначают поступки и реакции личности неболезненной природы. Чаще всего, эти аномалии характера происходят по причине негативных воспитательных воздействий, когда родителями или лицами, их заменяющими, создаются ситуации, в которых выкристаллизовываются и закрепляются негативные, отрицательные черты характера (Адлер А., Бандура А., Боуен М., Петровский А.В., Сатир В., Фурманов И.А. и др.). Специфические сочетания черт характера указывают на преобладающий характерологический радикал или тип характера - истерический, шизоидный, эпилептоидный, психастенический, астенический, паранойяльный, – который может определять те или иные отклонения в поведении.

В.С. Мухина, рассматривая вопросы социализации и индивидуализации личности в обществе, специально подчеркивает, что предрасположенность к девиациям различной степени закладывается с детского возраста, причем не в последнюю очередь благодаря родителям. «Идентификационные отношения матери с ребенком организуют у него социальные потребности в положительных эмоциях, притязание на признание и чувство доверия к людям» (60, С. 183).

Большинство как отечественных (Беличева С.А., Буянов М.И., Зейгарник Б.В., Ковалев В.В., Кондратьев М.Ю., Мясищев В.Н., Пирожков В.Ф. и др.), так и зарубежных ученых (Бандура А., Герн А., Гроссман Г., Лангмейер И., Матейчек З. и др.) считают, что внешние воздействия среды влияют на поведение ребенка, преломляясь через внутренние условия (индивидуальные личностные свойства, качества), формирование которых зависит от взаимодействия наследственных предпосылок со всеми условиями окружения.